Моё (не)летучее счастье (СИ)

Глава 8

В себя Риола пришла на уже знакомой пустынной каменистой дороге, по-прежнему зажатой между толстых стволов угрюмых, поросших седым мхом сосен, судорожно вздохнула и зашлась отчаянным всхлипывающим кашлем. Воспоминание об умирающем Арионе не давало нормально дышать, слёзы градом катились по щекам.

— Мне интересно: ты так оплакиваешь провал операции или мою кончину?

Драконесса стремительно развернулась, широко распахнутыми глазами глядя на живого и невредимого Охотника, вольготно расположившегося под широкой, руками не обхватишь, сосной.

— Ты… — драконесса захлебнулась словами, зажмурилась, яростно мотая головой.

Арион осторожно поднялся (хитроумные эльфы не предупреждали о том, что погибший во время выполнения задания после перемещения будет испытывать весь спектр неприятных ощущений, благо, со временем проходящих), подошёл к драконессе, обнял её и прижал к себе, успокоительно шепча в пушистую макушку:

— Я, я, не переживай.

— Ты умер! — Риола хотела обличительно стукнуть Охотника кулачком по груди, но опять вспомнила его жуткие и раны и вместо удара осторожно погладила.

— Если точнее, меня убили, — Арион осторожно поцеловал драконессу в солёную от слёз щёку и не утерпел, добавил с нарочито небрежной усмешкой, чувствуя себя мальчишкой, выделывающимся перед понравившейся девчонкой:

— Не переживай, нормально всё. Нас опять отбросило назад, к началу задания.

— Тебя убили, — прошептала драконесса, уткнувшись лицом в царапающуюся от вышивки ткань камзола, вкусно пахнущую Арионом.

— Тебе показалось, — Охотник обнял драконессу, потёрся щекой о её макушку, — это был просто страшный сон.

— А то, что было до, мне тоже приснилось? — Риола приподнялась на носочки, легко касаясь губами губ Ариона. — Вот это, — нежные девичьи пальчики погладили крепкую горячую шею, — вот это, — узкая ладошка скользнула в ворот рубашки, — вот это… Это всё мне тоже приснилось?

— С огнём играешь, малышка, — хрипло выдохнул Охотник, испытывая страстное желание повалить драконессу прямо на эту пыльную каменистую, поросшую травой землю и закончить, прерванную Истребителем драконов, любовную баталию. А может, не сдерживаться, дать волю страстям?

Драконесса, словно прочитав мысли Охотника, обхватила ладонями его лицо и выдохнула, пристально глядя в глаза:

— А я люблю огонь.

Звериные инстинкты, унаследованные от матери-драконессы, мощным пинком вышибли из головы Ариона остатки благоразумия, оставив только хватательный, целовательный и обнимательный рефлексы. Расшитый серебром камзол улетел в сторону, украсив собой чахлый кустарник, платье Риолы разлеглось под сосной, и к нему тут же потянулась деловитая вереница муравьёв, тонкой светло-коричневой кожи сапоги вольготно расположились на краю дороги, вскоре к ним прибавились и штаны. Тишину леса нарушило хриплое дыхание, приглушённые стоны, вскрик, оборванный страстным поцелуем. Две маленькие серые птички с любопытством посматривали на странных голокожих, разлёгшихся посреди пыльной каменистой дороги.

Риола потёрлась кончиком носа о плечо Ариона, чувствуя себя опьяневшей от безграничного счастья и свободы, какую испытывала лишь во время полётов. Девушка даже украдкой покосилась за спину, проверяя, не проявились ли у неё крылья, но их не было, эльфийский браслет жёстко блокировал драконьи черты. Риола с блаженной улыбкой устроилась на груди Охотника и прошептала, глядя в голубое небо, которое не могли скрыть, как ни пытались, вершины сосен:

— А я и не знала…

— Чего именно? — лениво отозвался Арион.

Охотник чувствовал себя пригревшимся, развалившимся кверху брюшком котом, которому даже лень ушком пошевелить.

— Не знала, что можно летать без крыльев, — драконесса блаженно вздохнула, повозилась, устраиваясь поудобнее, — а сейчас лечу, лечу и не хочу останавливаться.

Арион прихватил губами мочку ушка Риолы, вызвав приглушённое хихиканье и с непроизвольным вздохом поднялся:

— Прости, малышка, нам пора.

