Мое чужое сердце

Пролог

В отделении интенсивной терапии царило особое затишье: молчаливое, угрожающее, окрашивающее яркими красками эмоции застывших под дверью людей.

Странно, тут хоть иногда бывает радость?

Бывает. Она просто обязана быть. По-другому никак. Не может седовласая старуха в чёрном балахоне постоянно побеждать. В мире должно быть относительное равновесие добра и зла.

Мария Павловна искренне верила, что сегодня светлая сторона должна восторжествовать. Иначе… Даже боится предположить, что может случиться, если её единственная дочь, двадцатипятилетняя Алёна Бережная не выживет.

Разве должны дети уходить из жизни раньше родителей?

Это неправильно. Так не должно быть. Именно сейчас, прочитанные молитвы должны возыметь свое действие.

Рядом стоит такой же бледный, осунувшийся отец девушки. Его больное сердце может не выдержать плохого известия.

- Боже… молю тебя, услышь мою молитву… не забирай от нас наш смысл жизни… Молю… - без устали слышится в зловещей тишине и от этого ещё сильнеё сжимаются сжатые в кулаки пальцы.

За раздвижными дверями реанимации происходит неравный бой между опытными специалистами ночной смены и ненасытной костлявой Смертью. У врача нет оправдания на проигрыш. Это самое худшее из всего, что только может быть в мире – потеря пациента. И случай действительно очень сложный: два огнестрельных ранения, колоссальная потеря времени, пока приехала скорая на вызов случайного прохожего и зона поражения. Задеты легкие и брюшная полость с печенью. Поврежден шейный позвонок от сильного удара машины об столб.

- Алла, срочно, четвёртую. Сколько есть, – звучит команда над телом девушки. – Славка, пинцет… зажим…

- Так… в банке сказали, что …

- Мне похрен! – взревел реаниматолог, от чего перепуганная медсестра пулей вылетела с коридор. – Достать! Немедленно!

- Док, какие шансы? – поинтересовался у него недавно пришедший на практику интерн.

Что за день? Его реально сегодня все решили достать?

Ответа нет. Парень ещё неопытен, мало пороху нюхнул, не в курсе, что такие вопросы не задаются. Никогда.

Все сосредоточены. Даже если это шанс один на миллион - он всё же есть. Важно выйти к ожидающим за дверью людям и обнадежить уставшие лица. Заверить, что всё худшее позади и с их частичкой души всё будет хорошо.

Но не в этот раз…

- Что делаем? – спрашивает у Олега Львовича коллега, вытирая вспотевший лоб марлевой салфеткой. – Есть вероятность, что данное сердце подойдет Захарченко.

- Да подожди ты! - на эмоциях отвечает реаниматолог. – Тут не знаешь, как выйти к родным, а ты…

- А я, как врач, в данный момент волнуюсь не о мертвых, а о живых. Не забывай об этом и ты. Нужно как можно быстрее получить разрешение. Я не хочу осознавать, что за сегодняшнюю ночь могут умереть две молодые девушки, вместо одной.

Львович обреченно вздохнул, окинув взглядом лежащее на столе тело красивой девушки. Сколько ей лет? Больше двадцати? Да ей ещё жить бы и жить.

На ватных ногах он направился к выходу из операционной. Каждый раз как в первый. В его-то годах с приобретенным опытом всё должно быть намного проще. Но как же тяжело. При таком раскладе скоро ему самому понадобиться донорское сердце. Свое он как разболелось.

Снял маску, стянул пропитанный потом принт и нерешительно поднял опущенные глаза на застывших в плохом предчувствии родителей. Слова здесь не нужны.

- Не-е-е-ет… - зашлась громким плачем мать. – Доченька-а-а-а…

- Мне очень жаль… Мы сделали всё, что было в наших силах. К сожалению, ранения слишком тяжелые и факт того, что ваша дочь длительное время находилась без надлежащей помощи, сыграл против нас.

Женщина бесформенной расплывчатой массой сползла по стенке на пол. К ней тут же подбежал уничтоженный новостью муж и перепуганный дежурный врач.

- Воды, принесите воды, - закричал он вышедшей с операционной медсестре. – Маша! Маша… не отключайтесь. – мягкие удары по щеке бедной женщины возвращают в реальности. Зря… в спасательной чёрной бездне ей хоть и ненадолго, но было не так страшно. Потому что жизнь без дочери – что-то ужасное, уму не постижимое.

- Алёна-а-а, доченька… Как же я без тебя?! – Доченька… Кирюша, - обращается она к сразу постаревшему на несколько лет мужу. – Это ведь не правда? Скажи?! Наша девочка не может так просто оставить нас. Она же обещала…

Слабость в ногах была и в отца, но он с невероятным усилием поднял с полу убитую горем жену и усадил обратно в кресло. Он военный. На своем веку повидал многое. Это не значит, что новость о смерти его Ласточки не выбила из-под ног землю. Нет. Однако он привык переносить всю боль внутри, не демонстрируя на людях, будь то родные или чужие, всю степень испытуемого разрушительного горя.

- Машенька… - он замолчал и протянул принесенную воду. Жена отказалась выпить. Ему так сложно подобрать подходящие слова. Что сказать? Что всё пройдет? Что всё забудется? Какими словами, например, он мог утешить себя? Да никакими. Остается только прижаться друг к другу и раствориться в обоюдной боли утраты.

Всё это время Олег Львович находился рядом. В его уставшем виде ещё теплилась небольшая надежда на спасение чьей-то жизни сегодня. Осознавал, что после всего, привлечь к себе внимание будет не просто, поэтому, набрав в легкие побольше воздуха, решительно произнес:

Глава 1

Знакомьтесь, наши герои:

Влад Шамров

Стася Евстратьева

                                                                                     Ты - мое счастье, без сомнения.
                                                                                   Боль моя, крылья в поражении.
                                                                              Я - твое небо в отражении.
                                                                                   Ты меня знаешь, как не знаю я.

                                                                           Ты - мое утро, утро яркое.
                                                                                     Ты - мое море, я - на дно якорем.
                                                                                   Ты -  мое солнце, я – затмение,
                                                                                  Из твоих правил исключение...

