Младший сотрудник Синдзиро-сан. Том 4

Глава 10 Сельские приключения

Когда дверь открылась, Хадзимэ был потрясён. Он держался за ручку, его глаза расширились, а челюсть отвисла.

Ватанэ настороженно посмотрел на меня и подбежал к нему. Увидев Тацуко, которая спокойно сидела в машине, он взглянул на дядю и сказал:

— Что скажешь, Хадзимэ? Эта девчонка не так уж плоха, да?

Похоже, Хадзимэ пришёл в себя, услышав эти слова. Он наполнился недоверием и страхом. Он затрепетал и сглотнул, повернувшись к племяннику с полным ярости взглядом.

— Ты… ты ублюдок! — закричал Хадзимэ, сжался и ударил Ватанэ по лицу.

Ватанэ застонал, кровь пошла из носа, голова закружилась. Он начал трогать нос, потрясённый случившимся.

Почти завыв, он сказал:

— Хадзимэ! Почему ты ударил меня? Разберись с этой ублюдской парочкой!

— Ублюдочная парочка⁈ — Хадзимэ был в ужасе и пнул Ватанэ в грудь, так что тот отлетел на три метра.

Изо рта Ватанэ потекла кровь, и он снова потерял сознание. Этот парень был нокаутирован уже второй раз на глазах у всех.

Хадзимэ повернулся и поклонился, дрожа. Он улыбался, но улыбка выглядела еще хуже плача. Он глупо рассмеялся в сторону Тацуко, которая продолжала сидеть в машине.

— До… Я не ожидал, что это вы. Какое совпадение, я не знал, что целью были вы. Если бы знал, я бы… хотел бы…

— Что бы? — спокойно спросила Тацуко.

Этот спокойный тон заставил Хадзимэ похолодеть. Ему стало трудно двигаться, как будто ноги приклеились к земле.

Я наблюдал за всем этим с другой стороны. Не ожидал, что этот парень окажется подчинённым Тацуко. Так и было, тогда просто прислонился к капоту машины в ожидании, как Тацуко решит проблему.

Прислужники Хадзимэ заметили неладное, и начали переговариваться между собой.

Тацуко тихо вздохнула и сказала:

— Ах, Хадзимэ, ты оказался гораздо способнее, чем я думала. Машины перекрываешь, вину на других сваливаешь, людей избиваешь, женщин захватываешь и миллионы просишь. Я даже не знала, что у меня есть такой способный подчинённый, как ты.

Хадзимэ, крича умоляющим тоном, сказал:

— Госпожа, пожалуйста, позвольте мне объяснить! У меня не было выбора! Я помогал ему только из уважения к нашим братьям. Деньги тоже шли на общественные нужды!

— Правда? Тогда сколько ты передал в общак в прошлом году? — холодно спросила Тацуко.

Хадзимэ потерял дар речи, зная, что не может соврать, так как есть отчёты о пожертвованиях.

После паузы он тихо ответил:

— Два… двести тысяч.

— И что же ты пытался сделать сейчас? — спросила Тацуко.

Хадзимэ поник, сжал зубы, чувствуя себя побежденным, но не мог найти слов.

Тацуко посмотрела на него.

— Ты один из первых членов «Западного союза», кто перешёл под мой контроль, поэтому я не уменьшила твою власть. Сейчас ты лишь немного ниже пары старейшин и можешь быть в двадцатке лучших, — сказала она. — Но я не ожидала, что твои подчинённые будут грабить и блокировать дороги, как бандиты. Ты должен знать правила, которые я установила, и следовать им.

— Госпожа, пожалуйста, дайте мне шанс! — тут же воскликнул Хадзимэ и упал на колени перед Тацуко.

— Шанс — это не то, что я тебе дам, а то, чего ты добьёшься сам. То, что ты сейчас здесь, говорит о том, что ты не впервые так поступаешь. Я не могу закрывать на это глаза.

Сказав это, Тацуко достала телефон и позвонила.

— Босс? Чем могу помочь? — раздался голос бармена, которого теперь повысили до бригадира.

