Мрак

1. Незнакомец

Снег мягкими хлопьями падал на землю, выстилаясь белым ковром на брусчатке. На улицах один за другим зажигались фонари. Люди торопились кто куда, укутываясь потеплее в свои шарфы и пальто, словно в уютные коконы. Среди сотен окон было одно особенное, отливающее блеклым светом.

У небольшого окна с дряхлой дубовой рамой сидела черноволосая девушка. Головой облокотившись о холодное стекло, она смотрела на пляшущие снежинки, улыбаясь снегу, что так редко радовал людей своим присутствием здесь, в Лондоне. Скорее всего, завтра он уже растает, а на дорогах снова будет ожидать слякоть и грязь.

В приютской комнате было чрезвычайно сыро и холодно, словно это была не комната, а склеп. Син поднесла ладони к своему рту, в попытках хоть немножко согреть их теплым дыханием. В приюте Святой Розы каждая зима наполнялась особой тоской, тяжким грузом ложась на плечи девушки. Вокруг носились дети, в предвкушении Рождества, Син же в свою очередь окидывала календарь недружелюбным взглядом, отсчитывая дни. Близилось семнадцатое декабря — её день рождения, её совершеннолетие, когда она сможет покинуть приют. Точнее, когда ей придется покинуть приют. Отчаянное желание вырваться отсюда переполняло ее, но реальность вмиг заземляла. Сирота, ни один из родственников за столько лет не объявился, куда же ей идти? Ей не хотелось повторять судьбу многих, кто выпустился во взрослую жизнь, не имея ничего за душой, кроме пары поношенных ботинок, да дряхлого пальто.

Стрелки больших часов в общей комнате пробили шесть часов вечера, оповещая всех вокруг громким звоном о начале ужина. Дверь в комнату приоткрылась с тихим скрипом, впуская сквозняк.

— Син, к тебе посетитель, — в приоткрытой щели показалась голова воспитательницы. Выпалившая неожиданную информацию, она быстренько закрыла дверь, удаляясь дальше по коридору, цокая своими каблуками по деревянному полу.

Это мгновение ощущалось как ведро холодной воды, вылитое на тебя на морозе, когда все твои органы скукоживаются до размеров миндалины. Замерев на месте Син пыталась переварить услышанное. «Но ведь уже поздно» — подумала она, сведя брови на переносице, но эту мысль вытолкнула уже следующая. Посетитель. Впервые за тринадцать лет к ней кто-то пришел. Кровь моментально прилила к щекам и Син без раздумий бросилась прочь из комнаты, спеша поскорее увидеть таинственного гостя.

С замиранием сердца она бежала на первый этаж, чуть ли не спотыкаясь о собственные ботинки, в комнату, где обычно проходили встречи с людьми, желающими взять ребенка из приюта. Преодолев последнюю ступеньку, Син в мгновение ока пролетела через длинный коридор, и вбежала в маленькую комнатку, находящуюся дальше всех. Толкнув хлипкую дверь, девушка задержала дыхание.

В комнате стоял полумрак. Под потолком болталась несчастная люстра, света которой еле хватало. Посередине маленькой комнатки стоял хлипкий стол, за которым сидел мужчина. Он сидел спиной к выходу, поэтому Син видела лишь его спину, в, судя по всему, очень дорогом шерстяном пальто.

— Не топчись у двери, я не кусаюсь.

Низкий голос разрубил тишину комнаты, девушка вздрогнула от неожиданности, словно зверек, которого засекли на охоте. Страх и неуверенность словно держали ее за лодыжки, не давая сойти с места. Колеблясь еще пару мгновений, Син все же молча прошла, садясь на свободный стул напротив незнакомого мужчины. Он был одет с иголочки и пах терпким парфюмом с нотами бергамота. Глаза его были тусклого голубого цвета, а в уголках скопились морщинки, видимо, он много улыбался.

— Кто вы? — вкрадчивым голосом спросила девушка, не отводя взгляда от собеседника, следя за каждым его движением.

— Меня зовут Оскар Лигманн. Я был другом твоих родителей, — сказал мужчина непринужденным тоном, закидывая ногу на ногу.

Син замерла на месте. Услышанное ударило ее так же сильно, как приютские мальчишки, когда хотели отобрать у нее сладости, оставшиеся с обеда. Ладошки вспотели от нервов, Син попыталась их незаметно протереть о дырявый подол платья. По спине пробежали мурашки, а мысли хаотично забегали в голове.

— Вы… Но… Зачем вы здесь? Никто не появлялся здесь столько лет, а сейчас… — она пыталась ставить все под сомнение, хоть глубоко внутри и теплилась частичка радости, что пришел хоть кто-то, и даже неважно сколько лет прошло.

— Син, это будет довольно сложно объяснить, но тебе требуется просто довериться и поехать со мной. Понимаю, у тебя много вопросов. Я отвечу на каждый из них, а пока тебе нужно собрать вещи, — мужчина встал, отряхнув свое пальто он подошел к Син, протягивая ей руку. — Я буду ждать тебя на улице.

