Мусорщики "Параллели" 5

Глава 22 "Темница"

Тот, кого называли Первым, очнулся от обжигающей боли. Его глаза, если это можно было назвать глазами, открылись, и он увидел чарующее и ужасающее зрелище. Небо вечной серо-чёрной мглы его темницы было затянуто красным сумраком и усеяно миллиардом алмазов. Мерцающие крупицы пульсирующего света медленно опускались вниз, жаля ему кожу. Его эфемерное, ничем не обозримое тело пронзала тупая боль. В его иллюзорных ушах звенело, но постепенно помехи уступали место более осмысленным звукам. Крики нестерпимой боли, мольба о спасении, жадное чавканье, звуки многочисленных драк и разрываемой плоти и чей-то призыв. Его кто-то призывал?

Первый перевернулся и попытался встать, но почти сразу поскользнулся и упал лицом в тёплую липкую жидкость. Она попала в его незримый рот, и он почувствовал привкус железа. Кровь! Лишь теперь Первый осознал, что он всё это время лежал в крови, полностью ею пропитавшись. Но не это его испугало, а то, что её — крови, было много. Обычно она была скована под толстым слоем синеватого, испускавшего лёгкое свечение, льда, но тот стал намного тоньше и потрескался.

«Что же произошло, пока я был в небытие?» — взволновано подумал Первый, приподнявшись на руках и выплёвывая кровь. Голос, что его призывал, стал ближе и сильнее. Грубый, вызывающий голос Третьего:

— Первый! Первый!! Где ты? Куда тебя унесло, чёрт всех дери!

— Я здесь! — хрипло выдавил из себя Первый. Он, наконец, поднялся и осмотрелся.

Безномерные, что обычно или стояли, замерев, или ходили кругами, бормоча себе под нос бессмыслицу, словно сошли с ума, больше обычного. Одни катались в крови, крича и заламывая руки и ноги. Другие пытались содрать с себя кожу, которой и не было в принципе — чёрная плотная дымка в форме человека. Другие дрались друг с другом, а третьи, не теряя времени, пожирали то, из-за чего сцепились вторые — ошмётков серой бесформенной массы. Первый почти сразу понял, что это были остатки галатеев. Значит, операция началась без него и кто-то его заменил. И скорей Второй, так как наличие в темнице тел галатеев говорил о том, что были открыты шлюзы второго уровня. Первый не знал сколько он был в небытие, но почти сразу понял, что за это время что-то пошло не так. Были открыты третьи шлюзы, а если они открыты то или ситуация оказалась куда хуже, чем они считали изначально, или они открылись самопроизвольно, что было ещё более худшим вариантом. Первый почти был уверен, что произошло второе. А ещё свет! Он всё сильнее и сильнее заполнял собою пространство, обжигая всё и сразу. Первый знал, что Третий в порядке, но что со Вторым не мог знать и главное: он понятия не имел, где именно находиться.

Темница всегда казалась им бескрайней, имея лишь осмысленный центр, но Первый нигде не видел ориентира. Это его ещё сильнее встревожило, и в этот момент в нём проснулось ненавидимое им чувство отчаяния.

Безномерные, со спины Первого, вдруг замерли и замолчали, а затем, выкрикивая всякую несуразицу, разбежались кто куда. Первый резко обернулся и вгляделся в алую тьму. Из пустоты появились очертание могучей высокой фигуры. Как и всё в этом мире, она была призрачной дымкой принявшее форму человека, но было в нём и нечто особенное, как и в образе самого Первого. Тот, кто стоял напротив него, тяжело дыша, имел один единственный, но вполне человеческий глаз. Синее око напряжённо, но осознано вглядывалась в алые глаза Первого.

— Вот ты где, Первый! — прогремел Третий, — Я испугался, что не смогу тебя найти.

— Сколько я был в небытие? — лениво спросил Первый, внимательно всматриваясь в напарника. — И что вообще произошло? Кстати, твоё плечо пожирает пламя.

— Точно не могу сказать сколько, но не так уж и долго, — бодро ответил Третий, как в ни чём не бывало потушив пламя несколькими могучими хлопками. — Твоё место занял Второй, хоть поначалу, я хотел его занять, чтобы отомстить за тебя, но Чуви это не понравилось, и я сам очутился в небытие. Когда я очнулся, то Второй уже направлял темницу по длинным коридорам, вынюхивая тех вечно меняющихся тварей и выдавая их Чуви с этим как его… ах да, Шепардом! Затем мы вышли в длинный коридор, и Чуви приказал Второму поглотить находившихся там тварей, вроде как последних. Но эти твари были нашпигованы фотонами. Когда мы это заметили, было поздно. Второй был связан с темницей напрямую и, естественно, это его затронуло в первую очередь. Но что хуже — эти фотоны действовали не сразу, словно и не свет вовсе. В общем, я пытался освободить Второго, но эти чёртовы ветки словно в него вцепились. Чёрт подери, он там до сих пор орёт и извивается! Я один его оттуда не вытащу! Давай скорей!

