На чужой войне

Глава 18

И пока мы обустраивались у нас время от времени стали появляться гости, и чем далее- тем всё больше. Эти же посетители меня и просветили, что по лагерю уже который день ползут слухи о некоем загадочном принце с Востока. Вот и шастают который день благородные и не очень, как они рекомендуются- с целью засвидетельствовать своё почтение. Но это, что называется, официальная версия, а вероятнее всего другая- любопытство от лагерной скуки, и желание развеяться. Ну, мы же тоже не на помойке родились- встречаем как полагается. В целях повышения уровня предоставляемого гостеприимства, и не только- жить-то тоже где-то надо,- выкупил у Шарля потрёпанный- по имеющимся средствам- шатёр. Местами дырявый, и во время дождя не рекомендуется тыкать пальцем в потолок, но всё же как хорошо когда есть крыша над головой.

А насчёт распространителей этих слухов, я почти не сомневаюсь, что это либо наш новенький командир постарался, либо кто-то из его окружения. Во-первых, из тех кто в курсе обо мне, только этим членам нашей компании это выгодно в плане поднятия авторитета- мол, вот какие люди не брезгуют к нам присоединяться; а во-вторых, парням из моего отряда болтать пока банально некогда- обустройством заняты. Впрочем, всем ротик не прикроешь, и рано, или поздно- скорее первое- это стало бы известно, так сказать, общественности. И потому- хоть это и чревато возможными эксцессами- не обращаю никакого внимания. Возможно, что и напрасно, но в этом отношении я в какой-то степени фаталист, считая, что если что- то значит планида моя такая. Как говорят, или будут говорить- путаюсь в этих временах постоянно- самураи: какой бы путь ты не выбрал- думай о смерти. Мне- как выбравшему путь меча- это ближе.

Каждый день новый любопытствующий приходит, среди которых полно из благородного сословия- таких не принять, так потом так ославят,- вовек не отмоешься. И вопросы у всех стандартные: кто, да откуда, а почему? Вежливо отвечаю одно и то же- типа памятки в уме составил и по ней шпарю. Всё бы ничего, но уже печень побаливает- каждый гость норовит нажраться до состояния “ты меня уважаешь?” Приходится пить до дна…

Сегодня опять двое пожаловали: крепкие мужики под сороковник, в кольчугах и при мечах- соблюдают, так сказать, здешний дресс-код. Один посветлее, другой- потемнее. Который потемнее в руке глиняную бутыль держит- и такое бывает, хоть и не часто,- обычно не без оснований на халяву рассчитывают, и если бы не упёртый дворянчик, которого я заставил раскошелиться по дороге сюда, то давно бы уже по миру пошёл. Который с бутылкой первый же и представился на корявом французском:

- Я есть шевалье Курт фон Остен. Это,- показал рукой на своего товарища,- есть друг. Пан Анджей Почеловский.

Я грустно про себя вздохнув (бедная моя печень…), тем не менее изобразил на физиономии приветливую улыбку и любезно ответил:

- Рад видеть вас, мессиры, в добром здравии.

И приглашающе махнул рукой:

- Прошу в шатёр.

Расселись на лавках вокруг грубого стола- какой нашёл, такой и купил- подождали пока Марк расставит бокалы и закуску, после чего завели великосветскую беседу, изредка прерываемую бульканьем и чавканьем. И это- я имею в виду чавканье- не означает оскорбление хозяина, а вовсе даже наоборот- в здешних местах это высшая похвала гостеприимству, что-то вроде того, что гости довольны. Были бы недовольны- так не чавкали…

Но вернёмся к нашим гостям. Первоначально, разговор вёлся между мной и фон Остеном. Пан Почеловский больше налегал на выпивку и, возможно, именно поэтому в определённый момент полез в бутылку. Хотя начиналось всё достаточно невинно: мы с Куртом обсудили погоду (жара и духота), виды на урожай (в данный период истории эта тема едва ли не самая важная в любом разговоре и интересуются ею все- даже очень далёкие от сельского хозяйства люди, так как это вопрос банального выживания), перемыли косточки нашему вероятному работодателю. До определённого момент всё протекало мирно и благопристойно, не без шероховатостей конечно- сколько людей, столько и мнений- но мы их благополучно запили какой-то кисло-подслащённой слабоалкогольной дрянью, и ничего, как говорится, не предвещало, как вдруг “проснулся” пан Анджей. Сидел тихо-мирно, слушал да немудрящие яства вкушал, и тут внезапно выдал:

- Отчего вас, мессир, именуют принцем?