Приняв помощь, девушка без лишних вопросов встала и направилась в комнату. Голова, казалось, вот-вот лопнет от мыслей, жужжащих в ней в унисон, словно стая надоедливых мух. Она могла бы отказаться, ведь Оскар мог оказаться просто лжецом, да кем угодно. А с другой стороны, зачем ему сирота, с которой даже и взять нечего? Син чувствовала, как приютские дети провожают ее взглядом, сплетни здесь разлетаются очень быстро.

Достав из-под кровати чемодан, который, казалось, вот-вот развалится, Син принялась складывать в него свои пожитки. Удивительно, вся ее жизнь уместилась сюда. Еще час назад Син была полна переживаний о будущем, о том, что ее могут вышвырнуть на улицу, где ей снова придется учиться выживать, а сейчас… Она не могла сказать, что ее ждет сейчас. Она обязательно получит ответы на всё, а сейчас нужно попрощаться со всеми, да поскорее выпорхнуть отсюда, оставив все за спиной.

Последний раз она окинула взглядом комнатку, по которой явно не будет скучать. За окном все так же падали хлопья снега. Выйдя на крыльцо Син тут же обдало морозным воздухом. Нос защипало от мороза. Поглубже вдохнув, она улыбнулась своим же мыслям и сделала шаг в новую жизнь.

Прямо возле приютского крыльца ее поджидала машина. Из нее суетливо выбежал низенький мужчина, выхватывая из рук Син чемодан и учтиво открывая дверь. С каждой минутой ее жизнь менялась все больше, смеясь про себя она подумала, что было бы забавно, окажись за углом дракон.

В окнах приюта светилась дюжина, а то и две, любопытных глаз, жадно наблюдающих, как одну из них увозят в лучшую жизнь.

— Куда же вы меня везёте? — не отрывая взгляда от окна спросила Син у мужчины, сидящего рядом, то и дело поглядывающего на карманные часы.

— Сегодня ты погостишь у нас, мы немного не успели подготовить поместье к твоему возвращению. — Оскар говорил все это обычным будничным тоном, иногда смотря в окно автомобиля, и на проносящиеся за окном улочки Лондона.

— Поместье?

— Твоё фамильное гнездо, скажем так.

Мужчина тепло улыбнулся, а Син хлопала глазами, не веря собственным ушам. Может, и дракон прячется неподалеку? Так или иначе, ответов не становилось меньше, а вопросы росли в геометрической прогрессии. Син нервно теребила подол своего несчастного замызганного платья, смотря на одежду мужчины. Ей становилось неловко находиться рядом с ним в таком виде. Его шикарное шерстяное пальто ни в какое сравнение не шло с её потертой и местами заштопанной дубленкой, а в его лакированных туфлях можно было разглядеть собственное отражение.

— Оскар…

— Еще рано, Син.

Машина остановилась и Син снова не поверила тому, что видит. Перед ней был роскошный особняк. Ее глаза суматошно бегали по его фасаду, смотря на множество окон, балконов и дымоходов. В особняке во всю кипела жизнь.

— Черт подери… — еле слышно прошептала девушка, прикрывая рот ладонью в серой варежке.

Снег не прекращался, все стремясь заполонить собой каждый кусочек уже промерзшей земли. Низенький мужчина быстро семенил ко входу с чемоданом в руках. Дорогу к особняку еще не успели расчистить, а снег так и норовил запрыгнуть в ботинки. Оскар, с еле заметной улыбкой, выжидающе смотрел на девушку. В ее голубых глазах отражались огни дома, длинные черные волосы развивал порывистый ветер, снежинки падали на ее длинные ресница и тут же таяли, от мороза на щеках появился почти что детский румянец. Мужчина вспомнил её мать и горько усмехнулся — как же она похожа на отца.

Внутри особняка было тепло и приятно пахло. Домом. Пронеслось в голове у Син. Она никогда прежде не ощущала подобного. В приюте ощущение праздника еле осязаемое, каждый несчастный ребенок загадывает лишь одно единственное желание — чтоб случилось чудо, и он обрел семью. Син часто представляла свое идеальное Рождество: гостиная украшена, по дому разлетаются запахи праздничного ужина, вся семья собирается у камина и разворачивает подарки, а на их лицах улыбки. Семья. С болью пронеслось в голове у Син. У неё не было семьи, не было к кому возвращаться, и эта мысль, словно тяжелый камень, привязанный к шее, тянул её на дно.

— Чувствуй себя как дома. Ксавье, покажи юной леди её комнату.

Пожилой мужчина в костюме приветливо улыбнулся, указывая рукой в белоснежной перчатке на лестницу.

— Прошу, мисс, сюда.

На второй этаж вела длинная лестница с высокими ступенями и массивным деревянным перилом, украшенным еловыми ветвями. Вдоль стены висели портреты людей в позолоченных рамах. У этого места наверняка была целая история.

На втором этаже оказалось чрезвычайно много дверей, любопытство так и подстегивало заглянуть за каждую. Все казалось абсолютно сказочным и нереальным. Мужчина остановился у одной из дверей и все с той же теплой улыбкой сказал чувствовать себя как дома.

