На чужой земле

Глава 8

Я лежал на прелой соломе в мелкой, сырой камере, где от стены до стены было всего три шага и размышлял о перипетиях судьбы в отсутствии других конструктивных занятий. Вот вчера ты строишь долгоиграющие планы, выбираешь жизненную стратегию и прикидываешь на кого стоит опираться, чтобы всё получилось, а кого обходить стороной и не трогать даже десятиметровой палкой, чтоб не вонял. Однако потом на твоей дороге внезапно встречается клинический мудак и всё идёт по одному месту. Для меня оным персонажем стал Гарди Грегарсон, который судя по всему в принципе не умел видеть берега. Взял и решил наехать на ровном месте на парочку молодых бондов при оружии. Когда те не проглотили оскорбление, а ответили взаимностью, рассвирепел, обложил последними словами и сходу вызвал одного из них на поединок до смерти. Была у меня надежда, что его хускарл заткнёт болезного, так же как хедвиг с того кнора сгладил ситуацию в таверне, сведя её к мордобою… Но не свезло, горбатого исправила могила.

Сильно подозреваю, что Гарди по жизни был тем ещё куском говна, а такие обычно воняют во все стороны. Может раньше у него и была разумная «нянька», но видать он таки уговорил папку, такое вот чудо воспитавшего, заменить телохранителя на того, который будет потакать капризам сопляка. А может и участвовать, кто ж его знает. Во всяком случае взрослый мужик там слова поперёк не сказал, лишь слегка покривился мордой. Так же подозреваю, что я был не первым, кому довелось выхватить молнию с того примечательного меча. Оба бодигарда смотрели на всё не очень довольными глазами, но явно ожидали скорой расправы надо мной, с которой заранее смирились. Обычная же неприятность, примерно как дождь в четверг. Тогда от этого одна моя кольцеобразная мышца сжималась так, что наверно могла титановый лом перекусить, уж больно я ожидал, что этот сын собаки окажется знатным бойцом. Детей ярлов чай не всякие неумехи тренируют, они же элита, итить её колотить, соль земли ассонской! Но на деле Гарди был не Лев Толстой, а… парень простой. Но с волшебным мечом, да.

Только вот Гринольв меня так за последний год задрючил тренировками, что магические щиты я ставил быстрее, чем думал. Вероятно по расчётам крысёныша я должен был либо сдохнуть сразу, либо забиться в конвульсиях на земле и стать лёгкой целью для добивания. Откуда ж у бонда могут быть магические амулеты уровня матёрого хольда? А ведь с чем-то скромнее всё равно были бы судороги, с которыми особо не повоюешь. Однако по заветам генералиссимуса Суворова я сначала удивил врага, а потом его победил до того, как он сообразил какого Суртура происходит. Суворов, Суртур… Звучит почти так же родственно, как Саурон и Саруман.

Ну да боги с ними, со странными совпадениями, вернёмся к наглому, но несообразительному парню, который потерял от удивления голову. Причём связка-то мной была использована одна из базовых для обеерукого боя, просто хорошо заученная, но если покойный Гарди и мог чего-то мне противопоставить в равном бою, то просто не успел. Застывать в изумлении и пучить глаза — непозволительная роскошь в ситуации, когда тебя убивают. А я после «неспортивного» удара магией твёрдо решил наглухо валить оппонента, пока он ещё чего-нибудь не выкинул. Жить-то хотелось. Зато понятно, почему этот жмурик озвучил, что используем то, что есть при себе… Впрочем задним умом все крепки, пока молния не долбанула, я даже не сообразил, что это вообще не просто зачарованное оружие, а серьёзный магический артефакт, способный на дистанционные атаки. Эх, не везёт мне с рыжими, что и говорить, вечно с ними какие-то неприятности рука об руку ходят.

Потом набежала стража и начался натуральный пожар в борделе во время наводнения. Девка, которая своим поведением сначала явно провоцировала засранца на действия, а потом с предвкушением ждала, с позволения сказать, боя насмерть, голосила как оглашенная. Только всё не могла определиться, это я убийца или она ни в чём не виновата и вообще не хотела. Хускарл покойного задвигал, что я спровоцировал схватку, оскорбив сына его ярла. Но к счастью продавец доспехов, который по всем признакам был знаком с дружинниками, стоял на моей стороне, говоря правду. И что рыжий сам конфликт спровоцировал, и что на неприкрытые оскорбления первый перешёл, и что отказался от поединка в круге ярла по всем правилам, угрожая заодно и самому броннику. Не нужно кстати быть семи пядей во лбу, чтоб понимать, что за фокусы с таким мечом перед сторонними зрителями ничего кроме осуждения не удалось бы получить.

