Мой Мир 1

Глава 50. Фрика

— Вставай Любимый — в лагере Фрики бьют барабаны. Думаю, они скоро направятся к месту священнодействия.

Я встал, сунул в рот кусок тыквы, быстро оделся, покрыл себя серым пузырем, чтобы не было видно и бегом рванул в пещеру — сил, после волшебной Креониной ванны было хоть отбавляй. Устроился за источником и вошел в контакт с Желтым Разумом.

— Предоставь мне управление источником пожалуйста. Я хочу устроить представление и сделать его святым местом.

— Давай, давно я не веселился, задорно ответил Желтый.

Я поставил на вход небольшое красное заклинание внушающее ужас. Надо было пройти метров 10 по нарастающей. Сначала нежелание идти вперед, потом страх, потом ужас, потом паника. Через 10 метров все воздействие прекращалось. При этом я сделал его звуконепроницаемым с внутренней стороны, а изображение человека из-за преграды создавало визуально-искаженное впечатление — то ли машет руками, то ли корчится. Прошедшие не могли сказать идущим, что все кончилось или позвать их жестами. Субстанцию сделал достаточно плотную, чтобы ни у кого не было желания ее пробежать. При чем, быстрее человек двигался, тем сильнее было воздействие. Потом подумал и сделал его красно-серым, чтобы его не чувствовали Красные, а заодно и перекрыл возможность ментально общаться через барьер. Обратный выход сделал в виде усиливающейся эйфории от радости, что находящийся внутри живым покинул это место. Потом пустил по залу мечущиеся черные тени — они создавали впечатление живущих здесь бестелесных неизвестных существ, иногда, как бы вскользь касающихся людей, высветил дорожку и источнику и увеличил его яркость. Вспомнил другой мир и создал устойчивую иллюзию разбросанных в разных местах человеческих скелетов и тел в истлевшей одежде. Разложил их в позах, как будто они защищались от кого-то или хотели убежать, потом припомнил лица некоторых из Желтых, обнаруженных нами в этой пещере и визуально придал части иллюзий сходство с ними. Правда, иссушил их временем, и этом исказил лица смертельным ужасом. Потом сделал воздух абсолютно сухим, таким образом, чтобы пребывание было не очень комфортным — губы немедленно высыхали, а глаза постоянно слезились. Затем сел и стал ждать. Блин, все Кентакка виновата — я до сих пор был на нее зол.

Первыми, как и должно быть, появились СБ-шники. Они рванулись внутрь, но остановились. Самый сильный из них прошел метров 7, а остальные через несколько шагов повернули наружу. Через некоторое время они появились опять, на сей раз в сопровождении Милана — он явно заставил их вернуться, за ними вошла Кентакка. Милан поднял руку, прося ее остановиться, а сам пошел. На последнем полуметре его жилы на шее вздулись, а глаза почти остекленели, но тем не менее он шел вперед. Прошел. Мужик. Он удивленно осмотрелся и позвал остальных, но они явно его не слышали. Более того, в ужасе показывали на него пальцами. Оглядев это, явно «гостеприимное» место, и поняв, что его не слышат, Милан вздохнув, пошел обратно. Как и следовало — пролетел барьер как на крыльях. Что он говорил и как убеждал подчиненных, я не знаю, но явно подействовало. Тем временем Кентакка, не глядя ни на кого пошла вперед. Милан оглянулся, увидел ее и пошел за ней. За ним двинулось еще 5 или 6 человек из почти 20. Она остановилась примерно в метре от конца. Ее глаза остекленели, а на лице читался неприкрытый ужас. Милан, подойдя к ней сзади, просто сильно толкнул ее вперед, она сделала пару шагов и прошла. Ее лоб покрывали крупные капли пота, и она стала удивленно оглядываться. Я подумал и внес коррективы — каждое последующее прохождение было сложнее предыдущего. Рот Милана открылся в беззвучном крике, но он на пределе сделал последний шаг. Вывалившись в безопасную зону, упал и долго пытался отдышаться.

— Спасибо, тихо сказала Кентакка.

