Мой дядюшка Освальд

6

Мой бизнес процветал. Десять первоначальных клиентов шепнули о потрясающей новости своим лучшим друзьям, а те — своим друзьям, и примерно через месяц образовался огромный снежный ком. Половина каждого дня уходила на изготовление пилюль. Я благодарил небеса за то, что догадался привезти большое количество порошка из Судана. Но мне пришлось снизить цену. Не каждый был послом или министром, и я быстро понял, что многие просто не могут заплатить ту абсурдную цену, которую я назначил за каждую пилюлю. Поэтому я снизил ее до двухсот пятидесяти франков.

Деньги текли рекой.

Я покупал себе дорогую одежду и появлялся в парижском свете, Я купил автомобиль — новую спортивную модель «Де Дион-Бутон», изумительный моноблок с трехскоростной коробкой передач — и научился водить. Он развивал скорость — хотите верьте, хотите нет — до 50 миль в час, и несколько раз я на полном ходу долетал до Елисейских Полей.

Но самое главное — я развлекался с женщинами, сколько душе было угодно. В те времена Париж был чрезвычайно космополитичным городом. Его наполняли светские дамы практически из всех стран мира, и именно в тот период моей жизни я открыл любопытную истину.

Мы все знаем, что люди разных национальностей имеют разные национальные характеристики и обладают разными темпераментами. Однако не всем известно, что эти разные национальные характеристики проступают более отчетливо при половом сношении, нежели при социальном общении. Я стал экспертом по национальным сексуальным характеристикам.

Удивительно, как женщины той или иной национальности совпадают по своим качествам. Возьмите, к примеру, с десяток сербских женщин (и не думайте, что я этого не делал) и, если вниманиями присмотреться, вы обнаружите, что каждая из них обладает рядом четко выраженных общих навыком, предпочтений и странностей. Польских женщин так же легко узнать по некоторым их общим привычкам. Это в равной степени относится и к баскам, марокканкам, эквадоркам, норвежкам, голландкам, гватемалкам, бельгийкам, русским, китаянкам и всем прочим. К концу моего пребывания в Париже меня можно было положить на кушетку с завязанными глазами рядом с дамой из любой страны, и через пять минут и мог назвать ее национальность, хотя бы она не произнесла ни слова.

Здесь напрашивается вопрос. В какой стране самые сексуальные женщины?

Лично я был склонен отдать предпочтение болгаркам аристократического происхождения. Помимо всего прочего, у них весьма необычные языки. Языки не только исключительно сильные и подвижные, но они еще имеют шероховатую поверхность, как язык кошки, (Дайте кошке полизать вам палец, и вы поймете, что я имею в виду.)

Турчанок (кажется, я уже упоминал о них) я тоже ценю очень высоко. Они словно водяные колеса — не останавливаются до тех пор, пока не высохнет река. Но, черт возьми, к встрече с турчанкой необходимо хорошо подготовиться, и лично я допускал ее к себе только после плотного завтрака.

Гавайские женщины были мне любопытны благодаря цепким пальцам ног — практически в любой ситуации они предпочитали действовать ногами, а не руками.

Что касается китаянок, я на собственном опыте убедился, что иметь дело можно только с дамами из Пекина и соседней провинции Шаньтунь. И, кроме того, они должны происходить из благородных семей — это важно. В те времена аристократия Пекина и Шаньтуня отправляла своих дочерей, едва им исполнялось пятнадцать, к старым, опытным женщинам. В течение двух лет девочки проходили суровый курс подготовки, где их учили только одному — искусству доставлять физическое наслаждение будущим мужьям. Затем они проходили трудное практическое испытание, после которого им выдавали свидетельства об их достижениях или неудачах. Если девушка оказывалась исключительно проворной и изобретательной, ей выдавали «Диплом с отличием», самой высокой оценкой считался «Диплом о выдающихся заслугах». Молодая дама с дипломом могла сама выбирать себе мужа. К сожалению, половину дипломированных выпускниц сразу забирали во дворец императора.

