Мой маг с высокой башни

Глава 30 Эхо прошлого

— Он здесь?

Вил кивнул. Гостиница не представляла собой ничего примечательного. Подобные постоялые дворы во множестве находились на всем протяжении Кореного тракта и других оживленных дорог Эннавы.

— Нам сюда. Идем же!

Вилис заторопился, а я остановилась.

— Я подожду снаружи! — окрикнула я мальчишку.

Он обернулся и облизнул губы. Большую часть пути мы провели в телеге, возница которой оказался достаточно добр, чтобы подобрать путников, но пыли все равно пришлось наглотаться с избытком.

Вил посмотрел сначала на меня, потом перевел взгляд на «Три тополя». По пути мальчишка уже не раз безуспешно пытался завязать разговор.

— Как скажешь, Эйна, — сдался Вил. — Подожди тут. Я быстро.

— Не задерживайся, — попросила я.

Вилис скрылся внутри старого, но все еще добротного здания. Я ощутила страх — казалось, в окне второго этажа кто-то только что был. Краем глаза я заметила движение, но когда присмотрелась, там никто не стоял.

От тракта к гостинице вела тропинка, достаточно широкая и для всадника, и для повозки. По ней я и ходила то в одну, то в другую сторону… Когда я в очередной раз повернулась к «Трем тополям», на крыльце обнаружился Вил в обществе высокого худого человека. Незнакомец посмотрел в мою сторону, а затем стал спускаться по ступенькам. Он держался уверенно, пока Вилис крутился вокруг, словно собачонка. Можно было не сомневаться, кем являлся его спутник.

Колдун выглядел молодо — возраст первым бросился в глаза, но мере приближения я все лучше различала черты незнакомца. Он шел быстро, и Вилис едва успевал следом.

— Аллорий? — вырвалось у меня, когда между нами осталось шагов пять, не больше. — Это ты?

На миг мне показалось, что его спокойствие сейчас треснет, словно маска, но колдун быстро вернул себе самообладание.

— Столько лет прошло, Эйна, — медленно произнес он. — Я рад тебя видеть.

— Ты жив… Удивительно! Как?

— Позже. Это долгая история… Мальчик!

Вилис подскочил к колдуну. Негодник жадно ловил каждую фразу Аллория и высматривал каждый его жест.

— Да?

— Ступай проветрись. Нам нужно поговорить.

— Куда же мне идти?

Вилис перехватил строгий взгляд колдуна, сжался и кивнул. Меня он никогда так не слушался. Глядя в спину уходящему мальчику, я произнесла:

— Он тебя, похоже, уважает… Ты собираешься забрать Вила с собой в Алаазию, я поняла правильно?

Аллорий стоял, задрав голову. Он слегка щурился от того, что солнце было сегодня очень ярким, и на тонких губах колдуна появилась улыбка.

— Я бы пригласил тебя внутрь, но не доверяю прислуге. Вечно в гостиницах подслушивают постояльцев… А! Давай-ка отойдем с дороги.

К постоялому двору приближалась очередная группа путешественников. Я направилась в противоположную от всадников сторону, сделав вид, будто не заметила предложенной Аллорием руки. От «Трех тополей» отходило несколько троп, и лучшей из них мне показалась самая заросшая. Она обещала быть наименее пыльной.

— Я думаю над тем, чтобы обучить мальчика, — согласился колдун, догнав меня. — Он кажется смышленым.

Его голос звучал небрежно, и мне стало обидно за глупого мальчишку.

— Вилис знает, что ты только «думаешь»?

— Эйна! — укоризненно сказал колдун. — Довольно разговоров про этого ребенка. Нам нужно обсудить дела более важные. Ты была удивлена, встретив меня?

— Удивлена! Не то слово!

Я помнила Аллория долговязым юношей. С тех пор он стал выше и потерял мальчишескую угловатость. Сейчас рядом со мной шел хорошо сложенный худощавый мужчина с ровной осанкой и уверенной посадкой головы.

— Тогда представь, как сильно удивился я, когда узнал, что в Кинаре живет моя добрая знакомая. Я не думал, что мы когда-нибудь встретимся вновь.

Его улыбка выглядела нарисованной и совсем не шла Аллорию. Я не знала, что ответить. Мы шли молча, пока не оказались далеко от «Трех тополей». На таком расстоянии можно было говорить свободно, но разоблачение беспокоило меня сейчас меньше всего.

