На чужой войне

Глава 25

Графство Родез. Апрель 1363 года

Увидев мой, обращённый на Марка, взгляд, постепенно всё внимание перешло к нему. Тот, очевидно немного смущённый этим, слегка прокашлялся, покряхтел на манер кого-то из своей памяти (мы ведь все, становясь старше, своим поведением непроизвольно копируем кого-то из взрослых, ставших в нашем детстве или юности для нас примерами для подражания), и наконец, решившись, начал свою речь:

- Так получилось, что я оказался в курсе того, о чём Его Светлость сейчас говорит. Ваша Светлость?

И увидев мой нарочитый кивок, выражающий одобрение, продолжил:

- С позволения нашего командира я, что знаю, поведаю об этой прискорбной истории. Случилось это пару лет назад в графстве Форез- тогда в наши прекрасные места пришла доселе неведомая беда- без обид, парни- бриганты. Марк перевёл взгляд на стрелявший искрами костёр и замолчал ненадолго, будто погрузившись мыслями в прошлое. Рутьеры, кто-то весело, вероятно вспомнив последнюю фразу, а кто-то и озадаченно, переглянулись. После небольшого перерыва, Марк продолжил:

- Наш благородный принц не всегда был рутьером. Да, и я тоже…в те благословенные времена служил дружинником у одного барона. И была у него дочка по имени Мари- спаси, Господь, её душу- редкая красавица и умница. Однажды, поехала она в город, попала в засаду и едва не погибла. По воле провидения, в последний момент её спас оказавшийся неподалёку Его Светлость, в то время и сам гонимый и преследуемый. Наш барон был настолько благодарен за этот поступок, что предоставил ему кров и защиту.

История постепенно увлекла воинов: ведь я особо не распространялся о временах моего появления в здешних краях, и рассказ своей новизной был достаточно любопытен. Тем более, что касался не кого-нибудь, а их командира. А рассказчик между тем продолжал свой сказ:

- Так прошло какое-то время, но пришли бриганты под Лион. Сеньор нашего барона граф де Форез, ныне покойный, призвал своих вассалов под свои знамёна и повёл в битву. Были там и мы: принц, барон и я. Но за грехи наши не сопутствовала нам удача: под Бринье нас разбили, многие- в том числе и барон- погибли. А когда вернулись обратно, узнали, что и дома теперь у нас нет- замок сгорел. И что стало с молодой госпожой- то бог весть, но думается, ничего хорошего. Его Светлость сильно убивалися по этому поводу…

На нашем “пикнике” присутствовали пара воинов из тех, что были в курсе наших злоключений, но и для них- судя по несколько удивлённым лицам- некоторые подробности стали новостью. Соратники было зашумели, обсуждая услышанное, но мгновенно, едва последовало продолжение, умолкли.

- Это был Пти Мешин. Его рутьеры покуролесили в наших краях…

Такое заявление мы заранее обсудили: Марк хоть изначально и сопротивлялся моему желанию обвинить во всём капитана- нельзя же, утверждал он, о его причастности утверждать точно; но недолго, только до моего вопросов- а кто ещё виновен в смерти как барона, так и его дочери? Кто привёл всю орду бригантов под Лион? Или кто-то думает, что мы в суде, где потребуются опись- протокол, отпечатки пальцев... Чтобы сделать выводы, мне достаточно некоторых знаний и небольшого- для их обработки мозгом- времени. Эти выводы я представил Марку. И в итоге, под грузом моих убедительных слов, и после недолгого размышления он согласился поддержать это обвинение- чем сейчас вызвал настоящую бурю. За исключением быть может одного-двух погрузившихся в раздумья человек, все и разом загомонили, постаравшись погромче донести до собеседников именно своё мнение, отчего его- мнение- оказалось сложно услышать.

- Тихо!- Скомандовал я, и воины, привычные к повиновению своему командиру, постепенно умолкли в ожидании продолжения. Совершенно очевидного- в свете моих первоначальных слов.

