Морально безнравственные

Глава 7

Аллегра

Наверное, я недооценила дьявола. Может, он чувствует себя виноватым, за то, что я встала под пулю, предназначенную для него, но он вел себя наилучшим образом.

Вскоре боль в руке утихла, до терпимой. Я даже набрался смелости посмотреть на рану, и хотя врач хорошо наложил швы, шрам останется.

Одним из побочных эффектов процесса заживления стало то, что я постоянно хочу спать. не знаю, сколько часов в сутки я сплю, но я начала терять счет времени, каждый день сливается с другим.

После того постельного инцидента Энцо больше не пытался воспользоваться мной. По-прежнему каждый день он приносит мне суп и помогает с лекарствами, а купать и одевать меня попросил пожилую женщину из своего персонала. Даже его насмешки прекратились, и я не знаю, стоит ли мне беспокоиться или нет.

— Пришел доктор, чтобы снять швы. — Его слова возвращают меня к реальности. На мне только майка, поэтому врач сможет сделать это без особого труда.

Энцо остается в комнате, наблюдая за каждым движением врача.

Процесс проходит довольно быстро и не так болезненно, как я себе представляла.

— Продолжайте держать участок кожи в чистоте, — уходя, советует врач, но останавливается за дверью, чтобы перекинуться парой слов с Энцо.

Я снова сонная, хотя проснулась всего пару часов назад. Возвращаясь на кровать, я засыпаю, как только моя голова касается подушки.



— Этого не может быть... — от слов Энцо мой рот широко открывается. Конечно, нет...

— Ты была в отключке достаточно долгое время. — подчеркивает он, но я всё еще в шоке.

Ведь если то, что он говорит, правда, то... В шоке я снова смотрю на дату.

Моя свадьба должна была состояться вчера.

Я пропустила свадьбу.

— Ты не понимаешь... — начинаю я, но даже не могу найти слов, чтобы объяснить, что со мной произойдет из-за этого. А Лия, она вообще еще жива?

— Шш, маленькая тигрица. Всё будет хорошо. Я отвезу тебя обратно к родителям и всё объясню. Они поймут, что ты ни в чем не виновата. Кроме того, они должны быть счастливы, что их дочь жива, верно?

Я качаю головой. Он не понимает... не осознает, что со мной будет. Сам факт того, что я была наедине с мужчиной...

— Доверься мне, — продолжает он, пальцем приподнимая мой подбородок так, что я смотрю ему в глаза. — Я знаю твоих родителей, и они поверят тому, что я им скажу.

Я хочу возразить, сказать ему, что это не имеет значения, но он кажется настолько уверенным в себе, что на мгновение я даже засомневалась. Возможно ли, что он прав?

Впервые я решаю довериться ему. Потому что, правда, какая альтернатива?

Мы выезжаем с первыми лучами солнца, и вместо того, чтобы ехать в порт, отправляемся в аэропорт, где нас ждет частный самолет. Менее чем через полчаса мы приземляемся дома. Черный автомобиль останавливается у посадочной полосы, и нас приглашают внутрь.

Может, Энцо какая-то важная персона, и, возможно, он убедит моих родителей. Пока едем до моей деревни, мы не разговариваем, и с каждой секундой приближения я чувствую пустоту в животе — как будто знаю, что еду на казнь.

— Не волнуйся. У меня все под контролем, — еще раз успокаивает меня Энцо, и я только киваю.

Остановившись перед моим домом, охранники смотрят на нас с Энцо и что-то сообщают по наушнику.

Беспокойство убивает меня, когда нам дают добро, чтобы войти внутрь. Не успеваем мы и пройти главный двор, как мой отец и моя мать выбегают на улицу.

— М... — не успевает слово покинуть мой рот, как мама дает мне пощечину, что я отшатываюсь назад. Закрыв глаза, я жду продолжения, поскольку знаю, чего ожидать. Но этого не происходит.

— Не бей ее, — строгий голос Энцо удивляет меня, но не так сильно, как выражение ужаса на лицах моих родителей.

— Ты... — гогочет отец, и тут же тянется рукой к пистолету на поясе своих брюк.

— Не думаю, что тебе стоит это сделать, — высокомерно комментирует Энцо, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

Так вот как он планировал помочь мне объяснить ситуацию моим родителям?

— Ты не представляешь, что ты натворила, глупая девчонка! — кричит на меня мама, язык ее тела говорит мне, что она не хотела бы ничего больше, чем схватить меня за волосы и бить до тех пор, пока я не смогу стоять на ногах. Вижу презрение в ее глазах, и точно знаю, что это значит. Как только Энцо уйдет, я труп.

