Мясорубка

ГЛАВА 8

Когда американец покинул конспиративную квартиру, Щербаков заглянул в смежную комнату. Здесь было трое мужчин, они сноровисто упаковывали аппаратуру. Для видеосъемки использовалось современное компактное оборудование, так что много места оно не заняло. Коробка с надписью «Philips» предназначалась для монитора. На улице был ясный день, но окно плотно зашторено, под потолком горела лампа дневного света.

– Ну как? – поинтересовался Щербаков у одного из техников.

– Тип-топ, – лаконично ответил тот.

– Добро, через пять минут вас не должно здесь быть. На Воровского заезжать не нужно, пленки с записью отвезете в Жуковку и передадите Захарову.

Хлопнула входная дверь, вернулся «привратник»:

– Передал американца нашим ребятам, они посадят его в такси. В округе пока спокойно.

– От «наружки» есть какие-нибудь сведения?

– Пока только предварительные, Сергей Алексеевич. Обещают через час обобщить материальчик… Но кое-какие выводы можно сделать уже сейчас. В здании, как мы и предполагали, его пасли двое, из службы внешнего наблюдения…

– Городские?

– Да, «контрики» из УФСБ. На Тверской приклеился «хвост», сначала одна машина, затем еще две подтянулись.

– А эти кто такие?

– Две машины установили – федералы из отдела внутренних расследований. Вы оказались правы. Урванцев вцепился в этого Брэдли клещами. У Белорусского отметились, кажется, все, включая американцев.

Щербаков задумчиво потеребил подбородок.

– Да, с этим Урванцевым не соскучишься. Далеко пойдет, если его вовремя не остановить. Ладно, вечером соберемся в Жуковке, пораскинем мозгами. Вадим Николаевич, пошлите кого-нибудь из своих людей на Лубянку, к Переверзеву. Пусть ему передадут мою просьбу приехать к восьми вечера в Жуковку. Другого пошлите в Балашиху, предупредить Дмитрия. Сами можете подъехать пораньше, как только соберете данные от внешнего наблюдения. У вас будет время обсудить ситуацию с Захаровым. Костя уже здесь?

– Ожидает вас во дворе с машиной.

– Добро. У меня есть еще дела на Воровского. Долго здесь не задерживайтесь, от силы четверть часа. Проследите, чтобы не осталось никаких следов. Нам неизвестно, какие замыслы роятся в голове Урванцева. Если они решат взять Брэдли в оборот, то уже через полчаса его люди будут здесь.

До автостоянки, расположенной рядом со спорткомплексом «Олимпийский», Брэдли добрался на такси. Таксист на этот раз оказался всамделишный, а не ряженый. Каким-то верхним чутьем он угадал в пассажире, подобранном им на Сретенке, иностранца и содрал с Брэдли безбожную плату за проезд. Американец спорить не стал, его мысли были сейчас заняты другим, вручил водителю две купюры по пятьдесят тысяч и вышел, в сердцах хлопнув дверцей.

Здесь его уже поджидали. Рядом с его «Опель Омегой» стоял вишневый «Вольво» с посольскими номерами. В машине сидели двое. Дверца со стороны водителя была открыта. Человек, который устроился боком в кресле водителя, свесив наружу ноги, обутые в черные лакированные туфли, был ему хорошо знаком. Джордж У. Гартнер, советник американского посольства, глава московской резидентуры ЦРУ. На лице дружелюбная улыбка, а глаза, как у гремучей змеи, холодные и безжалостные. Ему сорок три года, в Москве с сентября 94-го. Еще один давний «приятель», Эдвард Маклиллан, со скрещенными на груди руками подпирал спиной машину журналиста. В посольстве занимает пост начальника отдела безопасности. В Москве с января 1995 года.

Человек, сидевший в «Вольво», был скрыт от глаз журналиста широкой спиной Гартнера.

– Брэдли, нам нужно поговорить.

Гартнер выплюнул окурок на асфальт, тщательно затоптал его кончиком туфли. Перегнулся через сиденье, приоткрыл заднюю дверцу:

– Садитесь в машину, Майкл.

