Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7

Глава 23

Я встретился с одним из самых влиятельных и опасных авторитетов взглядом. Его люди напряглись, видя, что я смотрю без страха в лицо их босса.

Волков, не вполне понимая, что тут происходит, застыл на месте без движения. Он выглядел сосредоточенным и чутким. Готовым действовать в любой момент. Степаныч же, сидевший на одном из кресел, был мрачным, словно грозовая туча.

— Вы приехали в город, чтобы отомстить? — Тут же спросил я.

Один из людей Деда Хасана странно зашевелился. Сделал такое движение, будто готов вынуть пистолет, спрятанный где-то под полами пиджака, однако, он этого не сделал. Авторитет ухмыльнулся.

— Ну что тут сказать? — Начал он хрипловато, — Мамикон был моим братом. Был уважаемым человеком, одним из тех приближенных, которым я мог доверить свои дела в Краснодарском крае.

Мы с Волковым и Степанычем угрюмо переглянулись. Я прекрасно понимал, что дед Хасан — это другой уровень. Ни Кулым, ни Горелый, ни тем более погибший Маленький Чоба, никогда не решились бы вступить с ним в противостояние. Что уж говорить, формально, все они ходили под этим человеком. Все ему подчинялись так или иначе.

Дед Хасан уже объединил под своим руководством добрую часть славянских и этнических группировок. А лишь два года прошло с момента его освобождения.

У Обороны и вовсе не было никаких шансов справится с ним. Не было возможности победить. Однако я не допускал и мысли, что сдамся без боя. Пока я дышу, я буду защищать своих близких людей и себя самого.

И тут все зависело от точки зрения, которой придерживался Хасан. Кем был для него Мамикон Кесоян? Другом и соратником, или крысой, придавшей старика за его спиной, и всю свою жизнь, старавшегося скрыть свое предательство, чтобы спасти собственную задницу?

— Кто ж мог знать, что он окажется такой мразью, — добавил вдруг Дед Хасан. — Я знаю, Летов, что это именно ты убил Мамикона. Знаю о диктофонных записях, которые не так давно попали ко мне в руки.

— Я предполагал, что это может случиться, — ответил я.

— Конечно, — Хасан кивнул. — От меня сложно что-то утаить. Рано или поздно правда об убийстве, которую скрывал от меня Мамикон, выплыла бы наружу. Тем не менее ты, Летов, сэкономил мне немало сил и денег, прикончив эту жирную суку. Не думал, что скажу это, но я тебе благодарен.

Волков посмотрел на меня с какой-то опаской во взгляде.

— Что вы хотите от меня? — Спросил я.

— Что хочу? Я хочу тебя поблагодарить. Что тебе нужно, Виктор? Денег? Если да, то сколько могли бы стоить твои услуги киллера?

— Я не наемный убийца.

Кесоян хмыкнул.

— Да? Знаешь, Летов, я уже кое-что узнал о тебе. Например, то, что ты не разбираешь методов, когда разделываешься с врагами. Тебе не страшен ни черт, ни ангел, если тебе угрожает опасность. А я уважаю такое в людях. Так зачем же ты, дорогой, притворяешься передо мною таким благородным человеком? Ведь ты убивал.

— Я выживал, — кратко ответил я.

Дед Хасан рассмеялся, показав золотые коронки на коренных зубах.

— Мы все тут выживаем, Витя. У кого-то это получается лучше, у кого-то хуже. Но игра в благородство редко кончается хорошо для нашего брата.

— Если вы собираетесь обсуждать со мной мои принципы, то это пустое занятие, — возразил я.

— Видать, так и есть, — задумался авторитет. — Но я очень благодарный человек. Мой отец всегда говорил, что нужно быть благодарным к людям, которые тебя окружают. Тогда они станут благодарны в ответ и с радостью пойдут за тобой и в огонь, и в воду. Конечно, сейчас я знаю, что одной только благодарности мало. Неплохо было бы прибавить к ней еще и побольше денег.

Дед Хасан снова рассмеялся.

