Мои останкинские сны и субъективные мысли

Квартира от губернатора

31 мая 2006 года в подмосковной Коломне открывали Конькобежный центр. Слов нет — на тот момент центр был лучший в стране: общая площадь — более 70 тысяч квадратных метров, внутри и спортивно-тренировочный комплекс, и медико-восстановительный центр, и помещения для судей и почетных гостей, административные отсеки, бассейн с 25-метровой дорожкой, водопадом и гидромассажем, спортивные клубы, детская спортивная школа по конькобежному спорту, фитнесс-залы, пресс-центр, кафе, рестораны, конференц-зал на 500 мест, роскошный зимний сад, позиционируемый как археологический музей. Площадь ледового поля почти 12 тысяч квадратных метров: две 400-метровые конькобежные дорожки для соревнований и одна для разминок, 300-метровая детская дорожка и поля площадью 30х60 метров для фигурного катания, керлинга и шортрека, трибуны на семь тысяч зрителей. Уникальное ледовое поле для высоких скоростей, специальная система вентиляции и кондиционирования с использованием компьютерных программ — позволяет поддерживать низкий температурный режим на льду, и высокий — на трибунах.

Из открытия такого спортивного объекта можно было бы сделать настоящий праздник для людей. Так нет же — сделали праздник только для своих, для избранных. Это было заметно уже на подъезде к городу — стены домов, выходящие на главную дорогу к центру, неестественно свежие и нарядные, трава странная — ярко-ярко зелёная, асфальт в некоторых местах укладывали ещё рано утром того дня. На открытие центра пришло много людей, видимо местные жители — лица простые, какие-то все радостные, многие с цветами, но дальше оцепления эти чему-то радующиеся люди пройти не могли и как-то даже трогательно держались за эти решетки металлического ограждения.

Оцепление — из подмосковных гаишников. А гаишники это особый народ — чем дальше от Садового кольца они стоят, тем менее они, скажем, политкорректны. Это относится ко всем чиновникам и власть имущим, но ведь гаишники всегда на виду, такое лицо власти, обращённое к народу. В Москве я лишь однажды услышал мат от гаишника. Но какой это был перфоманс! Огромное пространство Кудринской площади на пересечении Садовой-Кудринской и Баррикадной улиц — все светофоры мигают жёлтым. А посредине этого перекрёстка ходил, подпрыгивая, очень толстый гаишник, размахивал палочкой и орал, чтобы ни одна машина, ни один человек не пересекали площадь. Только широкая разделительная полоса на кольцевой была свободна — ждали проезда какого-то чиновника. Одной нетерпеливой BMW он стал колотить палочкой по капоту. В полной тишине только соло этого гаишника. Мы все — несколько сотен машин и около тысячи человек — стояли как загипнатизированные овцы. Прижавшись к краю дороги, никто не возмущался. До меня тогда дошёл смысл оборота — орать благим матом. Но он не просто матерился — он матерился и наслаждался. Это был театр одного актера. И этот актер реально выкладывался по максимуму. Я тогда вдруг подумал: «Какие же у этого человека в душе страсти бушуют. Какой характер». Он один перекрыл всю площадь и заставил нас всех его слушать. Надо было ему рукоплескать, но все молчали. Никто не аплодировал, но никто и не возмущался. Потом проехал кортеж в сторону Новинского бульвара и Нового Арбата, он на мгновение вытянулся, застыл, а потом второй «акт» — теперь он стал нас всех гнать — вначале пешеходов, потом транспорт: «Что же вы, суки, здесь стоите, вашу мать, еб. есь все на х. й отсюда, п.д. ры». И мы, пешеходы и автомобили, подчинились — послушным стадом-россией тронулись дальше.

Подмосковные гаишники, взявшие Коломну в тот день в несколько колец оцепления, тоже не скрывали свои эмоции — матерились и развязно себя вели. Особенно эмоционально они отрывались на людях, облепивших оцепление. Досталось и нам:

— Какое на х. й НТВ? НТВ уже проехало, — показал их офицер на нашу «тарелку» с внутренней стороны оцепления.

Потом стал разглядывать наши документы. Почесал свой большой живот и стал ещё наглее:

— Это подделка! И, вообще, ваших имён нет в списке, — закричал он и расхохотался.

Да, человеку было смешно. Он получал удовольствие.

Пришлось звонить пресс-секретарю главы Подмосковья Андрею Барковскому, и нас пропустили. До этого я всего раз с ним пересекался по работе, но когда мы вошли в пресс-центр, помощник губернатора сам ко мне подошёл и завёл разговор.

— Ты же Эльхан Мирзоев?

— Да. Мы с НТВ. Почему ваши гаишники себя так ведут? Говорили — нас нет в списке.

— Да не обращай внимание — видимо, они ошиблись.

— И людей там не пускают из-за оцепления…

— Каких людей?.. Слушай, не злись, — отмахнулся Барковский и быстро перевёл разговор на обсуждение предстоящего мероприятия.