                                                (С. Шуринс)

Два года спустя

- Влад, твои терки с Руставским могут стать нашей головной болью на стройке.

Мужчина холодно улыбнулся, словно подобное заявление друга его ничуть не насторожило.

- Эта сука, точнее, его люди, пошли и договорились с одним из владельцев домов, чтобы тот снова прижучил нас в суде, – продолжил Скотник, не отрывая взгляда от дороги.

Рено Каджар чёрного цвета умело скользил по дождливым улицам на довольно таки приличной скорости. Сам Влад был слегка не в духе, что бы садиться за руль, поэтому попросил друга и тот с удовольствием согласился, отметив, что проведенный день в компании Шамрова обещает быть весьма насыщенным.

- Пусть делает, что хочет, – успокоил его Влад. – Варлан не потерпит выпендрёжа, ты же знаешь. Наше дело маленькое – когда будет надо - пресонем малехо и дело с концом. А мои личные дела пускай тебя не колышут. В твоем случае меньше знаешь – дольше… живешь.

Скотник только покачал головой, не соглашаясь с таким заявлением. Переживал ведь. Но Влад был настолько упертым, что ни за какие деньги не позволил бы рисковать собой ради его мести. Этим он и расположил к себе - правильными взглядами на жизнь и существованием по понятиям.

- Так куда сначала? – поинтересовался в итоге, раз тема о личном закрыта.

- У меня послание на словах, так что давай в офис к Руставскому, а там будет видно.

Наблюдая за потоками воды по стеклу, Влад ненадолго задумался.

Прошло два года со дня смерти Алёны. Сегодня с самого утра он наведался на городское кладбище, положил на могилу её любимые пионы, которые оказалось не так просто достать, и как всегда, уже по привычке, немного рассказал о своей жизни. Два года… А как изменилась его жизнь. Непоправимо. Безвозвратно.

Он уже не тот Влад Шамров, в прошлом сотрудник правоохранительных органов, бывший капитан спецотдела по борьбе с наркотиками. Уже не тот…

Раньше не задумывался, что в жизни бывает ситуации, которые толкают в той или иной степени на совершения преступления. Иногда это осознано, иногда – нет. В любом случае, преступление – везде преступление, и обстоятельства, при которых оно совершенно – дело не то, что второстепенное, а  даже десятое.

Рассмеялся про себя. Знал об обандиченых бизнесменах. А вот с понятием  обандиченый мент, встретился впервые, когда ступил на скользкую дорожку. И не сойти с неё до тех пор, пока Руставский Сергей не понесет наказание.

Беспредел. Везде беспредел.

Сбил, допустим, пьяный мажор на автобусной остановке людей и выехал после этого преспокойно за границу, а всем похрен, живут себе и дальше во всем этом дерьме, смирившись с безнаказанностью.

А Влад не смог. Не получилось у него сохранить спокойствие и остаться в стороне после того, как дело Серого замяли и с него сняли все подозрения, выпустив на свободу. Данный жест «доброй воли» стал переломным моментом в его карьере. Когда работаешь с оборотнями в пагонах – далеко не уедешь.

Уехал. Вернее, ушел.

Руководясь правилом: враг моего врага – мой друг, Шамров стал под начало Варланова Романа Викторовича, который оказался в сто раз честнее его бывшего начальника Гурского Вадима, и с которым он быстро нашел общий язык. Как говориться, криминальные авторитеты – тоже люди и с ними, при правильном подходе, можно иметь дело.

Вот только, если исполнителя Влад нашел (как бы его не прятали) и наказал собственноручно, то с заказчиком всё не так просто.

Признание стрелка против далеко не последнего человека в криминальном мире ничего не значит, к сожалению. Нужны железные доказательства. А тут ещё и дело, над которым работал Влад, и стоившее ему жизни любимой, прикрыли. И как любили шутить его бывшие коллеги, не зря у Фемиды повязка на глазах, стоит привыкнуть, что правосудие такое же редкое явление, как и честность среди чиновников. Поэтому и решил прижать врага за все прегрешения, будучи с ним на одной стороне, за чертой закона и общаясь на понятном для него языке. 

Глава 2

Переступив порог подъезда, я насторожилась, прислушиваясь к звукам пятиэтажного дома. Особенно меня волновал первый этаж, а если быть точнее – двенадцатая квартира, славившаяся тем, что в ней проживал торговец наркотой.

Да, вот так просто, жил не тужил, и никто ничего не мог ему сделать. Каждый из жильцов знал о его бизнесе, но, скрипя зубами, смирился с неизбежным. Дело в том, что когда приезжала милиция, отреагировав на жалобы соседей относительно хулиганства и драк, происходящих практически постоянно на площадке между квартирами первых этажей, и забирала в участок Генку, то уже на следующее утро он преспокойно возвращался домой. После такого стало понятно - дело тут нечисто.    

Этот Геныч одним своим видом вызывал у меня животный страх: коренастого телосложения, лысый, с глубоко посаженными карими глазами, вечно недовольным лицом и таким же хмурым взглядом.

Каждый раз, проходя мимо злополучной квартиры, старалась ступать как можно тише. Не дай бог, прошляпить момент и столкнуться с её хозяином. Всё, трындец. Его взгляд реально пугал и кажись, мог заглянуть в самую душу.

Тихо выдохнула, убедившись, что на лестничной площадке нет посторонних и как можно тише, на носочках, крадучись, прошмыгнула по лестнице на второй этаж. Хууух. Пронесло. 

Оказавшись в стенах родного рода, разулась и прошла на кухню, по пути заглянув в комнату младшей сестры. Нина спала и чтобы не потревожить её, снова пришлось ходить на носочках.

Ужасно хотелось есть. На холодильнике ещё с утра висел список дел, которые сестра должна была выполнить. Среди его пунктов числилось приготовление ужина. Заглянув в пустые кастрюли и такой же холодильник, разозлилась и уже не церемонясь, влетела в комнату сестры.

- Нина! Просыпайся! Ночью будешь спать. Слышишь? – рука потянулась к одеялу и резко рванула на себя.

- Ой, ну чего тебе опять? Как же ты достала меня! – запричитала она, потянув плед обратно.