Прошло еще 4 человека. Кентакка, пользуясь тем, что она в том числе и Желтая, сделала всем светильники и они побежали осматривать зал, аккуратно обходя «трупы». Лица и одежды то одного то другого из них касались тени. Люди отмахивались, но продолжали свое дело. При каждом касании они тихо ругались, но эхо повторяло их слова, мечась от стены к стене. Внимательно осмотревшись и убедившись в отсутствии чего бы то ни было живого, они собрались на совет:

— Госпожа Кентакка, что делать будем? Не нравится мне это место.

— Императрица решила идти. Надо ее предупредить, а дальше пусть сама решает. Милан, пойдешь скажешь ей.

— Третий раз я уже не пройду обратно — с каждым проходом становится только хуже.

— Понятно, оставайся. Тогда ты, она указала на одного из прошедших — иди предупреди Ее Высочество и всех остальных. Скажи — чтобы пройти, нужна сильная вера, иначе никак.

Длинная сальная тень коснулась ее лица, на секунду заслонив свет.

— Да что здесь происходит! Что за хрень здесь живет?!

— Не знаю Госпожа. Думаю, она не материальна.

— Хозяин!!! Закричала ментально Кентакка, поскольку не видела меня, вы здесь?!

Я ничего не ответил, однако пустил сильную боль через ее татуировку-мышку. Она ойкнула и согнулась пополам.

— Что с Вами?!

Боль отпустила также внезапно, как и пришла. Она разогнулась.

— Ничего… Колики, бывает.

— Я все поняла Хозяин. Дура я, идиотка недостойная! ПРОСТИТЕ!!!

Потом обернулась:

— Ты еще здесь?

Человек развернулся и бегом направился к выходу. В это время в зал вошла Императрица со свитой. Навскидку человек 30 Желтых и еще человек 20–30 остальных. Посланный Кентаккой подошел и доложил ей обстановку. Она кивнула и пошла вперед. Я немного подсветил ее, защитив от воздействия и она покрылась золотым нимбом. Причем чем дальше она шла, тем ярче он светился. Ни на секунду не замедлив шага, она прошла барьер. Нимб тут же потух. Все открыв рот смотрели на это. Она обернулась и стала ждать. Люди пошли.

Эти 10 метров преодолело всего 8 человек. Пятеро Желтых и трое обычных. Причем последняя Желтая остановилась в полуметре от края, впав в полный ступор. Фрика развернулась, вошла в барьер, опять покрывшись нимбом, взяла бедняжку за руку и ввела внутрь. Желтая, упав на колени, прошептала:

— Спасибо! Я бы умерла там, и попыталась поцеловать Фрике руку.

— Встань девочка, я знаю, что у тебя произошло и почему ты остановилась. Ты достойна пройти.

Та покорно встала, однако сильная дрожь у нее так и не прошла.

— Госпожа Кентакка, Вы считаете, что здесь безопасно? Спросила Фрика с удивлением оглядываясь на трупы.

— Мы не нашли ничего живого, моя Императрица, поклонившись ответила та.

Вдруг одна из Желтых, зрелого возраста, показала на один из трупов:

— Это же Авилонна! Она пошла к источнику почти 20 лет назад! Мы дружили с ней в Желтой школе! Бедняжка, она была одной из самых сильных.

— Не тревожьте покойных, сказала Фрика.

Поскольку она была тогда со мной в пещере, она поняла, что это иллюзия, но не была уверена в ее тактильной достоверности.

— Пусти к источнику сначала их, шепнул я ей.

— Подходите по одному, я замкну шествие, провозгласила Фрика.

Все выстроились друг за другом. Сначала волшебники, потом обычные люди. Каждый подходил и протягивал руку. От источника тянулся язычок пламени. Я вкачивал немного серого — их аура начинала на глазах увеличиваться и становиться более насыщенного цвета. Желтые при этом вздрагивали и впадали в ступор. Когда язычок прятался, Фрика касалась каждого рукой, тот приходил в себя и оглядывался непонимающе, пытаясь осознать, где он находится и что с ним произошло.