— Отправь кого-нибудь занять территорию под руководством Хадзимэ, — сказала Тацуко.

Услышав это, Хадзимэ испуганно поднял голову.

Бармен был немного удивлён, но сразу же ответил:

— Понял, босс.

Закончив разговор, Тацуко посмотрела на Хадзимэ.

— Ты можешь уйти и взять с собой тех, кто хочет следовать за тобой, — сказала она. — Учитывая твоё прошлое, я не буду тебя останавливать.

Хадзимэ сглотнул, неуверенно встал, мрачно поклонился Тацуко и сказал:

— Спасибо, госпожа. Я, Хадзимэ, никогда не забуду вашего милосердия…

Он отвернулся и попытался уйти.

Но в этот момент Хадзимэ снова молниеносно развернулся, и в его руке блеснул швейцарский армейский нож. Он внезапно протянул его Тацуко, которая до этого молчала!

— Шлюха! Я возьму твою жизнь! — безжалостно завопил Хадзимэ.

Я с самого начала заметил его намерения, но не стал вмешиваться, потому что верил в Тацуко. Когда острый нож был готов вонзиться в горло девушки, она резко схватила Хадзимэ за запястье!

Запястье Хадзимэ онемело, и он чуть не выронил нож. Тацуко вывернула его руку в противоположном направлении!

*Крэк! *

Послышался звук ломающихся костей, и нож Хадзимэ оказался направлен на него самого! Не успел Хадзимэ что-то сделать, как нож вонзился в грудную клетку, пробив лёгкое.

Хадзимэ застонал, сделал несколько шагов назад и упал на землю. Его рубашка была залита кровью, а губы посинели. Он лежал на земле и с трудом дышал, глядя широко открытыми глазами.

Тацуко сидела в машине с начала и до конца. Ее движения были плавными, как шелк и Хадзимэ пострадал от своей атаки.

Подчиненные Хадзимэ сначала застыли в нерешительности. Эта женщина была такой, что даже одолела их лидера. Страшно представить, что могу сделать я, её спутник стоящий рядом? Поэтому они тут же сели в свои машины и уехали.

Вернувшись в машину, я закрыл дверцу, завел двигатель и уехал.

Никто не обратил внимания на двух мужчин, лежащих на земле. Может, полиция и приедет позже, но убийца и жертва оба члены одной банды. Так что, как это решится, будет зависеть от Тацуко.

Когда мы выехали на скоростную автомагистраль, Тацуко вздохнула и виновато сказала:

— Синдзиро, прости. Не думала, что всё так получится.

— Зачем так говорить? Ты не виновата, что родилась красивой, — ответил я с улыбкой.

Тацуко поджала губы и выдавила улыбку:

— Я не это имела в виду. Это наше первое свидание, но всё пошло не так из-за того, что я не справилась с подчинёнными. Я очень извиняюсь.

— Чувствуешь, что свидание начиналось отлично, а закончилось плохо?

Тацуко немного подумала и кивнула:

— Немного, но жизнь такая, кто знает, что будет дальше? Мы только можем смириться с судьбой.

— Это не обязательно так, — сказал я и, вместо того чтобы ехать к бару, свернул на ближайший съезд.

Тацуко, сбитая с толку, спросила:

— Любовничек, куда ты едешь?

— Попробуй угадать, — ответил я.

Тацуко улыбнулась и упрекнула:

— Я редко выхожу из дома. Как мне знать другие дороги?

Не ответив ей проехал мимо пустых улиц, пока не заехал в хорошо освещенный район. Здесь было много магазинов с яркими вывесками и толпа людей. Дорога просторная, но пешеходов так много, что двигаться сложно.

Это один из известных ночных рынков в Токио — место, куда каждую ночь съезжаются люди.

Когда я проехал на «Ламборджини» через толпу, на нас обрушилось множество завистливых взглядов.

Тацуко сидела в машине, немного нервничая. Обычно она не нервничала даже при виде вооружённых людей. Но за всю свою жизнь она никогда не видела столько людей и не была в таком шумном месте. Более того, мы стали центром внимания!

