Мрак

4. С днем рождения

Изольда и Дэй остались в поместье, не желая оставлять Син одну после пережитого. Молодая девушка, попавшая в их мир буквально позавчера, уже подверглась нападению, и, казалось бы, потрясений достаточно. Но все они знали, что это только начало.

Сьюзен, бормоча что-то под нос, и слегка шевеля запястьем, опустила на стол огромный шоколадный торт, украшенный белым кремом.

— Ух ты, — еле слышно вздохнула Син, глядя на шикарный торт.

— Ну что, именинница, — Дэй тыкнул на торт указательным пальцем, и на нём тут же появились свечи, горящие синим пламенем. — Загадывай желание.

Син не моргая смотрела на пламя свечей, в растерянности. Она не знала, что и загадать.

«Хочу быть счастливой.»

Момент, и свечи были потушены, а на лицах остальных за столом появилась тёплая улыбка.

Все они сидели за обеденным столом, празднуя восемнадцатый день рождения Син. Поленья в камине тихо потрескивали, а за окном бушевала метель.

Шок Син поутих, но неприятный осадок останется с ней еще очень надолго. Здесь, в окружении этих людей, она чувствовала себя в безопасности, хоть и почти не знала их, но это отнюдь не мешало наслаждаться моментом.

— Ну и погода, — вздохнула Сьюзен. — Такой зимы в этих краях лет десять не было.

— И правда, — согласился Дэй, отрезая себе еще кусок торта. — Зато можно наконец покататься на коньках на замёрзшем озере.

— Я однажды так провалилась под лёд, — сказала Син, ковыряя кусок торта вилкой.

Все обернулись на неё, ожидая продолжения рассказа.

— Продолжай, — промурлыкала Изольда, подпирая подбородок ладошкой.

— Ничего интересного, просто лёд потрескался, когда каталась на коньках, я провалилась. Было… было очень холодно и мокро. Я чудом выбралась, а затем мокрая и трясущаяся от холода добиралась до приюта.

На улицу постепенно опускался мрак, ветер за окном завывал все сильнее, заметая снегом подъездную дорожку. Дэй мельком поглядывал в сторону именинницы. Печальное лицо обрамляли черные волосы, спадающие на тощие плечи. Что-то внутри Дэя кольнуло. Он вспомнил про своих сестёр.

Отогнав эти мысли, парень прокашлялся и встал из-за стола, застёгивая пуговицу на пиджаке.

— Что ж, думаю, нам пора.

Изольда кивнула, допивая чай. Фарфоровая кружка с еле слышным звяком опустилась на блюдце.

Перед телепортацией Дэй подошёл к Син и тихонько прошептал на ухо.

— Если что, сразу зови — я услышу.

От чрезмерной близости чужого дыхания у девушки порозовели щеки, она кивнула.

— Кстати, вот, — Син достала из кармана «магический талисман», что дал ей Дэй ранее. — Держи. Дэй удивленно посмотрел на девушку.

— Оставь себе.

— Нет, он же твой, — Син настойчиво протянула камешек ему.

— На самом деле это просто красивая стекляшка, — усмехнулся Дэй, мягко смотря на девушку.

На этом их диалог закончился, Син убрала безделушку обратно в карман, провожая парня взглядом. Дэй и Изольда исчезли, оставляя за собой лёгкий ветерок, покачивающий занавески.

— Сьюзен, Вы не против, если я немного осмотрюсь? — спросила Син бесцветным голосом.

— Разумеется, милая, это же твой дом. Но будь аккуратнее, пожалуйста. Дом, всё-таки старый и простоял без хозяев длительный срок.

Кивнув, девушка удалилась. Син не могла найти себе места, она чувствовала себя абсолютно пустой, прозрачной, несуществующей. События происходили одно за другим, мозг до конца отказывался верить в то, что это не сон.

Погружённая в думы, Син не заметила, как набрела на маленькую дверцу, ведущую на чердак.

— Хм.

От времени деревянная дверь рассохлась и тяжело поддавалась, но приложив усилие, девушка всё же открыла её. Наверх вела узенькая лестница, поглощенная тьмой.