Однако знакомство представителей власти со свидетелем, что на моей стороне, это дело десятое. Законы конунга были довольно однозначны и не поощряли схватки вне круга, что находится под присмотром жрецов и уважаемых ветеранов, играющих роль судей. Иное считалось убийством. Но если бы ярлёныш меня грохнул, то ему бы вероятно просто пришлось заплатить виру моим родичам, пусть и довольно крупную. Только вот я грохнул ярлёныша и что теперь будет хрен его знает. Сие растение вообще всё знает, да я не друид, слышать его не могу. А жаль, если выживу, надо восполнить досадный пробел в образовании.

Возвращаясь к серьёзным темам, формально мы с покойником конечно оба равные в правах тингманы и свободные люди, но как известно хоть все животные равны, однако некоторые ровнее. Жаль я не знал в каких отношениях сейчас Касатки с нашей центральной властью и не знаком ли один конкретный ярл с нынешним Великим Конунгом. Если они друзья не разлей вода, что по молодости спина к спине в бою рубились и из одного котелка в походах жрали, то мне кабзда, казнят и хорошо если быстро. А вот если оные «морские млекопитающие» с дальних островов опять играют во фронду, как они любят, то всё по идее должно закончится хорошо или хотя бы терпимо. Могут даже просто отпустить, словесно попеняв, что мне мол надо было таки довести обидчика до круга в замке и убивать его там, а я в силу своей провинциальности поступил аки бескультурное быдло и загадил кровью замечательный переулок. А-та-та, не делай так больше, плохой полуэльф, поступай как все нормальные люди. Однако информации у меня не было, так что я просто закинул руки за спину и предпочёл попытаться покемарить до утра. От меня уже всё равно ничего не зависело, а помирать невыспавшимся второй раз подряд я не согласен.

Утро огорчило меня тем, что завтрака мне не перепало. Просто разбудил тюремщик, что открыл камеру для стража, который коротко сказал:

— Вставай и иди со мной.

— И вам доброго утра — с улыбкой ответил я, поднявшись.

Загоняться по прежнему не было никакого смысла, так что я продолжал играть роль всё того же бесстрашного сына севера, которому сам Локи не брат. Или как раз брат, товарищ и собутыльник, тут уж как посмотреть. Рыпаться-то всё равно даже пытаться не стоит, моих силёнок бы не хватило даже на тюремщика конунга, который в силу должностных обязанностей и хольдов должен утихомиривать, а хускарл нашего вождя завязал бы в узел нас обоих, не поморщившись. В элиту войска правителей всех ассонов кого попало не брали, тут надо пипец какой машиной смерти быть, чтоб хотя бы претендовать на подобную должность. Кстати о птичках, прибытие такого кадра было хорошим знаком, своеобразным проявлением признания, так что я расслабился и получал удовольствие, шагая сначала по подземельям замка, а потом и его коридорам, пока не прибыл в обширный зал, довольно плотно забитый народом.

В обычной ситуации судил бы нас вероятно один из командиров дружины нашего правителя, чьи подчинённые по разнарядке в данный момент следили за порядком в городе. Но тут всё таки речь шла не о двух бондах, схватившихся на топорах, немножко померла кровинушка ярла. Мажор ипучий. Так что Густав свет Клауссон решил разбираться в этом деле лично. Этот ещё не старый, могучий ассон возвышался над всеми, сидя на строгом, лаконичном троне и буквально сканировал меня взглядом ярко голубых глаз. В светловолосом вожде чувствовалась свирепая порода северных воителей, а кроме неё бездна непреодолимой силы и несгибаемой воли. Рядом с ним сидел настоящий гигант, закованный в латный доспех, к своему стыду его имени я не знал, но подозревал, что это наш нынешний «министр обороны». А вот ещё одного персонажа мне уже приходилось видеть, причём как раз в столичном капище, длиннобородый Орм Матссон был верховным жрецом Одина. При всём своём пофигизме к политике, как будущий годи я не мог не знать формального начальника своей епархии.

— Ответствуй, ты ли Альвгейр Йорансон из Белых Медведей, прозванный Белый Ворон? — тем временем задал мне Великий Конунг вопрос, едва я встал в центр пустого пространства перед ним.

— Да — коротко отозвался я.