В Париже я нашел лишь одну китаянку, получившую Диплом о выдающихся заслугах. Она была женой опиумного миллионера и приехала выбрать себе гардероб. Вместе с ним она выбрала и меня, и должен признаться, я испытал незабываемые ощущения. Она использовала практику, которую называла «только до сих пор и ни шагу дальше», и достигла в этом величайшего совершенства. Ничто не должно кончаться. Она не позволяла дойти до конца. Она вела партнера по краю пропасти. Двести раз она подводила меня к золотому порогу, и три с половиной часа — столько длились мои страдания — я чувствовал себя так, словно из моего пылающего тела с иезуитским терпением медленно-медленно вытягивают длинный живой нерв. Я висел над пропастью, уцепившись пальцами за край скалы, и умолял о помощи или освобождении, но блаженная пытка продолжалась и продолжалась. Она продемонстрировала мне великолепное искусство, и я никогда не забуду о нем.

При желании я мог бы рассказать о любопытных женских привычках еще по меньшей мере пятидесяти других национальностей, но я не стану этого делать. Во всяком случае, не здесь, потому что должен продолжать главную тему своего повествования.

На седьмом месяце моего пребывания в Париже произошел счастливый случай, который удвоил мой доход. Вот как это было.

Однажды вечером у меня в гостях оказалась русская дама, какая-то родственница царя. Она была худой, белокожей селедкой, довольно холодной и небрежной, почти что бесчувственной. Мне пришлось долго ее раскочегаривать, прежде чем ее котлы наполнились жаром. Когда я сталкиваюсь с такой пресыщенностью, то становлюсь еще более упорным, и могу вас заверить, что, когда я с ней закончил, она хорошо прожарилась.

Потом я лежал в постели, потягивая шампанское, а русская лениво одевалась и, расхаживая по комнате, рассматривала мою обстановку.

— Что это за красные пилюли в пузырьке? — спросила она.

— Вас они не касаются, — ответил я.

— Когда я вас снова увижу?

— Никогда, — отрезал я. — Вы же знаете правила.

— Фу, какой противный, — надулась она. — Скажите мне, для чего эти таблетки, или я тоже стану противной. Я выброшу их в окно.

Она схватила пузырек — там было пятьсот моих драгоценных пилюль из пузырчатого жука, приготовленных только сегодня утром, — и распахнула окно.

— Не надо, — попросил я.

— Тогда скажите.

— Это тонизирующие таблетки для мужчин, — пояснил я. — Поднимают настроение, только и всего.

— А почему не для женщин?

— Только для мужчин.

— Я попробую, — заявила она, откупоривая пузырек и доставая одну пилюлю. Она засунула ее в рот и запила шампанским. Потом стала одеваться дальше.

Она уже полностью оделась и поправляла шляпку у зеркала, как вдруг застыла на месте. Резко развернувшись, она уставилась на меня. Я все так же лежал, потягивая шампанское, но теперь внимательно наблюдал за ней с некоторым беспокойством.

Она стояла неподвижно примерно тридцать секунд, глядя на меня в упор холодным, опасным взглядом. Потом вдруг вскинула руки к вороту и сорвала с себя шелковое платье. Сбросила нижнее белье. Зашвырнула шляпку в угол. Пригнулась и двинулась вперед. Она приближалась ко мне мягкой, размеренной поступью тигрицы, охотящейся за антилопой.

— В чем дело? — воскликнул я.

Но я уже прекрасно знал, в чем дело. Прошло девять минут, и пилюля начала действовать. — Спокойно, — сказал я.

Она приближалась.

— Уходите.

Она приближалась.

А потом она набросилась на меня, и на несколько мгновений я потерялся в вихре рук, ног, пальцев и губ. Она превратилась в дикое животное. Она совсем обезумела от желания. Я натянул на себя одеяло, пытаясь спрятаться от ее страсти. Но ей это не понравилось. Она швыряла меня по комнате, грозно рыча при этом. Нет, так дело не пойдет. Я уже свое получил. Нужно ее остановить. Но справиться с ней было не так-то просто. Она визжала и лягалась, но в конце концов я скрутил ей руки за спиной, оттащил в ванную и поставил под холодный душ. Она попыталась укусить меня, но я слегка двинул ей локтем в челюсть. Я двадцать минут держал ее под ледяным душем, все это время она визжала и ругалась по-русски.

