На краю вечности. Книга 2

Глава 10

Глава 10

Когда мы подъезжаем к дому, где живет Бруни, часы показывают десять утра. Пока я вожусь закрывая авто, Америго перемахивает через изгородь и начинает молотить кулаками в дверь. Очень не хочется, но приходиться следовать его примеру. Легко приземляюсь на асфальт, выпрямляюсь, взбегаю по ступенькам, нажимаю на кнопку звонка. Через мгновение слышу голос дворецкого.

— Кто вы и что вам надо? — строго, но с нотками испуга, спрашивает он.

— Это Зотикус Дорадо, мне нужно задать госпоже Бруни пару вопросов, — миролюбиво говорю я. — Она дома?

— Минуту, — просит дворецкий. Америго тихо матерится, переминаясь с ноги на ногу. Расстраиваясь, что ему не дали ворваться в дом как последнему варвару. Раздается звонкий щелчок и дверь открывается. Отстраняю брата и вхожу первым. Андреа стоит, скрестив руки на груди и вопросительно смотрит на меня. На ней тонкая розовая пижама — короткие шорты и топ. Белокурые волосы распущены, очки для сна задраны на лоб. Америго не дает мне ничего объяснить, сбивает вампиршу с ног и, повалив на пол, сжимает ей своими ручищами горло.

— За что ты их убила? — зло спрашивает он, с презрением глядя на то, как она извивается под ним, пытаясь освободиться.

— Отпусти ее, — прошу я, пытаясь за плечи оттащить его от блондинки. — Давай обойдемся без насилия.

— О чем вообще речь? — непонимающе глядя на Америго хрипит Андреа, пробуя избавиться от его рук. На помощь спешит охрана. Втроем мы-таки оттаскиваем Америго от испуганной женщины. Та, тяжело дыша, поднимается на ноги. Прижимает руку к горлу, на котором остались багровые следы от пальцев. Пройдет пара минут и они полностью исчезнут.

— Ты все равно не жилец! — бушует Америго, стараясь вырываться из рук охранников. — Можешь даже окружить себя армией, я все равно убью тебя!

— А теперь, — обращаясь ко мне, говорит Андреа. — Как цивилизованное существо, объясни мне, что значит весь этот цирк?

Вкратце рассказываю ей о том, что произошло. Изредка бросаю взгляд на брата, который багровеет от переполняющих его эмоций. Она слушает меня внимательно и на ее лице отражается смятенье.

— Я первый раз слышу об этих людях, — разводит она руками, когда я заканчиваю. — Зачем мне их убивать?

— А что на твоей базе делают отверженные? — спрашиваю я. — Ты разве не знаешь, что брать их на работу запрещено. Что тебя с ними связывает? Хочешь поучаствовать в революции и потом выпустить духи с ароматом пороха для особо дерзких?

— Меня никогда не интересовали отверженные и я ненавижу насилие, — повышает голос Андреа. — Мне жаль, что с твоими друзьями обошлись так жестоко, но я к этому не причастна.

— Но все указывает на тебя, — не унимается Америго. — Их похитили на машине с твоей базы, держали на твоей территории. Не притворяйся, что ты ничего не знала!

— Но это действительно так! — кричит Андреа. — Я не знаю, что тот отверженный делал на базе. Возможно, это чей-то друг или родственник, я не беру на работу преступников! Быть может, он попросил у кого-то одолжения воспользоваться тихим местом для своих черных дел! Но это не значит, что я в курсе! Мало ли кого ты обидел своими сумасшедшими действиями! Думаю, что список в двадцать метров, из имен тех, кто хотел бы тебя отомстить, окажется неполным!

— Здесь дело не только в мести, — вырываясь из лап охранников и потирая руки, говорит Америго. — Украден сложный препарат, который может нести потенциальную опасность для всех.

— Меня интересуют только духи, пудра, шампуни для волос, и красивые платья, — с усмешкой говорит Андреа, уперев руки в бока. — Я похожа на того, кто может интересоваться такими опасными вещами?

— Мозгами не вышла, это факт, — соглашается с ней Америго.

— Не унижай меня в моем же доме, — тут же встает в позицию Андреа.