Мы с немцем прервались на полуслове и недоумённо посмотрели на Андрюху: видимо, для фон Остена данный экспромт тоже оказался в диковинку, а уж для меня то… Но так как эти двое теперь вопросительно смотрели на меня пришлось лихорадочно подыскивать в памяти подходящий ответ- расслабился, если честно, уверовав в собственную легенду. А как не поверить, коли все окружающие верят- и без всяких документов. Тут, правда, есть у меня лишь одно объяснение подобному: уж сильно я по поведению от местных отличаюсь- как от простецов, так и от представителей благородного сословия. И кто я тогда? Явно из тех, кого они либо очень редко, но издали- без особого общения, либо совсем никогда увидеть не могут, и соответственно, не могут и оценить разницу в поведении- а в данную категорию также попадают и члены королевской семьи,- отсюда, как я полагаю, и такое доверие моим словам. Но это всё размышления в пользу бедных, а правдивы они или нет- то бог ведает. Однако нужно что-то отвечать…

- Сын короля-отсюда и принц…

Неожиданно раскрасневшийся поляк (поляк же?) вскочил, опрокидывая бокалы и блюдо с мясом на и под стол, и закричал на явно славянском языке, показавшемся мне отдалённо похожим на мой родной:

- То лжа! На Руси нема крола!

Спасаясь от разлившегося и разлетевшегося, пришлось и нам вскочить. Ситуация явно выходила из-под контроля, и моя рука машинально нащупала рукоять кинжала. Кинул взгляд на немца, но тот лишь матерился на своём непонятном, занятый чисткой штанов, и агрессии не проявлял. В отличии от пана Почеловского…нервно выдергивающего свой железный “аргумент” из ножен. В этот момент- явно привлечённые нехарактерным шумом- в шатёр ворвались Марк и один из бойцов моей команды- уже с обнажённым оружием, которое и направили в сторону слишком буйных гостей. Немец наконец-то сообразил- это ж неспроста- и попытался утихомирить своего друга. Напрасно. Пан Анджей, еле удерживаемый на месте Куртом, желал во чтобы то ни стало доказать свою правоту- уже при помощи железа. Что же…

Я прикинул расклад: если не заткнуть этого буйного поляка, то по лагерю непременно пойдут разговоры, по типу “царь-то ненастоящий!” Это было бы печально. Для меня- прежде всего. Значит, будем разбираться здесь и сейчас, а если…то эти гости прямиком отправятся кормить раков в ближайшем водоёме. Речка, кстати, совсем рядом…

- Пошто рот для хулы раззявил?! Кто ты таков чтобы меня во лжи обвинять?!

Как говорится лучшая защита- это нападение! Пан Анджей чуть отодвинул немца и закричал:

- Нету на Руси короля! Самозванец!

Аж чем-то родным повеяло- чуть Буншу в ответ не процитировал: “От самозванца слышу!” Но не стал в перепалку вступать, тем более что в шатре становилось тесновато- сюда припёрлись все, кто услышал наши крики,- и теперь озадаченно пытались понять суть конфликта. Будем отыгрывать роль до конца:

- А не потому ли нет, что вы моего батюшку сгубили!

- Лжа это! Ваши же бояре его и потравили…

Ааа, вот оно что- прочитал я в глазах окружающих, и согласно покивал своей новой причёской “под горшок” (мода такая),- да-да, именно так всё дело и обстоит. Судя по давным- давно мною прочитанным и сохранившимся в моей памяти отрывочным данным: было когда-то такое королевство- Русское. Первым, кто примерил эту корону был знаменитый Даниил Романович, живший во времена татарского нашествия. После королями были его потомки, но не долго- примерно где-то в эти времена королевство прекратило своё существование. Закончилось это государство обычным образом- соседи поделили, но вот какие именно, и по какой причине,- тут я, что называется, не копенгаген. И вдруг такой подарок: поляк проговорился, что “батюшку” моего- потравили, и настаивает, что королевства такого нет, а значит, стало быть, и Польша в сём разделе интерес поимела. А раз так, то получи фашист гранату:

- За лживый поклёп- ответишь!- а в мыслях крутится фраза из культового фильма: “И за Сталинград-тоже…”- Требую сатисфакции! Немедленно!

И получил в ответ:

- Да! Да! Пся крев!

Ну, точно-поляк…

Какое небо голубое, мы не сторонники разбоя… Вот насчёт последнего- ввиду подавляющего преимущества среди собравшихся вокруг меня в данное время- совсем не уверен. Но, тем не менее, небо действительно светлое и красоты необыкновенной, и солнышко греет и тело, и душу. Жить хочется… И песенка эта, жизнеутверждающая, что в голове сейчас крутится - очень даже к месту, потому как скоро, совсем скоро- когда на моего противника наденут последние элементы брони- один из нас покинет этот бренный мир. Я, конечно, надеюсь, что это буду не я, но… Так вот, чтобы никаких но не случилось, и руководствуясь народной мудростью: “на бога надейся, но ишака привязывай!”- обрядился соответственно случаю. На туловище натянул плотностёганный гамбезон, и поверх него- обшитую по верхнему плечевому поясу и вокруг шеи, железом- кольчугу. Голову прикрыл открытый шлём типа бацинет с бармицей. В одну руку взял меч-бастард, на культю примотали щит. Всё- я готов!