- Это ты меня достала! – возмутилась я такому заявлению.  – Я же просила приготовить ужин и забрать осенние куртки из химчистки. Где они? Не сегодня, так завтра похолодает, ты же первая начнешь тошнить, что мерзнешь. Неужели так сложно?

- Тебе надо – ты и забирай. Мне пока не холодно. А жрать готовить – не царское это дело. У меня через час встреча с ребятами. Пойдем отмечать первый день учебного года. Так что, приготовишь что-нибудь сама. Сейчас извини, мне нужно собираться.

Вот же, коза. Хрен с тобой. Посмотрим, на сколько тебя хватит.

Вспомнила, что в холодильнике должен оставаться йогурт. Вернулась на кухню, и снова открыв дверцу - охренела – йогурта там не было.

- Нинка!! - заорала на всю квартиру, бросившись в ванную за сестрой, но не успела проскочить в закрывшуюся перед носом дверь. – Ты вообще офигела?! Тебе знакомо такое понятие, как «чужое» или «делиться»? – злилась, потому что такие загоны у нас постоянно. Было желание схватить её короткие волосы и, как в детстве, потягать за них хорошенько.

- Это тебе не знакомы такие понятия, – послышалось сквозь шум воды. – Жадина ты, Стаська, ещё и конкретная. Вот мама позвонит, всё ей расскажу. И как на днях не ночевала дома, и как зажимаешь еду… да много чего. Не такая уж ты белая и пушистая. Врубилась?

Капец!.. Ну вот как ей объяснить, а? Как же достало быть для почти двадцатилетней девушки  ткачихой с поварихой, и нахрен, уборщицей. Что я тоже иногда устаю. Что за день на работе насмотришься на такое, что дышать не хочется, не то, что заниматься готовкой. Тем более, не так часто прошу об этом. Максимум, раз-два раза в неделю.

Почувствовала такой себе, конкретный упадок сил. От того, что не понимают, что не хотят идти на встречу. Никак не пойму, в чем моя вина? Возможно, пора прекращать жить для кого-то и пора вспомнить о себе, родимой. Всё! Достало. Эта небольшая стычка стала последней каплей! Пускай сама за собой ухаживает. С сегодняшнего вечера каждый сам по себе. Слава богу, не маленькая уже.

Не сказав ни слова, развернулась, взяла с тумбочки в прихожей сумку с ключами и выскочила на лестничную площадку, громко хлопнув дверью. Возмущение было такой силы, что мимо Генкиной квартиры пронеслась на всех парах, ни капельки не задумываясь, что могу наткнуться на кого-то из его клиентов. Пофиг. Достали все.

На улице стемнело.

До ближайшего продуктового пришлось плестись минут двадцать.

Пока дошла, пока сделала покупки и вернулась назад – прошло прилично времени, за которое успела успокоиться. Раньше не замечала за собой такой вспыльчивости. Конечно, Нина в последнее время обнаглела, но и садить её на голодный паек как-то не по-родственному, что ли. Не тот я человек, чтобы так поступать.

Вместо того, что бы пойти домой, поплелась на любимую с детства детскую площадку. Там, положив пакет на землю, присела на старую, с полущенной краской качелю, и принялась слегка раскачиваться. Туда-сюда, туда-сюда. Постепенно, мысли вошли в привычное русло.

Никогда не задумывалась над тем, что вся наша жизнь состоит из сплошных эмоций. Положительных, отрицательных, агрессивных, миролюбивых – не важно. Зачастую, они управляют нашими действиями, а не наоборот. А как же хотелось, вот так, просто, взять и спрятать их глубоко-глубоко. Чтобы никто не смог понять, что твориться у тебя на душе.

Глава 3

- Нет-нет! Влад, ты что?! Даже в мыслях такого не было.

Константин Юрьевич внимательно осмотрел наложенные Стасей швы и довольно крякнул. Молодец, девчонка. Его школа. Будь она пацаном, брал бы с собой на «дополнительный заработок».

- Я себе уже нашел сменщика. Димку Коновалова. Толковый парень, – хирург пересел в кресло, давая возможность Шамрову надеть рубашку. – Старый я уже, Влад, по каждому звонку нестись сломя голову. Рядом должен быть человек, которому можно доверять беспрекословно. Ты же меня понимаешь? Так вот Дима как раз такой. Твою Стасю я бы никогда не дернул для такого дела. Наташа, да, следила за состоянием здоровья Романа Викторовича и по возможности помогала мне. Но Стасю? Не-е-т. Я что, по-твоему, больной на голову? Старый - да, но не больной.

Как бы там ни было, когда вчера Влад увидел Евстратьеву, то остолбенел. Был в курсе, что   перевелась в хирургию, сам поспособствовал, когда узнал о её желании, но не знал, что под руководство Хмурина. Даже поначалу предположил -  девушка в теме, так как проявила небывалое рвение и потом, без лишних вопросов оказала помощь. Хорошо, что опасения оказались ложными. Ей не место в окружении людей Варлана.   

Заметив, что данное объяснение Шамрова полностью устроило, Константин Юрьевич, набросав на отрывном бланке название лекарства, продолжил:

- То, что беспокоит температура – хреново, но, не смертельно. Сегодня же купи вот это лекарство, – протянул бланк, который Влад спрятал во внутреннем кармане пиджака. Откинувшись на спинку, Хмурин полюбопытствовал: – Мне вот интересно, разве ещё существуют разборки с использованием колюще-режущего инвентаря.

Мужчина презрительно хмыкнул.

- Есть. Даже есть люди, искусно владеющие им.

- Как так получилось? Если, конечно, не секрет.

- Слышали о нападении на читательский клуб Инги?

Хирург нахмурил лоб, пытаясь вспомнить и, кажись, получилось.

- Так кто ж осмелится такое учудить? Все знают, кому, по факту он принадлежит.

Влад поправил рукав, взглянув на наручные часы, отметил, что время достаточно позднее. Сегодня специально заявился в поликлинику в притык к концу рабочего дня.

- Конечно, все знают, однако у многих имеется на шее такое противное животное, способное удушить.

- Жаба, что ли? – рассмеялся Хмурин.