Брэдли перевел взгляд на Маклиллана. Тот продолжал изображать статую. Его крепкие челюсти ритмично двигались, пережевывая очередную порцию жевательной резинки. Пренеприятнейший тип. Глаза серые и какие-то студенистые, как у замороженной рыбы. Числит себя в посольстве главным человеком. Своими постоянными придирками и претензиями доводит до отчаяния не только сотрудников посольства, но и других сограждан, наведывающихся в Москву на день-другой по своим делам. Крайне подозрителен. В каждом русском видит потенциального террориста, готового подложить бомбу под здание американского посольства. Брэдли этого типа откровенно недолюбливал, но до поры терпел его нудные нотации. Ссориться с ним не хотелось, Маклиллан человек злопамятный и при случае всегда найдет возможность подставить ножку.

– Эд, отойди от моей машины.

В голосе журналиста отчетливо прозвучали нотки раздражения.

– Это моя личная собственность, и я не хочу, чтобы такие типы, как ты…

Он с трудом сдержался, чтобы не нахамить Маклиллану, и лишь раздраженно махнул рукой.

Маклиллан бросил на журналиста задумчивый взгляд, затем его челюсти вновь ритмично задвигались.

– Какого черта? – возмутился Брэдли. – Что вам от меня нужно?

– Не огорчайте нас, Брэдли, – устало вздохнул Гартнер. – Садитесь в машину.

Брэдли сокрушенно покачал головой, но спорить больше не стал, забрался на заднее сиденье «Вольво». Человек, занимавший место пассажира, медленно повернул голову и внимательно посмотрел на журналиста. Тот, в свою очередь, также получил возможность получше его рассмотреть. Возраст примерно шестьдесят пять, на голове сквозь коротко подстриженные седые волосы проглядывает загорелая кожа, глаза смотрят из-под кустистых бровей цепко и настороженно. Брэдли знал в лицо почти всех сотрудников посольства, но этого господина он никогда прежде не видел. Не похоже, чтобы этот человек был кадровым сотрудником ЦРУ или АНБ. Как метко заметил генерал Щербаков, стар он для такой работы, возраст не тот.

Гартнер захлопнул дверцу, опустил тонированное стекло, нажал на панели одну из кнопок. В дополнение он еще включил радио, на волнах которого передавали модный русский шлягер. Маклиллан остался снаружи, его поза оставалась неизменной.

– Познакомьтесь, – сказал церэушник, – мистер Эрвин Кук, советник по вопросам безопасности. А это мистер Брэдли, Майкл Брэдли, журналист.

Везет мне сегодня на советников, подумал про себя Брэдли, пожимая протянутую для рукопожатия руку. Мгновением позже он удивился той силе, которая была скрыта в этом немолодом человеке.

– Мистер Брэдли, мы планировали побеседовать с вами в посольстве, но вы почему-то не сочли нужным откликнуться на наше приглашение…

Кук выговаривал фразы медленно, со значением. Голос выдавал в нем человека, привычного отдавать приказы и распоряжаться судьбами людей.

– У нас имеются сведения, – продолжил после небольшой паузы Кук, – что в последнее время вы активно занимаетесь исследованием некоторых аспектов деятельности русских спецслужб. Это верно, мистер Брэдли?

Брэдли ожидал чего-то подобного, но не в такой откровенной форме. Похоже, этот Кук не любит терять время и предпочитает прямые пути.

– Нет, – также после небольшой паузы ответил Брэдли. – Российские спецслужбы не являются темой моего специального исследования.

Здесь пригодился урок дипломатии, который недавно преподал ему Щербаков. Советнику его слова явно пришлись не по душе.

– Ответ неверный, – сухо произнес он. – Надеюсь, вы не ставите перед собой задачу ввести нас в заблуждение?

Журналист притворно вздохнул:

– Жаль, что поблизости нет моего адвоката. Джо, может быть, вы мне замените его на время? Что вы посоветуете мне в данной ситуации, старина?

– Майкл, бросьте изображать из себя идиота, – неодобрительно сказал церэушник. – Отвечайте на заданный вопрос.

– А я что, обязан отвечать на вопросы этого господина?

Журналист кивком головы указал на Кука.

– Да. Если, конечно, не желаете заполучить крупные неприятности по линии госдепа. А заодно и трепку от своего вашингтонского начальства.