Теперь ожидаю, когда мой соперник закончит снаряжаться на противоположной стороне поляны. Этот процесс несколько затянулся- и не слуги пана Анджея тому причина. Они стараются, но ввиду того, что их хозяин, по-видимому, решил снарядиться всем чем обладает на данный момент- быстро это сделать нереально. Потому что здесь было всё: и гамбезон, и кольчуга-хауберк с кольчужными чулками, и поверх этого проклёпанная бригантина, оббитая красным бархатом с каким-то позолоченным зверем на анфасе. Бархат не нов, оттого очертания, как я полагаю, геральдического зверя, поистёрлись-поистрепались, и больше всего напоминали драную кошку. Но даже и при таком качестве эта бригантина оставалась статусной вещью доступной не всем. Дополняла общую картину пластинчатая защита бёдер и голеней с железными перчатками и башмаками. Ну, и как вишенка на торту, голову моего супостата украшал бацинет с забралом и бармицей-авентейлом. В итоге, получился эдакий средневековый терминатор. И глядя на то, сколько и чего понадёвано на пана Почеловского, впал в сомнение- как же я эту черепаху расковыривать буду.

Тем временем, мой оппонент из рук своего оруженосца принял топор и щит. Небольшая ремарка: если при слове топор у вас возникла ассоциация с дровами, то выкиньте её прочь, как неправильную. Ибо боевой топор- это уменьшенная, по сравнению со стандартной, ударная часть, и насаженная на длинное (до метра длиной) древко. Можно таким и дрова колоть, но…не нужно- у этого предмета другое предназначение,- с которым я сейчас познакомлюсь ближе, чем хотелось бы.

Для толпы, заполнившей поляну, и даже более того обвесившей все окружающие её деревья- ибо таков был интерес к данному мероприятию- стартануло самое волнительное: добровольные гладиаторы, прокручивая в руках оружие и примеряясь, медленно сходились; а для двух главных героев данной трагедии наступил момент истины.

Начал бой поляк- безыскусно ударил сверху в щит, но когда я попытался ударить в ответ, его топор неожиданно прилетел снизу, едва не превратив меня в одноногого инвалида. Истина всегда где-то рядом, вот и этот обмен ударами прочистил мне мозги- эти ребята десятилетиями напрягаются в попытке выжить, изучая все эти интересные приёмчики- и здесь я им не соперник. Мой конёк в другом… И если хочу победить, то нужно менять картину боя.

Потому, когда в следующий момент пан Анджей попытался достать меня топором, я был готов, и скрестил с ним меч, используя всю свою силу в стремлении выбить оружие из рук вражины. И хоть ударил плоской стороной меча, мой ломик ощутимо погнулся, но это- чёрт с ним!- главное, цели не достиг, хотя эффект был. И какой- пан Почеловский топор удержал, но рука с оружием отлетела в сторону, а противника откинуло и развернуло боком ко мне. Такой подарок надо использовать, чем я и занялся: в следующее мгновение ударил щитом в неловко подставленный щит, и без того находящийся в неустойчивом положении поляк растянулся на траве. И я мог бы закончить бой здесь и сейчас, но не стал этого делать- дал противнику возможность откатиться: мне нужна убедительная победа, чтобы впредь любой крикнувший “самозванец!”- знал чем это чревато. Потому стоял и ждал, пока он поднимется и примет боевую стойку. А после повторил так удачно у меня получившуюся связку: удар на силу, толчок, который в этот раз изменился на пинок, но это мало на что повлияло- поляк упал точно так же,- с шумом и грохотом. И на этот раз топор он потерял…

Дал ему подняться, и снова повторил: удар, толчок, падение. По сути, я размазывал пана Почеловского тонким слоем. И толпа это поняла: первоначальные крики и шум стихли, сменившись могильной тишиной, в которой особенно хорошо было слышно хриплое дыхание поляка, в который раз поднявшегося на ноги. Он с трудом, дрожащими руками отстегнул забрало, явив миру исказившиеся черты мокрого лица, и хрипло закричал:

- Чего ты ждёшь, сволочь?!

В ответ указал кончиком своего погнутого ломика на валявшийся в траве топор:

- Подними.

Пан Анджей яростно сверкнул глазами, но промолчал, и медленно, словно растягивая мгновения, переместился к топору. Продолжая в том же ритме, наклонился, нащупал рукоять оружия и выпрямился. После чего отбросил щит, воздел топор к небу, и яростно взревев, бросился на меня. Но уже в следующее мгновение, когда мой меч, разрывая бармицу, пробил горло поляка, ненависть в его глазах сменилась на обиду: “Как же так?”- будто вопрошали они, но вскоре и эта эмоция исчезла, сменившись безжизненным холодом.

А солнце продолжало светить помаргивая ослепительными лучами и обещая пригожий день. Оно с любопытством дарило тепло двум муравьям, устроившим между собой смертный, закончившийся гибелью одного из них, бой. Заинтересованно проследило, как после этого погибшего раздели и потащили в место с большим количеством крестов. Здесь, возле какой-то ямы, собралась небольшая группа этих странных существ- они некоторое время с большим вниманием слушали толстенького, почти круглого в очертаниях, существа, закутанного в чёрные, как у ворона, одежды- и после возгласов “Аминь!” столкнули погибшего в яму, быстренько закопав. Потом что-то пили, пели, подрались, ещё раз пили, и…наступила ночь.