Молоко для вредного ректора

Глава 11.

Утром я выползла из постели с трудом. Все же не настолько молода уже, чтобы ночные залеты устраивать. Сентябрьская ночь была так хороша, что не хотелось возвращаться. Глупо думать, что такие порывистые и нерациональные поступки, как ночные полеты, когда на следующий день нужно рано вставать, это прерогатива лишь юности. Мы, преподаватели, не так уж сильно отличаемся от наших студентов. Да, чуть больше морщин на лице и волос в носу — это не то, о чем я хотела знать, но профессор Гоббс на прошлой рождественской вечеринке полчаса рассказывал мне о своих новых чарах для удаления волос в носу — однако суть остается та же. Люди не меняются, когда становятся старше. Не превращаются в каких-то мифических взрослых, мы совершаем все те же ошибки и глупости, что прежде. Просто теперь на нас смотрят молодые и думают: «Разве в его-то возрасте подобает так себя вести? Чудак он все-таки. Зачем ушел из преподавателей и стал выращивать розы? Ну не глупо ли?». А человек вовсе не чудак, у него, может, мечта. И то, что он долгие годы читал лекции по праву вовсе не отменяет того факта, что он тонкий цветовод. Вот так-то.

Пары проходят тихо. Рабочие вторники вообще редко бывают шумными. Студенты уже смирились с тем, что рабочая неделя началась, а до пятницы еще целая вечность, вот они и пытаются имитировать бурную деятельность или даже действительно учиться. Зависит от студента, конечно.

— Дон Дойченс, поведайте мне, пожалуйста, как вы будете формировать адресные погодные чары?

— Ну.. С удовольствием! — жизнерадостно брякнул студент, и аудитория радостно загоготала. И это четвертый курс. Ну, я же говорила… Мне еще повезло, что я не математик, иначе пришлось бы иметь дело с многочленами, а как знать, как бы отреагировали на это студенты.

— Замечательно. Приятно знать, что мой предмет вам настолько интересен. Итак, выйдите же сюда, к доске, и изобразите нам схему этого заклинания. Какая информация вам понадобится в первую очередь, чтобы задать нужные вектор?

— Ваш адрес? — предположил студент.

Дон Дойченс главный шут всего четвертого курса. У меня сложилось стойкое ощущение, что этого молодого человека манит карьера клоуна и он отчаянно пытается реализовать свои желания хоть где-нибудь, чаще всего, конечно, в аудиториях академии. Ох, дон Дойченс… Вы ведь не самый сложный тип в моем окружении.

— Если вы так жаждете поработать с адресами, я могу это устроить. В архиве как раз не помешает навести порядок. В картотеках сейчас творится настоящий хаос, и было бы замечательно, чтобы какой-нибудь доброволец рассортировал все личные дела бывших выпускников и освежил данные, если это необходимо. Очень радует, что именно вы, дон Дойченс, стали таким добровольцем. Работы предстоит немало, так что вы будете приходить в архив по четвергам и пятницам сразу после ужина. Желает кто-нибудь помочь дону Дойченсу? — я оглядела аудиторию. Желающих предсказуемо не нашлось. — Нет? В таком случае, продолжим. Итак, дон Дойченс, если известно, что чары нужны, скажем, для дона Гениццио, — я кивнула на соседа моей «жертвы», — с чего вы начнете?***Во время обеда я ухитрилась сцепиться с ректором. Не сильно, но немножко. И почему было не промолчать?Дон ректор имел удовольствие беседовать с проректором Каллахан. А я имела сомнительное удовольствие есть капустный салат без заправки и картофельное пюре с комочками. Видимо, у кухни выдался неудачный день.— Глэдис, — так уж вышло, что проректор Каллахан единственный человек в Форише Глас, к которому ректор обращается по имени — вы же понимаете, что исследования Купера-Новицки не последнее слово в науке. Заклинания, сделанные по их схемам мощны, но им недостает точности.Проректор Каллахан спокойно сделала глоток чая и удовлетворенно вздохнула.— Даже если так, семинар по работам Купера-Новицки я считаю полезным в первую очередь для старших курсов. Студентам не помешает немного расширить кругозор.— В учебном плане уже выделено место для новейших исследований, планировать новые семинары и лекции значит вмешиваться в работу министерства. Полагаю, лучше оставить все так, как есть.— Или можно урезать три лекции чиновника из министерства о профориентации и вместо этого рассказать о чем-то более полезном, — услышала я вдруг чей-то голос. Замерла, соображая, кто это такой смелый и дальше зазвучало: — Потому что в прошлый раз этот тип что-то тихо бубнил себе под нос в течение двух часов, а потом раздал брошюры министерства с вариантами вакансий. Брошюрки мы и сами студентам можем раздать, а время провести с пользой. Если уж дон ректор так сильно не желает вторгаться в святая святых — учебный план одобренный сверху.Ой! Я озадаченно уставилась в свою тарелку. Да что же они добавили сегодня в этот салат? Или в картофель? Сама бы я такое ни за что не ляпнула. Впрочем...Ректор Корвус внимательно слушал мою маленькую речь, ни единым мускулом не выражая недовольства.— Как любопытно, донна Маккой.— Профессор, — вежливо улыбнулась, или скорее оскалилась я. — Профессор Маккой.— Прошу прощения, профессор Маккой.Ни капли искренности в голосе. И вновь этот спокойный взгляд вивисектора. "Я все о тебе знаю и ты мне не слишком интересна", — говорит этот взгляд.— Ваши замечания, безусловно, любопытны, но едва ли мы можем менять учебную программу ради прихотей одного единственного человека, профессор Маккой.— А если не для одного-единственного человека? Если уж мы не можем добавить дополнительные часы в программу, почему бы не заменить то, что никому не приносит пользы, чем-нибудь важным? Чары по Куперу-Новицки в полном объеме еще не включены в учебную программу, но они могут быть полезны студентам! Каждому из этих детей, — я указала на зал, где заканчивал свой обед стдуенты, — рано или поздно захочет сотворить что-нибудь мощное. Может, им понадобится сильное заклинание поиска воды, может, захотят передвинуть дом, может, еще что-нибудь, но именно работа по схемам Купера-Новицки поможет им выйти в жизнь более подготовленными!— Подобные вещи подходят и для самостоятельного изучения, — сухо ответил ректор.Проректор Каллахан не произносила ни слова, наблюдая за нашей беседой. Остальные преподаватели тоже затихли, лишь тихо звякали вилки, соприкасаясь с фарфором тарелок.— Не подходят! — воскликнула я. — Мы хотим, чтобы они все учили самостоятельно. Если так, то для чего вообще нужна академия? Давайте отправим студентов по домам с учебниками. Пусть до всего доходят сами.Ректор Корвус аккуратно промокнул рот салфеткой и сказал:— Существуют определенные правила и образовательные учреждения обязаны им подчиняться. Если не желаете подчиняться, можете, как это говорят, отправляться в свободное плавание. То же касается всех остальных, — он окинул внимательным взглядом профессоров, которые тут же уткнулись в свои тарелки, словно бы говоря: "Нет-нет, мы довольны!".— Благодарю за разъяснения, дон Корвус, — источая сарказм, отчеканила я.— Возможно, вам, как особи без профильного образования, действительно будет комфортнее жить вне строгих рамок государственных образовательных учреждений. Подумайте об этом.С этими словами ректор встал, пожелал коллегам приятного аппетита и невозмутимо удалился из столовой. Хотелось броситься на него, выцарапать ему все волосы, хотелось кричать и топать ногами. Вместо этого я уткнулась в свое холодное пюре и проглотила все то, что могла бы сказать. А заодно и пюре.***