Пухлые губки обиженно дрогнули, в голубых глазах мелькнула обида ребёнка, которому показали большую вкусную конфету, дали подержать в руках, а потом отобрали и съели, гнусно подхихикивая.

Охотник вздохнул, с кончиков его пальцев сорвались крошечные бледно-серые шарики и разлетелись в разные стороны.

— Нет, малышка, нам и правда пора, — Арион поймал один вернувшийся назад шарик, сжал в кулаке. — Сюда идут.

Риола ойкнула, вскочила на ноги и принялась озираться по сторонам в поисках одежды. Охотник залюбовался стройной фигурой, разметавшимися по плечам кудрям, но чувство опасности взвыло сиреной, требуя перейти от лирики к практике, причём немедленно, пока не стало слишком поздно.

— Держи, — Арион протянул драконессе платье, — помочь зашнуровать?

— Не надо, лучше сам одевайся, — Риола встряхнула наряд пытаясь определить где в этом ворохе кружев и шёлка верх, а где низ.

Охотник, безошибочно определив причину замешательства драконессы, мягко отобрал у неё платье, перевернул и вернул обратно. Девушка смущённо кивнула, всё-таки это неправильно, когда кавалер лучше дамы в нарядах разбирается.

Тревожно хрустнула сухая ветка, пискнула, срывая в полёт, маленькая пичужка, возвещая о вторжении. Риола зашипела, пытаясь зашнуровать платье и в спешке лишь путаясь в тесьме и пропуская петельки. Какой, вообще, умник придумал наряд с застёжкой на спине, его же невозможно застегнуть без посторонней помощи!

— Стой спокойно, — приказал Арион, — и не дёргайся.

— А если нас увидят?

— Мы супруги, поэтому ничего противозаконного в наших действиях нет — Охотник ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, зашнуровал платье, одёрнул подол, поправил сбившиеся кружева, — так что расслабься и не дёргайся.

Риола задумчиво погладила ладонью нежную ткань, потеребила тонкий явно декоративный поясок и нахмурилась.

— Ты чего? — Арион, безошибочно определив смену настроения своей спутницы, удивлённо приподнял брови.

— Подумала, скольких же ты женщин раздевал, раз так ловко с дамскими нарядами обращаешься, — выпалила Риола и тут же поспешно зажала рот ладошкой, но увы, сказанное было не вернуть.

Охотник удивлённо покосился на драконессу, а затем в его жёлтых глазах мелькнул огонёк понимания, сменившийся игривым весельем. Арион рассмеялся, сначала негромко, а потом всё сильнее и заливистее, буквально до слёз. Драконесса хотела огрызнуться, что смех без причины признак альтернативной одарённости, но тут на дороге появился тонкий, словно кнут, мужчина, закутанный в тёмно-синий плащ, и девушка благоразумно решила промолчать и по возможности не отсвечивать. Поговорить, а тем более поругаться, можно будет и потом, без свидетелей. Охотник тоже заметил незнакомца, и веселье моментально сменилось суровой собранностью, словно меч выдернули из богато украшенных ножен, обнажив хорошо закалённую и остро отточенную сталь.

— Ко мне за спину встань.

Арион не спеша закатал рукава, размял пальцы. Потомственный Охотник, он привык больше полагаться на силу слова или магию (если переговоры зашли в тупик и не дали желанного результата), чем на оружие.

Риоле не пришлось повторять дважды, она поспешно юркнула поближе к Ариону, примостившись за его правым плечом. Постояла немного, подумала и передвинулась влево, чтобы не путаться под руками и не попасть под магическую раздачу.

«Умница, — машинально отметил Охотник, — сама сообразила, что лучше передвинуться. Малышка определённо делает успехи».

Приятное воспоминание о том, в какой ещё сфере происходило просвещение юной драконессы, вызвало мимолётную улыбку, исчезнувшую быстрее, чем отблеск света на грани драгоценного камня.

Незнакомец, двигавшийся легко и уверенно, заметил, наконец, стоящую на дороге пару и замер, глядя оценивающе и медленно распутывая завязки плаща.

«Сразу за оружие не хватается, значит, есть шанс решить дело миром», — подумал Арион и сделал один шаг вперёд, вскидывая правую руку вверх:

— Мы мирные путешественники и не таим зла!