- Она, родимая. Некоторым особям заворушка вокруг «Петрарки» на руку. Лишний повод взбаламутить воду и наделать шороху, привлекая внимание к Варланову. Вот, решая этот вопрос, меня и угораздило.      

Константин Юрьевич сокрушительно покачал головой. Большие деньги, как говорится, большие проблемы. Лучше быть бедным и преспокойно себе существовать, чем богатым, каждодневно защищающим свое добро.

За окном стал накрапать мелкий дождь. Какой по счёту за неделю? Что не говори, а осень в этом году паршивая, больше серая, пасмурная, нежели золотая. На днях обещали бабье лето. Где оно? Хотелось бы спросить.

- Влад, ты ведь на машине? – отвернулся от окна хирург.

- Да. А что, подбросить?

- Ага. Моя со вчерашнего дня в ремонте. Завтра должен забрать. Только, - замялся, зыркнув исподлобья, - если ты не против, и Стасю тоже. Не хочу её в такое время отпускать одной.    

- Как? Она ещё здесь?

- Сегодня было много работы, – начал оправдываться Хмурин. – Все задержались и валятся с ног от усталости. Пойду, позову её.

Влад не был готов к такому повороту событий. С ней, в одной машине, где так мало пространства. Это такой прикол? Но отказать не смог. Как бы это выглядело со стороны?

- Я подожду вас на улице, – резко поднялся с места и, прихватив пиджак, вышел в коридор.

Пришлось намотать несколько кругов вокруг машины, чтобы немного успокоиться. Казалось бы, с чего вдруг такой прилив эмоций? Подвезет девушку домой, делов-то. Остановился, всматриваясь в сгущающихся сумерках на главный вход в поликлинику. Не стоит ему находиться рядом. Вот лишнее это. 

Рывком открыл водительскую дверь, потянулся к бардачку и извлек оттуда пачку «Marlboro», к которой не прикасался больше трех месяцев. Покатал между подушечек пальцев изъятую сигарету и с глубоким внутренним стоном нарушил данное себе слово. Закурил.

Не стоило этого делать. Да уже пох**…

Когда на крыльце показался Константин Юрьевич в компании Стаси, Шамров полностью успокоился и уже сидел за рулем.

Подойдя к Рено, девушка села на заднее сиденье, и он успел просканировать выражение неловкости на её лице.

- Влад, - плюхнулся спереди Хмурин, довольно потирая руки, – смотри, как тебе удобней. Сначала ко мне или к Стасе?

- Меня можно высадить на Красноармейской, - предложила Евстратьева посмотрев в зеркало заднего вида и встретившись с пристальным взглядом Влада. – Я живу очень далеко, не хочу наглеть. А с центра на автобусе доберусь за считанные минуты. 

Машина плавно выехала с парковочной зоны и покатилась по вечернему городу.

Глава 4

В этом году октябрь выдался поистине шикарным.

Сначала, так неприлично запоздалое бабье лето нагрянуло на несколько деньков, а следом пришли просто светлые, погожие дни.

У осени так много оттенков. Все такие разные, яркие и в то же время глубокие, насыщенные. Осень – талантливая мастерица, разукрасившая всё вокруг в нереально-красивые золотистые, багряные, бордовые, коричневые, рыжие цвета. Она настолько прекрасна, что глаза устают от всего великолепия, присущего ей.

Многие не любят её. За дожди, туманы, сырость и холода. А я любою. Люблю за те редкие солнечные лучики, согревающие душу, за серую дымку по утрам и крики журавлиных ключей в небе, улетающих в теплые края. Грустно, конечно, оттого что они улетают, и сразу спешу успокоить себя тем, что на юге им будет теплее, и что весной они обязательно вернуться. Тогда я буду махать им рукой и радостно приветствовать их возвращение.

Улетают журавли, значит скоро придут холода.

Но пока их нет. Тепло держится в наших краях, словно предоставляя возможность насладиться им перед длинной, не менее красивой и сказочной зимой.

«У природы нет плохой погоды. Каждая погода – благодать». Поэтому я, как в той песне, с благодарностью принимаю любое её проявление. Потому что живу – и это самое главное. А дождь там с утра заморосил, или выглянуло солнце – для меня не важно. Важно - что я есть на этом свете.

Сегодня я проснулась пораньше и чтобы не терять зря время, поспешила к купленной недавно комнатной орхидее. Что-то стукнуло мне в голову завести себе цветок, да не простой, а экзотический, избалованный и красивенный до умопомрачения. Вот только не знаю, на сколько меня хватит, ведь цветы совсем не мой конек. Так что с недавних пор воспитываю в себе заботу не только о людях, но и о растениях.

Надеюсь, получиться.

Два важных события произошли за последнее время. Первое – неизвестно куда подевался всеми ненавистный Генка, принявший решение съехать с квартиры одним прекрасным утром. До сих пор испытываю чувство облегчения. Была бы возможность – запустила праздничный фейерверк. Несказанная удача, одним словом. Правда, не поставленные в известность о закрытии лавки наркоши всё ещё наведываются периодически и следом, с перекошенными минами уходят восвояси.

Второе – даже не знаю, что удивило больше: отсутствие лысого или появления в наших краях Влада. А если быть точнее, в доме напротив.

Помню, как однажды вечером увидела его машину, припаркованную неподалеку от первого подъезда тридцать четвертого дома и едва не выронила пакет с картошкой от неожиданности. Потом успокоила непонятно из-за чего разбушевавшееся сердце и поспешила домой с мыслью: мало ли в нашем городе таких машин. Подумаешь. Может, это и не его. Но когда на следующий день, в такое же самое время возле Рено заприметила ещё и хозяина – сомнения испарились моментально, и сразу возник вопрос, что он тут делает? 

- Живу, - просто ответил Влад, когда я подошла к нему и, поздоровавшись, задала именно этот вопрос. - А что, нельзя? – смерил меня насмешливым взглядом.

- Конечно, можно, - я осмотрелась по сторонам. Серые, унылые дома, бродячие собаки, вечная ругань пьяных соседей, к которой уже все привыкли, разбросанный ветром мусор и ОН… Весь такой одетый с иголочки, на дорогой машине, с оригинальными швейцарскими часами и взглядом, раздевающим тебя догола. – Просто… неожиданно. - замялась под его пристальным взглядом. Ну не могу же я сказать,  насколько нелепо он смотрится среди этого «великолепия». Словно лебедь на болоте.        