Вдруг я остановил машину прямо посреди ночного рынка.

— Любовничек, ты… — начала Тацуко, но я уже нажал кнопку, чтобы открыть крышу машины.

Этот спортивный Ламборджини был кабриолетом. Поэтому, нажав кнопку, крыша медленно сложилась в багажник. Сразу же усилились звуки снаружи: крики, музыка, шум уличного движения — всё это доносилось до нас.

Мы привлекли внимание окружающих. Но поскольку люди знали, что машина стоит целое состояние, они держались на расстоянии, наблюдая за ней. Им было интересно, что собирается делать эта богатая пара.

Красота Тацуко не осталась незамеченной, и ей стало неуютно, так как она не привыкла к пристальным взглядам и редко общалась с людьми. Теперь, окруженная такими пристальными взглядами, её сердце забилось быстрее.

Яркие огни ночного рынка освещали нас и толпу людей.

Повернув голову с улыбкой посмотрел на смущенную Тацуко.

— Любовничек, зачем ты это делаешь… — пробормотала Тацуко, покраснев. Множество лиц, уставившихся на неё, заставляло её ужасно нервничать.

— Потому что хочу устроить тебе идеальное свидание, — сказал я и обнял Тацуко за талию. Прямо перед её широко раскрытыми глазами я поцеловал её в губы.

На мгновение всё вокруг замерло, даже разносчики притихли, наблюдая за наглой парой. Тацуко почувствовала мое теплое дыхание и поняла, что мы целовались на глазах у множества незнакомцев!

Она с трудом оторвала губы, покраснев и немного задыхаясь, сказала:

— Любовничек, не будь таким, все смотрят.

— Тебе не нравится, когда я тебя целую?

— Нет… дело не в этом. Пожалуйста, можешь снова поднять крышу? — умоляла Тацуко.

Я покачал головой:

— Если снова поднять крышу, тогда зачем покупать такую машину?

— Но зачем опускать крышу для поцелуя… — Тацуко была так смущена, что сползла по сиденью.

Погладив её по гладким волосам тепло сказал:

— Просто хочу, чтобы все видели, что Тацуко принадлежит мне, Синдзиро. Она счастливая дама, вызывающая зависть у других. Она красива и незаурядна. Я люблю её и не боюсь, что нас будут осуждать.

Сказав это, ещё раз поцеловал её. Наши губы соприкоснулись, создавая красивую сцену на шумном ночном рынке. На этот раз Тацуко не уворачивалась. Её глаза были плотно закрыты, из них текли слёзы счастья.

Бесчисленные взгляды были обращены на нас. Казалось, музыка в магазинах была единственным звуком. Через время некоторые начали хлопать, и вскоре это действие объединило почти всех.

Все присутствующие поддерживали друг друга, несколько молодых пар не удержались и поцеловались. Мы с Тацуко погрузились в свой собственный мир, забыв, где мы находимся.

Среди толпы мы казались такими незначительными. Но после этого вечера люди будут помнить этот страстный поцелуй в машине.

На следующий день была суббота. После завтрака мне позвонила Маюми. Она уже забронировала билеты в Нагою на понедельник. Мы пока не знали как добраться до её родного села в горах. Поэтому решили разобраться с этим уже по прибытии в Нагою.

Затем поленился перед телевизором и вкусно пообедав, собирался вздремнуть. Но тут мне позвонили.

Посмотрев на телефон, увидел, что звонила Цуруко.

Мы не общались после последнего разговора с её отцом, и она тоже не звонила. Немного сомневался, но все же ответил, беспокоясь за здоровье ее отца:

— Цуруко, что-то случилось?

Цуруко звучала подавленной:

— Разве мне нельзя просто поговорить с тобой, Синдзиро-сан?

Я вздохнул:

— Цуруко, тебе стоит прислушаться к своему отцу. Если нет ничего важного, нам не стоит часто общаться.

— Я… Я хочу, чтобы ты пошел со мной в приют, — произнесла Цуруко с надеждой в голосе. — Нельзя ли это устроить, Синдзиро-сан?

