Молоко для вредного ректора

Глава 2.

— Донна Маккой, вы опоздали на три целых и пять десятых минуты.

Кого-то другого подобные интонации приморозили бы к месту, но я за свою жизнь успела привыкнуть и к обращению похуже, так что, послав ректору сияющую улыбку — его подобное ужасно раздражает и мне об этом прекрасно известно — прошмыгнула на свободное место и приготовилась делать увлеченный вид. Еще бы, ведь сухой голос ректора, вещающий что-то о цифрах и процентах это прекрасный способ провести вечер. Впрочем, не я одна недолюбливаю педсоветы.

Иногда мне кажется, что преподаватели это те же студенты, просто чуть больше морщин. Ну, сами посудите, профессор Гоббс втихаря изучает газетный лист с результатами вчерашнего забега буньипов, размышляя, на кого бы поставить в следующий раз. Или, к примеру, профессор Остерандо: со стороны может показаться, что он внимательнейшим образом слушает, что же изволит сказать ректор Корвус. И взгляд такой осмысленный, и кивает всегда к месту. Но нет, почтенный профессор вяжет под столом шарф для приболевшей цикламены застенчивой. Он и сел специально в уголок, чтобы загородиться коллегами от пронзительного взгляда льдисто-серых глаза Корвуса. А вот профессор Мирскен мечтательно поглядывает то в окно, то на часы. Явно мечтает сбежать поскорее в объятия своих зубастых тварей. И дон Крашер, сцеживающий зевок в кулак. Пожалуй, одна только Джин внимает каждому слову ректора, хотя и по ней видно, насколько она устала уже от всего этого.

В общем, почтенный преподавательский состав на поверку оказывается не таким уж почтенным. С другой стороны, сгонять нас сюда, в душный кабинет, три раза в неделю, по меньшей мере бесчеловечно со стороны Корвуса. И почему нельзя проводить педсоветы где-нибудь на свежем воздухе?

— Донна Маккой, что вы об этом думаете? — вырвал меня из размышлений голос ректора.

Рассеянно заморгав, я уставилась на него. Знать бы еще, о чем именно он говорил. Ох, иногда я действительно ничем не лучше собственных студентов. Немигающий взгляд льдисто-серых глаз ректора не отрывался от меня. Скульптурно вылепленные губы сжаты, лохматые черные брови нахмурены, длинные паучьи пальцы готовы вцепиться мне в шею, едва лишь с уст сорвется неверный ответ.

В голове проносится мысль, что если меня однажды вдруг уволят, вполне можно идти в писательство и строчить романы об убийствах и тайнах. Ну а пока у меня есть лишь один вариант:

— Совершенно согласна с вами, ректор Кровус, — откуда-то сбоку послышался смешок, тут же замаскированный под приступ кашля. Ну а что я могу сделать, кровососущее он и есть! Даже мое подсознание с этим согласно, а с подсознанием не поспоришь. — То есть ректор Корвус.

— Замечательно, значит, профессор Маккой и профессор Гоббс будут ответственны за порядок во время Зимнего бала. Я ожидаю, что поведение студентов не бросит пятно на многовековую репутацию Магической Академии, — напоследок прибавил он.

Серьезно? На дворе сентябрь, а мы уже планируем Зимний бал?! Да и еще и меня назначил ответственной. Знает же, что половина студентов перепьется и начнет творить безумства, а оставшейся половине для этого даже алкоголь не нужен. И во всю эту пучину разврата он бросает меня и пожилого тихого профессора Гоббса. Эх, ну что за человек! Я ведь даже не собиралась идти на этот бал.

— Дон Корвус, боюсь, что я не смогу, — твердо возразила я.

— А вы не бойтесь, профессор Маккой, — с насмешливой улыбкой посоветовал ректор. — Вы ведь лицо современной педагогики, вам ли бояться?

— Дело в том, что как раз в последний день перед каникулами я уезжаю, так что меня и моего лица на балу не будет, — безбожно соврала я.

— Донна Маккой, хочу напомнить, что в уставе Академии четко прописано: преподаватели обязаны присутствовать на всех официальных мероприятиях, проводимых в стенах Академии. Зимний бал входит в их число. Рад, что мы поняли друг друга.

И, сверкнув напоследок глазами — видимо, чтобы мне даже в голову не пришла мысль продолжить дискуссию — он обратился к следующей теме педсовета.

Ладно. Черт с ним, с Зимним балом. Переживу как-нибудь. Это всего лишь один день. Не катастрофа.

— Профессор Маккой, задержитесь, пожалуйста, ненадолго, — тихо и властно произнес ректор, едва лишь педсовет закончился. Бросая на меня любопытные взгляды, коллеги разбредались, оставляя меня один на один с великим и ужасным ректором.

— Вы хотели что-то обсудить, ректор Корвус? — осторожно поинтересовалась я, едва лишь закрылась дверь за профессором Остерандо, медленно выползающим из кабинета. Полосатый конец длинного шарфа замер, зажатый дверью, а потом медленно пополз дальше, словно маленькая деловитая гусеница.

— Верно, — кивнул он, щелчком пальцев расставляя стулья в прежнем порядке. — Донна Маккой, я давно хотел обсудить с вами кое-что.— Если вы о Зимнем бале, то я приложу все усилия, чтобы не опорочить честь академии. Если, конечно, не буду слишком занята. И не заболею. Я ведь, знаете ли, так легко простужаюсь. Вот даже сейчас. Апчхи! Видите?Ректора мое представление не слишком впечатлило.— Речь идет не о Зимнем бале, — голосом, способным заморозить стаю саламандр, сказал он.