— Ну а если деньги тебя не интересуют, может, тебе нужна какая-то услуга? Услуга, в качестве благодарности.

Волков глянул на меня со значением во взгляде. Я быстро понял, на что он намекает. Надо же, как изменился этот человек после визита к своему информатору. Раньше Волков если и рассматривал вариант с убийством Фомина, то только в последнюю очередь. КГБшник хотел засадить генерала в тюрягу так глубоко, как только мог. Теперь же он любыми способами готов убить влиятельного ФСКшника. В чем была причина таких неожиданных перемен, я пока не знал. Волков избегал этой темы.

— Прошу прощения, — вдруг сказал Волков, — Меня зовут Сергей Волков, я, скажем так, компаньон Виктора. Мне нужно переговорить с ним. Это не отнимет у вас много времени. Максимум минут пять.

Я глянул на Волкова, понимая, о чем он хотел со мной перетереть.

— Это связано с моим предложением? — Хмыкнул Дед.

— Совершенно верно. У нас с Виктором есть один общий враг. Очень влиятельный офицер разведки.

— Можете не продолжать, Сергей, — Хасан поднял свою большую грубоватую руку, — если Виктор сам так захочет, то что ж. Разговаривайте. Я подожду.

Мы с Волковым снова посмотрели друг другу в глаза.

— Ну что ж. Пойдем, — суховато ответил я.

Мы отошли в мой кабинет.

— Нет, — тут же, с ходу сказал я.

Волков нахмурился.

— Почему?

— Я не стану работать с Дедом. Это вор в законе, бандос.

— Ты работал с Кулымом, — возразил вдруг Волков.

— Это была не работа. Я пытался не помереть. И чтобы мои друзья и близкие не погибли.

— А что ты пытаешься делать сейчас? — Развел руки Волков, — разве не выжить? Ведь Фомин может убить тебя. Его люди уже пытались.

— Тогда выбора не было, Сергей, — покачал я головой отрицательно. — Сейчас же есть.

— Какой? Какой есть выбор?

Волков помрачнел еще сильнее. Он глянул на меня исподлобья. Глаза его блеснули какой-то… враждебностью.

— Что изменилось, Сергей? Почему ты хочешь прикончить Фомина любым способом?

Волков замолчал и опустил взгляд. Потом раздраженно засопел.

— Моего товарища убили в тюрьме, — начал он холодным тоном. — Его прикончили сокамерники. Этот человек, с которым я встречался на вокзале, брат инвалида, рассказал мне все. У него были проблемы в камере. Проблемы с другими зеками. Мой друг защищал его. Не знаю почему, просто так вышло. Оттого информатор и решился приехать в город и передать показания, которые, предварительно забрал у жены моего товарища. Она хранила их все эти годы. А потом мой друг погиб. Его убили за решеткой. Убили по приказу Фомина.

— Откуда ты знаешь?

Волков молчал.

— Ты не знаешь наверняка, — ответил я за него.

— А кто еще мог это сделать? Кто? Только Фомину была полезна его смерть.

— Может, и так. Но твой товарищ был силовиком. Ты знаешь, как к таким относятся на зоне. Он мог нажить себе врагов, защищая информатора.

— Я уверен, это дело рук Фомина, — стоял на своем Волков. — Хасан — это наш шанс прикончить его. Шанс отомстить. Даже делать самим ничего не придется. Просто скажи сегодня Деду, чего ты хочешь, и к утру Фомин будет мертв. Концов никто не найдет.

— Я не стану с ним работать, — повторил я.

Волков свел брови к переносице. Мрачно вздохнул.

— Твои принципы сведут тебя в могилу, Летов. Да, ты правда крайне принципиальный человек. Но нужно знать, когда следует следовать этим твоим принципам, а когда нет.

— Если бы я не следовал принципам, я был бы уже мертв, Сергей. И потому, я не стану работать с Хасаном. Это слишком опасно.

— Все, что мы делаем — опасно.

— Ты меня не переубедишь.