Мне стало неловко, но, вспоминая, как старик умолял меня, я решил:

— Цуруко, тебе лучше пойти туда одной. Мне нужно отдохнуть.

Цуруко немного помолчала, потом сказала «хорошо» и повесила трубку.

Услышав сигнал окончания звонка вздохнул с облегчением. Отказывать в помощи этой невинной девушке сложно, особенно учитывая время, которое мы провели вместе. Это вызывало у меня неприятное чувство.

Я решил жить как нормальный человек в обществе и учитывать нужды и желания других. Если бы я поступил так, как хотел, из-за любви к Цуруко — это усложнит жизнь старику и его жене.

В понедельник я взял свою сумку и поехал на такси в аэропорт Токио. Вернулся сюда так скоро, чтобы снова полететь с Маюми. С тех пор наши отношения изменились.

Маюми стояла в солнцезащитных очках, которые закрывали половину ее лица. Она тащила с собой огромный чемодан и была в облегающих джинсах и оранжевой рубашке. Она жевала жвачку, слушала музыку в наушниках и поглядывала на часы. Она уже некоторое время ждала меня.

Когда я медленно подошел, Маюми мило опустила солнцезащитные очки и закатила глаза, глядя на меня:

— Почему я каждый раз должна тебя ждать? Ты не можешь прийти раньше, как джентльмен?

— Всего два раза, что ты имеешь в виду под «каждый раз»? — Не смущаясь сунул руку в карман ее джинсов, надеясь найти жевательную резинку для себя.

Маюми растерялась от такого количества людей вокруг и в панике шлепнула меня по руке:

— Чего ты трогаешь⁈ Жвачки больше нет!

Я ничего не нашарил в кармане, но не торопился убирать руку. Погладил ее мягкую талию до удовлетворения, и только потом отстранился.

Маюми была так зла, что ее лицо покраснело.

Она несколько раз ущипнула меня за талию и продолжала сердито шептать:

— Все, что ты умеешь это делать из меня любовницу. Попробуй воспользоваться своей женой!

Мы продолжали подшучивать друг над другом, садясь в самолет. Полет до Нагои обещал занять около трех часов.

Когда увидел улыбающихся стюардесс, вспомнил про ту бессердечную цыпочку Аяко. Она обещала, что в следующий раз ей придется смириться с тем, что она моя женщина. Подумал, не стоит ли проверить, в какой авиакомпании она работает, чтобы увеличить шансы ее поймать.

После двух часов в воздухе самолет начал снижаться над городом. Пролетая мимо густых облаков, увидел горные пейзажи из иллюминатора.

Маюми сидела у окна и не мигая смотрела на горы, очарованная зеленью.

— Прошло больше десяти лет с тех пор, когда ты была здесь в последний раз, верно? — Заметив меланхолию в ее глазах решил отвлечь внимание.

Ее глаза покраснели, и она кивнула:

— Да, до сих пор помню, как тяжело было тогда тащиться через эти горы и долины в Токио. Никогда не думала, что однажды буду сидеть в кресле самолета. Я как будто попала в совершенно другой мир.

— Ты купила своей матери какие-нибудь подарки? — Спросил я.

— Я тебе не скажу, — Маюми сразу наполнилась радостью и предвкушением, как только я упомянул ее мать. Очевидно, что ей не терпится увидеть свою единственную родственницу.

Еще через полчаса самолет приземлился в аэропорту.

По словам Маюми, место ее рождения в горах и представляет собой небольшую деревушку. Поскольку это далеко, нам сначала надо доехать на поезде до окрестностей гор. А потом на автобусе, который поедет вглубь региона. В конце нам предстояло пройти еще больше десятка километров, чтобы добраться до деревни.

Когда услышал про такое сложное путешествие, не удержался от вопроса:

— Эй, не может быть, чтобы туда не провели электричество, верно?

Маюми сердито посмотрела на меня:

— Если там нет электричества, как я могла позвонить маме? Путешествие туда хлопотное, но электричество есть. Наша деревня не маленькая, там сотни семей!

