Морально безнравственные

Глава 1

Аллегра

9 лет назад

— Но мисс, — восклицает моя гувернантка Сесилия, следуя за мной по пятам, пока я роюсь в шкафу моего кузена.

— Ты не сможешь отговорить меня от этого, Лия. Я сделаю это, — говорю я, беря пару брюк, которые выглядят так, будто могут подойти, учитывая, что мой кузен на четыре года младше меня и еще не полностью прошел период полового созревания.

— Но мисс, — начинает она, ее губы слегка дрожат, — ваша свадьба через две недели. Что, если что-то случится? — я подавляю желание закатить глаза при упоминании о предстоящей свадьбе.

— Ничего не случится. Я все продумала. Меня не будет всего один день, и я вернусь до полуночи.

— Если ваши родители узнают... — Она качает головой, уже представляя себе худшее.

— Не узнают, если ты им не скажешь. — Положив руки на бедра, я поворачиваюсь к ней. — Они все еще в Америке, и есть шанс, что они вернутся только перед самой свадьбой. — Я вскидываю бровь, ожидая, что она возразит мне. Лия знает, что моим родителям нет до меня никакого дела — для этого у них есть моя сестра.

— А что, если месье Франзе узнает? — я делаю глубокий вдох, раздражаясь от одного упоминания его имени.

Акилле Франзе — мой будущий муж и дон преступной калабрийской Ндрангеты. Старше меня на несколько десятилетий, он был моим женихом в течение последних пяти лет. Хоть я и встречалась с этим мужчиной всего два раза, оба раза он вызывал у меня страх. Но мои родители так ждали этого союза, что свадьба должна состояться в день моего восемнадцатилетия — через две недели.

Когда договор был подписан, выбор стал между мной и моей сестрой. Акилл был настроен неоднозначно. В его глазах любая юная девственная невеста была подходящей. Мои родители, однако, увидели в этом возможность избавиться от меня и спасти свою драгоценную дочь. Они знают, что меня не ждет счастье после произнесения клятвы.

Я могу боятся своего будущего, но я также достаточно умна, чтобы понимать, что выхода нет. Столько ночей я строила планы — как сбежать, получить новое удостоверение личности и жить долго и счастливо. Но эти мысли остаются только на время сна, когда я могу представить, что живу совершенно другой жизнью. В тот момент, когда я брошу вызов родителям или Акиллу — я погибну.

Я знаю это и Лия тоже, поэтому она так беспокоится обо мне. Я смирилась со своей участью, но я всё еще немного эгоистка. Я хочу одно воспоминание для себя — всего лишь одно, чтобы оно согревало меня до конца жизни.

Я никогда не покидала свою деревню. У меня едва был доступ к технологиям. Я никогда даже не ела хорошей еды, не говоря уже о ее достаточном количестве. Я просто не знала ничего, кроме этого мрачного особняка, который хранит в себе мои самые дорогие воспоминания, но и самые глубокие страхи. Так ли плохо хотеть испытать что-то другое хотя бы на один день?

В детстве книги были моим единственным утешением. В библиотеке есть только несколько книг на итальянском, и все они предназначены для того, чтобы подавить мои знания и держать меня в пузыре невежества, превратить в идеальную идиотку-невесту. Большинство книг на английском, испанском или французском языках. Но мои родители не учли одного — моего отчаяния.

По счастливой случайности оказалось, что копия книги была доступна на итальянском и английском языках, и я вчитывалась в эти буквы несколько дней, месяцев, лет подряд, сравнивая слова и структуры предложений, пока не выучила язык. С трудом я перешла на другие книги на английском, но чем больше погружалась в этот новый язык, тем больше он становился знаком. И передо мной открывался новый мир.

Я читала о Париже и Нью-Йорке, о моде и экзотической еде, об искусстве и истории. Это были запретные для меня вещи, но они восхищали меня больше всего на свете. Больше всего они показывали мне, как живут свободные люди. И я стала жадной.

Чем ближе приближалась моя свадьба, тем беспокойнее я становилась, думая о неизвестном. О картинах, которые я никогда не увижу, о шоколаде, который я никогда не попробую, или о музыке, которую никогда не услышу. Это любопытство достигло такого накала, что я, наконец, сломалась. Я изучила все доступные карты, рассчитала расстояния и время, и все это ради одной цели — жить, хотя бы один день.

