Мой профессор

Глава 22

Эмелия

Раннее утро четверга, и я сижу за столом в своей квартире, накладываю в миску немного йогурта и гранолы, пытаясь заставить себя съесть хоть кусочек. Мы с Соней разговариваем по телефону. Потому что обнаружили, что общение по утрам работает лучше всего, поскольку обе рано встаем. Слишком сложно синхронизировать наши расписания по вечерам. Я ухожу из офиса позже, чем она, и все равно она обычно с Уэсли.

— Я не могу поверить, что до твоей свадьбы осталось всего две недели.

— Не напоминай мне! У меня список дел длиной в милю. Я даже не думаю, что смогу все успеть, если не откажусь от сна.

— Ладно, ну, очевидно, не делай этого. Никому не нужна невеста-зомби. Что осталось? Я могу помочь.

— Спасибо за предложение, но это не то, что я могу тебе поручить. Ты напишешь мне клятву?

Улыбаюсь.

— Я могла бы, если бы тебе это было нужно. Уверена, что в интернете есть масса примеров, которые я могла бы просто скопировать.

Она смеется.

— Приятно знать.

— Что еще?

Она вздыхает и начинает перечислять все подряд.

— Мне нужно позвонить и подтвердить, что все поставщики по-прежнему готовы к работе. Связаться с поставщиками провизии. Доработать план рассадки гостей. О, это напомнило мне, ты уже нашла себе «плюс один»?

Моя ложка звенит о тарелку, когда я размазываю по ней кусочек гранолы.

Вчера я пришла в Массачусетский технологический институт, чтобы понаблюдать за профессором Барклаем, и встреча закончилась тем, что я оказалась на коленях в его кабинете. Щеки краснеют.

— Нет. Никакого «плюс один».

— Ты что, издеваешься надо мной? В Бостоне нет ни одного парня, который привлек бы твое внимание с тех пор, как ты переехала? Что насчет Зака?

— Зак очень милый.

Он, пожалуй, самый близкий друг на работе, не считая Миры и Хьюго. Иногда по утрам мы болтаем в комнате отдыха. Однажды, на прошлой неделе, он принес мне бутерброд, когда заметил, что я не покидала свою кабинку во время обеденного перерыва (потому что мне хотелось поработать и потому что я надеялась увидеть профессора Барклая). Думаю, если бы я собиралась пригласить кого-нибудь на свадьбу Сони, то это был бы он.

Но нет.

— Только не Зак.

— Что ж, я пока оставлю это место свободным, просто на тот случай, если ты найдешь свою любовь в ближайшие четырнадцать дней.

— Спойлер: не найду.

— Как дела в остальном? Есть какие-нибудь новости о профессоре Барклае? Я до сих пор не могу поверить, что он отвез тебя домой на той неделе. Ты говоришь, что это было не очень приятно, но, эй, он спас тебя, когда ты шла домой под дождем.

Боже, она отстала. Я так долго держала ее в неведении.

— Не то чтобы это было не мило. Я просто имела в виду… в этом не было ничего особенного. Как будто он подвез домой любого из своих сотрудников, если бы застал их идущими домой под дождем.

— Ладно, конечно, прекрасно. Послушай, мне нужно бежать, иначе у меня не будет времени принять душ перед работой. Позвони мне позже. Я хочу узнать твое мнение о новой помаде, которую купила для торжественного дня. Боюсь, что она слишком розовая.

— Да, я понимаю. Покажешь мне позже, я буду честна.

Полагаю, мне тоже пора идти. Я уже приняла душ и высушила волосы, но добавила несколько мягких волн, а затем закрутила половину волос в свободный пучок с длинной челкой, которая обрамляет лицо так, как мне нравится. Основной акцент на моих глазах, и я еще больше подчеркиваю их с помощью подводки и нескольких слоев туши. Провожу пальцем по помадам, аккуратно разложенным на столе, и останавливаюсь на бледно-розовой. Мне нравится, насколько противоречив этот оттенок по сравнению с тем, который я носила вчера в кабинете профессора Барклая.

Мой наряд прост: черные брюки в паре с полупрозрачной блузкой с воротником, украшенной россыпью крошечных звездочек из золотой фольги. Под ней — майка, которая позволяет смело надевать блузку на работу.

Я снова проверяю свою помаду в лифте «Бэнкс и Барклай», и, как только он звенит, убираю маленькое зеркальце в сумку.

В том, что касается профессора Барклая, нет ясности. Вчера он пригласил меня на свидание, «на нормальный ужин», как он сказал, но предложение было вынужденным. Я имею в виду, что в то время его брюки все еще были расстегнуты. Он пытался смягчить удар для меня, чтобы я не чувствовала себя униженной из-за того, что сделала.

