Глава 61

Квинн

День пятьдесят пятый


Взгляд Розамонд скользнул мимо Ханны и Квинн и остановился на Ноа. На ее лице отразилось облегчение.

— Шеф Шеридан! Слава богу! Они пытаются меня убить!

— За всем этим стоит она, Ноа! — воскликнула Квинн. — За всем!

Ноа Шеридан был в полицейской форме и держал в обеих руках по пистолету. Он выглядел разбитым, с впалыми щеками и изможденным лицом. Серые тени залегли под его налитыми кровью глазами, как синяки. От него разило алкоголем.

— Я слышал ее. Я все слышал.

Напряжение в груди Квинн ослабло. Ноа услышал правду. Он наконец-то все исправит.

Он снова станет тем самым Ноа, которого она знала. Ее другом. Хорошим полицейским. Героем.

— Я просто сказала то, что они хотели услышать! — заявила Розамонд. — Это все ложь! Я пыталась спасти свою жизнь! Они запутались во всем этом хаосе, шеф Шеридан. Они не знают, что говорят!

Ноа вышел на середину гаража, крутанулся на пятках и встал лицом Квинн и Ханне. Он заговорил низким, ровным голосом.

— Опустите оружие.

Квинн моргнул.

— Что?

Ханна застыла на месте.

— Ноа. Что ты творишь?

— Опустите оружие!

Неприятное чувство поселилось в животе Квинн, как глыба льда.

— Это Розамонд, а не мы…

Ноа направил свой «Глок» на Квинн.

— Я больше не буду повторять.

Квинн покраснела и в недоумении уставилась на Ноа. Такого не могло случиться. Это не может быть реальностью. Только не Ноа.

Земля накренилась, словно проваливаясь под ее ногами. Она хотела верить в него. Несмотря на все доказательства, несмотря на предупреждения. Ей нужно верить.

Она верила в Ноа на подъемнике, в парня, который спустился по тросу в разгар снежной бури, чтобы их спасти. В Ноа, который пришел на помощь в церкви. Ноа, который принял ее в свою маленькую семью с распростертыми объятиями, и относился к ней так, словно она не просто жалкий ребенок наркоманки, словно она кто-то значимый.

Тот Ноа был настоящим. Квинн не хотела верить, что все это лишь иллюзия. И не могла. Но какая бы часть Ноа ни проявляла его как героя, он позволил этому хорошему, правильному в себе исчезнуть.

Он отказался от себя так же точно, как только что отказался от нее.

Горячие гневные слезы навернулись ей на глаза.

— Как ты мог?

Что-то во взгляде Ноа мелькнуло и погасло. Он не смотрел на нее.

— Сейчас же!

Все в ней боролось против этого, но Квинн подчинилась. Она присела и положила AR-15, отстегнула «Беретту» и положила ее на бетонный пол.

Ханна сделала то же самое со своим дробовиком.

Ноа подошел ближе и отбросил их в сторону. Металл заскрежетал о бетон. AR-15 и дробовик Ханны проскочили под машиной. «Беретта» скользнула по лестнице, прислоненной к стене.

Ноа показал пистолетом.

— В дом. Сейчас же.

— Ноа…

— Вперед!

Розамонд, прихрамывая, вышла через боковую дверь. Ханна последовала за ней, Квинн следом, Ноа шел сзади, направив оружие им в спины.

Квинн моргнула от резкого яркого света. В доме горела каждая лампочка. От этого заболели глаза.

Ноа направил их в центр гостиной с полами из бразильского дерева, сводчатыми потолками и хрустальными люстрами. Все витиевато, элегантно и роскошно.

Особняк суперинтенданта изобиловал всевозможными вещами: на бархатных диванах и мягких креслах лежали пакеты с продуктами, в каждом углу стояли стопки картонных коробок. Некоторые из них имели этикетки: пайки, пакеты с рисом и фасолью, средства первой помощи, стиральный порошок.