— Он не узнает. Не сможет. Я планировала это целый год, Лия. Я запомнила карты и знаю дороги наизусть. Я могу это сделать. Я просто поеду в город рано утром и вернусь до полуночи.

Милена — деревня, в которой я родилась и которую никогда не покидала, находится в паре часов езды от Агридженто — в прошлом один из крупнейших городов Древней Греции — и родина бесчисленных руин, музеев и ресторанов. Находясь неподалеку от моря, Агридженто охватывает большинство пунктов моего списка желаний.

— Но охранники... — Лия качает головой. Я понимаю, к чему она клонит. Она знает, на какой риск я иду, но я чувствую себя всё более безрассудной только ради одного этого ощущения свободы.

— Они подумают, что я заболела. Они не узнают, что я ушла. — Переодевшись мальчиком, я бы вышла из дома на рассвете и проехала на велосипеде все расстояние до Агридженто. — Ну же, Лия. Ты знаешь, как это важно для меня, — добавляю я умоляющим тоном, пытаясь подсластить ее. Она была для меня матерью больше, чем моя собственная.

— А вы не устанете? Два часа езды на велосипеде очень много, вы никогда раньше этого не делала. — Она поджала губы.

— Я приняла это во внимание. Почему ты думаешь, я уже несколько месяцев бегаю вверх-вниз по лестнице?

Когда я говорю, что всё тщательно спланировала, я имею это ввиду. Я учла даже такие простые вещи, как физическая форма. Я рисковала заболеть из-за того, что слишком много тренировался без достаточного питания, но это сработало.

— Не могу поверить, что соглашаюсь на это. О, да хранит вас Дева Мария. — Она перекрещивает меня, затем засовывает пальцы в передник и протягивает мне несколько банкнот.

— Лия... — запинаюсь я, слезы собираются в уголках моих глаз. Деньги... она дает мне деньги, когда у нее их так мало.

— Вы должны принять это. Используй их разумно, дитя. — Я не даю ей договорит, обхватывая ее руками.

— Спасибо.

Хотя я спланировала всё до мелочей, недостаток средств всё еще оставался проблемой. Я решила заложить несколько золотых колец, но теперь эти деньги обеспечат мне безопасность, даже если это не сработает.



Когда часы в большом зале пробили три часа утра, я была готова. Моя сумка набита всем необходимым, пока я не доберусь до Агридженто — карты, деньги, немного еды и воды. Я перекидываю сумку через плечо и на цыпочках спускаюсь по лестнице. Охранники должны спать. Лия помогла мне приправить ужин и вино валерианой. Их сон будет беспрерывным, и этого будет достаточно, чтобы я смогла совершить побег.

Одежда, которую я украла у кузена, пришлась мне впору, что неудивительно. Пара серых брюк, свободная черная футболка и белая рубашка, которую я заправила, поскольку ночной воздух может быть прохладным. Я также надела шапочку, чтобы скрыть свои длинные волосы. Трудно поверить, что (почти) восемнадцатилетняя девушка влезет в одежду четырнадцатилетнего мальчика, но, когда человек последние четыре года сидит на строгой диете, не ест почти ничего, кроме бульона и некоторых овощей, он как правило будет довольно мал. Готова поспорить, что никто даже не сможет догадаться, что я девушка. Особенно когда я — сплошные кожа да кости без какой-либо формы. Потому что, очевидно, Франзе предпочитает, чтобы его женщины были очень худыми.

На протяжении многих лет Лия то тут, то там протаскивала еду, но даже это было трудно сделать, поскольку она не отвечала за продукты и готовку. Мои родители строго-настрого приказали убрать из дома все жирное. Пару раз я пыталась украсть еду у охранников, и помимо того, что это было постыдно, в первый раз меня наказали на неделю, а в последующие — на месяц. Наказанием было еще меньше еды, так что я быстро усвоила урок

Я направилась к задней части дома, где обнаружила дыру в заборе. Поскольку я довольно маленькая, то легко пролезу в отверстие.

Сначала я проталкиваю сумку, а затем прижимаюсь к земле. Я ползу вперед, и через несколько движений оказываюсь на другой стороне. Схватив рюкзак, я не задерживаюсь и выбегаю из переулка.

