Мишка

МУРАВЕЙНИКИ

Мишка перебрался к лётчикам в землянку. Ему отвели место в углу, бросили на пол старую шинель. На ночь укладывался он вместе со всеми, пробуждался рано, терпеливо ожидая, когда лётчики поднимутся. И стоит кому шевельнуться — он тут как тут. Уже на ногах. Как он слышит, что кто-то встал — спит же, высунув язык, непробудным сном, а настороже.

— Ну, пойдём на зарядку, — потёр кулаками в глазницах Петька.

Мигом обогнав своих дружков, Мишка первый выскочил на улицу. Все эти приседания, подтягивания, бег на месте казались ему игрой, зверёныш, глядя на лётчиков, заражался каким-то детским восторгом, метался с одного края полянки на другой, не зная, куда себя деть.

— Переходим на водные процедуры, — объявил Петька.

— Волк и медведь не умываючись здоровы живут, — заметил Мироныч.

Ребята посмеялись над словами старого охотника, да увидели, что не всегда пословицы оправдывают себя. Петька с Гришей Алиевым убедились, что Мишка не прочь поплескаться в воде.

— Всё! — брызгаясь, отряхнул руки Петька. Вытерся полотенцем. — Теперь генеральная уборка.

Мишка, видимо, полагал, что продолжается та же игра. В землянке передвигали скамейки, скребли веником пол, вытирали тряпкой самодельную столешницу. Косолапый путался под ногами, норовил схватить зубами веник, утащил тряпку. Выследил, когда лётчики отвлеклись, потянул её к себе в угол. Он вроде мешал, да ребята не сердились. Наоборот, охотно затевали с ним возню, шлёпали слегка веником по спине. Петька стал вырывать тряпку, а Мишка, озоруя, сцепил зубы ещё крепче. Петька помотал рукой из стороны в сторону — и медвежонок, держа тряпку в пасти, помотал вслед головой.

— Отдай, бесёнок!..

После утренней разминки лётчики собрались в столовую. Следом за ними ковылял рыжемордый. И как поели, направились к своим боевым машинам. Прошли мимо штабной землянки, Мишка задержался.

— Что, интересуешься?

Девчата-связистки вынесли стол под густую тень клёна, сидят возле рации в наушниках, принимают сообщения с пункта наведения.

— Ну, пойдём, — окликнул Мишку Волжанов.

Возле «девятки» рычал мотором, наполняя баки, бензозаправщик; Вася Хохлов, перегнувшись, копался в моторе. Оружейник Смирнов чистил пушку. Петька помог завинтить крышку горловины бака, присел в тени под кустом сирени. Бензозаправщик отъехал к соседнему капониру, а Мишка устроился в ногах своего друга.

Скрипели маленькими пружинками кузнечики. Мельтешили в воздухе бабочки. Садились на шток антенны, сгоняя друг друга, и снова садились красные стрекозы.

— Сегодня тоже, наверное, полётов не будет, — с досадой произнёс, подходя, Гриша Алиев.

В такие «безработные» дни Мишка брёл на взлётное поле, отыскивал себе муравейник.

На широком поле аэродрома, окружённого с трёх сторон лесом, в траве, густой и зелёной по краям взлётной полосы и вытоптанной посредине, бесчисленными колониями селились муравьи. Их топтали сапогами, давили шинами самолётов и машин, с землёй перемешивали гусеницы тягачей, но муравьи упорствовали, не переходили в лес. Кислые на вкус, они были для Мишки особым лакомством. Чудно подвернув голову, целясь глазом в каждого муравья, Мишка рылся в земле, перебирал носом травины. Часами он мог просиживать на одном и том же месте. И сколько их ни поедал, насекомых не убывало.

Мишка отыскал нору, разрыл её. Когти у него не втяжные, торчат редкой гребёнкой. Землю грести удобно. Вот он и увлёкся охотой. Мимо с грохотом проносились автомашины, косолапый не обращал на них внимания. Раздул ноздрями пыль, отыскал среди корешков белые личинки, похожие на подушечки.

Но ему помешали. Огромное колесо мелькнуло перед самыми глазами, обдав морду пылью. Чуть не придавило голову! Мишка отпрянул назад. Отряхнулся, встал на задние лапы, посмотрел вслед — что за штуковина?

Таких больших самолётов на аэродроме ещё не было. Мишка заинтересовался. Двухмоторный транспортник подкатил к лесу, и оружейники тут же натянули над ним маскировочную сетку с нашитыми кусками жёлтого и зелёного полотна. Механик приставил лесенку. Из открытой двери самолёта сошёл на землю стройный человек в чистом комбинезоне. Следом за ним спустились ещё несколько офицеров. Майор Лысенко подал команду: «Смирно!» — и, приложив руку к фуражке, стал докладывать…

Мишке мешал муравей. Муравей забился в ноздрю, и медведь сбивал его лапой. Наконец, мотнув головой, выдул его. Встал на задние лапы.

Человек в новом комбинезоне тем временем поздоровался с каждым лётчиком и, подойдя к Волжанову, долго тряс его руку. Звёздочка на груди Волжанова трепетала золотой бабочкой.

Никем не замеченный, Мишка подкрался сзади. Встал на дыбы, ткнулся влажным и холодным носом в мягкие, приятно пахнущие пальцы гостя. После муравьёв пальцы показались слаще конфет. Мишка даже облизнулся.

А гость, вздрогнув от неожиданности, отдёрнул руку. Заметил под локтем мохнатого медвежонка — удивился. Может, даже испугался. Глянул строго на командира полка.

Майор Лысенко оробел. По правде, он боялся командующего, и теперь, видя, как некстати подвернулся этот зверёк, пожалел, что не приказал держать медвежонка на замке.

Почуяв беду, Мишка бросился к своему защитнику, прижался к ноге. Петька взял косолапого на руки, и тот, как всегда, прильнул ушком к портупее.

— Твой? — спросил командующий, стараясь не показать, что он струхнул, обнаружив под рукой мохнача.

— Так точно, товарищ генерал. На дороге нашёл. Без матери по лесу скитался. Сирота, значит.

Конечно, генерал не прилетел в полк специально для того, чтобы поздравить Волжанова с присвоением звания Героя. У командующего, понятно, были дела поважнее. Но звёздочка помогла. Мишке, разумеется. Глянув на лётчика с медвежонком, на золотую звёздочку, генерал смягчился:

— Не мешает?

— Наоборот, — ответил Волжанов, — помогает.

Заморгал белыми ресницами.

Генерал подошёл ближе, потрепал косолапому загривок:

— Эх, Мишка, Мишка…

И не досказал, задумавшись о чём-то. Смотрит куда-то вдаль отрешённо. Ведь и для него медвежонок — это капелька детства.

Лётчики тоже замерли. Ждут, что скажет генерал. Очнувшись, он выговорил с болью в дрогнувшем голосе:

— А пока… Пока предстоит работа. Большая работа…