— И что же мирные путешественники забыли в этих краях? — звонким и мелодичным голосом, моментально с головой выдавшим свою хозяйку, воскликнула незнакомка, сбрасывая на землю плащ.

Охотник скользнул взглядом по облегающему чёрному костюму девушки, но отметил не пышный бюст и стройную талию, а спортивную фигуру, сильные руки и длинные острые кинжалы, притороченные к бёдрам. В бою такая красотка наверняка изворотлива и прыгуча, как дикая кошка, спиной к ней лучше не поворачиваться, да и в мирное время можно ожидать любой подлости, особа явно из тех, для кого достижение цели оправдывает любые, даже самые гнусные, средства. Незнакомка, явно раздосадованная пренебрежением к своей внешности, обиженно фыркнула и сверкнула жёлтыми, как у вышедшей на охоту кошки, глазами с вертикальным зрачком.

«Мрак первородный, она ещё и Охотница!» — Арион стиснул зубы, подавляя желание сплюнуть на землю и витиевато выругаться.

Красотка, демонстративно покачивая бёдрами, подошла поближе и повторила, томно растягивая гласные:

— Так что такой красавчик забыл в этой глуши?

— Мы с женой, — Охотник обнял Риолу за талию, притягивая к себе, — направляемся к алу Олзерскану. Он пригласил нас погостить.

— С женой, значит, — повторила незнакомка, скользнув взглядом по драконессе и чуть приметно дёрнув уголком рта, — к алу Олзерскану.

— Именно, — коротко подтвердил Охотник, не пускаясь в дальнейшие объяснения или расспросы и не снимая своей руки с талии Риолы.

Девица фыркнула, словно окаченная водой кошка, в жёлтых глазах вспыхнул гнев, впрочем, быстро потушенный, ведь Охотников с малых лет учат скрывать свои мысли и чувства, ведь они делают уязвимыми.

— Ну что ж, вы представились, теперь мой черёд, — красотка эффектно положила руку на бедро, — я ана Бригитта, ал Олзерскан часто пользуется моими услугами.

Одного взгляда на пышную грудь, тонкую талию и крутые бёдра, а также развязное, для благовоспитанной особы не подобающее поведение было достаточно, чтобы понять, какие именно услуги оказывает Охотница Истребителю драконов, а потому задавать какие-либо уточняющие вопросы Арион не стал. В конце концов, каждый живёт так, как считает нужным, он и сам не праведник, чтобы читать душеспасительные морали, а изображать праведное негодование не только глупо, но и мерзко. Риола тоже благоразумно молчала, демонстрируя невозмутимость, которой обзавидовались бы и парковые мраморные статуи.

Бригитта, очевидно, ждала иной реакции, поэтому равнодушное молчание задело её весьма заметно. Миловидное личико исказилось, меж пальцев вспыхнули и тут же погасли стального отлива искры.

— К вашему сведению, я артефактор, — процедила красотка, гордо встряхивая головой, — а то, о чём вы подумали…

— К вашему сведению, нам с женой абсолютно безразлично, кто вы и чем занимаетесь, — ледяным тоном отрезал Охотник и ласково провёл пальцем по щеке драконессы. — Идём, дорогая, не пристало нам, словно жалким бродягам, топтаться посреди дороги.

Риола ответила столь обворожительной улыбкой, что Арион застыл на месте, глядя на спутницу восторженно и недоверчиво, как мальчишка, получивший желанный подарок, о котором не смел даже мечтать.

— Как скажешь, дорогой, — промурлыкала драконесса, закрепляя эффект и ласково поглаживая Охотника по локтю.

Мимолётное прикосновение пронзило Ариона насквозь, словно удар током, перед глазами вспыхнули будоражащие кровь воспоминания обнажённой драконессы, извивающейся от томной неги. Охотник крепко, едва ли не до скрипа, стиснул зубы, резко выдохнул, унимая пламя в крови и хрипло прошептал:

— Больше так не делай.

Риола сначала молча кивнула, едва успевая за широким шагом спутника и лишь потом, когда Бригитта скрылась из виду, а впереди замаячил дом ала Олзерскана, не удержалась и с просила, не сумев скрыть лёгкую обиду:

— Тебе не понравилось?

Арион резко затормозил, круто развернул драконессу к себе, отчего она с приглушённым ойканьем влетела прямо к нему в объятия, и всё ещё хрипло ответил:

— У меня от тебя весь самоконтроль во тьму веков летит. Ты же как стихийное бедствие, всё с ног на голову переворачиваешь!