— Но подожди! Ты хоть знаешь куда идти? — растеряно пролепетал Первый от свалившейся на него информации. — Я нигде не вижу Замочное древо!

— Так ты его не увидишь, коли будешь смотреть лишь вперёд! Оно вместе с островом поднялось на метров двадцать ввысь.

Первый проследил за пальцем Третьего и, наконец, увидел ориентир: высохшее узловатое дерево. Настоящий гигант шириной в десять метров и высотой в двадцать, а вокруг него каменная земля, поросшая мёртвой коричневой травой. У его основания стоял свинцовый трон. На нём сидел и дёргался во все стороны Второй, выпучив ядовито-зелёные глаза и медленно тлея светом. Его голову и плечи опутали тонкие ветви, будто опасный паразит.

Когда они втроём обрели сознание в общем теле-темнице, они уже знали это, хоть и не осознавали. Если они сядут на этот трон и разрешат ветвям опутать себе голову и плечи, то получат контроль над темницей. А если они коснутся ствола дерева, как и трона, то можно будет увидеть настоящий мир и общаться с его обитателями. Но лишь после они узнали о последствиях и дурных предзнаменованиях этих знаний.

— Но если он поднялся так высоко, то это значит, что… — протянул ослабшим голосом Первый, но за него закончил Третий.

— Что скоро откроются четвёртые шлюзы, а это к добру не приведёт, помяни меня! Поэтому, хватит стоять как вкопанный! Нам нужно вытащить Второго и закрыть шлюзы!

— Но подожди, что происходит снаружи? И почему Чуви бездействует?

— А мне почём знать? — нервно огрызнулся Третий. — Когда зараза проникла во Второго, то мне было не до связи! Что до Чуви, то он мог и не сразу заметить это, как и мы. Может он уже что-то да делает, а может и нет, но нас это не должно волновать. Зато меня волнует Второй и, конечно же, чтобы не освободился Нуль!

— Но что я смогу сделать? Что мы сможем сделать? — слабо произнёс Первый, сидя в крови, что всё прибывала и прибывала.

— Это что ещё такое? — холодно выпалил Третий, щурив единственный глаз. — Что ты несёшь?! Мы вместе вытащим его из того дерьмового положения, а ты! Именно ты закроешь шлюзы!

— Я? — отчаянно произнёс Первый. — Но как я это сделаю, когда везде фотоны?

— Но ты ведь до этого уже не раз их закрывал!

— Н, ни при таких условиях и не при почти открытых четвёртых шлюзах! Забыл? Четвёртые шлюзы я открывал лишь трижды, и в последней раз всё чуть было не кончилось для нас плачевно, если бы … не она.

— Но четвёртые ещё ведь не открылись, — смягчив голос, пробормотал Третий. — Ну же, давай быстрее, пока не поздно! Не всегда же нам надеяться на других? Или нас поглотит Нуль, или мы вспомним, кто мы есть и почему до сих пор живы.

— Этого хотите вы, а не я!

— Ты опять за своё? — вновь повышая голос, пророкотал Третий. — Так и Безномерным, не далёк час, станешь! И это мне говорит тот, кто смог меня победить?! Тот, кто первым сел на свинцовый трон? Это говорит тот, кто смог, пусть и не в одиночку, заковать Нуль в Замочном древе? Прекращай страдать и живо пошёл спасать Второго!

— Но я чувствую, что совершил большой грех в той жизни! — резко поднявшись, проревел во всё горло Первый. — Я точно завершил огромную ошибку и поэтому я здесь!

— Тогда я тоже грешник, но я не боюсь своих провинностей! Если я и виноват в чём-то, то я хочу знать в чём именно, и лишь потом буду решать степень своей вины! А сейчас меня волнует лишь то, что если мы не сможем ничего сделать, то могут пострадать другие люди! Напомнить тебе насколько прожорлив Нуль? А если он вырвется наружу, то я не уверен, что мы сможем действительно что-то изменить!

В этот момент, мир содрогнулся и всё замерло. Третий, испугано осмотрелся по сторонам, увидел, как застыли в разных позах Безномерные, выругался и сказал:

— Мы не успели!

— Мы бы и не успели, — тихо и безразлично произнёс Первый, не обращая внимания на вспенившуюся кровь, которая теперь была ему — стоявшему, по грудь. Она начала закручиваться водоворотами вокруг Безномерных, покрывая их густой алой слизью, а затем они начали подниматься, игнорируя огромные хлопья света, что, касаясь их тел, вспыхивали и тут же тухли.