На просторной кухне продукты покрывали каждый сантиметр мраморных столешниц: коробки и пакеты, наполненные банками с фасолью, супами всех видов и упаковками макарон. Остров загромождали ящики с туалетными принадлежностями — шампунями и кондиционерами, мылом, зубной пастой и щетками, туалетной бумагой.

Квинн почувствовала тошноту. Столько излишеств и расточительности. Розамонд не могла потратить все это, даже за несколько лет. Ей одной столько не нужно. Она копила все это по одной причине — потому что могла.

Ноа, казалось, не замечал ничего неладного. Может быть, он уже знал.

С раздражением он повернулся к Ханне.

— «Ругер» тоже. Я знаю, что он у тебя в кармане.

Ханна бросила на него тяжелый взгляд.

— Зачем ты это делаешь?

Ноа взмахнул «Глоком».

— Давай!

Ханна колебалась, затем выдохнула и вынула пистолет. Она опустила его на пол.

Ноа отбросил его ногой. «Ругер» скользнул по деревянным доскам и упал рядом с журнальным столиком, на стеклянной столешнице которого лежали солнечные батареи, большинство из них все еще оставались в упаковке.

Руки Квинн безвольно повисли по бокам. Она чувствовала себя уязвимой и незащищенной. Ей нравился твердый, надежный вес АР-15 в ее руках. Благодаря ему она чувствовала себя увереннее.

Даже без него Квинн не была совсем беззащитной. Она сунула правую руку в карман, пальцы коснулись скотча, скрепляющего один из ее дротиков.

Ноа забыл о рогатке.

— Очень вовремя. — Розамонд ковыляла вперед, протягивая руку к Ноа. — Саттер предал нас. Нам нужен новый план. Нам нужно…

— ЗАТКНИСЬ! — Ноа развернулся и направил свой табельный пистолет в лицо Розамонд. — Не двигайся!

Розамонд остановилась рядом с журнальным столиком, в двух футах от Ноа. По ее лицу пробежала сложная гамма эмоций.

— Ноа. Это я. Эти… монстры напали на меня в моем собственном доме.

— Ты — монстр! — закричала Квинн. — Ты хуже, чем все они! Хуже, чем Рэй Шульц, хуже, чем моя мать, хуже, чем Джулиан.

— Я никогда никому не причиняла вреда! Я никогда ни на кого не поднимала руку! Я невиновна!

— Тела, которые мы находили. — Ноа уставился на Розамонд так, как будто никогда не видел ее раньше. — Наркоманы и бездомные. Тот, которого нашли у реки утром в день ЭМИ. У него были сломаны кости на руках. Это сделал Пайк.

Розамонд посмотрела на него. Ее подбородок выступал вперед, агрессивно, вызывающе.

— Ханна права. Ты знала, кто он. С самого начала. Все это время.

В груди Квинн зародилось зернышко надежды. Возможно, это просто ловушка. Ноа играл с Розамонд так же уверенно, как она пыталась играть с ним. В конце концов, он справится. Он должен.

Розамонд сжала наманикюренные пальцы в кулаки.

— Не будь таким праведником, Ноа. Не пытайся сказать мне, что ты не знал о Никеле Картере. Джулиан ведь застрелил его у тебя на глазах? И Билли Картера тоже. Два хладнокровных убийства. Не припомню, чтобы ты сообщал о них, сдав своего лучшего друга?

Ноа замялся.

— Это другое.

— От чего же? — выплюнула Розамонд. — Вы, люди, со своим самодовольным негодованием, пытаетесь всем навязать свою мораль! Я сделала то, что сделала, ради своих сыновей! Все, что я делала, было ради них! Чем вы отличаетесь?

Ноа открыл рот, но на мгновение замолчал. Отчаяние, борющееся с яростью, исказило его черты.

— Хватит, — прошептал он. — Хватит.

Его палец переместился со спусковой скобы на курок.

Загрузка...