Мой профессор

Глава 9

Эмелия

4 года спустя

Стою на пороге квартиры Сони, уставившись на ее приветственный коврик.

Я здесь уже несколько минут и полагаю, в какой-то момент постучу, но пока не набралась сил. У моего правого бедра стоит чемодан, а позади сложено несколько картонных коробок. Водитель Uber был достаточно любезен, чтобы помочь мне их разгрузить.

— Нашла новое место? — спросил он.

— Что-то в этом роде.

Правда заключается в том, что я бездомная, уже минут тридцать.

У меня была квартира, которая мне вполне нравилась. На третьем этаже в милом районе, с прекрасным видом из окна на деревья, но она была оформлена на моего парня, поэтому, когда вечером он пришел домой с работы со слезами на глазах и сказал мне, что нам нужно поговорить, я поняла, что это больше не моя квартира.

— Я спал с другой, — признался он.

Мой рот сложился в идеальную букву «О».

Затем наступила тишина. Молчание, пока он ждал, что у меня будет бурная реакция на его измену. Тишина, пока я ждала, когда мое тело наполнится ревностью и яростью.

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, — предложил он.

Вопросы… разве у меня должны быть вопросы?

Кажется, я остановилась на чем-то банальном, типа «Ты ее любишь?»

Он признался, что так и есть, и дальше последовала настоящая сенсация: он уходит от меня к ней.

Точно. Что же, это все усложнило. Я как раз готовила спагетти. Должна ли я была оставить воду кипеть или?..

В итоге я просто выключила плиту и оставила кастрюлю. Полагаю, он позаботится о ней позже.

Я должна была понять, что с Купером что-то происходит, еще несколько недель назад. Между нами все было не так. Я все чаще выходила из квартиры, находила любой предлог, чтобы побродить по книжным магазинам и кофейням, ходила на долгие бранчи с Соней и гуляла по городу в одиночестве. Он работал дольше обычного. А наша сексуальная жизнь… да. Она уже давно не существовала, но меня это устраивало. Что, оглядываясь назад, должно было быть огромным тревожным сигналом, но я предпочла его проигнорировать.

Последние несколько лет я довольствовалась тем, что игнорировала многие вещи в своей жизни.

После окончания Дартмута и получения степени магистра в области сохранения архитектуры в Нью-Йоркском университете я перестала нажимать на газ. Позволяла жизни тянуть и толкать меня, как ей вздумается, словно полиэтиленовый пакет, развевающийся на ветру.

Когда после окончания университета в мае открылась вакансия в Нью-Йоркском городском парке, я подала заявление. Неважно, что это не совсем то место, о котором мечтала. Неважно, что я не нахожусь в окопах и не помогаю сохранять здания и архитектуру в городе. Неважно, что я всего лишь помощник. Я выполняю много канцелярской работы, составляю расписание, подшиваю документы, выполняю поручения. Сказать, что используются мои ученые степени — большая натяжка.

Так что с работой все понятно. Что касается моей личной жизни…

Ну, я уже упоминала о Купере. Изначально мы сошлись, потому что, когда Соня начала встречаться со своим нынешним женихом Уэсли, он упомянул, что у него есть холостой друг по имени Купер, и все подумали, что было бы забавно пойти на двойное свидание. Я согласилась, а почему бы и нет?

Когда Купер, казалось, влюбился в меня по уши, а я не чувствовала того же самого, то не стала раздумывать. Мне нравилась ситуация. Лучшие друзья встречаются с лучшими подругами.

И когда Уэсли сделал предложение Соне, а Купер намекнул, что, по его мнению, мы скоро пойдем по их стопам, я извинилась и пошла в туалет, заперла дверь и ощутила, что у меня сейчас начнется сердечный приступ.

Так что да, если посмотреть на все это в совокупности, то моя жизнь в последние несколько лет была не из приятных.

Я знаю это.

Или, по крайней мере, я знаю это сейчас.

Соня распахивает дверь.

— Тьфу! Мужики! Не могут держать свои долбаные руки при себе! Клянусь БОГОМ.

Она уже заносит мой чемодан внутрь, я беру коробку. Вместе мы относим мои вещи в свободную спальню. Довольно большая роскошь в Нью-Йорке, но работа Сони в отделе маркетинга технологического стартапа хорошо оплачивается.

— Ненавижу его. Этот мудак, он думает, что может изменять тебя и это сойдет ему с рук?! Ты с самого начала была слишком хороша для него.