Я внимательно оглядел соратников и, стараясь оценить произведённое впечатление, можно сказать, заглянул каждому в глаза. Не уверен, что мне это удалось, единственное, в чём у меня нет сомнений- равнодушным никто не остался. Но этого было мало, мне нужно не только- как у психолога- молчаливое участие, требовалась полная поддержка последующих действий. И потому я глухо продолжил:

- Я поклялся отомстить за мою любимую, за несбывшиеся надежды… И я это сделаю, даже если цена будет- моя жизнь. Ранее я, пока длилась кондотта, молчал, но теперь она закончилась. Да, и не смог бы я тогда призвать этого…к ответу. Я замолк на некоторое время, провоцируя на вопрос. И парни меня не разочаровали:

- А что теперь?

- Есть ещё один капитан, который жаждет поквитаться с малоуважаемым мною Пти Мешином. Мы договорились выступить вместе. Теперь лишь нужно вынудить принять мой вызов- это непросто, но возможно. И тогда- пусть всё решит Божий суд…

Говорят, от любви до ненависти- один шаг. Может и так, но как же он труден. Воинам, проливавшим вместе кровь, увидеть в бывшем товарище по оружию врага оказалось ещё труднее. Ещё вчера друзья и партнёры по компании, сражавшиеся вместе бок о бок, а сегодня- по воле командира уже враги,- подобный шаг никак не укладывался у них в умах. И потому некоторые товарищи долго спорили, убеждая меня отказаться от мести, но…скажем так- это как отвратить Марка Юния Брута от идеи республики. Аналогия не случайна: подобно этому историческому деятелю, державшему для Цезаря кинжал за пазухой, у меня имеется своё оружие для кровника. И желание его применить… Для чего и убеждал соратников, действуя в духе времени, упирая на свою клятву и Божий суд, участвовать в котором любому воину незазорно. Быстрее всех поняли и приняли моё желание отомстить рутьеры- выходцы из дворянских семейств. Вот тут было всё понятно: слово честь для этих- не пустой звук. И она не может быть общей, у каждого уважающего себя человека- своя. Как можно простить ударившего по щеке? Это удел лишь монахов, но не благородных людей- такое смывается только кровью… И, осознавая это, очень скоро их голоса поддержки прозвучали и в мой адрес. В результате, после продолжительных дебатов был достигнут консенсус… Хм, прозвучало как у Меченого. Но мысль, полагаю, понятна: парни согласились меня поддержать- до определённого предела-в том числе и оружием.

Всё уже было согласованно, в том числе и с союзниками, но никак не подходили обстоятельства. Приходилось ждать. Пока однажды...

Наш маленький лагерь жил своей жизнью: до слуха долетали обрывки фраз, смешки и отрывистые команды, кто-то вкушал пищу, или орудовал бруском, добиваясь идеального блеска на оружии,- и лишь часовые, опираясь на копья, никак себя не проявляли, молчаливо охраняя наш покой. Тем неожиданней для меня было услышать крик, повторяющий мой титул. Обернулся в поисках кричавшего, и обнаружил спешащего ко мне Марка с бойцом по имени, кажется, Пьер, который ещё на подходе закричал:

- Ваша Светлость, ОН выдвинулся!..

-----

- Что скажешь, капитан?

Фраза, вырвавшаяся из уст первого лейтенанта, относилась к его предложению отправить отряд для наведения, как принято называть в будущем- “конституционного порядка”, но в отсутствии как конституции, так и порядка- оно прозвучало, как желание навтыкать всем причастным и не очень- просто попавшим под руку- дабы впредь неповадно было. И чтобы даже мысли не было посягать на установившуюся в данной местности власть рутьеров, немедленное реагирование на проявленное неповиновение подразумевалось само собой. И единственный вопрос, занимавший сейчас командиров- при варианте послать-то кого?

