Можайский — 7: Завершение

48.

С той стороны развилки, куда Владимир Львович и Гесс повернули, повинуясь настойчивому призыву обоняния, и в самом деле пахло. Собственно, запах — тины — шел отовсюду, но именно со стороны проулка он доносился особенно сильно, и это — Владимир Львович был, что называется, прав на все сто — являлось лучшим свидетельством близости реки.

Проулок сделал пару изгибов, в одном из мест дома расступились, образуя еще один проход, из прохода запахло еще сильнее, а туман в этом месте казался особенно густым.

— Видите? Видите? — не удержался Владимир Львович и засмеялся как ребенок: своей сообразительности. — Там — канал!

— Река! — немедленно поправил Гесс.

— Ну, река… — ответил Владимир Львович. — Неважно!

Еще несколько шагов и улочка — совершенно неожиданно для обоих — превратилась в миниатюрную площадь: в ту самую, где накануне Гесс и Владимир Львович познакомились.

— Пришли!

— Похоже на то!

Впрочем, похоже как раз и не было. И церковь «античного вида», и красивое здание в строгом классическом стиле, и прилепившиеся друг к дружке домики без вида и цвета — всё это, то есть всё то, что и составляло площадь, окружая ее и формируя, едва проступало из густого тумана, являя собою зрелище невероятно причудливое.

Несколько фонарей тщетно старались развеять неприятного вида белесый сумрак. Огни освещенных окон выделялись застывшими кляксами, не давая света даже в самой близи от себя. Что-то тихонько поскрипывало. Понизу веял ветерок, открывая мелкий булыжник. И вообще на площади было прохладней, нежели в узком переулке.

— Вроде бы с этой стороны? — спросил Гесс, указывая на домики.

— Да.

— Поищем!

Гесс и Владимир Львович, вплотную подойдя к стенам, принялись буквально на ощупь обшаривать их в поисках дверей и табличек.

— Сюда!

Владимир Львович первым обнаружил нужные и подозвал к себе замешкавшегося Гесса.

— Входим?

— С Богом!

Без стука — просто распахнув дверь — Владимир Львович и Гесс вошли в помещение.