В тот раз он куда-то спешил, и содержательного разговора у нас не получилось. Да я и не обиделась. Всё  равно даже пару слов в одно предложение не смогла нормально связать. Какой уж там содержательный разговор? Только долго смотрела в след скрывшейся за углом дома машине и радовалась непонятно чему.

Дурында.

Радость быстро сменилась недоумением, когда на протяжении нескольких недель Влад, при встрече, если такая случалась, удостаивал меня лишь коротким «привет», а то и вообще - кивком головы.

Что сказать? Умею я отпугивать мужчин. Видать обиделся, когда после провожания не пригласила к себе на чашечку чая. Ага. Ещё чего! Если я перед каждым буду стелиться за доброе дело, то о-го-го куда скачусь. Ведь поблагодарила же, чего ещё надо? Морозиться? Ну и ладно. У меня есть на кого распылять свое внимание, взять того же Димку. Каждый день норовит прикоснуться, доверчиво улыбается, снова подкатывает. Надеется на продолжение прошлого раза. Вот только для себя я уже решила: если оно и будет, то нормальное, как положено, а не на кушетке где-нибудь впопыхах. Он ведь не догадывается о моем статусе девственницы, а я хочу, чтобы всё прошло красиво и запомнилось на всю жизнь.           

…Орхидея пахла божественно.

Закончив любоваться её лепестками, я направилась в ванную, а из неё на кухню. Каждодневный маршрут, не меняющийся с годами.

Вместо ароматного кофе – не менее ароматный зеленый чай собственного приготовления. Чего в нем только нет: и чабрец, и ромашка, и мята. Успокаивает, дарит бодрость, наполняет жизненной энергией. Он согревает изнутри, наполняет комнату ароматом лета и диких трав. Прекрасное утро. Если и солнце не спрячется за серыми тучами – вообще закачаешься – заряд позитива на целый день.

Такой положительный настрой прервала промчавшаяся мимо сестра с зажатым ладонью ртом.

Глава 5

- Не стреляй!!! – закричала Стася и с опозданием зажала рот рукой. В тот же миг прогремел выстрел.

Перепуганным зайцем она сорвалась с места, бросившись к запасному выходу. Надеялась, что такси ещё не уехало, и у неё есть шанс убежать. Возможно, со стороны это выглядело глупо, возможно, она заведомо обрекала себя, но в тот момент ей было не до анализа своих действий.  

Ноги сами перепрыгивали через клумбы поздних цветов, грузли в перекопанном чёрноземе, тонули в желтом лиственном ковру. Пару раз споткнулась, подвернув ногу, однако продолжала бежать, стиснув зубы от неприятной боли в щиколотке. Тяжелое дыхание бежавшего сзади преследователя готово было настигнуть в любую секунду. Вот уже показалась белая чашечка, осталось каких-то несколько метров до заветной цели.

И… схватили. Рванули на себя так, что она со всей силы ударилась лбом об чей-то подбородок. Неконтролируемо брызнули слёзы. Подняла глаза и увидела Руслана. Волна жуткого страха побежала по венам, парализовала движение. Он только что убил человека на её глазах. Просто выполнив команду, словно избавился от надоедливого насекомого. 

- Далеко собралась? Я знал, что с тобой будут проблемы. Знал… - он принялся тащить её обратно к самодельной операционной, приставив пистолет к виску.

- Отпусти меня, прошуууу, я никому ничего не скажу. Я же лечила твою руку… Пожалуйста, не делайте со мной ничего, - пару раз споткнулась. - Клянусь, что буду молчааать.

Руслана совсем не заботило, поднялась она на ноги или нет. Он продолжал волочить её за собой к одноэтажному зданию, не обращая внимания на звучавшую мольбу и клятвенные обещания.

- Не мне решать твою участь, красотка, - и переступив низкий порог, подтолкнул Стасю вперед. Она не удержала равновесие, отчего упала на пол, больно ударившись коленками. - Сегодняшняя медсестра, – обратился он к присутствующим, склонившись над поникшими хрупкими плечами, -  оказалась совсем не медсестрой, а весьма любознательной натурой. Говори, кто подослал?!! К кому неслась докладывать? А?!! К Руставскому или в прокуратуру?  – холодный металл неприятно царапнул её кожу, заставив вскрикнуть.

Неожиданно Филонов застыл. Скорее почувствовав, нежели увидел, как в его сторону вытянулась рука с направленным пистолетом. Медленно поднял голову и охренел настолько, что в первые секунды повисла тишина, нарушаемая только судорожными всхлипами сидевшей на полу девушки.

Хладнокровию Шамрова было не занимать. Внешне он смотрелся весьма внушительно. Недавний шок уступил место страху, а потом и безграничной злости, подтолкнувшей действовать без лишних раздумий. Только бешено стучащее сердце на пару с адреналином напоминало о том, что стоит быть предельно осторожным и следить за каждым произнесенным словом. Поэтому приказал себе успокоиться ещё до того, как выхватил оружие и снял с предохранителя. Никто не должен догадаться о том, что он едва сдерживается.

- Живо! Убрал! Пистолет! Если хоть один волосок упадет с её головы – я убью тебя!

Звук этого голоса заставил Стасю посмотреть вверх. Перед глазами кружился калейдоскоп из слёз, смывая стоявших мужчин в одно яркое размытое пятно. Лицо Влада сверкало радужным переливом, но выражение кровожадной жестокости хищника готового защитить свое любой ценой, внушило мысль, что так оно и будет.  

- Вы чччего, мужжжики? - вмешался, заикаясь, Димка. Он устремился к девушке, но его тут же перехватили двое парней, грубо заломив руки за спину. – Она ррреально медсестра. Работает со мной в отделении хирургии.  Вы чччего? Она никому ничего не скажет, – принялся вырываться и его быстро успокоили, вырубив одним ударом по затылку. Увидев, что сделали с Коноваловым, Стася вскрикнула. 

Влад переместил взгляд с девушки на Руслана, не желавшего выполнять его требование. 