– Разве можно так откровенно давить на свободную прессу?

Брэдли сделал обиженное лицо.

– Ну хорошо, будем считать, что я проникся. Майкл Брэдли никогда не забывает о своем гражданском долге. Америка превыше всего, как поется в нашем славном гимне… О чем это я? Да, вспомнил. Здесь прозвучал вопрос. Отвечаю еще раз: нет, не занимаюсь, во всяком случае, эта тема не является для меня главной. Я вам опять не угодил? Ладно, давайте внесем ясность в наш разговор. Я занимаюсь исследованием деятельности российских спецслужб в той необходимой степени, которой требует мое журналистское ремесло.

– Ближе к делу, мистер репортер, – поторопил его Кук.

Брэдли подавил в себе глубокий вздох.

– В России тайная полиция во все времена была замешана в большую политику. Вы знаете это не хуже меня, господа. Нынешние времена не являются исключением, скорее наоборот. Иллюстрацией тому служит недавняя отставка глав двух силовых ведомств и тайные распри внутри центрального аппарата ФСБ и ФАПСИ. Джо… Вы производите впечатление умного человека. Поставьте себя на мое место. Как вы думаете, может ли журналист, пишущий о политике и реформах в России, обойти своим вниманием…

– Кончайте заниматься словоблудием, Брэдли, – оборвал его на полуслове Кук. – Вы давно уже перешли черту, за которой рядовому писаке делать нечего.

– А кто вам сказал, что я рядовой писака? – огрызнулся Брэдли. – У меня талант, мистер Кук. Я чертовски талантлив, почитайте мои статьи и вы сами сможете в этом убедиться.

Кук вновь обернулся в кресле, с интересом посмотрел на Брэдли, словно увидел его в первый раз.

– Джордж предупреждал меня, что вы та еще штучка… Хорошо, мистер Брэдли, не будем ссориться. Тем более что мы с вами граждане одной великой страны. Майкл… Можно я буду вас так называть? Итак, Майкл, вас не затруднит просветить нас, где вы провели последние два часа?

Брэдли сглотнул подступивший к горлу комок. Разговор принимал весьма неприятный оборот. Не хватало еще, чтобы его обвинили в сотрудничестве с местными секретными службами. Оставалось лишь надеяться на то, что люди Щербакова хорошо знают свое дело и о его недавнем контакте с генералом третьим лицам ничего не известно.

Кук тем временем впился в него своим тяжелым взглядом. Брэдли нацепил на себя маску простака, но на сердце у него скребли кошки.

– Господа, вы никак шпионите за мной? Или я должен поверить на слово, что вы отыскали меня в десятимиллионной Москве лишь благодаря счастливой случайности?

– Отвечайте на вопрос, Брэдли, – глухо сказал Гартнер. Его пальцы отбивали нервную дробь на руле.

Брэдли пожал плечами:

– Гулял. Прокатился в метро. Словом, бродил по городу. Кажется, все.

– Нет, не все, – с укором заметил Гартнер. – Что вы делали на Белорусском вокзале?

– Хороший вопрос, – хмыкнул журналист. – Что я там делал? Изучал расписание поездов. Вдруг, думаю, придется прокатиться… Значит, я не ошибся – вы установили за мной слежку. Неплохая тема для репортажа: «ЦРУ шпионит в Москве за американским журналистом». Это рабочее название, оно родилось у меня только что, экспромтом. Позже я его подкорректирую.

– На Белорусском вы сели в такси. Куда вы отправились дальше?

Брэдли поднял глаза вверх, словно где-то там, на обшивке салона он надеялся найти ответ на этот вопрос. После напряженных раздумий он покачал головой:

– Нет, не помню. Провал в памяти. Иногда моя память отказывается служить хозяину. Кажется, это называется «временная амнезия сознания». Хотя за точность диагноза поручиться не могу, в медицинских терминах я не силен.

Инициативу в разговоре вновь взял на себя Кук:

– Вы покинули бюро в четверть второго. Перед уходом предупредили Хадсона, что отправляетесь домой, помочь супруге собраться в дорогу. Но вместо того чтобы поспешить к своим близким, вы бродите по Москве. Гуляете. Катаетесь на метро и такси. Согласитесь, вы ведете себя по крайней мере странно.