Никакого ужина.

Никаких свиданий.

Только не с таким мужчиной, как он.

Это я точно знаю.

Кладу сумку на стол и поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Льюис направляется к нашей группе кабинок. Выпрямляюсь и стараюсь вежливо улыбнуться, когда он приближается. Я не так часто общаюсь с ним лично. В основном он сидит в своем офисе, общаясь с командой по электронной почте. Однако я хочу произвести на него впечатление, и он, кажется, ценит мое упорство в работе. Его едва заметные кивки, когда он видит, что я задерживаюсь позже своих коллег, являются для меня достаточным топливом.

— Доброе утро, Эмелия. Через несколько минут вы увидите объявление об этом в своей электронной почте, но я хотел бы предупредить вас. В девять у нас назначена последняя встреча по проекту «Белл-Хейвен». Обязательно сообщи всем об этом.

Я киваю, а он уже уходит, переходя к следующему делу.

Загружаю компьютер, проверяю электронное письмо, которое, по его словам, должно быть там, чтобы подтвердить время встречи, и приступаю к своим утренним обязанностям. Достаю из сумки свой ланч, затем поливаю свое маленькое растение. После чего наполняю свою кофейную чашку тем, что осталось в кофейнике в комнате отдыха, не забывая заварить еще один перед уходом. Я люблю черный и обжигающе горячий кофе, поэтому делаю несколько глотков по пути к своему столу. Кружка все еще у моих губ, когда я заворачиваю за угол и вижу профессора Барклая, разговаривающего с Льюисом прямо возле моего стула.

Он сразу замечает меня, и его голубые глаза говорят сами за себя.

Доброе утро, Эмелия.

Что за наряд.

Да, и кстати… этой помадой ты никого не одурачишь.

Я рада, что моя улыбка скрыта за кружкой.

Ни один не отходит в сторону при моем приближении, так что я вынуждена пройти раздражающе близко к профессору Барклаю. Игнорировать его теперь невозможно. Встречаюсь с ним взглядом и улыбаюсь в знак признательности, как улыбнулась бы любому начальнику. Обычное «Доброе утро» тоже обязательное условие.

Он наклоняет голову в знак приветствия и смотрит, как я занимаю свое место.

Их разговор не прерывается из-за меня, да и зачем? При других обстоятельствах я всего лишь скромный новичок, которого профессор Барклай не удостоил бы своим вниманием.

Сажусь и щелкаю мышкой, чтобы разбудить компьютер, осознавая его присутствие за спиной. Возвращаюсь к своему почтовому ящику, желая, чтобы появилось что-нибудь новое и привлекло мое внимание. Я аккуратный человек. Убираю свой стол перед уходом с работы. Убеждаюсь, что нет никаких неотложных дел, которые могли похоронить меня с утра. Сейчас я об этом жалею.

Чувствую запах его одеколона над своей утренней чашкой кофе.

Теперь, после вчерашнего, этот запах имеет для меня совсем другое значение.

Он прилип ко мне, когда я выходила из его кабинета в университете с растрепанными волосами и размазанной по щеке губной помадой. Я зашла в первый попавшийся туалет, привела себя в порядок и стала ждать, когда меня охватит стыд. Какой коварный поступок. Какой плохой, плохой выбор.

Но стыда не было. И до сих пор нет. Только восхитительный трепет при мысли о том, чтобы сделать это снова, если представится такая возможность.

— Эмелия?

Моргаю и поднимаю глаза, чтобы увидеть Миру, стоящую по другую сторону стены нашей общей кабинки и держащую в руках что-то завернутое в фольгу.

— Ты уже позавтракала? Сегодня утром я прихватила лишний рогалик.

Я киваю.

— Еще дома. Но все равно спасибо.

— Я возьму! — говорит Хьюго, протягивая руку вверх и дико размахивая ею. Хьюго никогда не отказывается от еды.

Мира закатывает глаза.

— Тебе это не нужно, Хьюго. Я видела, что ты принес сегодня. Тебе действительно нужны были четыре тако на завтрак?

— Я растущий мальчик.

Мы с Мирой смеемся, и она бросает ему рогалик.

— Хорошо, но не приходи ко мне плакаться, когда у тебя заболит живот.

— Не рассчитывай на это. У меня стальной желудок. Не то что у нашей маленькой Эмелии.

Мира одаривает меня извиняющейся улыбкой.

— Прости. Я сказала ему, что на днях ты неважно себя чувствовала.

— Все в порядке. Ребята, вы видели электронное письмо о встрече?

Мой вопрос призван увести разговор в сторону от меня, особенно учитывая тот факт, что профессор Барклай все еще стоит рядом с нами и разговаривает с Льюисом. Ему не нужно знать о моем приступе тошноты в ванной.