И еще много всего. Любая мотивационная фраза, пришедшая ей на ум, будет озвучена. Это квинтэссенция «Он только притупил твой блеск», и «Тебе будет лучше без него», и «Он только что совершил самую большую ошибку в своей жизни!».

Позволяю ей продолжать, потому что не уверена, что еще мне следует делать. Кажется неправильным признаваться в том огромном облегчении, которое я испытываю прямо сейчас.

— Можешь оставаться столько, сколько захочешь, — уверяет она меня. — Ты меня слышишь? Мой дом — твой дом. А сейчас, если ты меня извинишь, я как раз заказывала куклу вуду, похожую на Купера, чтобы мы могли мучить его, и если оформлю заказ в ближайшие пятнадцать минут, то получу бесплатную доставку.

Следующие несколько недель жизни в квартире Сони проходят почти так же, как и предыдущие несколько лет. Я продолжаю лгать себе и игнорировать проблемы размером со слона. Я уже привыкла. Так долго скрываю правду, что была бы почти удивлена, если бы смогла раскрыть все это сейчас.

Осознание того, что я несчастна — это только первый шаг. Что-то с этим сделать… Ну, ты только посмотри? В Old Navy проходит распродажа, скидки 25 %.

Вместо того чтобы что-то менять, я продолжаю работать на начальника, который мне не нравится, на работе, которую ненавижу.

Я говорю себе (и Соне), что ищу квартиру, но на самом деле просто оттягиваю время, просматривая на сайте Zillow многомиллионные дома в экзотических местах и критикуя выбранный владельцем дизайн интерьера. Диваны с принтом «зебра» в лыжном домике в Аспене? Серьезно?

Подумываю о том, чтобы зайти в приложения для знакомств и снова выйти в свет, но потом решаю, что лучше спущу телефон в унитаз.

Ровно через три недели после моего переезда Соня стучит в дверь моей спальни. Ну, технически это ее спальня, но неважно.

Она приоткрывает ее и заглядывает внутрь.

— Хэй, чемпионка. Как дела?

Закрываю ноутбук, прежде чем она успевает войти и увидеть все мои открытые вкладки, хотя в кои-то веки они не все Zillow.

Это еще хуже.

Занимаюсь тем, чем всегда, когда мне грустно: заглядываю в то, что не следует, ковыряюсь в пресловутых струпьях. Обычно это начинается с поиска информации о Фредерике, Эммете и Александре. Потом, когда и это меня не удовлетворяет, спускаюсь в кроличью нору — гуглю профессора Барклая. Проверить его достаточно просто. Он больше не преподает в Дартмуте. В год моего выпуска он покидает университет и переводится в Массачусетский технологический институт, вероятно, потому что становится невозможно ездить в Ганновер и поддерживать рост «Бэнкс и Барклай» в Бостоне. Его архитектурное бюро огромно и постоянно расширяется. О них постоянно пишут: ремонт Белого дома, реставрация Вьетнамского мемориала в Лос-Анджелесе. Они даже выступают в качестве консультантов по реконструкции Нотр-Дама после пожара, случившегося несколько лет назад.

Три месяца назад состоялся торжественный прием, посвященный достигнутому прогрессу и сбору средств на оставшуюся часть масштабных ремонтных работ, стоимость которых оценивается в сотни миллионов евро, из-за присутствия знаменитостей фотографии мероприятия были повсюду. Профессор Барклай и его партнер по фирме Кристофер Бэнкс были там, а также Эммет и Фредерик, что вполне логично. Они не только преданные парижане, Фредерик был крупнейшим частным спонсором, превзошедшим даже французское правительство. Были сделаны фотографии этой четверки, каждый из них выглядел чрезвычайно красивым и нарядным, но эти их совместные снимки меня не удивили; скорее всего, все они принадлежат к одному и тому же элитному кругу или, по крайней мере, встречались раз или два. А вот фотографии профессора Барклая с хорошенькой блондинкой не выходят у меня из головы.

Сегодня вечером я изучаю именно это, пытаясь выяснить, продолжаются ли их отношения. После торжественного мероприятия их не фотографировали вместе, но это ведь ничего не значит, верно?! Профессор Барклай не похож на человека, который объявляет о своих отношениях в Instagram или где-то еще.

В любом случае Соне не нужно ничего об этом знать. Она знает о моем прошлом, но ничего о профессоре Барклае. Я имею в виду то, что сказала ему в последний раз, когда мы разговаривали: я никому не расскажу о той ночи в баре.

— Тебе пришло письмо из Шотландии, пересланное из Данлани. Это от мистера Пармера?

Я киваю и забираю письмо, одаривая ее небольшой благодарной улыбкой в знак признательности.