После лекции меня перехватила в аудитории Эхои. Мы никогда особенно не дружили, перебрасываемся парой вежливых фраз, как любые коллеги, но личных взаимоотношений между нами нет, а потому я немного удивилась, когда увидела ее в дверях кабинета.

— Привет! Ты занята? — проскальзывая внутрь, спросила профессор Шикоби.

— Не слишком, — покачала головой я. — У меня сейчас окно, так что за мое внимание с тобой могут конкурировать лишь эти сочинения, — я указала на две толстые стопки пергаментов и повернулась к доске, чтобы стереть жалкие попытки дона Стакермана изобразить схему ритуала плодородия. — Поскольку я явно предпочту тебя, можешь рассказывать, с чем пришла.

Эхои кралась по кабинету, словно кошка, осторожно ступая и словно бы принюхиваясь к воздуху, едва заметно шевеля носом.

— Все хорошо? — я одарила коллегу ободряющей улыбкой. — Ты выглядишь немного… — умолкла, подбирая слова, — настороженной.

Не самое подходящее слово, но наиболее близкое к тому, что сейчас олицетворяет собой профессор Эхои Шикоби.

— Пожалуй, можно и так сказать, — согласилась она, подходя к окну.

Выглянула, посмотрела вверх, в небо, взглянула вниз, на каменную стену, стремящуюся к земле. Третий этаж. Не так высоко, как я люблю, но все же уютнее, чем совсем на земле.

— Я хотела кое-что спросить у тебя, — мягким мелодичным голосом сообщила Эхои и вновь умолкла. Я молчала, решив не давить на нее. Если хочет, то спросит. Она обошла кабинет по кругу, поправила криво стоящие стулья, оставленные так после студентов, спешащих в столовую, дотронулась до потемневших медных ручек слегка покосившегося книжного шкафа, стоящего здесь, наверное, целую вечность. — Ты в последнее время не замечала ничего странного? — наконец сказала она.

— Например? Ты сейчас выглядишь довольно странно, это считается?

— Не думаю, — тень улыбки скользнула по губам Эхои, а затем исчезла, словно солнце, закрытое тучами. — Я обнаружила кое-что странное в работе с артефактами в последнее время. Подумала, что, возможно, ты тоже что-то видела.. слышала? чувствовала? Понимаешь?

— А что не так с артефактами?

— Занятно, что ты только задаешь вопросы, а ответов не даешь, — проницательно улыбнулась Эхои. — Совершенно разные артефакты, у которых нет ничего общего, начали вдруг чудить. Зеркало правды молчало два дня, а потом вдруг рассказало правду о человеке, который его когда-то создал. Без запроса, просто внезапно заговорило и вывалило никому не нужную правду. Вчера перед практическим занятием тестировала продуктовую скатерть. Редкоиспользуемые артефакты я всегда тестирую перед применением, слишком хорошо помню опыт своего бывшего профессора, у него однажды во время практики из безразмерного мешка посыпались разные заначки, которые он от жены прятал. Поверь, зрелище было то еще. В общем, скатерть выдала мне вместо жареной курицы целое блюдо плюшек с корицей. Срок годности у нее в порядке, магия функционировала исправно еще совсем недавно, при последней проверке перед началом учебного года. И это не все. Сапоги скороходы на днях пытались убежать, дубинка бей-беги избила ковер-самолет, тот потом страдал у меня в кабинете, ты же знаешь, у него тонкая душевная организация.

— Ты говорила об этом с кем-то еще?

— Подумала, что сначала стоит сверить показания с профессором, который ведет ритуалистику, а значит, тоже вынужден ориентироваться на изменения магического поля.

— Думаешь, дело в нем?

— Ни одного ответа и сплошные вопросы, — пожурила меня Эхои, мерцая золотыми глазами.