Мишка

ПОДАРОК

Лётчик штурмовой авиации гвардии лейтенант Пётр Ефимович Волжанов возвращался в полк. Прошло всего две недели со дня его отъезда в Москву — срок небольшой, но Волжанов, подъезжая к расположению своей части, заволновался. И как только увидел за деревьями боевые машины, нацеленные вверх трёхлопастными винтами, посадил медвежонка в ящик, накрыл брезентом, строго наказал ездовому беречь.

— Петька Волжанов приехал!..

Эта весть мигом облетела всю авиачасть. К штабной землянке начали сходиться лётчики, техники, оружейники.

— Качать его!

Несколько рук живо подхватили худощавое тело, и Петька взлетел над головами. У него свалилась фуражка, растрепался чуб. Золотая звёздочка вспыхивала на гимнастёрке солнышком.

Наконец Петька благополучно приземлился. Поставили его на ноги, обступили со всех сторон. Наперебой забросали вопросами:

— И в Кремле был?

— Был…

— Ну, рассказывай.

— Да вот…

Волжанов не любил рассказывать о себе. Да и не умел. Медали и ордена больше говорили за него. Отмалчивался, поглядывая в небо. Там, снижаясь, подходил к аэродрому штурмовик. Вой моторов заставил Мишку насторожиться.

Туго проворачивая воздух, самолёт пронёсся над головами. Зашевелились на поляне травы; придержали, точно по команде, фуражки лётчики. Самолёт тронул мягкими колёсами взлётную полосу — два продолговатых серых облачка пыли схватились на земле, — понёсся с поднятым хвостом вдоль поля. Развернулся на расстоянии, подрулил к стоянке. Мотор заглох, колпак из бронестекла отодвинулся, и лётчик в синем комбинезоне спрыгнул на крыло, затем на траву.

Это был Гриша Алиев — тоже лейтенант, боевой друг и напарник Волжанова. С перекошенным под тяжестью пистолета ремнём, со сбитым на макушку шлемом, взопревшей на лбу прядью волос, он пошёл на Петьку медведем, растопыря широко руки в лётных перчатках. Обнял крепко — кости хрустнули.

— Ну, как ты здесь? — спросил Петька, немного отдышавшись.

— Нет, сначала рассказывай ты, — возразил Алиев.

— Да вот… съездил… — не знал, что сказать, Петька. И вдруг, вспомнив что-то, остановил всех, подняв руки:

— Стойте, ребята! Какой подарок я вам привёз!

Подбежал к повозке, сбросил брезент. Вынул из ящика маленького медвежонка.

— Вот, сирота, — сказал виновато.

Лётчики окружили Волжанова плотным кольцом, стали рассматривать пушистого зверёныша. Каждому хотелось тронуть его.

— Ну, не бойся!

— Дай лапу!

— Ишь какой! — отдёрнул руку Алиев, потому что медвежонок оскалил зубы и зарычал.

И всё же косолапый оказался трусишкой. Он жался толстым ушком к Петькиной портупее, испуганно смотрел исподлобья дикими глазами. Его пугало всё: и восторженные крики лётчиков, и гул садящихся на взлётную полосу один за другим самолётов, и особенно руки, порывающиеся огладить лоб, отчего каждый раз невольно приходилось прищуривать глаза.

— Давай знакомиться! — улыбнулся Гриша Алиев, попробовав протянуть руку ещё раз. Его узковатые по-восточному глаза сузились ещё больше.

— Почему молчишь? — склонился к зверьку и в тот же миг отшатнулся назад.

Лётчики засмеялись. Алиеву показалось, будто медвежонок хочет цапнуть его пастью за подбородок.

— Вот и познакомились! — не растерялся Алиев. — Меня зовут Гришей, а тебя как?

Рыжемордый хотел лизнуть Алиеву руку, да тот остановил его:

— Ну-ну, довольно тебе, мишка! — Сказал и сразу спохватился:

— Вот и получил имя! Мишка — самое подходящее имя ему!