— Почему ты убил Гарди Грегарсона? — задал новый вопрос он.

Вот это уже было плохо, термин «убийство» мне ни разу не нравился. Но отвечать я предпочитал честно, при жреце-то, блин, что ложь может чуять:

— Потому что он сам вызвал меня на поединок и пытался убить.

— Почему для схватки вы не отправились в круг моего дома? — прозвучал очередной вопрос.

— Гарди поклялся богами, что убьёт меня прямо на крыльце той лавки, где мы встретились. Я опасался, что если я заикнусь об этом, то убивать меня будет не только он, но и двое его людей, обвинив в уклонении от боя и трусости. И не желая для себя знакомства с гневом асоа и ванов — прозвучал мой ответ, в котором вновь не пришлось кривить душой.

— Да казнить убийцу и вся недолга! — раздался выкрик откуда-то из зала.

— Грегор! — гаркнул Густав — Тебе показалось, что ты в моём доме решаешь кого казнить, а кого миловать?

— Нет, мой конунг — через несколько секунд раздались слова по видимому папаши мертвеца.

— В так случае держи язык за зубами, пока не лишился его — ровно ответил правитель всех ассонов. Суровый он дядя, такого лучше не бесить, даже если ты ярл, что уж про сына кузнеца говорить. Густав тем временем перевёл свой взор обратно — Продолжим. Что именно произошло, когда Гарди с невестой и хускарлами зашли в лавку уважаемого Моди Ингварсона?

Допрос так и пошёл. Я отвечал и не кривил душой, нутром чуя, что первое же слово хотя бы полуправды станет для меня последним. Ладно уж благообразный, седобородый годи, что подобные вещи чует, ему в теории можно соврать, не говоря прямой лжи. Но вот пронизывающий взгляд Великого Конунга очень чётко мне говорил, что едва я попробую хотя бы в малом его напарить, выставив себя чуть в лучшем свете, а оппонента чуть в худшем, как меня раздавят, будто насекомое. Узнавать же, что ощущает таракан при встрече с кованным сапогом, мне не хотелось прям от слова совсем. Ну не тот я попаденец, который в прошлой жизни робел, когда его директор на ковёр вызывает и может в этом месяце премии лишить, а в новом перерождении без страха наё₽ыает королей и архимагов, хотя те его могут подвергнуть такому, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Такие деятели ведь не любят, когда их держат за идиотов, а врущий им простой смертный таки определённо должен считать подобные личности тупее себя. Фантазия же у них при любом раскладе богатая, в пыточную потом черти могут прийти аки в анатомический театр, делая зарисовки и строча конспекты, будто они прилежные студенты медицинского. Может даже языки от усердия будут высовывать.

Но однако всё заканчивается, к счастью закончился и наш разговор, заставивший меня натурально вспотеть. Хорошо хоть голос удалось держать ровным и не сбиваться в словах, «давая показания». Великий Конунг же помолчал несколько секунд и даже не сказал, а прям провозгласил:

— Выслушав свидетелей, а затем и убийцу Гарди Грегорсона, постановляю. Альвгейр Йорансон невиновен в вызове на поединок и убийстве пред ликом богов и людей. Но виновен пред моим взором в том, что даже не попытался привести покойного в круг моего замка. А потому я, Великий Конунг Густав Клауссон, приговариваю преступника к изгнанию из земель Ассонхейма сроком на десять лет в качестве урока ему и назидания остальным — произнеся это наш правитель выждал пару секунд, традиционно давая время любому желающему оспорить свой приговор, но таких идиотов с суицидальными наклонностями по понятном причинам не нашлось — Слово сказано!

По основному обвинению я был оправдан, потому поклонился правителю всё с той же лёгкой и немного деревянной улыбкой, прилипшей к лицу в самом начале нашего разговора. А потом было уже собрался развернуться и зашагать прочь с глаз долой, когда ко мне подошёл всё тот же дружинник, что был командиром тех славных ребят, по сути спасших меня от близкого знакомства с клинками хускарлов. Чернобородый мужик в добротной кольчуге и со шлемом, подвешенным на пояс, протянул мне свёрток со словами:

— Держи свои вещи и трофеи, парень. Ну и не влипай больше в неприятности.

Я машинально взял протянутое мне и рефлекторно ответил:

— Благодарю.