— Иди. Ты достоин, говорила Фрика.

Когда подошел первый обычный человек, язычок тоже потянулся к нему. Он немного завис в воздухе и лизнул руку. Человек вздрогнул. Я подарил ему удивительное чувство покоя и внутренней гармонии. Для него стали несущественны ужасы барьера, да и другие ужасы тоже. Он научился жить в мире с собой. Человек упал на колени:

— Спасибо. Это лучшее, о чем я мог мечтать.

Остальные с удивлением посмотрели на его счастливое лицо.

Затем следующий. И еще один. Все они просто светились от счастья.

— Подойдите и вы, сказала Фрика СБ-шникам.

Поскольку все они, кроме Кентакки и Милана были Черными, я тоже подарил им покой. Милану, кроме покоя, усилил его Красный цвет и увеличил ауру. Правда скрыл это от всех, чтобы сюда не было паломничества Красных, зато теперь он стал Великим Красным. Когда подошла Кентакка, огонь закрутился вокруг нее вихрем.

— Прими решение: он — достойный и смелый человек. И, главное, любит тебя. Если попросишь, я частично освобожу тебя от твоей клятвы мне, прошептал я ей.

— Спасибо, Хозяин. Вам я принадлежу, а его я люблю… Я не могу больше разрываться.

— Хорошо, ты свободна в выборе. Ты будешь служить мне и Императрице, но больше нет у тебя никаких обязательств — отныне ты не моя женщина.

Пламя охватило ее всю и исчезло. Милан рванулся к ней, но был остановлен Фрикой: Она-то все слышала и знала.

Кентакка, пошатываясь, ушла к остальным.

Затем подошла Фрика и протянула руку. Пламя потянулось и стало растекаться по ее руке.

— Если хочешь, тоже можешь уйти.

Она пошатнулась, потом встала прямо.

— Нет, Хозяин, я не хочу. Я была, есть и буду Вашей женщиной — я создана для этого. Моя связь с Кентаккой ослабла, но я не жалею об этом. Она верна мне и верна Вам в своей службе, теперь большего мне от нее не надо. Ваше решение мудро — ее чувства к Милану настоящие, как и его к ней. Я благодарна Вам за нее, но у меня все-таки есть к Вам просьба.

— Говори.

— Я хочу Вас в себе.

— Хорошо, Златовласая. Я сейчас начну представление, на каком-то этапе, ты сама поймешь, когда, приказать всем уйти.

Пламя начало раскручиваться, жар усилился. Я покрыл кожу Фрики серым, после чего ее платье ярко вспыхнуло и мгновенно сгорело. Огненный вихрь усиливался, жар становился все нестерпимее, а она стояла в середине, обнаженная и прекрасная. Люди, закрывая руками глаза, вынуждены были отходить все дальше и дальше. Тени, попадавшие в огонь, исчезали с неприятным визгом. Вихрь все увеличивался и уже занимал почти треть пещеры. Один, потом другой «труп», попав в пламя, обратились в пепел, который исчез в общем огненном смерче. Внутри пламени стали формироваться протуберанцы в виде фаллических символов, которые якобы входили в нее. По крайней мере так казалось со стороны.

— Уходите или погибните! Раздался ее властный голос. Ждите меня снаружи.

Люди бросились бежать и исчезли за преградой. Все миражи людей и теней мгновенно исчезли, не перед кем было больше играть. Пламя, еще некоторое время побушевав внутри, ринулось в единственный выход и вырывалось наружу — надеюсь, люди успели убежать. Теперь ни у кого не будет желания зайти внутрь, да и возможности тоже. Я сбросил свою защиту и подошел к Фрике. Она так и продолжала стоять, чуть разведя ноги и воздев руки вверх. Наконец она открыла глаза и сфокусировала взгляд на мне.

— Хозяин, это было прекрасно! Для меня это было сильнее всякой музыки! Какая мощь огня! Я… Я…

— Иди ко мне, моя Императрица. Иди ко мне моя вещь, моя собственность. Я возьму тебя.