— Я просто подтвердил очевидное, — садясь на диван, возражает Америго.

— Андреа, у тебя есть враги? — ощущая облечение от того, что брат взял себя в руки, спрашиваю я. — Тот, кто тебя ненавидит и хочет твоей смерти?

— Ну, я хорошая…Милая, красивая, — с долей самоиронии говорит Андреа. — Так что думаю, да, есть.

— Можешь назвать их имена? — тут же оживляюсь я.

— Нет, конечно, — отвечает она и опускает голову. — Это я чисто гипотетически предположила.

— Ну видишь ведь сам — дура, — не выдерживает Америго.

— Попробуй пережить свое потрясение молча, — советую ему я. — Андреа, прости за то, что, ворвались. Надеюсь, ты не в обиде на моего брата…

— Хочется верить, что я его больше никогда не увижу, — бросив на Америго брезгливый взгляд, отвечает Андреа, отряхивая с плеч невидимую грязь.

— Пошли, — кивая в сторону брата, говорю я. — Хватит рассиживаться.

Он послушно встает и, сунув руки в карманы пальто, идет к двери. Андреа бросает нам в спины пару нецензурных ругательств. Мне хочется, чтобы этот день наконец закончился.

Больше книг на сайте - Knigolub.net

Дома нас встречает Айлин. Выглядит она неважно. Под глазами пролегли черные тени, лицо бледное. Судя по тому, как она дрожит, у нее поднимается температура. На ней домашнее платье до колен, тапочки с вышивкой. Волосы небрежно заплетены в две косы и перекинуты на грудь.

— Успели? — с волнением спрашивает она, глядя на Америго.

— Нет, — резко отвечает тот, но, взглянув на девушку, смягчается. — Но я благодарен тебе за помощь.

— Сочувствую, — касаясь его плеча искренне говорит Айлин. Он молча кивает и проходит в гостиную. Думаю, что ему было бы хорошо пойти и умыться, но предложить не решаюсь.

— Арсен дома? — снимая пальто, спрашиваю я.

— Нет, он так и не вернулся после охоты, — встревожено говорит Айлин. — Я звонила ему, но мобильный не отвечает.

— Наверняка где-нибудь забавляется с Антонеллой, — ворчу я, но инстинкты хищника нашептывают, что случилось что-то нехорошее.

— Я могу с ней поговорить? Наедине? — неожиданно спрашивает Америго, указывая рукой на Айлин.

— Если она не против — кабинет в вашем распоряжении, — как можно равнодушней отвечаю я.

— Эй, я вообще-то тут стою, можно меня и прямо спросить! — возмущается Айлин.

— Пошли, — подталкивая ее в спину, бесцеремонно говорит Америго. Несмотря на негодование, она послушно идет с ним. У самой двери оглядывается на меня. Одобрительно киваю и делаю вид, что погружаюсь в чтение корреспонденции, лежащей на журнальном столике. Едва щелкает замок, бросаю нераспечатанные письма и на цыпочках подхожу к кабинету. Мне важно знать, о чем мой брат собрался с ней говорить.

— О чем ты хотел поговорить? — в голосе Айлин слышится напряжение.

— О твоем ребенке, — спокойно отвечает Америго. — Полагаю, ты должна знать, что те оборотни…Большая часть той стаи, они были генетическим. То есть уже рождались такими несколько поколений. Понимаешь, о чем я?

— Тебе Зотикус сказал? — Айлин едва не плачет. Нет, она правда думала, что он ничего не заметит?

— Я слышу, как бьется его сердце. Мне не надо ничего говорить. Просто хочу, чтобы ты подумала о будущем, которое может ждать тебя и твоего малыша. И была готова к таким последствиям. Ну или предотвратила их. Я не знаю, что ты решишь.

— Откуда ты знаешь, что они уже такими рождались? По каким признакам? — волнуясь, спрашивает Айлин.

— Навел справки, — в тоне Америго появляется недовольство. — Предполагал, что может быть подобное развитие событий. Решил, что не лишне будет подстраховаться.

— Сколько же я дел натворила… — с сожалением произносит Айлин. — Сама не могу понять, как такое произошло.