Мы все предусмотрели, и Лия спрятала старый велосипед в кустах несколькими улицами дальше. Достав из кармана ключ от замка, я отпираю велосипед и кладу свою сумку в переднюю корзину. Я разворачиваю карту и закрепляю ее в корзине так, чтобы ее можно было легко рассмотреть в дороге. Затем сажусь на велосипед и начинаю крутить педали.

Солнце всходит на небе, и свет помогает лучше видеть, куда я еду. По пути я останавливаюсь всего пару раз, чтобы глотнуть воды и перекусить. Несмотря на то, что ноги болят, по моим расчетам, я должна быть уже совсем близко к Агридженто.

Вытирая пот со лба, двигаюсь дальше.

Еще немного.

Я кручу и кручу педали, и наконец, вижу что-то вдалеке. Здания начинают приобретать очертания, и мое сердцебиение учащается при одной мысли об этом. Я так близко... Я дважды моргаю, мои глаза уже слезятся от восторга и страха. Мне нужно впитать всё.

Сделав глубокий вдох, останавливаюсь и снова сверяюсь с картой. Она старая, так что я уже учла, что на ней могут быть не все новые здания и заведения. Все равно я составила короткий маршрут.

Я должна была приехать в Агридженто, посетить библиотеку, сходить в кофейню и ресторан. Я выделила немного времени на прогулку, прежде чем отправиться к руинам, расположенным к югу от города. Затем я продолжу путь на юг, чтобы добраться до пляжа. Я улыбаюсь про себя, мысль о том, что это будет впервые, заставляет меня вспыхивать от волнения.

Отложив карту, я снова устраиваюсь на сиденье и продолжаю свой путь. Через несколько миль по обе стороны шоссе появляются здания. Впереди и позади меня едут машины, и, несмотря на всю новизну этого, я не испытываю никакого страха. Я кручу педали быстрее, чувствуя, как теплый прохладный ветерок обдувает мое лицо, и мурашки появляются на моем теле. Я увеличиваю скорость, вдыхая свежий воздух.

Свобода! Я чувствую себя свободной!

Мои губы растягиваются в широкую улыбку, и я ухмыляюсь, как дурочка. Столько раз я пыталась представить себе это... Я смотрю направо и налево и запечатлеваю все в своей памяти. Виды, запахи, чистое ощущение свободы. Я накапливаю все это, зная, что оно ограничено.

Шоссе разветвляется на множество маленьких улочек, и я следую к выходу, отмеченному на моей карте. Спустившись с холма, здания становятся более тесно прижаты друг к другу, создавая ощущение города, что мне совершенно незнакомо.

Моя деревня простая, и, если не считать дом моей семьи, который можно назвать самым показным в округе, остальные дома скромные, дороги маленькие и неухоженные. Продолжая крутить педали, я поражаюсь разной архитектуре, цветам зданий и их размерам.

Учитывая, что я на велосипеде, довольно легко покинуть главную улицу и поехать по переулкам. Как и улицы, они узкие, идут вверх-вниз и повторяют форму холма, что делает мое путешествие еще более утомительным. Не сворачивая с дороги, отмеченной на моей карте, я пересекаю несколько переулков, направляясь прямо к центру города.

Бросив взгляд на часы, я понимаю, что выбрала идеальное время — уже почти восемь утра. Я проезжаю мимо нескольких магазинов, и все они открываются в девять. Я немного разочарована, потому что в моем расписании не учтен целый час. Я чувствую, как подкрадывается паника, поэтому делаю глубокий вдох.

Я справлюсь!

Я спрыгиваю с велосипеда и иду пешком, ведя его за ручки. Дойдя до исторического центра, останавливаюсь у церкви. Ищу удобное место и сажусь. Вытащив то, что осталось от еды, я ем, наблюдая, как люди приходят и уходят с площади.

Это так чуждо... Чем больше я там сижу, тем больше людей вижу. Кажется, я никогда в жизни не видела столько людей. Словно зачарованная наблюдаю за тем, как они идут по своим делам, вероятно, на работу.

Когда уже почти девять, я выныриваю из своих размышлений и спрашиваю, где здесь ломбард. Меня направляют в один из них, расположенный недалеко от меня, и мне удается продать золотые кольца за довольно большие деньги.

Этого должно хватить на один день.

Все улажено, я смотрю на свой список. Что мне следует сделать в первую очередь?

Я гуляю по центру города, когда до меня доносится восхитительный запах. Я закрываю глаза и вдыхаю, а ноги уже несут меня к источнику. В продуктовом киоске жарят какую-то еду, оранжевую, овальной формы и хрустящую. Я дважды моргаю, во рту уже обильно выделяется слюна.