— Да, добавил в свой календарь и все такое, — подтверждает Хьюго. — Итак, Мира, к этому рогалику прилагался какой-нибудь сыр? Сливочный сыр? Сливочное масло? Арахисовое масло?

Позже Зак заходит за мной перед встречей по проекту. У меня подключены AirPods, и я слушаю старый плейлист во время работы, поэтому не слышу, как он приближается. Его рука касается моего плеча, и я подпрыгиваю на целую милю в воздух.

Он смеется.

— Прости! Не хотел тебя напугать. — Он поднимает руки, как бы доказывая, что пришел с миром.

Вынимаю AirPods и улыбаюсь.

— Не беспокойся. Я просто потерялась в своем собственном мире. Смотрю на время: почти девять.

— Пойдем, — говорит он. — Возможно, нам удастся занять места, если поторопимся.

Хьюго и Мира присоединяются к нам, но в конференц-зале мест хватает только на троих. Хьюго говорит, что все равно предпочел бы постоять, так что Зак любезно выдвигает для меня стул и садится на место рядом. Поскольку нас много, мы сидим очень близко. Его локоть касается моего, когда он достает телефон, чтобы показать мне видео, которое нашел на TikTok.

— Я должен тебе показать. Смотрел его уже раз десять. Это маленький щенок, который впервые пробует лаять. Он думает, что это действительно жестко и страшно, но это всего лишь крошечный пушистый комочек.

Улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы лучше видеть его экран.

— Черт возьми. Ты хорошо пахнешь, — говорит он мне, на секунду задерживая большой палец на кнопке воспроизведения.

— О. — Я смеюсь. — Наверное, это мой шампунь.

Он наклоняется ближе и принюхивается.

— Ага. Определенно твои волосы.

Он нажимает на кнопку воспроизведения, и он прав, это забавно. Я заставляю его воспроизвести еще дважды, и в конце концов он просто протягивает мне свой телефон, но, если бы я знала, что во время всего этого в конференц-зал входит профессор Барклай, я бы отодвинулась от Зака раньше. А еще лучше, я бы вообще никогда не села рядом с ним.

Теперь, очевидно, уже слишком поздно отползать от коллеги, тем более что взгляд профессора Барклая пригвождает меня к месту. Раздражение вспыхивает в его взгляде, когда я возвращаю телефон Зака, сажусь прямее на стуле и пытаюсь занять себя ручкой, неоднократно снимая и надевая колпачок.

К сожалению, Зак не понимает, что мы вдруг должны вести себя так, будто не знаем друг друга.

— Тебя ведь нет в социальных сетях? — спрашивает он. — Я пытался найти тебя вчера вечером.

Качаю головой.

Он фыркает.

— Как это вообще возможно? Я приклеен к своему телефону 24/7. Чем ты занимаешься весь день? Медитируешь?

Не могу удержаться от смеха.

— Нет, я трачу время так же, как и ты. Просто потому, что у меня нет профиля, не значит, что я не скрываюсь…

Он ухмыляется, как будто находит это чрезвычайно интересным.

— За кем тебе нравится следить? За знаменитостями?

За нашим боссом.

Пожимаю плечами.

— Всеми подряд. Всегда разные.

Только за одним. Это всегда профессор Барклай.

— Как только вы завершите свой разговор, мы начнем, — говорит профессор Барклай из передней части конференц-зала, его властный тон вибрирует от гнева.

Чтобы внести ясность, все болтают, не только мы с Заком, но он пристально смотрит на нас, и поэтому все предполагают, что это мы виноваты в его плохом настроении.

Мне хочется опуститься ниже на стуле или, еще лучше, соскользнуть на пол и вообще исчезнуть под столом.

Эта сцена слишком напоминает Дартмут, хотя на этот раз я знаю, что профессор Барклай сердится на меня совершенно по другой причине. Сегодня я никому не мешаю. Встреча еще не началась, и я не делаю ничего плохого. Нет, на этот раз он вызывает меня, потому что ему не нравится тот факт, что Зак близко наклоняется ко мне, показывая свой телефон. Он ревнует.

Могу посмеяться над этой идеей.

Это трудно отрицать, но еще труднее поверить.

Кажется, что у такого человека, как профессор Барклай, никогда не было причин ревновать к кому бы то ни было, но мои подозрения подтверждаются после встречи, когда я нахожу электронное письмо, ожидающее меня в верхней части папки «Входящие».

Оно от него.

Встретимся в моем офисе в 11:15.

Даже нет «пожалуйста».

Тревога жарко вспыхивает внутри меня.

Он что, шутит?

