На чужой войне

Глава 26

Поднял конечно. А куда он денется: что называется, при всём богатстве- его не существует. В братстве рутьеров правят волки в человеческом обличье, где- в отличие от придуманного Киплингом сюжета, больше знакомого нам по мультику- промахнувшийся Акела долго не живёт. И показавший страх- тоже. Пти Мешин- помня судьбу скандального поляка- дуэли не хотел, при всей своей отмороженности жить хотел не меньше, чем прочие. Но под взглядами сотен своих бойцов старался страха не показывать. Лишь, сползая со спины кобылы, бросил на меня полный ненависти взгляд, и после- ни словом, ни движением не выразил переполнявших его чувств. Человек молча принял свою судьбу, и за это можно было бы уважать, не будь он мне столь ненавистен.

Рутьеры противостоящих отрядов, поняв, что боя не будет, расслабились- их ряды потеряли свою монолитность и перемешались. Ещё совсем недавно мрачные, внутренне приготовившееся как умирать, так и отнимать жизнь у других, и внезапно получившие отсрочку от этих скорбных дел, воины ударились теперь в другую крайность: послышались шутки и хохот, и кто-то уже заключал азартные ставки на исход поединка. И этот радостный энтузиазм был вполне понятен: гладиаторские бои с древнейших времён- излюбленное развлечение толпы. Тем более любопытно, что гладиаторы- добровольные…

Пока мы заканчивали последние приготовления к поединку, ко мне присоединился капитан Амори- тот самый союзник в нашей вендетте. Именно к нему я отправился после пира у графа де Фуа, где, после откровенного разговора, и нашлись, можно сказать, два одиночества- Пти Мешин успел и ему кое-что оттоптать. Той давней истории уже более, чем пять лет- и на тот момент сам Амори был всего лишь мелким командиром,- примерно как и я ныне. Тогда, после очередного поражения французов, бриганты рассыпались по стране в поисках- как они это дело понимают- лучшей доли. И вот, однажды, Амори, узнав о кортеже некой графини, устроил на неё засаду. С понятной для любого бандита целью- захвата той в плен и требования последующего выкупа. И всё бы ничего, и дельце могло бы даже и выгореть, но по несчастливой случайности об этом кортеже узнал и Пти Мешин. Который прибыл на место предстоящего действия самолично и, обнаружив там каких-то залётных, в оскорбительных выражениях и едва ли не пинками попросил тех на выход. Амори в тот момент утёрся- их статус в те времена, как и численность отрядов, сильно отличались- но запомнил. Ведь нет ничего более унизительного для рутьера, нежели удар по его кошельку-такое не прощается. Настолько, что на предложение поучаствовать в моей вендетте с радостью согласился. И не смутило его даже моё желание- из-за которого он оказался на вторых ролях- самолично расправиться с кровником,- лишь бы отомстить.

И теперь Амори подошёл, радостно улыбаясь- повод был преотличный,- ведь, можно сказать, полдела сделано. Одобрительно хлопнул по плечу и отошёл, не отвлекая более от достаточно важного дела- я, разматывая повязку, готовился явить этому миру затянутую в чёрную перчатку- по причине сильного отличия по цвету от остального тела-полностью сформировавшуюся левую руку. Некоторое время назад она прекратила рост, пришлось, уподобившись ребёнку, учиться снова владеть ею, и сегодня, можно сказать, будет мой экзамен,- хотя кое-кому он может и не понравиться.

Пти Мешин предпочёл, выходя на поединок, тяжёлое обмундирование, которое более бы приличествовало какому-нибудь рыцарю: бригантину, латное прикрытие рук и ног, закрытый шлём-бацинет, а в руки, в качестве вооружения, взял двуручную тяжёлую секиру-бродэкс. Полагаю, немало наслышанный о моей дуэли с поляком, сделал соответствующий вывод- щит тому мало чем помог. Моё, в отличие от его, снаряжение было полегче: хауберк с наручами на гамбезоне, открытый шлём, и поножи- на ногах. В руки взял не только боевой топор, но и обшитый железом маленький щит. Я тоже сделал вывод, кардинально отличавшийся от супостата, и ставку сделал, как следует из обмундирования, на подвижность, но посмотрим, как оно сложится.