Риола едва не задохнулась от возмущения. Она-то хотела как лучше, думала, подыграть ему, симпатию свою продемонстрировать, а он… он… чурбан бесчувственный, вот он кто! Охотник, одно слово!

— Значит, я ходячая катастрофа?!

Арион обхватил рассерженную драконессу, преодолевая сопротивление, притиснул к себе, выдохнул, глядя прямо в тёмные от обиды, словно грозовое небо, глаза:

— Олле-ра-то фарра.

Проверенный на сестре способ не дал осечки и на этот раз, всё-таки драконессы, при всём своём разнообразии, во многом схожи. Риола замерла, нахмурилась, пытаясь понять услышанное, но древний язык Охотников тщательно хранил от представительницы драконьего племени свои секреты.

— Что? — девушка пытливо посмотрела на тщательно сохраняющего полную невозмутимость Ариона. — Что ты сказал?

На древнем языке, который, согласно легенде, существовал ещё в те времена, когда драконы и Охотники были единым народом, фразу можно было перевести как «летучее счастье». Так обращались к тем, кто стал дорог сердцу, но при этом доставлял много хлопот, мол, стоит только отвернуться, и всё, счастье улетит, и придётся приложить много усилий, чтобы вернуть его назад. Тех же, в ком были уверены до конца, с кем связывали не только сердечные узы, но и специальные брачные клятвы, называли Ил олле-то фарра, дословно нелетучее, незыблемое счастье.

— А… — Риола осеклась, огляделась по сторонам, подозрительно прислушалась и поспешила исправиться, — Грей, что ты сказал?

Охотник насмешливо улыбнулся (вот вам и высокообразованные драконы, древних языков не знают!), щёлкнул девушку по носу и беззаботно ответил:

— Не знаю. Выпалил первое, что в голову пришло, главное, что ты успокоилась сразу же. Проверенное средство.

Голубые, словно небо в июле, глаза подозрительно прищурились, тонкие пальчики сжались на камзоле так, что их захвату позавидовали бы и хищные крылогривы, голосочек стал приторным до ломоты в зубах:

— А что тебе в голову пришло?

Закалённый пикировками с сестрой Арион мог до хрипоты и потери голоса увиливать от ответа, чем доводил вспыльчивую, как и все драконы, сестричку до дыма и огня.

— А в голову мне пришло, что мы напрасно теряем время, — Охотник потянул девушку в сторону дома Истребителя драконов. — Пошли, пока нас грудастая Бригитта не догнала.

— Значит, её грудь ты заметил.

Арион расхохотался и не утерпев звучно поцеловал драконессу в щёку:

— Твоя лучше.

Риола покраснела и… улыбнулась. И вместе с ней засияло улыбкой небо над головой, зашумели, расточая терпкий, кружащий голову аромат, сосны, даже дорога стала не такой пыльной и каменистой.

Особняк ала Олзерскана встретил путников прежним великолепием, а при взгляде на укромную нишу Риола прикусила губу и вспыхнула жгучим румянцем, сменившимся смертельной бледностью, стоило лишь вспомнить о страшной участи, постигшей в этом укромном уголке Ариона.

— Ба, кого я вижу! — крупный рыжебородый мужчина, чья левая половина лица была вся покрыта багровыми шрамами, оставшимися от огня дракона, вразвалку подошёл к Охотнику. — Неужели это Грей Валтерн собственной персоной? А тощая пигалица рядом с тобой — это кто?

— Моя жена Виолетта, — Арион приобнял девушку за талию, привлекая к себе. — И я завяжу узлом язык вокруг шеи всякому, кто посмеет её обидеть. Надеюсь, я понятно объясняю, Огруст?

Рыжебородый оглушительно хмыкнул, в его небольших светло-карих глазках, прячущихся под густыми тоже рыжими, как и шевелюра, бровями мелькнуло что-то удивительно похожее на уважение:

— А ты малый не промах. Да и слов своих на ветер, если верить молве, бросать не привык. Ладно, не серчай, я же так, по-родственному сказал, без обид.

— Без обид, — подтвердил Арион, — а сам ал Олзерскан где?