— Так ты не искал здесь меня?

— Нет, что ты! — отмахнулся Аллорий. — Все вышло случайно… И как нельзя удачно.

Он настойчиво изображал радость, хотя должен был видеть, что я не испытывала тех же чувств. Рассматривая колдуна, я пыталась примирить юношу из воспоминаний с человеком, идущим рядом. Получалось плохо.

— Я сожалею, что доставил тебе неприятности, — он продолжил как ни в чем ни бывало, — но ведь в итоге все обернулось совсем неплохо? Помнишь, как она говорила? Суди по результату?

— По последствиям, — поправила я любимую присказку наставницы.

— Да… Точно, — произнес Аллорий с почти мечтательным выражением на лице.

Меня передернуло.

— Ты убил женщину в сарае моего друга и стал наставником Вилиса, не спросив моего согласия. Последствий достаточно!

— Мальчик сам захотел учиться. Если ты хотела его остановить, стоило посадить его под замок.

— Вил должен был понять опасность колдовства. Если бы ты не рассказал ему о себе…

— То он нашел бы себе иного наставника, более опасного, возможно, чем я, — возразил Аллорий.

— Никто не может этого знать!

Теперь он улыбался более естественно, словно вспомнил, как это делать правильно. Я же ощущала лишь тошноту и радовалась, что не успела пообедать.

— Это судьба, Эйна, — продолжал колдун. — Мальчик встретил сначала тебя, потом — меня. Если бы я тоже отказал ему в ученичестве, он нашел бы кого-то еще… Что до мертвой женщины… Она была воровкой, если ты не знала.

— Я надеюсь, это была не единственная причина ее убивать? — спросила я.

Его лицо омрачилось. Пропали улыбки и приветливость, и я ощутила внезапный холод.

— Ты считаешь меня мразью, Эйна? Мразью, убивающей людей за малейшую обиду?

— Я ничего о тебе не знаю, Аллорий. Объясни мне, зачем ты убил Бену?

— Бену? Ты знаешь, как ее звали?

— Она постоянно приходила в приют странников. Конечно, я ее знала.

Мне казалось, Аллорий нарочно тянул время, как будто ему доставляло удовольствие мучить меня ожиданием. Чуть в стороне, над трактом поднимались клубы пыли из-под чьих-то колес, но наше расположение оставалось уединенным.

— Мне нужен был обряд, — объяснил колдун, сверкнув серыми глазами, — а для обряда требовалась женщина. У меня, конечно, не было цели убивать именно эту нищенку.

— «Белая ласточка» тоже случайно подвернулась под руку? — спросила я. — Как несчастная побирушка?

— Конюшня — да, а вот нищенку я, — напоминаю тебе! — выбрал не без причины, — задумчиво произнес Аллорий, а потом рассмеялся.

Смех у него оказался резким и неприятным.

— Она меня обокрала, представляешь? Срезала пуговицу средь белого дня!

Аллорий снова поднял голову к небу.

— Я бы не стал убивать невинную женщину, — сказал он, — пусть даже бесполезную нищенку. Воровка — иное дело…

На фоне неба гостиница выделялась темным пятном. Аллорий прищурился, разглядывая здание, из которого только что вышла подозрительная группа молодых мужчин.

— Они со мной, — сообщил Аллорий. — Не беспокойся.

Как будто я могла не беспокоиться!

— С тобой?

— Дальняя дорога требует надежной охраны.

Колдун махнул рукой, и один из охранников ответил тем же. Каждый жест Аллория казался выверенным и наполненным уверенностью в себе. Это так отличалось от моих воспоминаний об этом человеке.

В подвале нашего дома плохо пахло — сюда нельзя было пускать слуг, а одна я с уборкой не справлялась. Место выглядело мрачным, хотя ни холода, ни сырости тут не ощущалось. Стены и пол были сложены из красно-бурого камня, цвет которого отдаленно напоминал засохшую кровь. В свою шестнадцать видела ее чаще, чем хотела бы.

Небольшой уединенный особняк находился рядом с Эрмааном. От дороги дом закрывала высокая ограда и старая плодовая роща, но при желании до города можно было добраться всего за полчаса. Господин Ульварс хорошо продумал, как защитить свою главную тайну.