Тяжелая дверь со скрипом отворилась, открывая вид на просторную комнату в светло-зеленых тонах. У стены посередине стояла двуспальная кровать с балдахином. Осторожно ступая по узорчатому ковру, Син проводила рукой по стенам, комоду, торшерам. Дойдя до кровати, она тихонько присела на самый край. Приютская комната ни в какое сравнение не шла с этой. В дверь постучали.

— Войдите.

На пороге показалась маленькая пухленькая женщина в униформе горничной. Она задорно улыбалась.

— Мистер Лигманн просил передать, что ждет вас внизу к ужину. Вот, — она протянула платье глубокого синего цвета. — Это вам.

Во главе обеденного стола уже сидел Оскар. В руках он крутил бокал с красным вином в ожидании ужина и Син. По правую сторону от него сидел его сын — волосы платинового цвета, голубые глаза особенно сильно выделялись на его бледном и уставшем лице, к тому же у него была безупречная осанка.

Войдя в обеденный зал, Син снова ахнула. Под потолком висела огромная люстра, в камине приятно потрескивали дрова, а посередине стоял длинный обеденный стол, за которым ее уже ожидали.

Еду все поглощали молча, тишину разбавлял лишь звон посуды. В перерыве между основным блюдом и десертом, Оскар предложил выпить красного вина за возвращение блудного ягненка домой. Син прежде не пила алкоголь, но на удивление вино оказалось сладким, как будто фруктовым.

— Син, — Оскар устремил мягкий взгляд на девушку. — Думаю, пора нам поговорить. Я был другом и доверенным лицом твоих родителей…

Девушка внимательно слушала его, но ее виски предательски загудели, неужели всего от пары глотков вина?

— Но я ничего не помню. Тот несчастный случай…

— Син, никакого несчастного случая не было. Твоих родителей убили.

Во всей зале повисла убийственная тишина, казалось, даже угли в камине перестали трещать.

— Что?

Голова девушки начинала болеть все сильнее, Син с силой надавила подушечками пальцев на веки, потирая их, стараясь унять боль.

— Твои родители были далеко не последними людьми, мы прошли с ними через многое. В тот день, когда это произошло меня не было здесь, а когда вернулся, тебя уже и след простыл, что было к лучшему — времена тогда были тяжелые. Твоя мама- Амелия — всегда боялась, что могут добраться и до тебя, поэтому так и не успела посвятить тебя во всё. А Джонатан — твой отец — успел наложить на тебя чары. Но зелье скоро должно сработать. Ты всё вспомнишь.

На лице Син читалось явное недоверие, от нахмуренных бровей на переносице залегла глубокая морщина. Но здравомыслие уступило место всепоглощающей головной боли.

— Я, должно быть, уже опьянела…

Внезапно головная боль стала просто невыносимой. Син уткнулась лбом в ладони и была готова завыть белугой.

— Отец, ты уверен, что…

— Тсс, — Оскар приложил палец к губам, замирая в ожидании.

Боль застилала глаза. Сейчас Син предпочла бы оторвать свою голову, да выкинуть куда подальше, лишь бы не ощущать ничего. Бедняга впилась ногтями в кожу головы, она скулила и дрожала, тяжело дыша.

— Что… что это такое…

— Потерпи, дитя.

Бум.

Воспоминания потоком полились из недр памяти, словно плотина не выдержала напора и наконец-то сдалась. Перед глазами мелькали, сменяя друг друга, яркие картинки, откуда-то доносились голоса, целый мир вырвался наружу.

Вот она, совсем маленькая, рядом с ней сидит мужчина. Его черные волосы спадают ему на глаза, а он упрямо раз за разом сдувает их и смешно ворчит.

— Папа… — голос Син дрожит, она пытается дотянуться до него и потрогать, но картинка быстро сменяется.

К ним подходит женщина, с густыми каштановыми волосами и добрыми серыми глазами, она обнимает черноволосого ворчуна и треплет малышку по волосам.

— Мама… — слезы уже градом катятся по щекам девушки, а осознание нереальности происходящего неприятно бьет тяжелым ботинком прямо в живот.

Воспоминания, что так давно пылились, вырвались из-под замка. Син вспомнила своих родителей, вспомнила их голоса и лица, вспомнила Оскара и Элая, как по праздникам они встречались семьями. Но самое последнее воспоминание — крики родителей, отец прижимает малышку к себе, шепчет что-то неразборчивое, и снова крики. И вот она бежит по улицам, стараясь не оборачиваться, спотыкается, но бежит.

Горькое послевкусие воспоминаний осело на кончике языка, слезы высохли, головная боль отступила.

— Ты вспомнила? — тишину прервал Элай, неуверенно смотря на девушку.

— Да…

— Син, это не всё, — Оскар встал из-за стола и медленным шагом подошел к камину. — Видишь ли, помимо привычного тебе мира, существует и другой, скрытый от глаз простых людей. Этот мир полон загадок, он может быть опасен, но в нём столько прекрасного. Мир колдовства, магических существ, заклинаний, зелий…

Языки пламени щекотали стенки камина, пожирая поленья.

— Ты колдунья, Син.