Я прочищаю горло и пытаюсь изменить свой голос, чтобы звучать, как мальчик.

— Что это? — спрашиваю я, не отрывая глаз от деликатесов, лежащих передо мной.

Мужчина, готовящий еду, хмурится.

— Ты не знаешь? — он звучит возмущенно, двигает руками в воздухе, и я инстинктивно делаю шаг назад. — Парень, ты что, жил под камнем? Это аранчини, сицилийская гордость. — Он качает головой, явно обескураженный моим очень невинным вопросом. Что ж, что бы это ни было, мне нужно немного.

— Дайте мне... — Я делаю паузу, пытаясь сообразить, сколько мне нужно, — десять! — да, этого должно хватить. В конце концов, они довольно маленькие.

Бормоча что-то себе под нос, мужчина делает то, что ему велено, упаковывая десять аранчини в маленький пакет. Я расплачиваюсь и собираюсь уходить, но тут меня атакует новый запах. На этот раз он сладкий. Я забываю куда хотела и быстро иду к следующему ларьку. Получив урок, я не спрашиваю, что это такое, а просто уверенно произношу свою просьбу.

— Можно мне пять штучек, пожалуйста? — я решаю взять пять, так как они немного больше, чем аранчини.

— Пять канноли. — Восклицает девушка, и я киваю, запоминая название.

К тому времени, как я оказываюсь в конце улицы, у меня с собой около десяти пакетов, наполненных различными уличными блюдами. Я оставляю несколько пакетов на потом, набивая ими корзину велосипеда. Вытащив аранчини и канноли, нахожу место, где можно присесть, и погружаюсь в еду.

Сначала аранчини, и о боже, какое вкусное сочетание — хрустящая корочка и мясная начинка. Я почти стону, когда она касается моего языка. Когда я в последний раз ела что-то жареное? Что-то с мясом и соусом? Я вздыхаю от удовольствия, набивая рот аранчини за аранчини. Вскоре пакет пустеет.

Но я не останавливаюсь.

Мой желудок полон, но в тоже время пуст. Больше, мне нужно больше. Иначе у меня больше никогда не будет такой возможности. Я ловлю момент, погружаясь в канноли. Кусаю вафлю, и крем врывается в мой рот, атакуя мои рецепторы сладостью, настолько чуждой, что это почти невыносимо.

— Боже... — шепчу с набитым ртом, шоколад сокрушает мои чувства и приводит меня в состояние перегрузки.

Как это возможно?

Вкус такой насыщенный и такой совершенный, что я ем одну за другой, пока не остается только одна. Я немного кривлю лицо, глядя на оставшуюся, всё мое тело бунтует при мысли о том, чтобы съесть еще одну. Но я не слушаю его.

Нет... Я должна съесть всё.

Я запихиваю его в рот, медленно жую и пытаюсь проглотить. Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, но уже через секунду всё выходит обратно. Я быстро бегу в кусты, опустошая свой желудок до последней капли. Я отплевываюсь, пока ничего не остается, и от этого падаю, зрение немного затуманено.

— Черт... — бормочу я, мой желудок всё еще бунтует.

Может быть, в следующий раз мне стоит попробовать есть умеренно.

Я выделяю минутку, чтобы прийти в себя и выпить воды. Когда я чувствую себя немного лучше, то продолжаю свои исследования. Я вычеркиваю еду из своего списка и перехожу к следующему пункту — библиотеке. Я прекрасно понимаю, что ничего не смогу забрать с собой, но, по крайней мере, я могу полистать несколько книг.

Я иду в местную библиотеку и бегло оглядываю их издания, удивляясь различным обложкам и их текстуре. Большинство книг дома — это классика с очень обычными обложками. Когда я беру книгу в руки, на которой изображена обнаженная грудь, мой рот складывается в букву «О», и я чуть не роняю ее.

Голый мужчина... на обложке? Чувствуя запретность этого, я оглядываюсь по сторонам, прежде чем открыть книгу. Я быстро просматриваю аннотацию и понимаю, что это любовная история.

А что если...?

Мне не обязательно брать ее с собой домой. Я могу просто прочитать ее сегодня, а потом отдать кому-нибудь другому, верно?