— Так и будешь торчать здесь всю ночь? — спрашивает она, обводя взглядом комнату. Мне вдруг становится стыдно за чашки, скопившиеся на прикроватной тумбочке, и за стопку белья, бесконтрольно растущую в углу.

Я еще не очень хорошо устроилась. Мои коробки для переезда все еще заклеены скотчем. Одежда не висит в шкафу. Она перекочевывает из чемодана на мое тело, затем в кучу грязной одежды, после чего я ее стираю, сушу и кладу обратно в чемодан. Если бы я обратилась к психотерапевту, он, скорее всего, сказал бы, что мой нераспакованный чемодан — это метафора чего-то.

— В конце концов, я собираюсь рискнуть… — говорю я ей. — Когда больше не смогу игнорировать урчание своего желудка.

Она усмехается.

— В холодильнике полно продуктов. Я зашла в Whole Foods по дороге с работы.

— А, спасибо. Я переведу тебе деньги.

Чувствую себя ужасно по еще одной причине. С тех пор как приехала, я была хреновой гостьей. Поскольку не готовлю и никогда добровольно не хожу в магазин. Только убираю за собой и вношу деньги за все, что она покупает, но не похоже, что действительно ценю, то что нахожусь здесь. Во всяком случае, мое присутствие только отнимает силы у Сони, которая сейчас занимается подготовкой к свадьбе.

Даже сейчас у нее под мышкой зажата свадебная папка. Она повсюду носит с собой эту розовую штучку с оборками. Я уверена, что она пришла сюда, потому что хочет открыть ее и узнать мое мнение: «Как ты думаешь, льняные салфетки — это слишком официально? Считается ли бежевый свадебным цветом или это просто нейтральный? Возненавидят ли меня подружки невесты, если я заставлю их зачесать волосы наверх?».

Я изо всех сил стараюсь заботиться обо всем, даже о тривиальных вещах. Соня была мне хорошим другом, и даже если сейчас моя жизнь полный отстой, не хочу портить ей это время.

— Итак… я не хочу тебя расстраивать или что-то в этом роде… — начинает она.

Я сажусь на кровати.

«Пожалуйста, не говори, что ты меня выгоняешь. Пожалуйста, не говори, что ты меня выгоняешь».

Она морщится и продолжает:

— Я только что увидела, что Купер опубликовал фотографию с Самантой на Facebook. Похоже, что это официально. Скорее всего, она будет его второй половинкой на свадьбе.

Она изображает рвотный позыв, а я обмякаю от облегчения.

«О. Это… ха. Это…»

Я не знаю подходящего слова.

Она плюхается на мою кровать и хмурится.

— Хочешь, чтобы я отменила его приглашение на свадьбу?

Не могу удержаться от смеха. Она неправильно истолковала мое настроение и думает, что я расстроена этой новостью.

— Не уверена, как ты сможешь это сделать, учитывая, что он шафер Уэсли.

Она невозмутимо пожимает плечами.

— Да, но до свадьбы еще два месяца, так что у Уэсли есть время найти нового шафера. Что? Как будто это трудно?

Я улыбаюсь.

— Все хорошо. Я обещаю. Смотри, — я подняла руки. — Я не рассыпаюсь на миллион кусочков или что-то в этом роде.

Понимаю, что за последние несколько недель поставила себя в неловкое положение. Скрывая от Сони многое, и она вынуждена предположить, что мое недомогание и грусть вызваны разрывом с Купером. Это так далеко от истины, но, если признаюсь, что меня это не беспокоит, последуют дальнейшие вопросы, которых я очень-очень хочу избежать. Поэтому прикидываюсь дурочкой. И позволяю ей предполагать все, что она пожелает, и не поправляю ее. Я знаю, что это ужасно и считается ложью, но это все, что могу сделать в данный момент. Я просто пытаюсь держать себя в руках.

Мне кажется, что я веду проигранную битву, но не готова сдаться.

Еще нет.

— И еще, не хочу указывать на очевидное, но… Ты ее видела?

Я хмурюсь.

— Кого?

— Его новую девушку. Другую женщину.

Мне впервые приходит в голову, что я понятия не имею, как выглядит любовница Купера, ставшая девушкой. Потому что, в отличие от профессора Барклая, мне даже не пришло в голову проверить Купера теперь, когда его больше нет в моей жизни.

— Нет.

Она издает короткий смешок.