– Соглашусь. Действительно, господа, это чертовски странная история. Сам не пойму, что на меня нашло. Что поделаешь, полтора года без отпуска, чертовски устал… Надеюсь, я могу идти? Кэтрин меня уже заждалась.

– Маска клоуна вам не к лицу, Брэдли, – сухо заметил Кук. – Я не собираюсь состязаться с вами в остроумии, у меня нет на это времени. Слушайте меня внимательно, молодой человек, и постарайтесь все запомнить с первого раза. Начнем с вызвавшего у вас бурю возмущения факта слежки. В посольство поступили сведения, что вашей жизни грозит опасность. Источник заслуживает доверия, поэтому Маклиллан приставил к вам охрану. Временно, пока идет перепроверка этой информации. Так что ни о какой слежке и речи быть не может.

Заметив, что журналист собирается что-то возразить, Кук остановил его властным жестом:

– Помолчите, Брэдли. Я давал вам возможность высказаться, теперь выслушайте меня. Эти охранники хорошие профессионалы, я даже сомневаюсь, что вам удастся заметить их присутствие. Так что вашей личной свободе ничто не грозит. Это первое, мистер Брэдли. А теперь второе и самое важное. В своих ответах вы были на удивление неискренни. Если я вас правильно понял, вы отказываетесь сотрудничать с официальными учреждениями США?

Рука Брэдли невольно потянулась к затылку.

– Смотря что понимать под словом «сотрудничать».

После некоторых колебаний он угрюмо добавил:

– Нет, не отказываюсь. В разумных пределах, естественно. Что от меня требуется?

Кук, не скрывая своего удовлетворения, бросил взгляд на Гартнера:

– Я же говорил вам, Джо, что Майкл толковый парень и нам удастся с ним поладить. Демократия, свобода прессы… Это звучит красиво, и мы приветствуем все эти вещи, но интересы страны превыше всего.

Выдав эту патетическую фразу, Кук повернулся к Брэдли:

– Ничего сверхъестественного от вас не требуется, Майкл. Нужно лишь устранить некоторые пробелы в вашей памяти. Вы должны представить нам исчерпывающую информацию об источниках, из которых вы черпаете сведения о русских спецслужбах. Более всего нас интересуют отставные и ныне действующие сотрудники госбезопасности: Сергей Щербаков, Вячеслав Переверзев, Вадим Лианозов, Денис Захаров и сын Щербакова, Дмитрий.

Кук подождал, пока журналист переварит его информацию, затем продолжил:

– Отдельным списком идут Буртин, Урванцев и Мелентьев. Нас интересует, имели ли вы контакты с кем-либо из этих людей? У вас есть время подумать до завтра. Надеюсь, вы больше не будете нас огорчать, Майкл.

В этот момент в памяти Брэдли всплыло предупреждение Щербакова касательно каких-то планов ЦРУ в отношении его особы. Генерал не стал раскрывать перед ним карты, лишь посоветовал ему немедленно покинуть Москву. В тот момент Брэдли отнесся к его словам скептически и даже расценил их как откровенную попытку запугать его, заставить отказаться от дальнейших поисков компромата на фонд Щербакова. Теперь же, после беседы с господином Куком, его мнение существенно переменилось. А для того чтобы окончательно прояснить ситуацию, он решился на небольшую провокацию.

– Мистер Кук… Раз моей жизни грозит какая-то опасность, не лучше ли будет мне немедленно уехать в Штаты? На время, естественно, пока не выяснится источник угрозы.

Взгляд Кука мгновенно стал колючим.

– Не паникуйте, Брэдли. Продолжайте работать, мы позаботимся о вашей безопасности. Главное, чтобы вы к завтрашнему дню излечились от потери памяти. Спасибо, что уделили нам несколько минут. Не смею больше вас задерживать, мистер Брэдли. До завтра.

По дороге в посольство Гартнер поинтересовался мнением Кука относительно Брэдли. Кук ответил не сразу, после раздумий:

– Умный. Настырный. Сопротивляется любым формам давления. Запугать такого очень не просто. Как раз то, что нам нужно. Следует поторопиться, парни, время не терпит.