Мой оппонент, и сам по себе отличавшийся развитыми физическими данными, полностью закрытый броней и вооружённый бродэксом создавал убойное впечатление, на фоне которого я немного терялся. Но не всё золото, что блестит, и не каждый великан- непобедимый боец,- тому свидетелем история про Давида и Голиафа. Настраивая себя таким образом, пропустил через себя порцию адреналина, отчего задрожали руки, и выдвинулся навстречу противнику. И, под крики азартной толпы, схлестнулся с ним насмерть. Ибо только его смерть сможет утолить мою метущуюся душу...

Сразу, без разведки, ударом на удар, и получилось соответствующе- как в стареньком фильме “Свадьба в Малиновке”- бац, бац, и мимо. Да, мы оба промахнулись, и я, оценив скорость телодвижений капитана, стал чуточку осторожнее. Прикрылся щитом и пошёл медленно, постепенно тесня того и вынуждая открыться. Пти Мешин в свою очередь отступал, тщетно ожидая от меня ошибки. В результате, я почти припёр его к изображавшим из себя стену щитов- она же служила границей ограниченного для поединка места- воинам, и ему волей-неволей пришлось атаковать. Удар и блок щитом- только искры полетели, и мой ответный удар вдогонку, от которого он почти ушёл. Почти… Капитан отшагнул назад левой, но правая чуть задержалась, получив уже в движении “в наказание” удар кончиком лезвия топора по голени. Если бы исполнение не захромало- перерубил бы ногу к такой-то матери, или, как минимум, что-нибудь поломал. Но и так вышло неплохо- поножи не смогли сдержать мой удар и через нанесённую рану наружу выплеснулась сукровица. Противник болезненно вскрикнул и захромал от меня подальше, пытаясь восстановиться. Но кто же ему это позволит?

Ещё удар, ещё- Пти Мешин, забыв об атаке, лишь блокировал мои удары. Судя по корявой походке, досталось ему крепко. Но я не сомневался, что такой волчара просто так не сдастся и что-нибудь придумает, поставив всё на последний шанс. И я ждал, потому как время играло в мою пользу, изредка постукивая, так, без огонька- чтобы тот не расслаблялся. Наконец, и оппонент, сообразив, что от потери крови он здоровее не становится, решился. С болезненным хриплым выдохом кинулся на меня, атакуя бродексом сверху вниз. Сила удара была такова, что меня откинуло, а державшую щит руку отсушило. И от этого я сильно расстроился- только-только, понимаешь, новая отросла, а этот недобиток сразу её срубить вознамерился?! Ну, я ему сейчас покажу…

Увидев, что у него что-то получилось, супостат кинулся ещё раз, но чуть опоздал: в момент, когда его руки пошли вниз, ему прилетело по шлёму снизу-сбоку. Не пробило- только вмятина образовалось, но ошеломило до потери ориентации. И это стало его концом: он попытался прикрыть голову от следующего удара, но тот прилетел по и так раненой ноге- капитан, как подрубленный дуб, грянул оземь. Откатился, выроненный при падении, бродэкс. Я концом своего топора откинул забрало его бацинета, взглянул на потное побелевшее лицо врага и, выронив на траву топор, вынул из ножен кинжал-мизерекорд. Противник стал потихоньку приходить в себя, пытался беспорядочно защищаться руками, но эти жесты отчаяния ему уже не помогли. Упал на него как коршун на добычу, совершив лишь один “удар милосердия” в око- и месть свершилась…

Пти Мешин уже застыл, исказившись в посмертной маске. Вот он лежит возле моих ног. И вроде победа, и я отомстил за Машу, но…почему так пусто на душе. Вокруг- ведь жизнь продолжается- что-то кричат рутьеры: кто-то радостно, а кто-то- такие тоже есть- и горестно. А на меня потоком непрошенных воспоминаний нахлынули прошедшие события: первая встреча у дороги, первый взгляд, первый поцелуй… Сердце защемило и стало так горько: этого больше нет, и уже никогда не будет- всё позади, всё пепел… Поднял взор и посмотрел поверх голов галдящих рутьеров вдаль, с печалью прощаясь в душе с единственным любимым на этой земле человеком.