Волков снова замолчал. Отвел взгляд в угрюмой задумчивости.

— Тогда нам с тобой не по пути, Витя. Верни мне наградной ствол Фомина. Показания останутся у меня. Я закончу дело сам.

— На это я не могу пойти, — я покачал головой. — Компромат нужен мне, чтобы выманить Фомина. Он осторожный гад. Легко поймет, что я вру о том, что компромат еще у меня.

— У тебя его люди.

— Ему на них чхать. И ты это знаешь, Сергей.

— Ты вернешь мне компромат немедленно, — разозлился Волков.

— Нет.

— Витя, не вынуждай меня…

В дверь постучались. Стук оказался резким и настойчивым. Почти сразу в кабинет вошел один из мордоворотов Хасана.

— Аслан Рашидович уезжает, — сразу сказал он. — Передал, что если чего-нибудь надумаешь, Летов, позвони.

С этими словами бандит протянул мне бумажку с номером телефона. Волков понаблюдал своим холодным взглядом за тем, как я принял эту бумажку и сунул в карман куртки.

Когда мы с ним вышли из кабинета, человек Хасана уже ушел на улицу.

Степаныч, бормоча себе под нос какие-то проклятья, встал с кресла.

— Чего это он? — Кивнув на входную дверь, спросил я. — Чего уехал?

— Да черт его знает, — пожал плечами Степаныч. — Трубка у него зазвонила. Он взял. Побалакал че-то по нерусски и выдал, мол, надо ехать. Дела. Ну и уехал.

— Еще не поздно передумать, Летов, — напомнил Волков. — Мы еще можем обратиться к Деду.

Я не ответил, только одарил его безразличным взглядом.

— Степаныч, там у Фимы с Женей какие-то неприятности. Сказали, надо приехать. Собирайся. — Сказал я, а потом обратился к Волкову, — ты можешь не ехать, Сергей. Теперь это не обязательно.

— Ты прав, Витя. Теперь это не обязательно, — он направился к выходу, но обернулся, чтобы что-то добавить, — я вернусь за пистолетом позже. Надеюсь, ты будешь достаточно благоразумен, чтобы вернуть его мне.

— Я тоже надеялся, что ты достаточно благоразумен, чтобы мне не угрожать, Сергей. Видимо, я ошибся.

— М-м-м-м… — Протянул Нерон, зажимая руками бедро. — Сука…

— М-да… — Вздохнул я, осматривая раненного ФСКшника, которого уложили на единственный диван, стоявший в гостиной комнате. — Значит, говоришь, проспал.

— Виноват, — признался Женя. — Я с дежурства был, а потом еще полночи с тобой прокатался. Сам не понял, как сморило.

Когда мы со Степанычем приехали, застали Нерона уже раненным, лежавшим на диване. Фима приехал чуть-чуть позже. Он взял служебный пассат, чтобы отъехать за какой-нибудь едой для себя Жени и Фурсова, а когда вернулся, все уже случилось.

Фурсова, к моему удивлению, которого, впрочем, я не показал, тоже выпустили из погреба. Женя пояснил, что он помогал ему вынести раненого Нерона наверх. Иначе Женя один бы не справился.

— Да и убить Нерон его собирался, — прошептал мне Женя. — Спустился, чтобы прикончить. Хорошо, что я подоспел. Ну и пришлось осадить этого хитрого козла.

К слову, Женя осадил Нерона выстрелом в ногу. Пуля попала в мышцы бедра и прошла навылет. Обильно кровоточащую ногу перевязали какими-то тряпками. Нерон же, мучаясь от боли, кряхтел и жмурился, однако молчал. Оперативник, по всей видимости, не очень-то хотел идти на контакт. Чего не скажешь о Фурсове.

По словам Жени Фурсов активно с ним сотрудничал и не проявлял никакой враждебности. Теперь же, ФСКшник сидел в гостиной и пялился в одну точку. Кажется, он даже не помышлял о том, чтобы сбежать.