Довольная ходом своих мыслей и заинтригованная запрещенностью обложки романа, я киваю сама себе. Плачу за книгу и быстро запихиваю ее в сумку, стараясь, чтобы никто не увидел фотографию.

Выйдя из магазина, я смотрю на часы и решаю отправиться к руинам, надеясь по пути найти еще магазины. Я запрыгиваю на велосипед и снова кручу педали.

Едя на юг, я потратила почти час, чтобы добраться до руин. Но все усилия того стоят.

Вау!

Это больше, чем всё, что я когда-либо видела. Приближаясь к руинам, в моей груди расцветает возбуждение. Вокруг уже толпятся люди, одни фотографируют, другим личный гид объясняет историю места.

В благоговении я ставлю одну ногу перед другой на автомате. Я нахожу место, где можно закрепить велосипед, и, взяв с собой сумку, начинаю идти вдоль неописуемых стен, проводя рукой по их поверхности и ощущая их текстуру, возраст и историю.

Древние люди, должно быть, тоже прикасались к ним!

Мой разум тут же кричит мне об этом, что вызывает еще большее головокружение. Боже, я уже сбилась со счета, сколько раз я представляла себя живущей в те времена, засыпая с книгой, в которой рассказывалось о мифах греков или римлян. Я читала Гомера, Геродота и Фукидида, Цицерона, Овидия и Марка Аврелия, и моя жажда этого прекрасного, но уже ушедшего мира, не знала границ. Быть здесь... прикасаться к этому... это просто слишком. Я еще даже не дошла до главных достопримечательностей, а меня уже переполняют эмоции.

Я прохожу дальше, теряясь в толпе людей. Улыбка играет на моих губах. Это так обыденно, но для меня это необычно.

Я чувствую себя нормальной.

Остановившись в толпе, подавляю вздох, мои глаза расширяются, когда передо мной оказывается чудо. Ржаво-желто-оранжевый Храм Конкордии раскинулся передо мной во всем своем великолепии. Один из наиболее хорошо сохранившихся древних храмов, построен в дорическом стиле. Главное отличие этого храма в том, что он построен полностью из глины, а не из обычного мрамора. Я смотрю на него с открытым ртом, вглядываясь в каждую деталь и впитывая величие этого места.

Глядя на него, я чувствую себя такой маленькой... такой незначительной. Сколько людских бед оно повидало за века, тысячелетия своего существования? Все мои проблемы и надвигающаяся погибель отступают, пока я стою там.

Каким-то образом я заставляю себя идти и продолжаю любоваться всеми этими прекрасными сооружениями человечества, пока не дохожу до другого храма — храма Геры. Здесь сохранились только колонны, но и этого достаточно, чтобы представить, как выглядел храм в эпоху своего расцвета. Гера... Мои губы кривятся от иронии ситуации. Гера, богиня брака и рождения. Если бы только я могла протянуть руку и умолять ее не благословлять меня на брак. Я качаю головой, стараясь выбросить эти мысли из головы. Я не должна тратить время на размышления о неизбежном, не когда у меня есть более важные дела.

Перед уходом я провожу час в музее, пытаясь увидеть каждый артефакт. Скрепя сердце, заставляю себя уйти, понимая, что время на исходе. Сейчас почти четыре часа дня, и я должна учесть время, которое мне понадобится, чтобы вернуться домой.

Я возвращаюсь к своему велосипеду и, снова изучая карту, следую указателям, чтобы отправиться в порт.

Забавно, что я живу здесь всю свою жизнь, но никогда не видела моря. Когда я вижу, как два оттенка синего встречаются на линии горизонта, мои глаза немного слезятся. И снова я чувствую, что могу сделать всё, что угодно.

Эта свобода... она опьяняет, и я боюсь, что опьянею от нее. Марк Аврелий, конечно, не одобрил бы этого, но в этот раз его философия не работает для меня. Мне нужно это, чтобы быть счастливой. И теперь, когда я вкусила свободу, боюсь, что никогда не буду прежней.

Я оставляю велосипед в надежном месте и начинаю идти, стараясь запомнить всё. Тут есть магазины, рестораны... всё. Я даже не могу решить, что я хочу сделать в первую очередь. Минуту я мысленно обсуждаю, что должно быть моим первым пунктом назначения. В итоге, решаю пойти на пляж и окунуть пальцы ног в воду — буквально. Я не умею плавать, так что этого будет достаточно.