Я не могу зайти в его кабинет, и на это есть около миллиона причин. У меня абсолютно нет времени, чтобы поговорить с профессором Барклаем наедине. Я отчитываюсь перед Льюисом, Льюис отчитывается перед профессором Барклаем. Я имею в виду, Господи, половину времени я даже отчитываюсь не перед Льюисом, а перед Дагом, который затем отчитывается перед Льюисом. Дело в том, что я плебей, а он босс. Исчезновение за закрытой дверью вместе с ним будет выглядеть плохо со всех сторон.

Как будто этого недостаточно, чтобы держать меня подальше от его кабинета, есть еще и скрытый мотив — быть единственным человеком в жизни профессора Барклая, который не находится в его распоряжении в любое время. Вчера я стояла перед ним на коленях. Я не буду делать этого два дня подряд.

Я отвечаю просто: 11:15 — не самое подходящее для меня время.

Ровно в 11:15 я беру свою кружку со стола и, не торопясь, направляюсь в комнату отдыха. Мира и Инес толпятся у кофейника, что-то просматривая в телефоне Инес. Инес, похоже, обрадовалась, увидев меня.

— О, хорошо — ты можешь нас рассудить. Тебе не кажется, что это платье слишком рискованное, чтобы надевать его на день рождения отца моего парня? Мира считает, что мне следует найти что-нибудь другое.

Платье, о котором идет речь, имеет верхнюю часть в виде короткого топа с глубоким V-образным вырезом и едва заметную юбку. Модель в нем выглядит так, словно она направляется на музыкальный фестиваль, а не на семейный праздник.

— Оно красивое, и я понимаю, почему тебе нравится, но не уверена, что надела бы его на праздник.

Она стонет.

— Ладно, подожди. А как насчет этого?

Она начинает листать фотографии в своем телефоне.

— Эмелия?

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо, и вижу, что Хьюго с встревоженным видом просовывает голову в кухню.

— Твой рабочий телефон разрывается от звонков. Я дважды отправлял сообщение на голосовую почту, но человек, похоже, настойчив. Ты хочешь, чтобы я ответил?

Мои глаза расширяются в панике. Ни у кого, я имею в виду, ни у кого нет моего рабочего номера.

— Нет! — говорю я, уже спеша мимо него, моя кружка с кофе давно забыта на стойке в комнате отдыха.

Я слышу, как в коридоре звонит мой телефон, и ускоряю шаг. Добравшись до рабочего места, отвечаю на звонок, не потрудившись присесть или устроиться поудобнее.

— Эмелия Мерсье, — говорю я отрывистым тоном.

— Ты опоздала.

От голоса профессора Барклая у меня по спине пробегает дрожь восторга, хотя он и звучит очень раздраженно.

Я хмурю брови.

— Вы проверили свою электронную почту?

— Электронная почта не имеет значения. Я сказал, что в 11:15. Ты должна была быть у моей двери в 11:10.

— И вам следует проверить свои глаза, потому что я написала, что это время мне не подходит.

Клянусь, я слышу мрачный смешок на другом конце провода, но он слишком слабый, чтобы разобрать.

Хьюго ловит мой взгляд со своей стороны кабинки.

— Кто это? — одними губами произносит он.

Я качаю головой.

— Никто, — одними губами отвечаю я.

— В инженерном отделе есть набор планов, которые мне нужно просмотреть. Ты сходишь и заберешь их для меня.

— Я…

— Эмелия, ты не забыла свою роль здесь, в «Бэнкс и Барклай»? Если я о чем-то прошу, ты это делаешь.

Если бы любой другой человек, мужчина или женщина, разговаривал со мной так, как сейчас разговаривает профессор Барклай, я бы повесила трубку и обратилась в отдел кадров. Я не шлюха. Но подчиняюсь одному человеку, чья фамилия случайно выбита на стене здания, в котором я сейчас нахожусь.

Между нами повисает тяжелая пауза, и он, должно быть, понимает, что одержал верх, когда я не произношу больше ни слова. Аккуратно вешаю трубку, говорю Хьюго, что мне нужно выполнить одно поручение, и направляюсь прямиком в инженерный отдел.

Понятия не имею, к кому обращаться, но, как оказалось, это не проблема. Когда выхожу из лифта на шестом этаже, парень машет мне рукой, приглашая к своему столу, и протягивает мне огромный цилиндрический тубус, наполненный свернутыми в рулон бумажными планами.

— Он хотел их посмотреть. На твоем месте я бы поторопился. Сегодня он выглядит более раздраженным, чем обычно.

Да, из-за меня.

Снова направляюсь к лифту, избегая любопытного взгляда Зака, сидящего за своим столом. Мне никогда раньше не приходилось спускаться на инженерный отдел, и если профессор Барклай захочет, то, скорее всего, уже и не придется.