Огруст ничуть не стесняясь присутствия дамы затейливо выругался, махнул мощной рукой, которая и без утяжеления вполне могла бы сойти за лёгкое стенобитное орудие:

— А мрак его знает, по мне бы, так хоть бы и совсем сдох, плакать не буду.

От такого заявления, сказанного во дворе дома Истребителя драконов, где почти наверняка таился доносчик в каждом кусте, а то и распоследнем листочке, Риола даже дыхание затаила и невольно сжалась, ожидая беспощадной расправы не только над дерзнувшим сказать крамолу, но и теми, кто неудачно оказался рядом. Знавший своего предка по многочисленным легендам, больше похожим на призванные лишать сна кошмары, Арион тоже невольно напрягся, сжал кулаки, готовясь к нападению. Рыжебородый Огруст оглушительно расхохотался, напугав притаившуюся в ветвях дерева ворону, которая поспешила улететь, хрипло проклиная двуногих, не знающих покоя и лишающих почтенную птицу заслуженного отдыха.

— Да не трясись ты, — родич хлопнул Охотника по плечу так, что тому пришлось пошире расставить ноги, дабы кубарем не покатиться по земле, — ничего мне наш дражайший Истребитель не сделает, он у меня во где!

Огруст показал крепко сжатый кулак, размером в упавший с вершины горы валун:

— Я что угодно могу говорить и делать, наш благородный ал в ответ только зубами будет скрипеть да глазами сверкать, а от этого вреда мало.

— С чего бы вдруг такое доверие? — Арион скептически приподнял бровь и даже принюхался, мол, а не перебрал ли ты, друг мой, наливочки, да не начались ли на фоне безграничного возлияния у тебя видения?

Огруст усмехнулся с видом героя, в одиночку одолевшего одиннадцатиглавого душееда, жуткого монстра, к счастью, изведённого совместными усилиями Единой армии, в которую входили самые опытные воины от эльфов до драконов и даже Охотники.

— Ал Олзерскан боится, что его убить хотят, вот меня в свои охранители и нанял. Я ему клятву верности на крови дал, свою жизнь с его связал, вот теперь и могу говорить всё, что мне в голову взбредёт.

Охотник прикрыл глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. Недалёкий, привыкший во всём и всегда полагаться на грубую силу Огруст считал магию блажью, годной лишь на то, чтобы отводить глаза да тешить малышню и девиц на ярмарках. Мол, никакой пользы все эти чародейства не несут, пустая забава, не более. Истребитель же драконов, согласно многочисленным преданиям и дневниковым записям тех, кому посчастливилось пережить встречу с ним, весьма основательно изучал магию, не гнушаясь и самыми тёмными запрещёнными её разделами. Потому и заурядная клятва верности, традиционно используемая при наёме телохранителей, наверняка содержала в себе какую-то подлую ловушку. Что там Огруст говорил про связь двух жизней? Арион нахмурился, вспоминая раздел магии, повествующий о ритуалах, связанных с жизнью. У Охотников своя магия, плохо принимающая любую другую, но благородные и несравненные эльфы, у которых прошли детские годы Ариона, чихать хотели на все иные чародейства, кроме своих собственных. Поэтому юный Охотник вынужден был не только самым дотошным образом проштудировать книги по волшебству, но ещё и сдать экзамен по таким направлениям, как целительство, некромантия, магический поиск и даже чары любви (ненавистная дисциплина, в ходе многократных пересдач которого Арион упорно ощущал себя бараном, штурмующим новые ворота).

В некромантии ритуалам, связанным с жизнью, отводился целый раздел, изученный Охотником с похвальной, даже эльфами отмеченной, дотошностью. Ритуалы, касающиеся связи двух жизней, относились к категории серых, опасно балансирующих на грани запрета или же вообще чёрных, запрещённых к применению, причём составитель учебника описал их едва ли не подробнее чем те, что можно было использовать. Арион быстро взглянул на левую ладонь Огруста, но багрового паука, следа ритуала, высасывающего жизнь, не обнаружил. Взгляд у рыжебородого здоровяка тоже был ясным, серой тени тлена заметно не было.

«Неужели я ошибся и ал Олзерскан действительно использовал обычную клятву верности?» — Охотник нахмурился и украдкой щёлкнул пальцами, активируя простенькое поисковое заклинание, а чтобы Огруст ничего не заподозрил, завёл с ним разговор о нелёгкой и героической судьбе телохранителей.