— Достаточно? — поинтересовался я.

Она едва дышала и промерзла до костей.

— Я вас хочу! — пролепетала она.

— Нет, — решительно отказал я, — Будете стоять под душем, пока не охладите свой пыл.

Наконец она сдалась. Я отпустил ее. Бедняжка, она дрожала всем телом и выглядела ужасно. Я растер ее полотенцем и налил стакан бренди.

— Все дело в красной таблетке, — догадалась она.

— Знаю.

— Я хочу взять несколько таких пилюль домой.

— Они слишком сильные для дам, — возразил я. — Я приготовлю для вас послабее.

— Сейчас?

— Нет. Приходите завтра, и они будут готовы.

Ее платье было порвано, поэтому я завернул ее в свой плащ и отвез домой в своем «Де Дионе». В конечном счете, она оказала мне услугу. Я понял, что пилюли действуют на женщин так же, как и на мужчин. Может, даже лучше. Я немедленно приступил к изготовлению дамских пилюль, сделав их в половину слабее мужских. Я приготовил сто штук, надеясь на хороший спрос. Но спрос превзошел все мои ожидания. Когда русская дама явилась на следующий день, она потребовала сразу пятьсот штук!

— Но они стоят двести пятьдесят франков за штуку.

— Меня это не волнует. Все мои подруги просят достать им такие пилюли. Я рассказала, что произошло со мной вчера, и они хотят испытать то же самое.

— Пока у меня есть только сто штук. Остальное потом. Деньги у вас с собой?

— Конечно, с собой.

— Могу я дать вам совет, мадам?

— Какой?

— После принятия пилюли дама становится довольно агрессивной. Мужчинам это не всегда нравится. Во всяком случае, мне вчера было не по себе.

— Так каков ваш совет?

— Если дама принимает пилюлю, ей следует убедить свое партнера сделать то же самое. Причем одновременно. Тогда они окажутся в равном положении.

— Пожалуй, это разумно, — согласилась она.

Не только разумно, но и вдвойне выгодно.

— Партнер, — продолжал я, — может принять пилюлю побольше. Они называются мужскими пилюлями. Просто мужчины крупнее женщин, поэтому им требуется более сильная доза.

— Если только партнер — мужчина, — усмехнулась она.

— Как вам больше нравится, — пожал я плечами.

— Ну что ж, в таком случае дайте мне еще сотню мужских пилюль.

«Боже мой, — подумал я, — ну и возня поднимется сегодня ночью в парижских будуарах!» Воздух и так раскалялся от страсти, стоило лишь мужчине подкрепиться моим жучком, но страшно даже подумать, что произойдет, когда пилюли примут оба партнера.

Успех был головокружительным. Мои доходы удвоились, потом утроились, и к тому времени, когда двенадцать месяцев парижской жизни подошли к концу, в банке у меня лежало около двух миллионов франков, что составляло сто тысяч фунтов! Мне было почти восемнадцать лет, и я был богат.

Но недостаточно богат. Год жизни во Франции с полной ясностью показал мне, по какому жизненному пути я хочу следовать. Я был сибаритом и хотел вести жизнь, полную роскоши и развлечений. Я никогда не буду скучать. Это не мой стиль жизни. Но, на мой взгляд, роскошь должна быть исключительно роскошной, а развлечения — неограниченными. Для этого ста тысяч фунтов было недостаточно. Требовалось больше. Мне необходим был, по меньшей мере, миллион фунтов, и я чувствовал в себе уверенность, что смогу найти способ его заработать. До сих пор я не совершил ни одного промаха.

У меня хватало здравого смысла, чтобы понимать, что, прежде всего я должен продолжить свое образование. Образование — это все. Необразованные люди вселяли в меня страх. Итак, летом 1913 года я перевел свои деньги в лондонский банк и вернулся в страну предков. А в сентябре отправился в Кембридж, чтобы приступить к учебе. Не забывайте, я был стипендиатом, стипендиатом Тринити-Колледжа, поэтому пользовался некоторыми привилегиями и расположением руководства колледжа.

Именно здесь, в Кембридже, началась вторая и финальная фаза накопления моего состояния. Потерпите еще немного, и вы все узнаете.