— Нам пришлось отдать Франзе твою сестру. Твою сестру! — подчеркивает мама, будто я не знаю, что для них значит моя сестра. — Моя милая Киара! И всё из-за тебя! — она снова набрасывается на меня.

Я больше не могу боятся. Теперь, когда у меня есть подтверждение того, что меня ждет, вопрос только в том, когда это произойдет. Если это затронуло Киару, то за это придется заплатить мне.

— Разве я не ясно выразился? — Энцо обходит меня, становясь передо мной так, чтобы оградить от любой возможной атаки. — Вы не трогаете ее. Вы не кричите на нее. Всё ясно?

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать? Думаешь, у тебя здесь есть хоть какое-то влияние? — самодовольно говорит мама, но Энцо пожимает плечами, похоже, не беспокоясь об этом.

Взяв мою руку в свою, он крепко сжимает ее и поднимает перед моими родителями.

— Я — ее будущий муж.

— Я этого не допущу! — восклицает отец, доставая пистолет и направляя его на Энцо.

— Неужели? — тянет Энцо, и мои глаза расширяются от его беззаботности. Он в меньшинстве, и все охранники сосредоточены на нас, также готовые достать свое оружие. — Все остальные думают, что ты уже допустил, — продолжает Энцо, говоря моему отцу, чтобы тот проверил свой телефон.

— Ты... — он в шоке от того, что видит на своем телефоне, и может только покачать головой. — Ты спланировал это, не так ли? Почему? — я в замешательстве от обмена мнениями между ними, но еще больше я удивляюсь, когда мой отец с неохотой соглашается с Энцо.

— Марио, позови священника! — кричит он охраннику. — Нам нужно отпраздновать свадьбу, — добавляет он, ничуть не радуясь.

— Вот видишь, я же тебе говорил, — опуская голову, шепчет мне на ухо Энцо, пока нас ведут в гостиную.

— И это твое решение? Женится на мне? — стиснув зубы, я осознаю всю чудовищность ситуации. Но почему он вообще хочет на мне жениться? Поэтому я спрашиваю его об этом. — Почему?

— Я возвращаю долг. Ты спасла мою жизнь, теперь я спасаю твою. — Его лицо ничего не выражает, и я осознаю, что ему нет никакого дела до того, чтобы жениться на мне.

Ошеломленная, я пытаюсь держать себя в руках. Все очень напряжены, когда мы входим в дом, и родители не скрывают своего презрения ко мне.

— Аллегра, иди к Сесилии, чтобы она помогла тебе одеться. Если мы уж делаем это, то сделаем правильно. Ты не опозоришь нас снова. — Я киваю и выхожу из комнаты, не удосужившись взглянуть на Энцо. По крайней мере, я могу удостовериться, что с Лией все в порядке.

Но это не так. Не совсем.

Когда я дохожу до середины лестницы, я вижу фиолетовые синяки на ее лице и тянущиеся вниз по шее, уходящие под одежду.

О, Лия!

— Мисс! — подбегает она ко мне, обнимает, и прижимает к своей груди.

— Мне так жаль, Лия. Это всё из-за меня. — Слезы наконец-то проливаются и текут по моим щекам. Это всё я виновата. Я знала, что родители ни за что не оставят ее в покое... То, что она всё еще жива — это маленькая милость.

— Шш, ничего подобного. Я слышала новости. Я так рада за тебя, дитя мое. Тебе не придется выходить замуж за этого грубияна.

— Но Киара... — я прервалась, беспокоясь за сестру. Может, у нас и не самые лучшие отношения, но она всё равно семья.

— Она справится. Она всю жизнь стремилась быть на вершине. — Лия поднимает бровь, ожидая, что я возражу ей, и я знаю, что не могу.

Киара всегда была любимицей родителей. Бесчисленное количество раз мне говорили, что я чуть не убила свою мать при рождении, и в их суеверном сознании это означало, что мне не повезло.

— Я должна была сделать аборт, как только узнала, что ношу тебя. — Бесчисленное количество раз выплевывала мама. По воле судьбы вскоре после моего рождения у нее обнаружили рак груди, и она перенесла две мастэктомии. И по сей день она настаивает на том, что единственная причина ее болезни — это то, что я что-то сделала с ее телом, когда родилась. Я не врач, но сомневаюсь, что эти две причины связаны. Тем не менее, это означало, что всю жизнь я подвергалась этим колкостям.

Моя сестра? Она была идеальным ребенком. Худенькая, послушная и красивая. Она была всем, чем не была я, и поэтому ее везде брали с собой. Единственная, кто достойна быть показана публично.