Какое-то время мы с ним поговорили. Мне нужно было уточнить массу деталей. В том числе, приедет ли Путин и т. д. Открытие задерживалось, мы пошли с ним есть бутерброды с чаем. И вдруг Барковский мне говорит:

— Эльхан, мне нравится то, что ты делаешь, как работаешь. Я давно наблюдаю.

Я удивился, но мне это было приятно. И он стал расспрашивать о моей жизни: что закончил, женат ли, где живут родители, где живу я сам. Когда я ему ответил, что снимаю квартиру, Барковский оживился:

— Ты что, серьезно? Как же так. Слушай, давай мы тебе поможем…У нас же есть куча разных программ — например, по поддержке молодых семей, и Борис Всеволодович (губернатор Борис Громов) многим журналистам помогает с жильём. Нормальным журналистам! Ежегодно.

«Да, да, Андрей Вадимович, я знаю многих моих счастливых коллег, получателей такой адресной помощи от губернаторов и мэров».

— Обратись официально на имя Бориса Всеволодовича (Громова — Э.М.), — стал учить пресс-секретарь. — Напиши письмо. Поможем!

И подмигивает мне.

Эх, квартира, квартира. Это была моя больная мозоль. Когда-то мечта едва не осуществилась. А теперь… Такие цены. А про эти программы губернатора я знаю — потратишь, максимум, десять процентов от рыночной цены — и квартира твоя. А «нормальным» журналистам вообще достаются очень неплохие варианты за символические деньги. Что же ты трогаешь, змей, мою больную мозоль?! Это я — нормальный журналист, больше некоторых вкалываю, не наркоман, не подлиза, работы не боюсь, образование высшее. Плохо учился? Да нет, преподаватели хвалили, в библиотеках сидел до закрытия, последние деньги отдавал на книги, почти «красный» диплом. А кредит ипотечный мне не дают! Да и глупо в такую долговую яму самому бросаться. Добровольное рабство на всю жизнь. Ах да! У меня же родственников среди чинуш нет. А может и мне — в «нормальные» журналисты? Говорят, это в начале трудно. Потом — не обращаешь внимание.

Системе так нужны зависимые от неё винтики. Тогда этого не понимал. Потом пришло понимание, что не хочу жить в Москве. Что квартира в мегаполисе — это западня. Просто квартира, собственное жильё, а кредитная — тем более.

Но тогда эта аксиома мне была ещё недоступна.

— Андрей Вадимович, — наверное, я делал глупость. Да, я однозначно делал глупость. «Ну, улыбнись ему, дурак», — Вы мне скажите, а президент всё же приедет?

Да и как-то все это было неожиданно — чай, колбаса, хлеб и вдруг — квартира. Но это я так себя оправдывал. В своих глазах.

«Стоп! Какая квартира? У меня же планы на это мероприятие. Барковский со мной здороваться перестанет. Какая ещё квартира? Ха!»

Путин так и не приехал. После помпезного мероприятия в лубочном стиле мне надо было торопиться — вечерний выпуск названивал — что там скажет Громов на счёт объединения Москвы с областью. А еще и ребятам с СитиFM я готовил материал. Они часто просили корреспондентов НТВ делать радиорепортажи для них.

Тогда тема объединения Москвы и Московской области снова бурно обсуждалась. Юрий Лужков активно проталкивал эту идею. Для мэра и московского клана это было бы не объединение, а присоединение области к столице. Конечно же, политическая и экономическая элита области не хотела терять свой пирог. Громов отказывал всем историю объединения комментировать. И главная цель приезда нашей съёмочной группы на открытие конькобежного центра была именно возможность порасспросить губернатора Подмосковья. Андрей Барковский ещё в пресс-центре настоятельно «просил» всех журналистов не задавать Громову вопросы на эту тему. Очень настоятельно «просил». Как в армии. Как с ним, так и он.

Когда Борис Громов спустился с трибун, его и вице-премьера Александра Жукова облепили камеры и газетчики. Громов и Жуков торопились. Я мог не успеть и сразу же спросил Громова о том, почему центр построили в Коломне, а как только он ответил, перебивая коллег:

— А чем Вам не нравится идея объединения Москвы и Московской области?

Громов посмотрел на моих коллег. Но поддержки не нашёл, все молча смотрели на губернатора. Ему не хотелось, но пришлось ответить.

После «перегона» ответа губернатора для вечернего выпуска на НТВ, у меня был прямой эфир на СитиFM. Я вволю постебался. Получился такой материал:

«Глава Московской области Борис Громов, считающий себя самым спортивным губернатором страны, и глава Коломны Валерий Шувалов сделали всё, чтобы открытие нового конькобежного дворца стало праздником для высоких гостей. В центр города провели новую асфальтированную трассу, вокруг дворца только уложили газон и приняли очень жёсткие меры безопасности. Ждали Владимира Путина. Но приехал вице-премьер Александр Жуков. Он зачитал приветствие президента и вместе с губернатором Громовым, митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, другими чиновниками и пятью тысячами обычных гостей, большая часть которых были подростки и студенты из Коломны, стал наслаждаться праздником. Взрослое население Коломны на открытие дворца пройти не смогло и наблюдало за кортежами гостей из-за оцепления.