Люди болтали, будто Ассолонь была любовницей уважаемого магистрата, и добавляли, будто бы Ульварс прячет возлюбленную из-за темного прошлого… Существовало несколько версий этого прошлого, которые наставница с удовольствием обсуждала со мной. Ее, знающую, что слухи являются ложью, все это ужасно веселило.

Ассолонь была высокой и статной, с правильными чертами лица и роскошной гривой светлых волос. Я восхищалась женщиной, которая, разумеется, ни дня не являлась любовницей жалкого и алчного старика… Мысленно я тогда называла Ульварса старым, но на самом деле ему лишь немного перевалило за сорок. К тому же, благодаря колдовским обрядам Ассолони, магистрат прекрасно выглядел. Главный эрмаанский судья был ее покровителем… и моим, получатся, тоже. Только я всей душой презирала Ульварса, и когда он приходил, всегда находила важное занятие в глубине дома.

Ульварс обеспечивал нам безопасность, давал кров и средства на исследования, покупал книги. В доме имелась прекрасная библиотека, а дважды в неделю в особняк приходила женщина, чтобы сделать уборку и принести продукты. Без влиятельного покровителя о такой жизни можно было разве что мечтать… Взамен Ассолонь поддерживала здоровье судьи, подорванное во времена беспутной молодости. Изредка я выбиралась в Эрмаан, средней величины город в самом сердце Алаазии, и успела наслушаться про Ульварса. С возрастом магистрат сбавил пыл, но все же наличие у него дома с женщиной никого не удивляло… И никто и не догадывался, какие дела у нас творились на самом деле.

Подвал запирался на хитрый замок, единственный ключ от которого Ассолонь обычно носила с собой. О существовании этого места знали немногие: я, моя наставница, Ульварс, а также тот, кто сейчас обитал под нашим домом. За почти пять лет моего ученичества это был второй человек, над которым Ассолонь проводила обряды. До недавнего времени наставница использовала лишь животных.

В подвале имелось несколько клеток разного размера, а также отдельная комната с большим количеством светильников, где Ассолонь колдовала. Она уже много лет искала комбинацию рун, которая могла бы усиливать сродство между жертвой-животным и человеком. Исследования не всегда шли гладко, и это «не всегда» в последнее время стало происходить все чаще. Случалось, Ассолонь часами прохаживалась по комнате и прямо на ходу исписывала многие листы бумаги… Понимая важность ее работы, я была рада вносить посильную помощь. Тонкости колдовского учения при этом постигались сами собой, и к шестнадцати годам я стала умелой колдуньей. Моих знаний хватало, чтобы понимать, что наставница в тупике. Ассолони удалось добиться многого, но полностью преодолеть сродство, сделать так, чтобы оно перестало иметь какое-либо значение, у нее пока не получалось.

А потом все изменилось… Однажды ночью подручный Ульварса приволок к нам в дом мальчика. Ассолонь сказала, что так нужно, что ей необходимо подойти к проблеме с иной стороны и что этот мальчик спасет множество жизней. Несчастного поместили в самую большую клетку, в которой когда-то держали теленка, а мне поручили заботиться о пленнике.

Прошли недели. Наставница становилась все более и более оживленной. Она говорила про новую перспективу, открывшую ей глаза, и про скорый успех. Мальчик же слабел после каждого обряда, но я не верила, что он умрет. У Ассолони, моей веселой и доброй наставницы не было причины губить понапрасну чью-то жизнь.

Я ошибалась.

Потом Ассолонь долго объясняла, что не могла рисковать годами работы и с самого начала не собиралась ни возвращать мальчику отнятую искру жизни, ни отпускать его на свободу. Она даже жаловалась, что он умер слишком рано.

Полцикла спустя в подвале появился новый постоялец.

— Держи, — сказала я. — Ты просил рыбу. Вот, попробуй!

Парень был чуть моложе меня. Поза несчастного пленника, а также долговязые руки и ноги придавали его фигуре ломаный вид. На меня Аллорий глядел злобно, но хотя бы не так яростно, как на Ассолонь. Тот, кто жил до него, быстро сдался и потерял ко всему интерес. Новый пленник оказался более упрямым, и я надеялась, что он протянет дольше.

— Спасибо, — отрывисто сказал он.