— Ты была не в себе. Выглядела, как сумасшедшая. На минуту, я даже подумал, что кто-то тобой управляет, заставляя совершать все эти безумства. Хотя может быть, я просто не желал верить в то, что вижу.

— Прости, — виновато выдыхает Айлин.

— Я тебе никто, чтобы просить прощения, — резко отвечает Америго. — Но пожалуйста, позаботься о себе. В следующий раз все может закончиться не так весело.

Дверь кабинета открывается и быстрым шагом оттуда выходит мой брат. Он еще более хмур, чем раньше. И еще более зол. Глаза светятся алым. И лучше с ним сейчас не связываться. Бросает взгляд на меня.

— Поеду к себе, — говорит он. — Благодарю за помощь.

— Не за что. Обращайся еще. Всегда рад, — бормочу я, когда он уходит. В моих планах сейчас пообедать, спуститься в подвал и отключиться до самого вечера от реальности. Но ничему из этого не суждено сбыться — звонит Астрид и сообщает, что ждет меня в машине возле моего дома.

Законница в прекрасном расположении духа и меня это настораживает. Она приветливо улыбается, шутит и даже не спрашивает, как продвигаются мои дела по внедрению в круг отверженных. Ее белокурые волосы завиты в локоны и уложены в стиле тридцатых годов. Красная помада на губах подчеркивает белизну кожи. От нее пахнет Шанелью и косметикой. Вампиры обычно избегают столь сильных ароматов, пользуясь эфирными маслами. Мелочь, а наводит на мысли.

— Куда мы едем? — спрашиваю я.

— Тебе знакомо это место, — с улыбкой отвечает Астрид и бросает на меня взгляд полный обожания. — Обещаю много бурных эмоций. Тебе понравится.

— Сколько тебе лет, Астрид? — разглядывая ее профиль, спрашиваю я.

— Это не корректный вопрос, — хмурится моя собеседница.

— Для смертной женщины — да, но не для вампира. Мы же, напротив, гордимся своим возрастом. Разве ты не в курсе? — внимательно наблюдая за ней, осведомляюсь я.

— А мне нравится эта романтика смертных, — отвечает Астрид с деланным воодушевлением. — Можешь считать, что я не хочу отвечать на твой вопрос.

Мне начинает казаться, - отвечаю я, понимая, что законница везет меня в тюрьму. В голове крутится только одно предположение - мадам Пайпер подстроила, что моего сына задержали. Он не вернулся домой, его мобильный молчит. Если все действительно так, то это полностью моя вина. Надо было сразу брать Америго в оборот, а не страдать сентиментальностью - он же мой брат. - Что тебе есть что скрывать.

Астрид тихо смеется.

— Это ты из своего опыта такие выводы черпаешь? — произносит она, кокетливо глядя на меня. — Хочу тебя разочаровать — не у всех вампиров столь темная биография.

Машина въезжает на территорию тюрьмы.

Входим в здание. Мне долго оформляют пропуск, сверяют отпечатки пальцев. Все это сильно нервирует Астрид, которая недовольно шипит на рядового законника, обещая устроить ему веселую жизнь, но тот никак не реагирует, продолжая делать свою работу. Наконец мне выдают пластиковый брелок и мы идем к лифту. Мадам Пайпер нажимает на восьмой этаж нижнего уровня и напряжение сковывает мне плечи. Я еще не забыл, что находится там. Стараюсь сохранить невозмутимый вид.

Астрид наблюдает за мной, молча усмехаясь. С каким же нетерпением я жду того момента, когда все это будет позади и я смогу свернуть ей шею, а потом вогнать кол в сердце. Идем по знакомому коридору. Мадам открывает узкую дверь и делает знак следовать за ней. В комнате царит полумрак. Здесь нет мебели, только огромное стекло во всю стену, через которое видно все, что творится в пыточной. Сейчас там пусто.

— Отсюда я наблюдала за тобой, — в тоне Астрид скользит торжество. — У тебя красивое тело. Впрочем, девочки тебе уже, наверное, говорили об этом.

— Зачем ты притащила меня сюда? Поиграть в воспоминания?

Вампирша улыбается. Подходит ко мне, проводит руками по грудной клетке.

— Не ершись, скоро все узнаешь, — мягко говорит она, но в глазах ничего, кроме жестокости.