Рыжебородый родич, видимо, не особенно привыкший к славословиям, расцвёл, точно розовый куст в мае, даже Риолу удостоил снисходительной улыбки и милостивого взгляда. Ариону же и вовсе нагромоздили целую гору клятв и громогласных заверений в вечной дружбе. Охотник благосклонно внимал словам родича, терпеливо дожидаясь результатов поиска.

Наконец крохотный серый шарик мышкой юркнул в ладонь, Арион раздавил его и тут же увидел разветвлённую, словно грибница, сеть заклинания, искусно вплетённого в саму жизненную суть ала Огруста.

«А предка Истребителем драконов явно назвали не просто так. Хитёр, подлец, никакими методами для спасения собственной жизни не гнушается, даже самыми подлыми и запрещёнными, — Охотник чуть заметно брезгливо поморщился, испытывая огромное желание с головой нырнуть в первый попавшийся водоём, можно даже простую бочку с водой. — Это же надо было додуматься оплести этого громилу сетью Элесты!»

Охотник поспешно выставил блок, пока магическая зараза не переползла и на него самого, подхватил Риолу под руку, тем самым набрасывая защиту и на неё, и вежливо улыбнулся Огрусту, красочно описывающему, как именно он будет сворачивать шеи несчастным, дерзнувшим оказаться у него на пути:

— Прошу прощения, но нам с Виолой нужно идти. Моя супруга устала с дороги, ей нужно отдохнуть.

— Твоя правда, такую тощую надо беречь, а то она от первого же сквозняка сгинет, придётся на похороны тратиться.

Драконесса возмущённо встрепенулась, Охотник предусмотрительно сжал её ладонь, без слов напоминая, что выходить из роли чревато очередным возвращением к началу спектакля. Девушка послушно затихла, а потом и вовсе погладила Ариона и чуть слышно шепнула, прошелестела весенним ветерком:

— Спасибо.

Арион от неожиданности споткнулся, вопросительно воззрился на Риолу, но та с самым невозмутимым видом оглядывалась по сторонам, правда, при виде памятной ниши покраснела и потупилась, смущённо прикусив губу. Охотник расплылся в торжествующей улыбке победителя, за что и был моментально наказан со всем коварством, на какое способны прекрасные девы. Риола будто бы случайно переступила крепкими чуть заострёнными каблучками, едва не оттоптав спутнику ноги. Арион с приглушённым возгласом отпрянул в сторону, споткнулся о словно специально вылезший из-под земли корень и чуть не упал. Драконесса победно улыбнулась, но её триумф был оборван коротким смешком и редкими хлопками. Риола моментально оказалась задвинутой за широкую спину Ариона и отнюдь не собиралась протестовать против такого, принижающего гордую крылатую душу, произвола. Драконесса успела очень хорошо усвоить, что в этом мире долго рассуждать не привыкли, в случае малейших подозрений сразу же хватаются за оружие, а потому разумнее всего, как любит говорит младшая сестра, прикинуться камушком и под ноги не подворачиваться, а то или пинка дадут, или в порошок сотрут.

— Первая искра магии, какие гости! — невысокий широкоплечий мужчина в тёмно-синем атласном камзоле, расшитом серебряной нитью и жемчугом, картинно распахнул объятия. — Да неужели свершилось чудо, и сам Грей Валтерн решил посетить мою скромную обитель? Не верю, я решительно отказываюсь в это верить!

Фальшь происходящего в прямом смысле слова вязла на языке, но Арион вынужден был подавить брезгливость и скупо улыбнуться:

— Это действительно я, ал Олзерскан.

Истребитель драконов взмахнул руками, словно перезрелая красотка в ответ на комплименты, лучась радушием и гостеприимством:

— Что ты, мой милый мальчик, ни к чему нам, ближайшим родственникам, церемонии придворные разводить. Можешь обращаться ко мне по-простому, по-семейному, так сказать. А это что за прелестное создание скромно держится за твоей спиной? Ну же, милое дитя, позвольте мне насладиться созерцанием Вашей красоты, подойдите ко мне.

— Это моя жена, — Арион решил сразу расставить всё по местам, дабы у вошедшего в легенды своей похотливостью ала не возникло лишних вопросов и совершенно ненужных желаний. — И, вынужден признать, я ревнив.