Не скажу, что мои отношения с Киарой пострадали из-за этого, поскольку они никогда не были хорошими. Даже в детстве она была злобной и завистливой. Она всегда находила как сделать себя жертвой, а меня — злодеем. Количество полученных побоев, за несправедливые обвинения Кияры, почти уничтожило всю сестринскую любовь, что я питала к ней. Но это не значит, что я хотела, чтобы она страдала.

— Лучше она, чем ты. — Шепчет мне на ухо Лия, пока ведет меня в мою комнату. — Всю свою жизнь тебя наказывали не за свои грехи. Не надо делать из Киары жертву, ведь ее ядовитый язык вредил тебе больше, чем ты сама. Я даже не знаю, как ты можешь быть одной крови с этими людьми, — всё еще шепча, она качает головой.

Иногда я тоже не знаю.

Подойдя к моему шкафу, Лия достает простое белое платье.

— В нем нет ничего особенного, ведь Киаре пришлось надеть твое свадебное платье. Но ты будешь выглядеть в нем прекрасно. — Искренняя улыбка на ее лице дает мне понять, что она не лжет, просто чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

— Спасибо. — Мой голос полон эмоций. Сняв одежду, Лия приходит в ужас видя мою рану. Я качаю головой, сейчас не время вдаваться в подробности.

Надеваю платье и позволяю Лии поправить мои волосы. Как раз, когда она закрепляет последнюю прядь в прическе, входит мама.

— Ты должна гордиться собой, — закрывая за собой дверь, насмехается надо мной она. — Но ты выбрала не того мужчину, моя дорогая, — фальшиво смеется, враждебность сквозит в ее словах. — Не знаю, как ты втянула его в это, но не обольщайся, он просто использует тебя. Ты будешь уродливой, непритязательной крестьянской женой, воспитывающей его детей дома, пока он развлекается со своими шлюхами.

Мои глаза расширяются от ее слов, но она продолжает.

— Когда ты увидишь вереницу его любовниц, каждая из которых красивее, моложе, — она оглядывает меня с ног до головы, — и худее тебя, ты умрешь внутри. — Ухмыляясь, мама скрещивает перед собой руки. — И сидя в первом ряду, я буду наблюдать за зрелищем, которое станет твоим несчастьем.

— Мне всё равно. — Я поднимаю подбородок, пытаясь казаться сильной, хотя ее слова попали в цель.

— Сейчас тебе может быть всё равно, но посмотрим. Запомни мои слова. Ты додумалась саботировать свою сестру, и ты поплатишься. И нет ничего хуже, чем надежда, которая превращается в отчаяние, — не дожидаясь моего ответа, она выходит из комнаты.

— Не слушайте ее, мисс, — пытается утешить меня Лия.

Хотя я иногда развлекаюсь мечтами, прежде всего, я реалистка. И пусть я знаю, что она сказала всё это, лишь бы причинить мне боль, я не невежественна. Я знаю, что у него будут любовницы. Я знаю, что ему нет до меня дела.

Я могу только надеяться, что и мне не будет до него дела.

Последний раз взглянув в зеркало, я решаю, что не позволю матери победить. Если мне придется закрыть свое сердце для всего, то так тому и быть.

Но я не доставлю ей удовольствия видеть, как я страдаю.

Я буду счастлива. Даже если это убьет меня изнутри.

Когда мы закончили, мы спустились вниз, и я заняла свое место рядом с Энцо. Он не смотрит на меня, полностью сосредоточив внимание на моем отце и том, что они обсуждают.

Но я удивляюсь, когда чувствую его руку поверх своей, и он переплетает наши пальцы. Я не отталкиваю его, стараясь выбросить из головы разговор с матерью.

Когда прибывает священник, нас ведут во двор, где жители деревни весело смеются и поют, празднуя свадьбу. Там есть еда и напитки для всех.

— Это... — спрашиваю я, пораженная зрелищем.

— Нужно было как-то заставить твоего отца сделать это. Публичное объявление — лучший способ, ведь он слишком дорожит своим имиджем, — отвечает Энцо, притягивая меня ближе к себе и подводит к священнику.

Религиозная церемония коротка, и как только мы произносим «Да», с улицы начинает доноситься музыка, жители деревни выкрикивают поздравления.

— Пойдем, — Энцо подводит меня к открытой повозке и помогает мне подняться. — Давай устроим им шоу.

Лошади ржут, и Энцо берет поводья, ведя их вперед. Мы начинаем ехать медленной рысью, и пока мы движемся улицей, все стоят возле своих домов, хлопают и кричат: «поздравляем», «здоровья», «любви».

— Когда ты успел? — я в восторге. Это не что-то спонтанно спланированное.

