Они бежали знакомой тропкой между толстыми стволами сосен. Дорога вела к озеру, куда часто ходили все вместе на водопой. Медвежата хорошо помнили блестящую, как небо, гладь озера. Сосны в нём почему-то чудно опрокинуты вниз вершинами и колышутся, если начинаешь пить воду. Обычно малыши радовались, когда мать вела их на озеро. Но в этот раз обеспокоились: всегда, что ни случись, медвежата прятались в спасительной берлоге, теперь же бежали прочь от неё. Еле поспевали за быстрыми ногами матери.
Позади нарастал непонятный гул. Мишка всё чаще перебирал лапами и начал отставать, как вдруг впереди неожиданно взорвалась чёрная, перемешанная с огнём, земля, и большое дерево, ломая ветви, с треском повалилось на дорогу, преградив путь.
Медведица остановилась. Малыши подкатились под неё. Там, под животом матери, было не так страшно. Выглядывая, Мишка видел, как сверху, у самой сосны, ещё раз вспыхнул, брызнув во все стороны иссечённой щепой, огонь, и как в сплошной зелени крон показался клочок светлого неба, а сломленная лесина стала медленно, нескончаемо долго падать на землю.
Мать сильно придавила Мишку лапой. Он с трудом выбрался на волю, осмотрелся. Медведица недвижимо лежала на земле. Придавила она своим грузным телом и братишку, торчала из-под неё лишь его лапка…
Едкий дымок гари пощипывал в носу. Серое облачко ядовитого туманца сходило в чащобу. Мишка чихнул, сморщившись. Потянулся и тут же попытался забраться под медведицу снова. Да ничего не вышло…
Всё же он зарылся в длинную шерсть материнской шубы носом и долго лежал так, посапывая, пока тело старой медведицы не стало холодным, деревянным, как та сломанная снарядом сосна…
Наступил вечер. Дохнуло прохладой. Мишка продрог. Он поднялся на лапы, обошёл необычно длинное, вытянутое тело матери. Понюхал тёмное пятно застывшей крови на земле. Ещё раз попробовал забраться под медведицу. Но она лежала мёртво, и её никто уже не мог поднять…
Мишка потоптался на месте, тронул языком холодный нос матери и медленно, то и дело оглядываясь, несмело пошёл, не зная куда…
Пошёл в самостоятельную жизнь.