— Нет! Мы ещё можем успеть! Это ещё не конец! Пятые шлюзы не открыты! И если ты не хочешь мне помогать, то я сам это сделаю!

Третий бросил на Первого уничтожительный взгляд и направился к древу. Но не успел он пройти и двух метров, как произошло новое событие.

Пришла настоящая тьма. Она хлынула откуда-то волной, и небо темницы за считанные мгновения перекрасилось из бледнеющего алого в чистейший чёрный. Почти сразу после этого, световые хлопья ослепительно вспыхнули и медленно потухли. Безномерные перестали подниматься, а затем начали падать камнем в кровавую заводь, что перестав вскипать, начала быстро покрываться ледяной коркой.

Первый почувствовал облегчение от пришедшего спасения, но в тоже время отчаяние перевалило через край. Он погрузился в быстро замерзающую кровь. Первый хотел исчезнуть под этой толщей, забывшись окончательно.

Совесть. С тех пор, как он впервые вернулся из небытия, перестав быть Безномерным, он всегда задумывался над тем, откуда было это щемящее чувство вины, что всё время его поглощало и изничтожало. Что же он такого сделал? И откуда было это отвратительное отчаяние? Эти мысли его безмерно угнетали, но лишь впервые выйдя из хранилища и увидев мир, он медленно осознал, что уже однажды разрушил нечто столь прекрасное. А это ведь был лишь полумёртвый Рай Осириса, но Чуви с упоением рассказывал им о других мирах, что медленно, но уверено восстанавливаются после всех настигших их напастей. И поэтому он — Первый, должен отбросить путы совести и просто держать в голове то, что он больше не должен совершать столь разрушительные ошибки. Он больше не допустить подобного! Но главное: он не должен поддаваться отчаянию!

Первый быстро устремился на поверхность кровавой глади, надеясь успеть до того, как его вновь покроет ледяной панцирь. Но он кое-что не учёл. Старый лёд, на котором он недавно сидел, полностью раскололся, открывая бездну, и она притягивала его к себе против воли. Он грёб изо всех сил, двигаясь только вверх без всяких ориентиров, полагаясь лишь на интуицию. Он ничего не видел, его призрачные мышцы наполнились неестественной тяжестью, а разум пугал мыслью о том, что он не плыл к поверхности, а стремился уйти ещё глубже в бездну. Но вот он услышал быстро надвигающийся со всех сторон треск и понял, что движется в правильном направлении. Единственное, что он теперь боялся, так это того, что не успеет вынырнуть до того, как лёд полностью сомкнётся. Но вот он увидел яркое пятно в истинной тьме — очертание яркого голубого глаза. Затем его кто-то схватил за руку и потянул вверх, с неимоверной силой выбросив его на поверхность замёрзшей крови.

Первый, тяжело дыша, выплёвывая кровь, лежал на спине и смотрел на тяжёлое беспросветное чёрное небо. Третий сел возле Первого и, шмыгнув носом, заговорил очень мягко и тихо:

— Я думаю, мы знали друг друга ещё в прошлой жизни. И знаешь что, Первый?

— Что?

— Мы не были злом! Ни ты, ни я и уж тем более Второй. Я думаю, мы совершили страшную, возможно, непоправимую ошибку. Не только ты, а все мы. В том числе и Безномерные. А живы мы до сих пор лишь для того, чтобы попытаться исправить эту ошибку.

— Ты в этом уверен?

— Я думаю, что весьма. По крайней мере, я хочу в это верить. Поэтому, коли нам помогли избежать худшего, то давай поднимемся ко Второму и посмотрим как у него дела, а заодно проверим шлюзы. А знаешь, что ещё?

— Что?

— Давай ты сядешь на трон, и мы вновь вернёмся в игру, и покажем этому Исикаве, как он был не прав, так поступая с нами.

— Ты думаешь, что Чуви его ещё не победил?

— Я думаю, что Чуви слишком недооценил его, и, возможно, он оказался весьма в патовой ситуации. А мы поможем ему выбраться из неё. Представляешь? Мы ведь можем потом ему про это напоминать и злить. Ха! Я ведь никогда не видел Чуви злым!

— Я тоже, — устало произнёс Первый и, поднявшись, добавил. — А знаешь, я бы не прочь проучить именно Чуви, а не этого Исикаву.

— Тогда чего мы ждём? — бодро произнёс Третий, поднимаясь на ноги. — Пойдём же и докажем им, что нельзя шутить над нами!

— Не сейчас, ни потом, — тяжело вздохнув, заключил Первый, и они направились к Замочному древу со стоявшим под ним свинцовым троном.