Мероприятие было очень торжественное. Организаторы отдали предпочтение классическому репертуару — русским народным песням и танцам, а также советским спортивно-патриотическим. На льду периодически неожиданно появлялись персонажи из русских народных сказок. Во всей этой программе участвовало более двух тысяч человек.

Губернатору Борису Громову, бывшему мастеру спорта по гандболу и генерал-полковнику в отставке, все это очень понравилось, и после торжественной церемонии он сказал мне, что теперь Коломну можно считать конькобежной столицей России. И вице-премьер Александр Жуков, человек также неравнодушный к спорту, был очень доволен. Радостное настроение Борису Громову не испортило даже напоминание о предложении Лужкова объединить Москву и Московскую область. Губернатор сказал, что решать вопрос об объединении должны «не Лужков, Громов, Иванов или Сидоров», а граждане — по Конституции, они могут сделать это на референдуме. Помимо этого, Громов выразил сомнение — хватит ли денег у Москвы «поднять» область до уровня столицы.

Теперь в Коломне готовятся ко Дню славянской письменности и культуры, который пройдёт здесь ровно через год».

И мы уехали.

Да, я ждал его. Ждал этого звонка. Я уже знал, что вечерний выпуск дал слова Громова с такой подводкой: «Даже на открытии конькобежного центра в Коломне Борис Громов не переставал думать о предложении Лужкова».

И дождался, когда мы уже были далеко. Такое часто бывает в отношениях между журналистами и пресс-секретарями. У журналистов ещё есть аргумент, что они, дескать, «четвёртая власть», якобы, они независимые и прочее, а пресс-секретарям что делать, когда начальство на них орёт? Одним словом, рядовой вроде бы случай. Но Андрей Барковский сразу стал говорить со мной так, как будто я их «нормальный», «свой», который висит на одной из их программ «по поддержке молодых семей» и подручных журналистов. Одним словом, неинтеллигентный у нас получился диалог:

— А ну, Эльхан, пошёл и исправил!!!

— Что???

— Быстро!! Пошёл и исправил!!!

— Успокойтесь, Андрей Вадимович, что исправить? — меня начинал бесить его тон.

«Независимость — это значит: не быть зависимым».

— Эльхан, иди и исправь ту х. ню у вас на НТВ. И на Сити тоже. Мне сейчас сказали, что ты нёс чушь в прямом эфире. Быстро — пошел и исправил!!

«У Громова в команде прямо как в армии: быстро — упал, отжался».

— Вы считаете, что чушь. Но я так видел, потому что…

— Ты что не понял? Да я с тобой, бл. ть, знаешь что сделаю…

Вначале меня это разозлило. А потом мне стало весело. Сразу.

— Андрей Вадимович, идите Вы на х. й! — сказал я.

— Что?! — неожиданно испугался собеседник.

— Идите Вы на х. й! — повторил я в той же тональности.

В трубке наступила тишина. Минуту я со злорадством слушал дыхание пресс-секретаря губернатора Подмосковья.

— Я… я… я… — наконец ошарашено и обиженно заговорил телефон. — Я сейчас Митковой… нет я сейчас Кулистикову позвоню…

— Да хоть Громову, — с ещё большим злорадством ответил я, имея в виду другого Громова.

«Как же тяжело быть «нормальным» журналистом! Интересно, если он со мной так разговаривал, то что же он с «нормальными» моими коллегами делает??? Дааа, а была бы у тебя квартирка. В каком-нибудь экологически чистом районе Подмосковья. Лучше, на севере».

Приехали в Останкино. Собираюсь ехать на восьмой нтвшный этаж. И тут из лифта выходит Миткова. Я непроизвольно дёрнулся.

— Что такое, Эльхан?

— Татьяна Ростиславовна, а Вам от Громова не звонили?

— От кого??? — остановилась Миткова как вкопанная и сделала большие глаза. — От Громова?!

Душа ушла в пятки. Её душа. С этими большими глазами она стала приближаться ко мне. Я непроизвольно оглянулся назад, потому что подумал, что сзади меня рушится одна из стен Останкино, начинается Армагеддон. Но, сообразив, быстро спас её от инсульта:

— От Бориса Громова, губернатора. Ну, пресс-секретарь его Барковский не звонил Вам?

Главред НТВ облегчённо выдохнула. Успокоившись, сразу взяла себя в руки.

— Нет! А что?

— Поругались мы с ним… Тогда, наверное, Кулистикову он звонил.

— Ой, не волнуйся, Эльхан. Ты же сам знаешь, у нас такое сплошь и рядом, — Миткова на секунду задумалась, но потом на её лице появилось брезгливо-пренебрежительное выражение. — Да ну, Борис Громов…

Главный редактор НТВ ещё мгновение подумала, а потом снова разволновалась и быстро-быстро задышала.

— Это же не из Кремля! — глаза у неё снова немного округлились от ужаса.

«Да, Татьяна Ростиславовна, если бы из Кремля — Вы бы меня прямо здесь в лифте замуровали».

Source URL: http://ostankino2013.com/kvartira-ot-gubernatora.html