— Возможно, некоторое время назад я шепнул на ухо деревенским сплетникам. Не нужно много времени, чтобы сплетня распространилась. В конце концов, есть бесплатная еда и вино. — Он подмигивает мне, и я не знаю, что делать — скандалить или впечатляться.

Покрутившись по деревне, мы возвращаемся в дом. Родители изо всех сил стараются развлечь гостей фальшивыми улыбками, делая вид, что они с самого начала знали об этой вторичной свадьбе. Они просто хотели выдать замуж старшую, прежде чем приступить к младшей, — так звучит их оправдание.

Мы проводим некоторое время с гостями, как вдруг нас торопят и запирают в комнате.

— Что... — я оглядываю пустую комнату, в центре которой стоит только односпальная кровать с белым постельным бельем.

— Я полагаю, они ожидают, что мы консумируем брак, — медленно говорит Энцо, вскидывая на меня бровь.

— О, нет, — поднимаю я руку, — этого не будет, мистер. — Снимаю туфли, бросаю их на пол и ложусь на кровать, озадаченная.

Всё это было таким вихрем, что у меня даже не было времени осознать происходящее.

Я замужем. За ним.

Смотрю на него краем глаза. Он прислонился спиной к двери, пристально наблюдая за мной.

— Почему ты это сделал? — я приподнимаюсь на локтях.

— Я же сказал тебе. Я не люблю быть кому-то должным. Этот брак обеспечит тебе безопасность.

— Больше ничего? — спрашиваю я скептически. За то время, что я знаю Энцо — а это не так уж долго — я осознала, что он ничего не делает без скрытых мотивов.

— А что еще? Ты получила за меня пулю, я дал тебе клятву, — сбросив пиджак и бросив его на пол, он присоединиться ко мне на кровати.

Я пытаюсь отодвинуться от него, но он прижимает меня к месту.

— Куда ты убегаешь? Нам нужно провести брачную ночь, cara, — в его голосе звучит его обычное обаяние, и я закатываю глаза.

— Ты хочешь этого не больше, чем я, так что давай оставим эту шараду.

— А ты знаешь, чего я хочу? Откуда? — приподняв бровь, он ловит прядь волос и дергает ее, пока вся моя прическа не распадается, и волосы свободно струятся по спине.

Я полностью поворачиваюсь к нему.

— Может, ты и красивый дьявол, Энцо Агости, но меня ты не обманешь, — говорю я, глядя ему в глаза. Его зрачки расширяются, необычно светлые глаза становятся темнее. — Я вижу пустоту внутри тебя. Ты надеваешь маску и держишь всех на расстоянии. Ты флиртуешь, играешь в игры и раздвигаешь границы, но всё это только напоказ.

— И ты вдруг стала экспертом по мне? — все веселье исчезает из его голоса, и мне кажется, что впервые я вижу настоящего Энцо.

— Нет. Не стала. Но я эксперт по себе, — я наклоняюсь к нему так, что наши лица оказываются в сантиметре друг от друга. Я всего лишь играю в его игру, и в кои-то веки приятно контролировать ситуацию. — И я так же пуста, как и ты. Вот почему я знаю, что мы никогда не сможем быть вместе. Две пустоты не составляют одно целое.

— Нет, — его рот слегка растягивается, — они образуют бездну. Что скажешь, маленькая тигрица? Как насчет того, чтобы отпустить? Поддаться свободному падению? — он всё еще играет с моими волосами, но больше не смотрит на меня.

— Нет, — я легонько качаю головой. — Падение — это проигрыш. А я не собираюсь проигрывать. Никогда больше. — В кои-то веки я собираюсь доказать, что мои родители ошибаются. Я сделаю лучшее из этих обстоятельств... Как-нибудь.

— Тогда мы договорились. — Он усмехается, черты его лица расслабляются, и я понимаю, что у него не было намерения заключать брак.

Он не видит тебя как женщину.

Крошечный голосок внутри меня никак не хочет замолкать. Я пытаюсь заглушить его, потому что это может означать то, что я разочарована, что он не находит меня привлекательной. Но это, конечно же, не так.

Он переворачивается на спину и смотрит в потолок.

— Мы можем быть партнерами.

— Партнерами? — повторяю его слово я, понятие совершенно чуждо мне.

— Может, мы не и сможем заполнить пустоту друг в друге. Но мы можем сделать так, чтобы она не увеличилась.

Я откидываюсь на подушки, уставившись в тот же потолок, который он, похоже, находит весьма интересным.

— Хорошо, — соглашаюсь.

Со мной всё будет нормально.

Пока мое счастье не зависит от него, мне никогда не придется беспокоиться о словах матери.

И впервые, возможно, я стану свободна.