— Немедленно, — требую я, сжимая ее запястья и притягивая к себе. — Или я за себя не ручаюсь.

— Что, поднимешь на меня руку? — усмехается Астрид. Она расслаблена и ничего не боится, настолько уверенна в том, что я ей ничего не сделаю. Или ей все равно? Слышатся шаги, гул голосов. Дверь в пыточную открывается и туда входят Фабрисио и Арсен в сопровождении двух охранников. Тут же забываю о законнице и приникаю к стеклу. Мой сын выглядит растерянным, но старается держаться.

— Его задержали ночью, на подходе к дому, — довольно говорит Астрид. — Обвинение еще не предъявлено, но так как его подозревают в сговоре с Якубом Монро, который сотрудничал с отверженными, процедуру дознания было решено ускорить.

— И все это, конечно же, твоих рук дело, — дрожа от негодования, говорю я.

— Ну, разумеется, — холодно отвечает Астрид. — Я хочу, чтобы ты понял, что со мной нельзя играть. И теперь тебе придётся выбирать между сочувствием брату и жизнью своего сына. У тебя была возможность сделать все по-доброму, без насилия, но ты его упустил. А мне нужны результаты. Я не намерена ждать, пока ты уговоришь свою совесть сделать выбор.

— Но ведь он же после препарата во всем признается, какой для тебя в этом смысл? Его посадят и все закончится, — непонимающе спрашиваю я, глядя как Фабрисио делает Арсену укол.

— Я хочу результата от тебя, — жестко говорит Астрид. — Думаю, что, понаблюдав за пытками своего сына единожды, у тебя не будет желания повторить подобный опыт.

— Дай отбой всему этому, — прошу я, указывая рукой в сторону пыточной. — Ты ведь знаешь, что я все сделаю, чтобы спасти сына…

— Поздно. Постарайся получить максимум удовольствия, — отвечает Астрид и выходя из комнаты, запирает ее на ключ. Я остаюсь один.

Отчаянье — это когда даже не можешь молиться. Тебя словно парализует, не остается ничего — ни эмоций, ни ощущения реальности. Только глухая, черная пустота, которая поглощает все твое существо. Последующие два часа, проведенные перед окном в пыточную, мне хочется забыть, как страшный сон. Если бы кто-то мог стереть их из моей памяти — был бы благодарен.

Дознание ведет не Ви и мне почему-то от этого легче. Арсен старается вести себя мужественно, но отсутствие опыта в подобных ситуаций быстро ломает его. Пыточное орудие, такое же как было в моем случае — пластины с щипами. Он теряется, путается в показаниях, чем еще больше злит дознавателя, и пытку ужесточают. От его крика у меня закладывает уши. Молча смотрю на все это, в бессилии сжав кулаки. Радует меня только одно — Арсен не признается в том, что убил Якуба. То ли доза маленькая, то ли Астрид пошла на хитрость — я не знаю, но он два часа упорно стоит на своем — что выгнал Монро из дома, после того, как тот напал на Дину, а больше знать ничего не знает. И это дает надежду на то, что его отпустят в ближайшее время. Боль пережить проще, чем позор. Справится ли он с этим? Не слетит ли с катушек? Вряд ли у меня когда-либо хватит смелости сказать ему о том, что я видел его унижение. Признается ли он мне, через что сегодня прошел?

Пытка Арсена, как и в большинстве случаев, заканчивается смертью. Я с облегчением вздыхаю. Дознаватель уходит. Охранники переносят тело моего сына в медицинский отсек, Фабрисио семенит следом. Щелкает замок и в комнату входит Астрид. Мне стоит огромных усилий не наброситься на нее.

— Как все прошло? — осведомляется она, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Когда его отпустят?

— Не раньше, чем завтра, — обнимая меня за шею, шепчет на ухо Астрид. — У тебя есть ровно одна ночь, чтобы поговорить с братом и убедить его, что ты на его стороне. Арсен будет моей страховкой. На тот случай, если ты передумаешь. Ну или решишь покаяться перед Америго.

— Я не меняю своих решений.