Ещё утром, прискакавший охлюпкой чудом уцелевший рутьер, привёз пренеприятные известия: тихо до того сидевший в замке, один из вассалов графа Арманьяка, накануне атаковал расположенный в близлежащей деревне небольшой- два десятка бойцов- отряд, и уничтожил его. Было ли тому причиной предательство, или же наёмники, в отсутствие активного сопротивления, банально расслабились- беглец, неоднократно раненый, объяснить толком- до своей отключки- не смог. Но, в принципе, главное командиры уже узнали, и могли на этой основе принимать какие-то решения. Лейтенант предложил вариант карательного отряда численностью в пару сотен бойцов, и себя- во главе его. Капитан не сомневался в талантах своего заместителя, как и в способности рутьеров сравнять с землёй любой замок в округе. Требовалось показательно наказать негодяя, посягнувшего на “святое”- сбор дани с населения. И единственное но:

- Шарль, спору нет- ты несомненно справился бы с такой плёвой задачей. Но давай сделаем по-другому: присматривать за лагерем останешься ты, а я прогуляюсь к замку- разомнусь.

У его заместителя было много что возразить, и главное- он бы и сам не отказался размяться. Но Пти Мешин, видя на лице того нежелание, добавил:

- Кто-то же должен остаться…

Шарль де Крайон понурил голову. Несмотря на справедливость последнего замечания капитана, сидеть, как он это делает уже который месяц, сиднем на одном месте- надоело. Однако, и возразить своему командиру он не решился. И чуть погодя, смирившись с неизбежным, Карл выпрямился и сказал, кивнув головой:

- Не сомневайтесь, капитан. Я присмотрю. Всё будет хорошо…

-----

Получив долгожданное сообщение от соглядатая, присматривавшего за ставкой Пти Мешина, мы, соединившись с союзниками, немедленно выдвинулись следом. Если оценивать расстояния по привычным мне параметрам- то здесь между населёнными пунктами они мизерные, и потому уже через несколько часов мы были на месте. Оставив крупный отряд на дороге, остальные воины развернулись цепью и, хоронясь от нескромных взглядов, обкладывали со всех сторон деревню с уже хозяйничающими в ней рутьерами Пти Мешина. С первого взгляда, да и со второго тоже, было совсем не понятно- это мирное хозяйствование, или же нет. Потому как в амбаре пошариться, или свинью под плачь хозяйки зарубить, а может- как для примера сейчас- намотав на руку косу, тащить девку на сеновал- обычное в общем-то среди местных военных поведение не только во время войны, но и в любое другое также. И у крестьян, буде такая напасть случилась есть только одно право- свечку подержать…

Но бог с ними, сервами да вилланами, согласившись стать овцами они сами выбрали свою судьбу. А в данный момент меня другие вопросы волнуют- для примера- куда подевались вояки ещё совсем недавно преисполненного воинственным духом местного феодала,- и не испортят ли они мне обедню, появившись в неподходящий момент. Но за отсутствием точных об этом сведений, остаётся лишь надеяться, что дружинники, осознав реальное соотношение сил, спрятались- как обычно они в последнее время и поступают- обратно в замке, и в ближайшее время мы их не увидим. Нам и нужен то всего один денёк…

Вскоре сообщение о готовности пришло по цепочке и от союзников с другой стороны деревни- это означало, что выход из неё полностью перекрыт. Мои тридцать бойцов, плюс триста союзных рутьеров- против двух неполных сотен у противника- давно я такого благоприятного, и достаточного, по идее, для исполнения наших замыслов, расклада не имел. Но, кажется, пора начинать: по предварительной договорённости с союзником, командовать парадом должен я- такое было моё категоричное пожелание, не встретившее, впрочем, с их стороны, возражения- и потому, выйдя из под сени деревьев на видимое со всех сторон пространство, отдал приказ к началу атаки- махнул рукой. Вначале, на вышедшую по дороге из лесу колонну воинов, и растянутых в цепь воинов- с других направлений- в деревне внимание не обратили,- настолько увлеклись правом сильного. Но вскоре, сначала в одном конце единственной улицы деревни, а после и с другого конца- раздались крики призывающие товарищей к оружию. И довольно быстро- как я ранее упоминал, дисциплина у рутьеров на хорошем уровне- противная сторона сколотила крепкий строй, направленный против нашего. У вас, возможно, возник вопрос- каким образом воины Пти Мешина определили в нас противника,- может же быть так, что мимо проходили. Но такой вопрос может возникнуть лишь у вас, а для этих воинов всё понятно с первого взгляда, хотя бы по покрытым шлёмами головам, и скинутым со спин на руки щитам,- это говорит о готовности к бою. К какому, если здесь только рутьеры Пти Мешина имеются в наличии?