- Я сказал: убрал пистолет. Никто не смеет причинять ей вред.

- Влад, - взмолилась Стася, пытаясь подползти к нему. Стальная рука с болью вжалась в плечо, приковав к полу. -  Прошууу, скажи им.

Ведь он знает, что она не лжет, что работает с Хмуриным, и будет держать язык за зубами. Только пускай не убивают. Боже, за что ей такое? 

Чем больше Руслан вдавливал пистолет в её висок, тем сильнее Влад сжимал оружие. Он был похож на человека, который неминуемо исполнит свое обещание, если не отступить. Потому что уже убивал. Стася поняла это по его решительному взгляду.    

- Я жду!

- Шамров, ты что, с дуба рухнул? Приди в себя! – Руслан обрел способность говорить и занял удобную позицию, заметив приближение Варлана, который до этого момента молча наблюдал со стороны.

Он остановился рядом с Владом и, положив свою руку на пистолет, вынудил опустить его. Шамров сделал вид, что поддается, но потом вновь направил на Руслана, показав этим жестом, что не собирается кориться немому требованию.   

- Ты знаешь эту девушку? – поинтересовался Роман Викторович, не понимая до конца реакцию мужчины.

Влад внутренне напрягся, подготавливая себя к дальнейшему шагу, и посмотрел на Стасю, пытаясь передать одним только взглядом приказ быть послушной девушкой и не перечить услышанному. Она прикрыла глаза, сбросив с длинных ресниц крупные капли слёз, и дала понять, что будет пай-девочкой. Он мог с уверенностью сказать, что в тот момент его сердце пропустило как минимум один удар.

Глава 6

- Ты ненормальный? – заорала на всю округу, переполошив сорок. - Задницу он рвал. Я тебя просила?.. Просила? Что за херня? Ты кто такой, мать твою? Слышишь?!..

Как же я устала. После того, как сжала пальцами губы в попытке остановить льющийся поток слов, обессилено рухнула на пожухлую траву. Мне требовался отдых. Совсем немного. Болела нога, болела голова и сердце. Среди всей этой суматохи я только сейчас обратила внимание, что дискомфорт в груди связан именно с ним. Давно такого не было.

До чего же паршиво. Разревелась. Пофиг, что выгляжу ужасно. Сейчас не до этого. Убивало то, что я могла сколько угодно бросаться обвинениями, высказывать свое мнение относительно сложившейся ситуации, но сути это не меняло. Влад прав: моя правильность не только сослужит мне плохую службу – она вообще никому не нужна. Никому.

Нужно успокоиться. Однако сердце послало куда подальше такой посыл. Превратилось в каменную глыбу и неприятно бухало внутри. До боли прикусила губу. Мое упрямство может принести проблемы не только мне, но и маме с сестрой. А вдруг я исчезну, подобно Чижову, а они будут искать меня, не имея понятия, что со мной случилось, куда подевалась? Или ещё хуже – их самих коснется подобная участь?

Выдохнула, прикрыв веки. Должно сработать. Возможно, получиться раслабиться. Нет? Ладно. Что сидеть на сырой земле без толку? Тёмная сторона победила. Вот только где её теперь искать? В «Орионе»? Как же не хочется жить по трем правилам. Но и его подставлять не горела желанием. Если бы не он… поминали бы меня не злым тихим словом под поедание пирожков.

И мысли, противные до невозможности, продолжали травить мозг, преподнося картины на которых мы будем уживаться в одном доме. Будем… тесно существовать, контактировать.

- Чёрт! – разозлилась в голос. – Ну, вот как теперь быть? Обязательно было соглашаться, что я жена? Есть же сестра, например, двоюродная. Да! Вполне подходящий вариант. Он у самого Варланова дальний родственник в подчинении и ничё, жив-здоров.

Любознательные птицы перепрыгивали с ветки на ветку вдоль дороги и внимательно слушали мою ругань. Как оказалось, я неплохо владела ненормативной лексикой. Эта самая лексика зазвучала ещё громче, когда зона покрытия на телефоне показала минимальное заполнение. Так что такси мне не светило. Оставалось уповать на попутку.

Хуже всего было то, что я взаправду приняла угрозу Влада разукрасить Димке лицо. Ведь он не виноват. Если это, не дай бог, случиться, то только по моей вине. И предупредить его не было возможности. Бедный Коновалов. От безвыходности зарычала с такой силой, что даже охрипла. Ну почему?.. Почему он так себя ведет? Мне ведь тоже тяжело. Не спорю, перегнула палку, но ведь и он не стал отрицать. Значит, права. И любой другой на моем месте повел себя так же. По крайней мере, надеюсь. Лично я не жалела, что высказала в слух свои опасения.

Солнце поднялось уже прилично, но вместо тепла дарило только свет. Прохладный северный ветер вольно шумел среди верхушек деревьев и, опускаясь ниже, заигрывал с моими волосами. Было не то, чтобы холодно, скорее свежо, поэтому со стоном поднялась, размяла затекшую ногу и неспешно зашагала в направлении города.

Вдали виднелся поворот. Если не ошибаюсь, потом последует мост, за ним - пригород, а там уже и до автобусной остановки рукой подать.

Завернула за выстроенные в ряд кусты акации и остолбенела: в паре метров от меня находился Влад, спокойно подпиравший капот машины с опущенными в карманы кожаной куртки руками.

- Успокоилась? – поинтересовался, скользнув взглядом по моему заплаканному лицу и оттолкнувшись, подался мне навстречу. – Давай, садись в машину, у меня время поджимает. Некогда нянчиться.

Ничего подобного. Мне нужно больше времени, чтобы остыть и смириться с неизбежным.

- А тебя никто и не заставляет. И вообще, что ты увязался за мной? - обогнула Рено и пошла дальше, не обращая внимания на прозвучавшие в спину ругательства.

- Настя!!! – всё же он пристроился рядом, догнав в несколько шагов. – Я на полном серьёзе, – в голосе послышалась сталь, которую я пофигистически проигнорировала. - Иначе всем несдобровать!

- Да поняла я уже!!! – ответила в тон ему. - Нефиг напоминать. И так тошно.