В еде жертв не ограничивали, — для обряда они требовались сильными, — но пищу им я подавала на деревянной миске и с деревянной же ложкой, которой было неудобно есть. Вначале Аллорий попытался разделать рыбу, но быстро бросил это занятие и стал брать еду руками.

— Вкусно, — сказал он. — Ты сама готовила?

— Да.

Отщипывая от рыбины маленькие кусочки, Аллорий отправлял еду в рот. Получалось у него на удивление ловко.

— Тебе чего-нибудь принести?

Парень поднял голову, но лицо бедняги скрывали грязные русые волосы. Я не представляла, каково ему было сидеть в этом подвале, в полумраке и в одиночестве.

— Чего?

— Я могла бы поставить сюда больше ламп? Или принести тебе воды для умывания?

— Давай, — согласился он. — И того, и другого. А еще мне скучно, знаешь ли.

Я задумалась. Существовало немного развлечений, подходящих для пленника.

— Хочешь книгу?

— Я плохо читаю. Давай…

Наверху раздались шаги, и Аллорий застыл. Его словно сковало льдом, таким неподвижным стал наш пленник. Мальчик жалобно смотрел на меня, но я не могла ему помочь.

— Продержись еще немного, — попросила я, перед тем как Ассолонь появилась перед нами.

На Аллория наставница даже не взглянула. Ее красивое лицо оставалось спокойным.

— Все готово? — спросила она.

— Готово.

— Покажи!

Я встретилась с Аллорием взглядом, но последовала за наставницей. В комнате для обрядов Ассолонь достала из деревянного ящичка прядь волос пленника.

— Я близка к успеху! — сообщила она мне, протягивая лист с рунами. — На этот раз точно. Начерти-ка вот это.

— Да, наставница.

Сцена повторялась много раз. Ассолонь говорила, что теперь-то точно составила правильный узор. Мы испытывали его, но всякий раз убеждались, что сродства по-прежнему не хватает. Наставница уходила к себе, а через несколько дней возвращалась под землю с новым вариантом вязи…

— Аллорий! Эй! Лорий!

Он не отвечал, поэтому я просто просунула шерстяное одеяло через прутья решетки. Я боялась подходить слишком близко. Отчаявшийся человек был способен для отчаянные действия.

Убедившись, что Аллорий не претворялся, я набрала в рот воды и брызнула ему на лицо. Бесчувственный пленник вздрогнул, дернулся и, словно кот, затряс головой.

— Закончилось?

Я кивнула. Наставница ушла к себе. Мы были одни.

— Завернись. Тебе, должно быть, холодно.

Аллорий поежился. Он с трудом поднялся на колени, а затем потянулся к одеялу. Когда мальчик накрыл себя тяжелой шерстью, я протянула ему чашку с горячей водой.

— Спасибо, — пробормотал он. — Как тебя зовут?

Нос у него был заострившимся, а щеки казались впалыми. Белые длинные пальцы судорожно стискивали плошку.

— Эйна.

— Она обращалась к тебе иначе, — сказал Аллорий, продолжая изучать грубую щербатую чашку.

— Эйна — мое настоящее имя.

— Ясно…

Он пил, шумно заглатывая воду..

— Я умру? — неожиданно спросил Аллорий. — Я не хочу умирать, Эйна.

— Ты не умрешь.

Обещание далось легко, и лицо парня посветлело.

— Так ты меня выпустишь?

— Выпушу, но не сейчас.

— Почему?

— Позже.

Он сник. Я могла бы объяснить, что, если отпущу я его немедленно, наставнице приведут другого мальчика, но Аллорий вряд ли бы понял… Мне хотелось, чтобы на нем все закончилось.

Только я снова ошиблась. Аллорий слишком быстро терял силы: он стал с трудом двигаться, и только глаза на его исхудавшем лице еще оставались живыми. После памятного разговора пленник ни разу не попросил освободить его, а Ассолонь по-прежнему обещала, что до успеха осталось совсем немного.

— Аллорий! — прошептала я, но, конечно, не разбудила парня с первого раза.

Он стал очень много спать.

— Эй! Аллорий!

Окрик заставил его открыть глаза. Без интереса юноша наблюдал, как я отпираю клетку.

— Зачем? — спросил он, вяло ворочая языком. — У меня нет сил бежать.