Поднявшись, Син ощутила старый затхлый воздух, окутавший её. Он проникал в лёгкие вытесняя кислород. Воспоминания дома словно проносились перед её лицом вместе с пылью. Весь чердак был заставлен скопищем коробок и ящиков.

— Вот это повезло, — усмехнулась Син.

Взяв одну из коробок в руки, девушка сдула с неё пыль, перемещая на пол.

Внутри оказались старые фотографии. Взяв их в руки, Син сглотнула ком в горле. С черно-белых снимков на неё смотрели родители. Молодые и беспечные. Они улыбались, дурачились, проводили время с друзьями — были живыми и счастливыми.

Следующая коробка была ощутимее тяжелее. В ней хранились игрушки Син. По щеке Син скатилась одинокая слезинка, упавшая прямо на деревянную лошадку в её руках. Снова эта чёртова сентиментальность.

В последующих коробках она нашла еще фотографии, где родители держали на руках маленькую Син.

Запечатленные воспоминания душили, слёзы капали на руки, на фотографии, на пол, не желая останавливаться.

Внезапно, сердце замерло. В последней коробке лежала тетрадь в плотной бордовой обложке, на которой красивым почерком было выведено «Джонатан Дальстен». Открыв первую страницу, девушка аккуратно провела пальцами по каждому слову, записанному там. Это был дневник. Дневник её отца.

Не вставая с места, сидя на пыльном полу чердака, обставленная коробками, заваленная старыми игрушками и фотографиями, Син с замиранием дыхания стала читать записи отца, освещаемые лунным светом, пробивавшемся сквозь маленькое круглое окошко.

«14 июня.

Сегодня состоялся прием Высшего Эшелона.

Я встретил необыкновенную девушку — её зовут Амелия…»

«25 августа.

Сегодня мы с Амелией впервые провели весь день вместе, думаю, я готов прожить с ней всю жизнь…»

Улыбка умиления коснулась губ Син. Было приятно читать про зарождение чувств её родителей. Но чем дальше она читала, тем мрачнее становилось её выражение лица.

«Прошло несколько лет с тех пор, как Корнелиус увлёкся запретными знаниями. Боюсь, тьма поглотит его, не оставив и кусочка…»

«Сегодня у меня родилась дочь, мы с Амелией счастливы. Син Дальстен — хорошо звучит…»

«Его ищейки следят за нами целыми днями, другие колдуны из Высшего Эшелона переживают, что закончится все может фатально…»

«Я переживаю за дочь, Корнелиус не оставит в живых никого из нашей семьи… он боится…»

На этом записи оборвались. Мурашки бегали по спине, словно сотни многоножек. Прочитанное оставило неприятное послевкусие и горечь на кончике языка.

На негнущихся ногах Син поднялась к себе в комнату. Её трясло, но вовсе не от холода. Она прижимала дневник отца, старательно пряча от чужих глаз, даже несмотря на то, что вокруг не было никого.

Зайдя в комнату, она прижалась к тяжёлой дубовой двери и сползла вниз, громко выдыхая. Найдя в себе силы встать, девушка скинула обувь и принялась ходить по холодному полу вокруг кровати, как вдруг боковым зрением заметила что-то.

В конверте на прикроватной тумбочке лежало письмо от Оскара. Бегло пробежав по нему, Син устало откинула его на кровать. В нём были поздравления. Рядом с письмом на тумбочке лежал подарок Элая. Любопытство победило и Син потянула за тёмно-синюю ленточку.

— Ах, — удивилась Син.

В коробочке лежал браслет, украшенный сапфирами. Глаза девушки округлились. Она никогда в жизни не держала в руках ничего ценнее столового серебра, а тут такое. Син не подвергала сомнению подлинность камней — была уверена, что Элай бы не подарил просто стекляшки.

Трясущимися руками девушка застегнула браслет на своём тонком запястье, вытягивая руку вперед, любуясь переливами камней.

А позже девушка мирно посапывала. Заснула прямо в одежде поверх заправленной кровати. Восемнадцатый день рождения запомнится ей надолго. Для одного дня слишком много потрясений.