- Тогда поехали. Мы опаздываем в ЗАГС. Варлан в любой момент может проверить.

- Ты езжай, я подъеду позже. Мне… - хотела сказать, что не мешало бы для начала привести себя в порядок. Хотя бы сменить колготки со стрелками и умыть лицо. Как никак замуж выхожу. Но в тот миг мое левое запястье оказалось в плену холодного метала. Я рванула его на себя и жалобно вскрикнула, заметив на нем кольцо от наручников. Второй браслет ловко захлопнулся на правой руке Шамрова. Ах ты ж…

- Ты что творишь, маньячина? – принялась я рвать на себе ободок, кривясь от боли. – Немедленно сними.

Влад довольно хмыкнул:

- И не подумаю. Я же сказал, что спешу, но ты не послушалась. Так что, решать тебе: или послушно садишься в машину, и мы едем куда надо или… прости, но у меня не так много вариантов. В любом случае ты никуда не денешься.

Глава 7

Квартира встретила меня гнетущей тишиной. Посмотрела на телефон, сверяясь со временем. Ничё так, уже второй час. А если вернуться в сегодняшнее утро и проследить временной отрезок до сейчас  – возникнет ощущение, что прошел год.

Устало прошла в свою комнату, обессилено рухнула на заправленную постель и некоторое время смотрела в потолок. Что я пыталась там увидеть? Не понятно. В дальнем углу вечно проступающее коричневое пятно, напоминало о пьяном соседе сверху, забывшем закрыть кран. Старая люстра, успевшая запылиться неприятно резанула по глазам. Вздохнула. Пришлось тащиться в ванную, доставать принадлежности для генеральной уборки и закатывать рукава. Стоит хоть чем-то себя занять, чтобы оправдать нежелание позвонить маме. Для меня предстоящий разговор был колоссальным стрессом. Догадывалась, что искренних поздравлений с её стороны ждать не придется.

Взгляд то и дело скользил по обручальному кольцу, и от этого волнующая истома разгоняла успевшую охладиться кровь и наполняла сердце легким трепетом. А ведь Влад даже не попрощался толком. Бросил на последок скупое «до завтра» скрылся за поворотом. После моего знакомства с Джоем он держался несколько отстраненно и вел себя так, словно меня и не было рядом.

А чего я хотела? Так же, как и я, он изменил свою жизнь на сто восемьдесят градусов и ему тоже не легко от всей этой затеи. Сам признался  перед росписью, да и потом вел себя холодно. Возможно, уже и пожалел о принятом решении.

Как продержаться целый год с абсолютно чужим человеком?

Ладно, не таким уж и чужим. Знаю о нем не так уж и мало. Чего только стоит род деятельности. Это о многом говорит.

Вернулась в комнату и извлекла из сумки свидетельство о браке. Уставилась в расплывающиеся перед глазами буквы и сосредоточилась. Оказывается, у него недавно был день Рождения. Тридцать три года. На одиннадцать лет старше меня. Не мало. Маме не стоит знать о подобном. Хотя сама считаю, что это не так уж и важно. Главное, чтобы была любовь.

Любовь… Что это за чувство такое? Нет, я конечно знаю из книг о ней. Но ведь у каждого она своя. У одних тихая и ласковая. У других – яростная и безудержная. Исцеляющая или наоборот, несущая погибель.    

Мое влечение к Владу есть изначальным проявлением этой самой любви или же это тяга к опасному, сексуальному, чему-то темному? Если я начинаю теряться при нем и вздрагиваю от самого незначительного прикосновения – это любовь? Разве любви не нужно время? Или ей хватит даже самого короткого мига? Раз я связала свою жизнь с человеком из криминального мира – это уже о многом говорит. И дело тут вовсе не в спасении жизни.

За собственное бессилие перед Варлановым стало тошно. За собственный страх – тоже. Я не узнавала себя. Прежняя Стася первым делом побежала бы в милицию и настукачила о случившемся и пофиг ей было на всё. Прежняя Стася не знала, наступит ли завтра, поэтому могла не бояться последствий для себя. Теперь… теперь всё иначе и красивое кольцо, надетое теплыми, мужскими пальцами вопило об этом непрерывно.

Закончив с уборкой в своей комнате, перебралась в гостиную, а потом и на кухню. От мыслей, хаотично сопровождающих сей процесс, голова буквально разрывалась. Стало невыносимо дышать. Поставила чайник. Почему-то не особо хотелось, но руки сами, на автомате, действовали в привычном распорядке.

Зелёный самодельный чай… кипяток… успокаивающий аромат. Обхватила чашку холодными руками и сделала пару глотков. Обожглась. Знаю, что горячее вредно для желудка, но ничего не могла с собой поделать.

Рука потянулась к телефону. Лучше сейчас, чем на ночь глядя. Пока ждала соединения, нервно покусывала нижнюю губу. В последний раз так волновалась на выпускных экзаменах в медучилище.

- Алло, мам, привет…

- Здравствуй, милая. Как вы там? Не звоните. Не спрашиваете, как бабушка.

Скрытое обвинение. Ну что же, она вправе так говорить. Давно не общались.

- Как бабушка? – спросила, потому что действительно волновалась.

- Стабильно, – глубокий вздох. Она устала. Я чувствовала это даже на расстоянии.

- Чем я могу помочь?

- Ну что ты, солнышко, чем ты поможешь? Только поддержать. Мне этого достаточно. Боже, страшно признаться, но я не знаю, как лучше, чтобы родная мать жила или умерла.

Меня шокировало подобное заявление.

-Неужели всё так плохо? Ты же говорила, что есть улучшения? Что начала узнавать тебя и говорить?

- Да, но на днях был ещё один приступ. Пока держимся. Люди с подобным живут. Живем и мы. Только устали обе. Она – как растение и я рядом с ней.

Я слышала, как она справлялась с волнением. Ну, вот как ей сказать?

- Стася, а у вас как дела? Нина так и не перезвонила. Как её учёба?

- Всё нормально, мам. Не волнуйся, – замялась, собираясь с силами. – Мам, мне нужно тебе кое-что сказать…

- Конечно, доча, я слушаю.

Со всей силы сжала одной рукой чашку и выдавила на одном дыхании:

- Я сегодня вышла замуж. – Тишина в трубке. - Мама, ты меня слышишь?