На поверку выяснилось, что выдали мне моё оружие и меч моего противника, кинжал, а так же пояс с ножнами. Ну в принципе всё было логично, по обычаю победитель забирает оружие и броню проигравшего, а меня признали невиновным во всей кутерьме, навесив только, скажем так, пренебрежение законами ярла. Не по понятиям, значится, прирезал недруга. Покойнику и его папаше правда повезло меньше, похоже они в глазах нашего вождя пытались шатнуть его авторитет ещё сильнее.

— Ха, учудил ты, ученик! — раздался почти над ухом голос Гринольва, который хлопнул меня своей лапой по спине — Да глянуть, что получил.

— Ага, учитель — всё ещё в немного заторможенном состоянии ответил я. Нет, то что меня не казнили, а помиловали — это хорошо. Вот прям вообще замечательно. Но десять лет изгнания — это дофига. Опупеть как дофига. Нет, я конечно должен иметь долгий срок жизни, но это всё нехорошо.

— Неплохая вещица, из старых — констатировал тем временем вирдман.

— И я намерен её забрать — раздался новый голос, выведший меня из размышлений.

К нам в окружении своих людей подошёл, если судить по знакомому голосу и клановым знакам на богатой одежде, ярл Грегор. Мужик он был представительный, высокий, крепкий, седобородый и с твёрдым взглядом. Но всё же чувствовалось, что старость уже скоро его сломит. Однако вид дядя имел весьма решительный, который правда на Гринольва особого впечатления не произвёл. То просто поинтересовался:

— И сколько предложишь?

— Это собственность моего рода! — рыкнул ярл.

— Была, пока твой сопляк не проиграл моему ученику — усмехнулся вирдман — Так что с тебя или сотня золотых и клятва отказа от мести или катись с глаз моих. Я уж найду кому такую вещь продать.

— Нарываешься, колдун — сощурился «касатка».

— А если и так? — весело спросил Гринольв — В круг меня вызвать смелости хватит?

Ярл несколько секунд постоял, слегка побагровев от ярости, но потом коротко бросил:

— Не последний раз говорим, но пока катись к Суртуру.

Сказав это, отец покойного развернулся и ушёл.

Я же несколько секунд похлопал глазами и осторожно поинтересовался:

— Это что сейчас было?

— Идиот это был наглый. Я с ним уже встречался и в прошлый раз немного недобил. Но боги шельму метят — хохотнул старик — Ты его единственного сына прикончил.

— Мстить будет? — поинтересовался я. Оправдательный приговор от Великого Конунга это хорошо, он даёт мне некоторую защиту, но батёк может оказаться таким же больным, как и его сынуля. Яблоко от яблоньки недалеко падает.

— Теперь вряд ли — отмахнулся наставник — Он и так-то с таким отпрыском не слишком популярен был. А теперь ещё при своих людях слабину дал, не до того ему будет.

— Уже неплохо — хмыкнул я.

— Плохо что ты попал, как кур в ощип — буркнул стоящий рядом Тормод.

— Главное что не как преступник на плаху — не согласился я.

— Твоя правда — хмыкнул он — Но и изгнание не сладкий мёд.

— Теперь надо корабль искать. Мне же до заката нужно земли Ассонхейма покинуть? — посмотрел я на учителя.

— Нам. Но да — кивнул он, подтвердив, что традиции и законы я помню правильно.

— А стоит ли? — задал я вопрос — Ландсби нужен годи. А меня и так кое-кто по возвращению на капище собирался посвящать в вирдманы.

— Ты опять торопишься и пытаешься бежать по воде перед драккаром — фыркнул старик — Куда отправишься-то, если посвещу?

— На юг — пожал я плечами, не собираясь отступать — Ты сам там наёмничал, в крупных портах наши общины есть. Ну а если не зацеплюсь, то в глушь заберусь и буду с магией разбираться, как собирался. Обстоятельства поменялись, цели нет, так что путь всё тот же.

— Я отправлюсь с вами — влез в разговор Тормод.

— Цыц, мелочь — строго ответил на это старик — Ты точно в Лансби к отцу прибудешь в срок.

— Если только связанный и вырубленный — ответил мой брат и тут же получил увесистый подзатыльник.

— Ну кстати да. Кроме тебя, учитель, никто этого оболтуса домой не доставит — произнёс я.

— Боги, дайте мне сил не перебить их — возвёл очи горе старик — Ладно, Суртур с вами. Шагаем быстрее, нам до заката нужно успеть кучу всего.

Я лишь кивнул и на ходу начал вращать головой во все стороны, рассматривая дворец Великого Конунга изнутри. Не так мне его хотелось посетить, ох не так. Но прошлое неизменно, нужно думать о будущем.