— Теперь я в этом не сомневаюсь, — Астрид улыбается. Скользит пальцами мне в волосы, целует в губы. — Это нужно закрепить чем-то позитивным, чтобы остались хорошие воспоминания.

— Астрид… — мне так много хочется ей высказать, но на фоне той ненависти, что я к ней испытываю, слова теряются. Рука сама тянется к ее горлу, но она успевает перехватить ее. У нее сильные пальцы, которые она не до конца умеет контролировать.

— Ты ведь не хочешь, чтобы твоя беременная дочь оказалась в тюрьме? — вкрадчиво спрашивает она, прижимая мою ладонь к своей груди. У меня одно желание — схватить законницу за волосы и разбить ее голову о стену. Так, чтобы треснула черепная коробка, забрызгав здесь все кровью. И бить до тех пор, пока кости и мозги не превратятся в месиво. Наверное, мои глаза становятся алыми, потому что на лице Астрид появляется смятенье, а во взгляде — испуг. Она старается не выдать себя, с вызовом улыбается, но ее пальцы, сжимающие мою руку, слабеют.

— Позитивные воспоминания, говоришь? — толкая ее стене, переспрашиваю я, чтобы выиграть время и совладать с собой.

— Ты забываешься, — мгновенно реагирует Астрид и ловко меняется со мной местами. В ее тоне нет ни намека на страх, она уже пересилила его. — Здесь правила задаю я. Или будет как я скажу или тебе опять придется сожалеть.

И у меня нет выбора, как только согласиться.

Дышать, дышать, дышать. Вдыхать так глубоко, чтобы оба легких до отказа наполнились кислородом. Пусть начинается гипервентиляция, кружится голова, а перед глазами танцуют цветные пятна. Жадно втягивать носом холодный воздух, что обжигает слизистую и кажется, что вот-вот пойдет кровь. Сосредоточиться только на этом, пока снова не начнешь ощущать себя. И боль, что тисками сжимает грудную клетку, не уйдет на второй план, уступая место депрессивному безразличию. Не хочется этого признавать, но морально сломлен. Асрид добилась того, чего хотела. Мне теперь не отвертеться от ее приказов и тошно от того, что я оказался чересчур слаб и позволил сломить себя.

Набираю номер Ви и предлагаю ему выпить вина. Тот с удовольствием соглашается. Мы пересекаемся с ним недалеко от тюрьмы, и сев в его машину, отправляемся в Сохо.

— На тебе лица нет, — замечает законник, — что-то случилось?

— Да как сказать, — отвечаю я. Мне трудно сфокусироваться на реальности. Но чем больше я позволю себе переживать сейчас, тем хуже будет потом. Надо собраться.

— Похоже, тебе нужна моя помощь, — заключает Ви, бросая взгляд в зеркало дальнего вида. — Что Астрид Пайпер оказалась горячей штучкой? Сам справиться не можешь?

— Что ты о ней знаешь? — догадываясь, что он заметил слежку, спрашиваю я. — Меня интересует все. Любая, даже не значительная вещь. Слух, сплетня, грязная подробность.

— Чем же она тебя так прижала? — задумчиво спрашивает Ви. Бросает взгляд на меня, хмурится. — Бесполезный вопрос, ты все равно не скажешь. Но и мне тебе особенно рассказать нечего. Астрид пришла работать в департамент пару лет назад. Ее представил сам Томас Граф, начальник сего правильного заведения. Многие отнеслись к ней скептически, но ей было наплевать. Вместо того, чтобы обращать внимания на издевки и не осуждение коллег, она хорошо делала свою работу. В остроте ума и талантливости ей не откажешь. Распутывала сложные дела, мастерски проводила допросы матерых преступников. И за это сделал неплохую карьеру. Того, что добилась она за этот отрезок времени, другие добиваются десятилетиями. И я не могу не уважать ее за это. Астрид преданна тому, что делает.

— Что ее связывает с Графом? — спрашиваю я. Ви пожимает плечами. — Они любовники?

— Их никогда не видели вместе, и они никогда не давали повода так думать. Но кто ж знает, как там на самом деле? — говорит Ви. — Может быть, когда двери департамента закрываются они устраивают оргии почище римских.

— А друзья, увлечения, что-то у нее есть?