- Мне сейчас не до шуток! – прозвучало неожиданно резко. – Прекращай дурачиться.

Глава 8

Вот уже битый час я занималась созерцанием красивой, бархатной, прямоугольной коробочки.

Внутри, в гордом одиночестве красовался купленный в подарок сестре золотой браслет с витиеватым плетением.

Представила, как она обрадуется, увидев украшение, о котором бредила с пятнадцати лет. Может, для кого-то браслет не такая уж и мечта, но только не для нашей семьи, где с детства не швырялись деньгами и знали, что купленная по необходимости кофточка или пара ботинок лучше любого подарка. Это теперь стало намного легче, а раньше было по-всякому. Особенно нищета чувствовалась в период, когда отец ушел из дому. Тогда мы прошли через такие круги ада, что и врагу не пожелаешь. Зато теперь готовы ко всему: и к безденежью, и отсутствию электричества с хлебом. Ну, практически все готовы. Нинка, например, до сих пор обижена на отца. Не может простить испоганенного воспоминаниями детства. И этот её протест против всего – результат крушения детских надежд иметь счастливую семью. Только, глупая, не понимает, что сама страдает от съедающей внутри обиды.

Вообще, доказано, если будешь долгое время таить в себе обиду на кого-то - заболеешь. Люди годами страдают от болезнй и не подозревают, что их причина кроется в эмоциональном поддексте.

Так что, для меня подарить такой подарок – высшая степень проявления своей любви к непутевой сестре. Уже завтра смогу наблюдать довольную улыбку на её кругленьком личике и прочесть в восторг в миндалевидных глазах. Сейчас же стоит заняться тестом для торта (рецепт которого взяла у Оли), испечь коржи, украсить их и спрятать от любопытной проныры подальше.

Для этого процесса я специально приехала в родные стены. Что толку сидеть одной в пустующей квартире да ещё в вечер пятницы. Влад всё равно возвращается домой практически под утро. Сколько раз пыталась зафиксировать сей момент - и не удавалось. Постоянно засыпаю. А когда вскакиваю от звука будильника – он уже давно на ногах, распивает на кухне кофе. Такой весь свеженький после утренней пробежки, бодренький. Может, он спит где-то в другом месте, а домой приходит только чтобы переодеться? Фиг его знает. Но постепенно в мою голову стали закрадываться бредовые мысли. Я принялась думать, что действую на него отталкивающе, поэтому он начал шарахаться от меня, как от прокаженной или же у него есть отношения на стороне и всё свободное время он проводит с другой женщиной.

Такие размышления реально портили настроение и по-своему бесили. Значит я вертихвостка, а он там вертит своим «хвостом» направо и налево. Какого? Аааа. Я настолько ревнивая что ли? От таких выводов хохотала до слёз. Ага. Ревную лже-мужа непонятно к кому. Мдааа. Я ещё посижу в четырех стенах – и не такое выдам. Скоро вообще начну на людей бросаться.

Поэтому за идею поехать к сестре и заняться приготовлением сладости ухватилась с руками и ногами. Тут главное не забыть предупредить муженька о своих планах, а то уже в курсе его реакции на подобные номера, и так, по утрам, требует отчёта о планах на день.

Однажды я не вытерпела.

Влад подпирал окно, скрестив на груди руки, и терпеливо ждал, пока я закончу пить чай. Я уже знала, что сейчас, по традиции, прозвучит заученный вопрос, и как только он прозвучал, возмущенно заявила:

- Шамров, а ты чем собираешься заниматься? Кому сегодня будешь быть морду? Ой, прости, не так. Кого сегодня собираетесь грохнуть?

Я едва успела проглотить выпитую жидкость, как он в один миг оказался рядом и схватив меня за руку, заставил подняться. Я с вызовом подняла голову.

- Что, не нравится? Ну, так вот и меня задолбали постоянные рапорты. Мы живем вместе всего лишь неделю, а я уже начинаю сходить с ума от подобного контроля. И это при том, что вижу тебя всего по тридцать минут в день!!!

Влад улыбнулся:

- Не думал, что тебе не хватает моей компании. В таком случае, постараюсь бывать дома почаще.

Я почувствовала, как его палец прошелся по ложбинке на шее, а свободная рука обхватила талию. От такого прикосновения я непроизвольно выгнулась дугой, нечаянно прикоснувшись своими бедрами к его длинным ногам. Дикая волна желания тут же прошибла с ног до головы. Да что же это такое?! Запаниковала. Пришлось буквально вырваться с крепких объятий, понимая, что покрасневшие лицо и так всё сказало и броситься в ванную под раскатистый смех.

Не думала, что скажу подобное, но мне срочно нужен мужик. Чтобы, наконец, охладить сексуальное влечение и спокойно реагировать на прикосновения Шамрова. А чего только стоит его оголенный торс? Это же мукиии, при чем адские. Я уже говорила ему, что не фиг разгуливать в подобном виде по квартире. Для этого есть домашние футболки или, на худой конец, халат. Не стоит после душа рассекать в одном полотенце. А если я так начну щеголять? Его ответ меня убил.

- Там, - кивнул на мою грудь, - нет ничего из того, чего я не видел. Ты по утрам так крепко спишь, причем, с задранной пижамой, что для меня это уже не в новинку.

Я вытаращила глаза, в панике заметавшись по гостиной, и едва не споткнулась на ровном месте.

- Ложь! – кто-нибудь скажите, что он врет иначе я не смогу смотреть ему в глаза. – Я всегда просыпаюсь под одеялом.

- А кто тебя им укрывает?

Мамочкии. Я-то думаю, почему он каждое утро встречает меня с улыбкой а-ля «я знаю о тебе кое-что такое, о чём ты даже не догадываешься». Лучше бы и не догадывалась. В чем теперь спать? В комбинезоне? Из-за отсутствия межкомнатных перегородок на втором этаже я перед ним буквально как на ладони. И кровать подобно Титанику, не обойти, не перепрыгнуть. Ширмой не закроешь. Одним словом, кошмар. Теперь сплю в длинной ночнушке до самых пят и вскакиваю от каждого шороха.