Люди загорают, почти без одежды. Мой первый инстинкт — отвернуться, смутиться, но поскольку для них это нормально, я напускаю на себя ложную уверенность и продолжаю идти вперед. Есть даже голые мужчины... еще больше, чем парень на обложке. Мои щеки, должно быть, пылают красным, и я стараюсь смотреть куда угодно, только не на них. Сомневаюсь, что мальчик так бы отреагировал.

Я сосредотачиваюсь на том, чтобы добраться до берега, и снимаю обувь. Неуверенно ступаю на песок, удивляясь тому, как мелкая галька ощущается под моими ногами. Солнечное тепло вызывает приятное покалывание. Я делаю несколько шагов, когда волна разбивается о берег, и пена медленно наползает на меня. Она достигает моих ног, и я шевелю пальцами ног от этого чуждого ощущения. Хихиканье вырывается из меня, и внезапно я бросаюсь вперед, подтянув штаны до колен. Ухмыляясь как дурочка, я захожу в воду пока она не достигает моих голеней.

Это!

Это жизнь!

Держа обувь, по одному в каждой руке, я поднимаю голову, глаза закрыты, и я просто позволяю себе чувствовать. Вода бьется о ноги, щекоча мелким мусором, что приносит. Солнце окутывает меня своим теплом, а ветер ласкает мою кожу. Моя улыбка расширяется, когда я отключаюсь от всего остального.

Есть только я... и море.

Не знаю, как долго я так стою. Наверное, со стороны я похожа на сумасшедшую. Но они не знают, что я танцую под свою собственную мелодию, и на этот раз внешнее отражает внутреннее.

Только когда мимо меня проходят дети, громко смеясь, я снова возвращаюсь на землю.

Я смотрю на часы и разочарованно вздыхаю от того, как быстро пролетает время. Собравшись с духом, выхожу из воды и иду в один из душей, чтобы смыть с себя песок, прежде чем надеть обувь.

Я снова брожу, пытаясь выбрать ресторан, чтобы поужинать. Мое внимание привлекает ресторан с морской кухней, и я не могу удержаться. Я хочу попробовать что-то новое, и это, кажется, хороший выбор.

Официант усаживает меня за столик и принимает заказ. Мне не нужно много времени, чтобы принять решение, и, быстро подсчитав, сколько у меня осталось денег, я заказываю всё по одному блюду. Я не повторю ошибку, которую совершила во время обеда, но откушу от всего.

Блюда просачиваются в мой желудок, и я получаю огромное удовольствие. Каждое следующее лучше предыдущего. Я так глубоко сосредоточена на своем пищевом рае, что мне нужна секунда, чтобы задержаться на том, что вижу.

На другой стороне улицы стоят двое мужчин в черной одежде. Они выглядят напряженными, сканируя окружающую обстановку. Когда один из них смотрит в мою сторону, я задыхаюсь.

Марио!

Один из моих охранников. Нет...

Мое сердце громко стучит в груди, и все рассуждения покидают меня. Я достаю пачку банкнот и бросаю их на стол, выбегаю из ресторана и бегу в противоположном направлении.

Я слышу шарканье и понимаю, что они идут следом.

Как они узнали меня?

У меня нет времени гадать, когда я огибаю порт и бегу в сторону кораблей. Но потом попадаю в тупик.

Нет!

Дыхание учащается и становится поверхностным, пока я судорожно осматриваюсь по сторонам. Единственный выход — где-нибудь спрятаться. Я быстро взвешиваю свои варианты. Либо на корабле, либо... в воде. Последний вряд ли, так как я не умею плавать, поэтому корабль подойдет. Я выбираю самый роскошный, думая, что они не осмелятся туда заглянуть.

Я изо всех сил стараюсь забраться на корабль, иду к открытому люку и прячусь внутри. Снаружи доносится шум, и я знаю, что это они. Я пытаюсь выровнять дыхание. Единственное возможное решение — вернуться домой и горячо отрицать, что это была я.

Я всё еще не могу поверить, что они узнали меня...

Анализируя всё, решаю остаться в укрытие подольше, чтобы убедиться, что их нет поблизости. Чтобы скоротать время, я открываю рюкзак и достаю роман. Лучше потратить время с пользой.

Не знаю, когда я заснула, но через некоторое время меня будит резкое движение. Я дважды моргаю, пытаясь стряхнуть сон.

Движение... корабль движется.

Нет!