В это же время, многочисленные- с нашей стороны - лучники начали обходить с флангов и тыла вражеский строй, что привело к хорошо наблюдаемому визуально волнению у противника. Озираясь на заходящих им за спину лучников, строй начал загибать фланги, что привело к сумятице. А затем над нашим отрядом взмыл знакомый многим из рутьеров мой личный штандарт- зелёный флажок, что вызвало у противной стороны дополнительное замешательство, выраженное криками и матом. Впрочем, достаточно быстро прерванное резкими командами. И после на пространстве между отрядами появился новый персонаж- латник на коне. Он остановился примерно посередине и замахал какой-то веткой. Таким интересным способом местные аборигены приглашают на переговоры. Кажется, до Пти Мешина дошла вся неоднозначность и неопределённость его положения. Что же, не будем его томить, и поспешим, ведь именно этого момента я и добивался…

Выехали по трое с каждой стороны. С нашей- это был я с Марком, и боец с флажком, с противоположной- Пти Мешин с двумя латниками. Встретились между отрядами, и капитан сходу начал кричать своей лужёной глоткой:

- Ты! Это ты! Предатель!

Его сентенцию прервал, может и не такой громкий, но достаточно чёткий голос Марка:

- Остановись, капитан! И не забывайся перед кем стоишь!

Надо сказать, сословные предрассудки у местных зашиты на подкорку мозга, и Пти Мешин, не могущий похвастаться знатным происхождением, не стал исключением: запнулся, тяжело задышал, его багровое лицо начало возвращать нормальный цвет. Наконец, очевидно оценив все минусы начала встречи, решил исправиться:

- Прошу прощения, Ваша Светлость, за невольно вырвавшиеся слова. Они были вызваны неожиданной ситуацией.

И, сидя в седле, согнулся в поклоне. Несмотря на низкое происхождение, этот волчара длительное время вращался среди дворян и кое-чему научился. Например, осознал важность соблюдения этикета. Помолчали. После, и я решил высказать своё мнение:

- Предатель? Но кого же я предал? Уж не тебя ли? Кондотта закончилась, а наш уговор был лишь на одну компанию. И, если уж на то пошло, я здесь по личному вопросу…

- Это?!- Капитан опять не сдержался, указав рукой на выстроившихся за моей спиной бойцов.- Твой личный вопрос?!

Я усмехнулся:

- А это всего лишь маленькая гарантия, что решению моего вопроса не помешает кто-нибудь третий.

Пти Мешин некоторое время переваривал прозвучавшее, пытаясь, судя по всему, понять происходящее. Но не преупел в этом, и потому вопросил:

- Но какое отношение имеют ваши личные вопросы ко мне?

- Прямое. Мессир, соблаговолите поднять!

И, сняв с руки латную перчатку, бросил под копыта его лошади. Удивление, шок- именно такие выражения были на лицах всех трёх оппонентов. Наконец, все взгляды скрестились в ожидании ответа на капитане. Однако тот не спешил. По идее, не обладая должным происхождением, мог и вовсе проигнорировать вызов, но и я в таком случае поступил бы проще- зарубил бы, без всяких- вроде дуэли- затей на месте. Пти Мешин поглядел на перчатку, на меня, на моих воинов. Его взгляд снова вернулся ко мне, и он задал вопрос, наверное, вертевшийся у всех присутствующих на языке. Ну, разве что, кроме меня и Марка.

- Где я успел перейти дорогу Вашей Светлости?

- Я считаю тебя лично виновным в смерти баронессы Мари де ла Брош.

И, видя непонимание в его глазах, добавил:

- Это случилось после Бринье…

Оппонент опять начал наливаться краской:

- Так это что же получается-ты это…самое, заранее задумал…

И я в ответ широко улыбнулся:

- Точно. Задумал. И сегодня ты ответишь разом за все свои прегрешения! Подними перчатку!