— О боже. Мы с Уэсли были в шоке, когда впервые увидели ее. Я имею в виду… она выглядит… как ты. Ну, не совсем, похожа, потому что ты, ну… чертовски великолепна. — Она поднимает руку, когда я открываю рот. — И остановись, я знаю, что ты сейчас попытаешься опровергнуть очевидное, но не хочу этого слышать. Я была твоей лучшей подругой на протяжении стольких лет. Мне приходилось терпеть все эти взгляды каждый раз, когда мы проходили через переполненный ресторан, парней, которые буквально спотыкались, чтобы получить твой номер. Нет, эта девушка тебе и в подметки не годится, но если прищурить один глаз и прикрыть другой, она может быть похожа на твою кузину или что-то вроде того. Очевидно, что Купер еще не забыл тебя.

Знаю, она говорит мне это, чтобы заставить почувствовать себя лучше, но это только усиливает чувство вины.

— Ну, это он изменил.

— Придурок.

Качаю головой, затем указываю на ее папку, готовая переключить передачу и отвести от себя внимание.

— Тебе что-то нужно сделать для свадьбы?

Она смотрит вниз.

— О. Да, я собираюсь пойти к Уэсли. Мы сегодня работаем над цветами. И под «мы» имею в виду себя. Я просто хотела проверить тебя перед уходом.

— Спасибо. Ты хороший друг.

Она подмигивает.

— Разве я этого не знаю? И только между нами… в морозилке есть мороженое «Рокки Роуд».

Я издаю стон, словно никогда в жизни не слышала ничего более возбуждающего, и она смеется, прежде чем смех резко обрывается, а ее глаза расширяются от забытой мысли.

— О! Ты слышала новости?

Я ожидаю, что она расскажет еще о Купере или, возможно, о чем-то, связанном со свадьбой.

— Всего час назад «Нью-Йорк таймс» опубликовала статью о каком-то ранее не обнаруженном особняке позолоченного века, построенном по заказу Вандербильтов. Ты видела пост об этом в Instagram?

— Что? Нет.

Я уже сажусь прямее и наклоняюсь вперед.

— Да. В Белл-Хейвене, на какой-то закрытой прибрежной территории, которая когда-то принадлежала Альве Вандербильт. Разве не ей принадлежали «Брейкеры»? Или это была Элис? Я забыла. В любом случае не могу вспомнить точных деталей, но дом просто стоял там, полуразрушенный и пустой, неизвестно сколько времени. Альва заказала проект какому-то известному архитектору.

— Наверное, Ричарду Моррису Ханту.

— В статье говорилось, что это «жемчужина» всех поместий Вандербильтов, затмевающая даже Билтмор.

— Как же получилось, что они только сейчас его обнаружили?

— В том-то и дело! — взволнованно продолжает она. — Никто не знал об этом, потому что он находится на частной территории, и, по-видимому, заросшей, деревья действительно густые, не говоря уже о том, что дом расположен на участке таким образом, чтобы скрываться от посторонних глаз. В «Таймс» даже предположили, что Альва хотела, чтобы все было именно так — секретно и все такое. Ты помнишь, какими чертовыми конкурентками были эти женщины Вандербильт. Одна построила особняк на Пятой авеню, а затем другая построила еще один, побольше, несколькими ярдами ниже. Иисус. Я не могу вспомнить, кто, по их словам, купил его…

— Наверное, Общество сохранения Белл-Хейвен. А если они не могли позволить себе это, то, скорее всего, привлекли департамент туризма штата Коннектикут. Просто посмотри на особняки позолоченного века в Род-Айленде — эти вещи сейчас приносят доход. Коннектикут наверняка воспользовался бы этой возможностью.

— Да, ты права. Теперь я припоминаю, и они сказали, что оно было куплено за нераскрытую сумму до того, как его смогли выставить на аукцион. Ты можешь себе представить, за сколько это было продано? — она недоверчиво качает головой. — И теперь, конечно, они…

— Восстановят его, — говорю я, обрывая ее.

Она сияет.

— Вот именно. Насколько это круто?! Поговорим о возможности, которая выпадает раз в жизни. Тебе нужно пойти и прочитать эту статью. Это важный день в вашем природоохранном мире.

У меня практически текут слюнки. Мое сердце, которое было холодным и бесчувственным, начинает бешено колотиться.

— Как ты думаешь, кто займется восстановлением?

Ее улыбка исчезает, и она спрашивает меня.

— Кто? Да, я бы поставила миллион долларов на то, что контракт заключат «Бэнкс и Барклай».

Я откидываюсь на спинку стула, мое возбуждение уже начинает спадать.

— Конечно. Верно.

Нет никого лучше.