Моя песня бредёт по свету...

Век, возникающий нежданно

В сухой, отравленной траве,

С костра кричащий, как Джордано:

«Но все равно ведь!» —

Вот твой век!

Твой век ударов и зазубрин,

Монахов за стеной сырой,

Твой век разобран и зазубрен…

Но на пути профессоров

Ты встал широкоскулой школой…

Твой мир, летящий и косой,

Разбит, раздроблен и расколот,

Как на полотнах Пикассо.

Но кто поймет необходимость

Твоих скитаний по земле?

Но кто постигнет запах дыма,

Как дар встающего во мгле?

Лишь тот, кто смог в ночи от града

Прикрыться стужей как тряпьем, —

Лишь тот поймет твои баллады,

О мэтр Франсуа Вийон!

…И мир, не тот, что богом навран,

Обрушивался на квартал,

Летел, как ветер из-за Гавра,

Свистел, орал и клокотал.

Ты ветру этому поверил,

Порывом угли глаз раздул,

И вышвырнул из кельи двери,

И жадно выбежал в грозу,

И с криком в мир, огнем прорытый,

И капли крупные ловил,

И клялся тучам,

как открытью,

Как случаю и как любви.

И, резко раздувая ноздри,

Бежал, пожаром упоен…

Но кто поймет, чем дышат грозы,

О мэтр Франсуа Вийон!