— Насколько я знаю, Астрид живет одна. Но ты пойми, мы не так близко с ней знакомы, чтобы я знал ее подноготную. Пересекаемся иногда по работе и на этом все, — терпеливо поясняет мне Ви. — Если у меня будет что-то интересное, я тебе сообщу. Но особо на это не рассчитывай. Астрид очень осторожный и аккуратный вампир. И ее прошлое покрыто не только туманом, но и мраком. Ее дело находится под грифом секретно. А сделать подобное могло только одно существо — Томас Граф.

— Астрид его шантажировала, — догадываюсь я. И мне становится радостно, словно я нащупал ниточку, которая поможет мне выпутаться из всего этого дерьма, в котором я оказался. — И вынудила его взять на работу в департамент. Нужно только узнать, чем.

— Вот ты этим и займись, — миролюбиво говорит Ви, когда мы подъезжаем к кафе. — Разузнай все, глядишь, вы и сумеете с ней договориться. — Как дела у твоей дочери? Она оправилась, после того, что с ней сделал твой брат?

— Ей лучше, — коротко отвечаю я. С удивлением понимаю, что забыл об этой лжи и только что чуть себя не выдал. Вспоминаю о рассказе Фео про человека со злыми глазами., которого он видел перед исчезновением Дэшэна. Пересказываю Ви. Тот внимательно слушает. Потом дает задний ход и выезжает на дорогу.

— Вина мы можем и у тебя дома попить, — резонно говорит он. — Я хочу прямо сейчас поговорить с этим мальчишкой.

Пообщавшись с Фео, законник тут же просит приехать художника. Могу поспорить, что уже по описанию паренька ему стало понятно о ком речь. Уж больно хмуры и недоуменным был его взгляд. Пока готовится портрет возможного похитителя Дэшэна, мы с Ви перебираемся в мой кабинет.

— Я хочу забрать его тело домой, — говорю я, разливая по бокалам вино. — И мне нужна от тебя бумага с разрешением на это действие.

— Будет тебе такая бумага, — улыбается Ви. — А еще я хочу выразить тебе свои соболезнования. До меня дошли слухи, что ты теперь глаза клана следопытов. Тебе столько дерьмища после Тео придется разбирать, что мало не покажется. Завоешь и убежишь, куда глаза глядят.

— Все так плохо? — усаживаясь на стол, уточняю я, хотя прекрасно знаю, что Ви не склонен преувеличивать. Тот кивает. — Я еще не видел документы по делам клана. Через пару дней должны доставить.

— Тео был настоящим преступником. После доноса на него было начато расследование… Если бы его не убили, то он бы не смог избежать казни. А сколько голов теперь полетит в его близком окружении! И все по серьезным статьям.

Впервые по-настоящему радуюсь тому, что отец отстранил меня от дел, и сделал все, чтобы отдалить меня от клана. Ведь если я там остался, то мог бы стать частью всей это заварушки.

— Что там с Моникой? — осторожно спрашиваю я.

— А что с ней может быть? — пожимает плечами Ви и внимательно смотрит мне в глаза. — Ждет казни.

От этих слов на душе становится муторно. Хотя, казалось бы, куда уж больше. Дверь кабинета тихо открывается и показывается голова Фео.

— Мы закончили, — с гордостью сообщает он и протягивает законнику рисунок. Следом за ним входит художник, мужчина лет сорока с пышной бородой и знатными залысинами. Ви берет в руки лист, жадно всматривается в черты лица нарисованного типа. Поднимаюсь из-за стола и подхожу ближе, чтобы рассмотреть его. Лицо мне кажется очень знакомым, словно я его когда-то видел. Но не лично, а то ли в интернете, то ли по телевизору.

— Ты абсолютно уверен, что это тот самый человек? — уточняет Ви у Фео.

— Да, — твердо отвечает мальчик. Ви вздыхает и закусывает губу. Бросает взгляд на часы.

— Ну что, поехал я на службу, — говорит он. Залпом осушает бокал с остатками вина и направляется к двери. — Вечно ты мне проблем подкинешь.

Провожаю его до крыльца. Несколько минут стою, глядя в ночное небо. Сегодня меня ждет еще одна важная встреча.