Вздохнул с облегчением. Ужин при свечах — это романтично, но каждый день это уже слишком.

Когда мы добрались на такси до вокзала, оказалось, что поезд в горы был старомодным, медленным и шумным. Он отправлялся только около двух часов дня.

Купив билеты, мы перекусили в продуктовом киоске на вокзале и сели в поезд.

В поезде было немного людей. Когда поезд тронулся, стало заметно, что из всех пассажиров только двадцать возвращались в село из города. Остальные просто приехали на день, чтобы продать свои товары на рынке и закупиться необходимым.

Когда мы сидели на жёстких сиденьях, Маюми захотела спать и быстро заснула на столе перед нами, несмотря на шум поезда.

Поездка заняла час, когда мы прибыли на первую остановку и в вагон хлынула толпа людей. Это была группа мужчин в поношенной одежде с бамбуковыми палками. Некоторые из них даже курили, из-за чего весь салон пропах дымом.

Так как оборудование поезда было старым, а за порядком почти никто не следил, мужчины в грязной обуви не стеснялись испачкать пол.

Маюми проснулась от неприятного запаха и шума. Она открыла глаза и увидела, что в вагоне появились мужчины, некоторые из них курили. Это вызвало у неё недовольство.

Маюми почувствовала себя чужой в этом месте после долгого отсутствия. Она заметила, что мужчины остались такими же, как и раньше.

В этот момент они начали обращать на нас внимание, а самые наглые не сводили глаз с Маюми. Женщины в горах обычно грубые и загорелые от постоянного солнца. А тут появляется такая красивая девушка, как Маюми, с нежной кожей и модно одетая. Это вызвало у мужчин интерес.

Наконец, один из загорелых мужчин не выдержал и подошёл ко мне. Он улыбнулся, обнажив свои чёрные зубы, и спросил:

— Братан, откуда вы?

В это время я разглядывал пейзаж за окном и не обратил внимания на них.

Услышав его сельский акцент, ответил с улыбкой:

— Мы из Токио.

Он странно посмотрел на нас и окинул меня взглядом с ног до головы:

— Понятно, на деревенских вы не похожи. По телеку часто показывают Токио и его высотки. Но, блин, как вы там живёте? Не боитесь, что здание упадет?

Вопрос был настолько глупый, что даже не знал, как ответить:

— Никогда об этом не думал.

Вдруг другой деревенский мужик засмеялся:

— Чё ты вокруг да около ходишь, Чёрный? Говори прямо, если есть что!

«Чёрный» смерил нас взглядом и продолжил:

— Братан, вы в горы едете? Зачем?

— Важного человека встречаем, — ответил я уклончиво.

Маюми, видя, как я разговариваю с ним, отвернулась и уставилась в окно, пытаясь не обращать внимания.

Селянин засмеялся:

— Братан, у тебя жена просто загляденье. У нас в горах таких уже сто лет не видели! Тут все бабы с руками грубее мужских, а волос на ногах больше, чем на голове.

Я улыбнулся, не выражая ни согласия, ни несогласия. Лишь заметил, что плечи Маюми слегка дрогнули — этот тип явно оскорбил её и её мать, и это её взбесило.

Селянин вдруг наклонился к моему уху и прошептал:

— Братан, мы с пацанами хотим попробовать «сладкое». Пусть твоя жена порадует нас тут, ладно?

Он специально говорил тише, но всё равно был жутко грубым, и Маюми это услышала.

Она не выдержала, в гневе ударила по столу и с покрасневшим лицом выкрикнула:

— Хулиган! Проваливай!!!

Она сорвалась, но не поняла, что мужики уже решились на дело. Остальные шестеро встали со своих мест и начали окружать нас с ухмылками.

«Чёрный» тоже встал и недовольно заговорил:

— Эй, замужняя, кого это ты хулиганами назвала? Мы тебе что-то сделали? Думаешь, нас, горцев, легко запугать?

Все пассажиры в вагоне поняли, что намечалась заваруха. Кто-то с сочувствием, а кто-то с любопытством смотрел на Маюми, будто такое уже не в первый раз.