— Ему надо в больницу, — пробурчал Фурсов, когда я к нему подошел. Потом он поднял на меня взгляд и спросил: — Отвезете?

— Зависит от того, как он себя поведет и станет ли сотрудничать, — сказал я, оглянувшись на Нерона.

— Понятно, — хмуро сказал Фурсов. — Я бы не повез.

— Теперь ты понял, что я говорил тебе правду?

ФСКшник не ответил. Вместо этого он спросил:

— Какого рода помощь вам от меня нужна?

— Не рыпаться.

— Не рыпаться? — Удивился он. — Это как?

— У нас товар, у них купец, — ухмыльнулся я. — Ты будешь товаром для Фомина. Он думает, что я готов передать тебя военной контрразведке, чтобы ты дал против него показания.

— И ты передашь?

— Витя, — поспешил ко мне Женя, — ты чего?

Он отвел меня немного в сторонку, стал шептать:

— Ты чего ему все рассказываешь? Он же враг!

— Он потерянный человек, — возразил я. — Поступок Нерона решил его всякой воли сопротивляться. Теперь он наш.

— Но это не повод ему все рассказывать!

— Женя, — я вздохнул. — Фурсов мог прикончить тебя в любой момент. Ты оставался с ним наедине. Он мог размазать тебе голову чем-нибудь тяжелым и смыться. Но он этого не сделал.

— А если он хитрит?

— Посмотри на него?, — я украдкой кивнул на Фурсова. — Что ты видишь?

— Подонка, — тут же ответил Женя.

— А еще сломленного человека. И потом, он теперь лично убедился в том, что если попадет в лапы Фомина, то расстанется с жизнью. Уверяю тебя, нет никакого смысла, что-либо от него скрывать. Фомин теперь и его враг тоже.

Мы с Женей вернулись к Фомину.

— Мы не договаривались, с контрразведкой, — ответил я. — Это был просто блеф, чтобы вынудить Фомина приехать в Армавир.

— И ты вынудил? — Поднял на меня взгляд Фурсов.

— Я к этому очень близок.

— Очень хорошо, — покивал Фурсов. — Вымани его. Забей ему, как это говорят в кругах уважаемых людей, стрелку. Я убью этого козла собственными руками.

Слова Фурсова меня удивили, но я промолчал. Направился к Нерону. Тот, сидел на месте, все еще борясь с болью.

Нерона колотило. На лбу, несмотря на прохладу, царившую на даче, выступила испарина. Щеки силовика раскраснелись.

— Как давно ты его подстрелил? — Спросил я у Жени.

— Пару часов.

Фима со Степанычем переглянулись.

— У него жар. Возможно, в рану попала инфекция.

— Это может быть простым болевым шоком, — заметил Фима.

— Нет, — возразил Степаныч. — Шок длится не более часа. Скорее всего, подхватил что-то в подвале. Рана была грязной?

— Угу, — буркнул Женя. — Мы промыли ее водой.

— Вы что, не видите, — истерически заулыбался Нерон, глядя на нас. — Мне конец. У меня начинается лихорадка. Отвезите меня в больницу. Иначе до утра я уже недотяну.

Мужики переглянулись.

— Шеф не обрадуется, если узнает, что вы меня убили, — стиснув зубы, просипел Нерон.

— Твоему шефу на тебя плевать, — я пожал плечами. — Я думал, ты это уже понял.

— Ты его плохо знаешь.

— Я знаю о нем достаточно. Он в курсе о смерти Учителя. Если бы ему было не плевать, он бы не стал присылать сюда юриста. Сразу бы согласился на сделку лично, чтобы отомстить нам. Но нет, он слишком сильно боится за свою жопу, Нерон. Так что можешь не надеяться, что тебя спасут.

— Это мы еще посмотрим, — зло хмыкнул оперативник.

— Но ты можешь помочь себе сам, — пожал я плечами.

Нерон нахмурился, сверля меня взглядом.

— И как же? — Недоверчиво спросил он.

— Если ты кое-что для нас сделаешь, я отвезу тебя в больницу.