— О, — в глазах Истребителя драконов вспыхнул и тут же погас огонёк, — ну что ж, в таком случае, мальчик мой, представь меня своей супруге. Мы же родственники и должны знать друг друга.

Охотник хоть внутренне и передёрнулся весь от столь сомнительного, до липкого омерзения и даже тошноты, родства, но тем не менее скупо представил Риолу, не снимая собственнически лежащей у неё на талии руки. Истребитель драконов, блестяще войдя в роль радушного хозяина, нагромоздил целую скользкую гору любезностей, самым галантным образом поклонился, чуть мазнул губами по руке драконессы и, продолжая витиевато изъясняться в безграничном счастье личного знакомства со столь блистательной жемчужиной, повёл гостей в дом. Риола с тихим ужасом подумала о том, что ал будет сопровождать их до самой комнаты, а то и внутрь вместе с ними зайдёт (в самом деле, не выставлять же хозяина дома из покоев, ему же по праву и принадлежащих), но, к счастью, к Истребителю драконов шмыгнул, по-другому не скажешь, серый и невзрачный слуга и что-то торопливо зашептал на ухо. От слов слуги ал Олзерскан помрачнел, руки сжались в кулаки, а глаза вспыхнули словно у вышедшего на охоту хищника. Вокруг словно сгустилось облако мрака, и тем страшнее прозвучал по-прежнему приторно-ласковый голос:

— Надеюсь, Грей, ты и твоя очаровательная супруга простите меня, я должен покинуть вас, но, — Истребитель драконов с хитрой улыбкой поднял вверх указательный палец, — я не прощаюсь. Мы обязательно увидимся за обедом, вы будете сидеть рядом со мной, я настаиваю на этом.

Драконесса растянула губы в вежливой улыбке, впервые осознав, что молчание в присутствии мужчины — не проклятие, а самое настоящее благо. Охотник притянул Риолу к себе, мазнул кончиком носа по виску, мурлыкнул, словно дорвавшийся до сливок кот:

— Это большая честь для нас. Так ведь, дорогая?

— Да, дорогой, — девушка потёрлась щекой о плечо Ариона, — это большая честь.

Запах Охотника, будоражащий кровь аромат хвои, кофе и ещё чего-то манящего и пугающего одновременно, в этом времени, где буквально каждый шаг мог оказаться последним, а каждое слово и даже взгляд таили угрозу, успокаивал и ободрял. Риола приглушённо, чтобы оборони свет никто не услышал, рыкнула и зарылась лицом в грудь Ариона, даже царапающая кожу вышивка не остановила.

— Ты пропитываешься запахом или оставляешь метки? — голос Охотника звучал с лёгкой насмешкой, но чуть слышные хриплые нотки выдавали с головой, разрушая всю маскировку.

Риола соблазнительно провела пальчиками по щеке Ариона, спустилась на бешено пульсирующую жилку, надавила чуть сильнее, царапнув её ноготком, и чувственно улыбнулась, провокационно опуская пальчик ниже:

— Тебя что-то не устраивает?

Охотник рыкнул, словно голодный оборотень, подхватил вскрикнувшую от неожиданности драконессу на руки, пинком распахнул дверь в отведённые для них покои и таким же метким пинком захлопнул дверь за собой. Вырвавшаяся на свободу магия серым туманом расползлась вокруг, оседая в углах и застывая на окнах и стоящем на столе зеркале причудливой кружевной вязью. Риола заглянула в горящие жёлтым пламенем глаза с вертикальным разломом зрачка, так пугавшие её в самом начале знакомства, и ощутила незабываемое чувство полёта, даже за спину заглянула, проверяя, не появились ли крылья.

— Ты меня с ума сводишь, — хрипло выдохнул Арион, резко взмахнув рукой.

Когда-то красивое платье повисло лоскутами, Охотник подхватил драконессу на руки и повлёк к широкой, словно поле, кровати, на которой при желании и должном умении без проблем могло бы разместиться человек семь, не меньше. Ощутив спиной гладкую прохладу простыни, Риола благостно вздохнула, улыбнулась и тут же протестующе застонала, стоило лишь Ариону отстраниться:

— Не уходи.

Охотник победно сверкнул глазами:

— Никуда я от тебя не уйду, даже не мечтай. И тебя не отпущу, ты моя.

— Твоя, — эхом откликнулась драконесса и прикрыла глаза, отправляясь в безумный и невероятный полёт, имя которому — наслаждение.