Мишка

ОДИНОЧЕСТВО

Несколько дней медвежонок проскитался в лесу без особых приключений. Трудно ему пришлось одному. И хотя он был приучен к добыванию всякой мелкой снеди, всё же отощал. Мордочка его, похожая на крутобокую грушу, заострилась, живот подвело. Нестерпимо хотелось есть.

Он брёл по лесу неопределённо; и если б кто мог проследить за ним со стороны, то удивился бы: свернул налево к небольшой бочажине, засыпанной по краям прошлогодними листьями, вернулся назад. И снова поплёлся к бочажине. Да так могло только показаться, ибо он собирал всё, что попадалось на пути: и прошлогодние, уже подсушенные ягоды калины, и перепрелые под зимним снегом жёлуди, и свежие шляпки грибов. Попались ему и кислые муравьи, и толстая гусеница, и сочный жучок. Прошмыгнула перед самым носом мышь — медвежонок ринулся за ней, но не догнал. Стукнулся с разгону в старый пень, иссечённый норами. Замотал головой, жалобно взвизгнув.

Обнюхал нору, в которой скрылась мышь, попробовал залезть лапой. Да ничего не вышло. Отщепил кусок старой коры. И неожиданно увидел личинки. Полакомился личинками, вытягивая хоботком тонкие губы.

А когда устал, прилёг на траву. Положил на лапы голову. Он любил дремать на вытянутых передних лапах. Снилось ему, должно быть, что-то приятное. Вернее всего, материнское молоко. Длинные волосины его бровей время от времени подрагивали, тонкие уголки губ подтягивались к ушам. Казалось, медвежонок улыбался, посапывая и сладко причмокивая во сне ртом.

Через некоторое время ему захотелось пить. Он встал, потянулся, выпрямил задние лапы, прогнул спину, зевнул. Почесал коготками за ухом. Подошёл к небольшой бочажине, понюхал на илистом берегу солнечный зайчик. Тронул губами воду — но тут же вздрогнул, весь подобрался, боязливо оглянулся по сторонам и осторожно, чтобы не хрустнул под лапой сучок, двинулся дальше лесом. Хотелось есть, и это постоянное ощущение голода гнало его неведомо куда…

Временами медвежонок останавливался, чтобы осмотреться. Непонятный шум настораживал, и зверь задирал, как это делала мать, кверху морду, оттопыривал и вытягивал желобком нижнюю губу, внюхивался в лёгкий ветерок. Убедившись в безопасности, брёл дальше.

Лес пошёл реже, идти стало легче. Попалось на пути буреломное дерево — полез под толстую колоду. Затем пробил густую пелену кустарника и неожиданно, упираясь лапами, ссунулся вниз по песку на дорогу. Замер в растерянности.