— Будут, — пообещала я, прислушиваясь к посторонним звукам.

Ассолонь вот-вот должна была спуститься.

— Положи это в карман, а лучше одень, но так, чтобы не было видно.

— Амулет? — спросил пленник.

— Защита, — торопливо объяснила я.

Мне послушалось, что только что открылась ведущая в подвал дверь.

— Когда она начнет обряд, амулет оглушит ее, а к тебе вернется часть сил. Ты сможешь уйти.

Я замолчала. Ассолонь приближалась.

— Все готово? — спросила она.

— Да, наставница.

— Хорошо, можешь идти. Сегодня ты мне не понадобишься.

Особняк был красивым и мирным, действительно чем-то напоминая любовное гнездышко. Около дома росли цветы, за которыми Ассолонь ухаживала своими руками, и любое время года, кроме зимы, ее сад оставался прекрасным. Я села по подоконник, откуда открывался вид на любимую клумбу наставницы, и стала ждать.

По всем признакам, Аллорий уже должен был выбраться из подвала, но особняк оставался тихим. Прошло еще полчаса. Я вытерла ладони о передник и сама отправилась вниз. Нужно было узнать, что там случилось.

Клетка оказалась пустой, дверь в комнату для обрядов — приоткрытой.

— Наставница? — позвала я.

Никто не ответил.

— Аллорий? Ты тут?

Я толкнула дверь, и передо мной открылась ужасная картина. Ассолонь лежала в центре комнаты с неровным пятном крови под головой, как если бы ею били о каменный пол, а бывший пленник сидел у стены. У него не было сил встать.

— Наставница!

Я бросилась вперед, хотя уже поняла, что она не дышала.

— Бесполезно, — хрипло произнес Аллорий. — Она мертвая. Я ее убил.

— Зачем? Ты же мог просто уйти!

Я прижала к себе голову наставницы, опухшую и странно синюю.

— Я должен был! Она — зло!

— Она хотела спасать людей, — сказала я, прикрывая глаза умершей.

Смерть изменила ее. Я с трудом могла поверить, что эта незнакомая женщина — моя наставница. Аллорий расхохотался.

— Нет сил, — пожаловался он. — А ведь я еще должен убить судью. Почему нет сил, Эйна? Ты мне обещала…

Часть свечей погасла, и лицо Аллория скрадывалось тенями.

— Ты потратил их на нее, дурак! Не за чем было, — я запнулась и облизнула сухие губы, — не зачем было так усердствовать.

— А я думал, ее смерть вернет мне силы.

— Колдовство так не работает… Верни мне амулет!

Он лежал рядом с бедром Аллория. Рука парня вслепую нащупала плетеный шнурок оберега.

— Держи, — сказал он, протягивая мне подвеску на открытой ладони.

— Брось! Я к тебе не подойду.

— Ты чего, Эйна? — убийца моей наставницы как будто удивился. — Я бы тебе не навредил!

Его рука дрогнула, пальцы сжались вокруг камня, однако затем Аллорий бросил мне подвеску. После этого он опустил голову.

— Ты собираешься мне мстить? За нее?

— Нет, — сказала я чистую правду.

Наставница заплатила жизнью, чтобы Аллорий жил. Это не должно было быть напрасно.

— Не ходи к судье, — попросила я. — Ты все равно не доберешься до Ульварса. Тебя схватят и казнят намного раньше.

— Я должен.

— Глупо. Тогда ты умрешь, и все это тем более станет бессмысленным.

— Как будто раньше смысл был! — огрызнулся Лорий.

— Он был! Если бы наставница закончила работу, она спасла бы многие жизни.

Аллорий замер, хотя не мог понимать значение исследований Ассолони.

— Ты хочешь закончить ее работу? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Нет. Даже не собираюсь.

Я меня бы не хватило бы духу повторить такой путь. Встав я осторожно опустила наставницу на пол. Нужно было собрать вещи, и убедиться, что в доме не найдется ни клочка бумаги с записями об исследованиях. Оставаться в Эрмаане и видеться с Ульварсом я не хотела.

— Уезжай, как отдохнешь, — сказала я Аллорию, но упрямец замотал головой.

Позже, убегая уже из Клемисса, я размышляла, удалось бы Ассолони завершить работу, если бы позволила Аллорию умереть. Ответа у меня не было.