Не было позы, в которой я бы не брал ее, не было отверстия, в которое она бы мне не отдалась. Не было никаких преград — я полностью растворял ее в себе и лепил заново. В конце концов я кончил в нее и в ней загорелась яркая желтая звездочка с черными вкраплениями и серыми переливами.

Мы лежали на полу пещеры, как на самой мягкой перине. Мой член покоился у Фрики в руках, и она тихонько его поглаживала.

— Знаешь, Хозяин, моя связь с Кентаккой совсем ослабла. Я теперь могу предавать ей приказы и контролировать их выполнение, но ее чувства и эмоции меня больше не интересуют. Наши пути разошлись — теперь она мой солдат. Хороший, верный, надежны и ценный солдат, не более. И она это знает. Мы обе приняли это. У меня есть семья — ты, Креона, Тиэлла, Корхарн. Есть еще Драконы — существа с иными, боле правильными чем у нас, людей, ценностями. Большего мне не надо.

— Иди, моя Императрица. Иди к своим подданным и предстань перед ними.

Когда она встала, я поразился размером ее ауры. Это просто невероятно! Они, все четверо, включая Корхарна, представляли совершенно новое явление для этого мира.

— Как считаешь, имеет смысл оставить мембрану на входе?

— Конечно. Отличная идея — нечего сюда недостойным шляться.

Я запитал мембрану на источник — теперь это стало неотъемлемой частью пещеры. Она пошла к выходу, а я смотрел ей в след. Вдруг, почти дойдя до мембраны, она остановилась и бросилась ко мне.

— Хозяин! Миленький! Я… Я люблю тебя!

Она схватила мою руку и положила себе на губки

— Сожми их, выдохнула она

Я сильно сжал губки и клитор. Мне, действительно, очень этого захотелось. Она откинула голову и закрыла глаза. Я накрыл ее губы своими и между рукой и губами замкнулся циркулирующий поток. Я, как безумный накинулся на нее. Повалив на спину, я закинул ее ноги ей за голову, согнув почти пополам и стал долбить. Именно долбить, по-другому мои действия нельзя было назвать. Долбить и вкачивать, почти не сдерживаясь. Сначала она стонала и кричала, потом ее глаза закатились, но я все равно продолжал входить в ее бесчувственное тело. Я не знаю, через сколько времени я кончил — у меня создалось впечатление, что время просто перестало существовать — по крайней мере, я не мог вспомнить ни мгновения. Мне показалось, что она, также как моим семенем, до краев переполнена моей энергией. В результате в ее животе зажглась вторая звездочка, правда в ней было больше черного, чем желтого. Я отпустил ее тело, на котором отпечатались в виде чернеющих синяков следы моих пальцев и сел рядом. Потом, чисто на автомате, убрал синяки — я был полностью опустошен произошедшим. Она медленно приходила в себя. Открыв глаза, она сначала посмотрела внутрь себя, а потом на меня:

— Все, ни тебе ни мне Кентакка больше не нужна — я за нее. У меня была сестра-близнец, которую я не знала, сестра, подаренная мне тобой, а теперь у меня двое внутри. И они есть и всегда будут друг у друга. И у них всегда будут те, кто сейчас живет в Креоне и в Тиэлле. Нам больше никто не нужен.

Она с трудом встала и отряхнулась. Потом подошла ко мне и обняла, заглянув в глаза:

— Я пойду, мне уже пора. Я люблю тебя. Никогда не думала, что посмею тебе это сказать, это уже давно самая главная и самая запретная для меня мысль. Ты должен знать — я люблю тебя больше жизни, больше всего на свете. Если я сейчас не уйду, то брошу к черту всю эту Империю и останусь с тобой. Ничего мне другого не нужно!

— Иди, моя Фрика, я тоже тебя люблю. Всех вас люблю и все вы одинаково важны для меня.

— Я знаю, что мы, по сути, одно целое

С этими словами она развернулась вышла из зала с гордо поднятой головой. Снаружи донесся многоголосый хор встретивших ее.