На краю вечности. Книга 2

Глава 27

Договариваюсь с врачом, что эту ночь Айлин проведет здесь, а завтра я заберу ее домой. Тот начинает со мной спорить, но потом обрывает себя на полуслове и соглашается. Римут уезжает по делам и к себе я возвращаюсь один. Собираюсь позвонить брату и сказать, что с девушкой все хорошо, но на дисплее высвечивается входящий от Астрид.

— Где ты? — игнорируя приветствие, сразу переходит к делу законница. Называю ей улицу, на которой сейчас нахожусь. — В течении десяти минут подберу тебя.

Жду ее, прижавшись спиной к дереву. Мысли крутятся вокруг того, что случилось с Ви. У меня нет сомнений, что все обвинения, выдвинутые Керро против него — вымышленные. Она ненавидит его и вот нашла возможность отыграться. Да, ее обращение прошло неправильно по всем пунктам. Но Вианор сам едва не поплатился за это своей жизнью. Неужели девица не понимает этого? Или же все дело в последних впечатлениях от человеческой жизни? Они настолько сильны, что она не может с ними справиться?

Вижу приближающуюся машину Астрид. Мадам тормозит, открывает дверцу, и я сажусь на место рядом с водителем.

— Нравится гулять в одиночестве? — усмехаясь, спрашивает законница.

— Обойдемся без откровенностей? — говорю я, и Астрид смеется. Не смотря на смех, ее глаза остается серьезными, а плечи напряженными. Догадываюсь, что произошло что-то неладное. — Ты же не просто решила в моей компании по городу покататься?

— Андреа убил Кай Веге, — помолчав, сообщает Астрид. — На ее тканях обнаружено его ДНК. И по делу появился новый подозреваемый. Точнее, подозреваемая. Твоя помощница Катерина. А главное — у нее был мотив. Она незаконная дочь леди Бруни. Тебе ничего об этом не известно?

— Нет, — пожимаю плечами я, вспоминая наш с ней последний разговор. — Не верю, что это дело рук Катерины.

— Конечно, — саркастически заявляет Астрид. — Твои друзья не могут быть преступниками. Грязные поступки совершают только незнакомые существа. Глупо быть таким наивным.

— Ее уже допросили? — осведомляюсь я.

— Она как раз сейчас находится в жандармерии. Это не мое дело, я так сказать, наблюдатель со стороны. И то, только потому, что к этому имеешь косвенное отношение ты.

— Надо же, как много моя персона значит для тебя, — не могу сдержать усмешки я. Астрид задумчиво улыбается, глядя на дорогу.

— Томас Граф собирается покинуть пост в департаменте и уехать, — после долгой паузы сообщает Астрид и внимательно смотрит на меня, словно хочет убедиться в том, что я понимаю, о чем речь. Конечно, я все понимаю. Беру ее за руку и сжимаю ее холодные пальцы. — У меня остался последний шанс, и я должна его использовать. Что бы ни случилось — в прошлой жизни я была другой. Запомнишь?

— Запомню, Милена, — обещаю я и мы молча смотрим друг на друга.

Счастливое стечение обстоятельств вещь весьма редкая, но всегда случающаяся вовремя. После встречи с Астрид я буквально лечу домой, чтобы еще раз пообщаться с Каем. Как славно, что я не успел его прикончить! Сейчас у меня есть возможность выбить из него признание в том, кто же его нанял убить Андреа. С каждым днем мои подозрения в том, что это дело рук Антонеллы все сильнее, но мне нужны доказательства.

Кай уже оправился как от ранений, так и от моих побоев. Выглядит бодрячком. Наверное, именно поэтому не рад моему возвращению. Сразу становится хмурым, уголки губ опускаются. Бояться меня — это правильная позиция в его ситуации.

— У нас есть два варианта беседы, — говорю я, наблюдая за каждым его движением. — Первый — поговорим как два цивилизованных существа. Я задаю вопросы, ты на них отвечаешь. Второй — мы его проходили несколько часов назад. Только мое настроение еще хуже, чем тогда. Что выберешь?

— Полагаю, твой брат сдох, — опасливо произносит Кай.

— И поэтому тебе стоит вспомнить то, о чем тебе предупреждала Ирма. Может, это повод проявить благоразумие? — честно говоря, мне хочется обойтись без пыток.

— Чего тебе от меня надо? — раздраженно спрашивает Кай. — Я тебе уже все рассказал.

— Кто тебя нанял убить Андреа Бруни? — спрашиваю я. Кай закатывает глаза и вздыхает. — Ты был неосторожен. Либо теряешь хватку, либо удача от тебя отвернулась — но быть таким небрежным непростительно для убийцы такого уровня.

— Давай без нотаций? — просит Кай. — Ты вообще понимаешь, что если я назову тебе ее имя, она убьет меня?

— А если не назовешь мне, я убью тебя, — резонно говорю я. — И ты посмотри — я сейчас ближе, чем она. Если мне понравится то, что ты ответишь, то я ведь могу и помочь тебе.

Повисает долгое молчание.

— Она представилась как Антонелла. Девчонка лет четырнадцати, очень пафосная, вся на пантах, — подумав, говорит Кай. — Рассказала жалостливую историю, как одна похотливая дамочка создала ее против воли, похитив из родного дома. Она от нее сбежала, но та потом все равно нашла ее и заставила ее вернуться. И у нее нет никаких сил терпеть подобные издевательства. Была очень искренней, трогательной. Ну я и согласился. Попросила сделать все быстро. Назначила время, когда все должно было произойти. За час до этого позвонила и наняла меня еще для одного убийства — некой Катерины. Типа она была сообщницей ее мучительницы и может обо всем догадаться. Надо устранить свидетеля. Но эту девку я убить не успел.

— Сможешь опознать ее, если увидишь? — спрашиваю я, с трудом сдерживая восторг.

— Такие персонажи не забываются, — отвечает Кай. — Больше мне нечего сказать. Что теперь со мной будет?

— Пока посидишь здесь. Для своей же безопасности, — говорю я. Кай тихо матерится. Поднимаюсь на верх и достают из кармана диктофон. Перематываю запись назад. Жадно вслушиваюсь в хриплую речь киллера. Ну что Антонелла, поторгуемся?

Увидев меня на пороге дома покойной леди Бруни дворецкий ни в какую не хочет пускать меня. Мол, у него такой приказ от новой госпожи — духа вашего здесь быть не должно! У меня нет никакого желания с ним спорить. Пара крепких ударов и он уже не настаивает на своем. Отряхиваю руки и прохожу в гостиную. Слышу топот чьих-то ног. Скорее всего, охрана. Обреченно понимаю, что придется драться еще. На возню по лестнице сбегает Антонелла. У нее влажные после душа волосы. Она одета в светло-розовый короткий халат. На босых ногах еще блестят капли воды.

— Слово «нет» тебе, похоже, незнакомо? — увидев меня, усмехается новая хозяйка дома. — Впрочем, как и твоему брату. В этом вы с ним как близнецы.

Ко мне подскакивает охрана, но девушка жестом запрещает им меня трогать.

— Надо поговорить, — ровным тоном произношу я. — Может, оденешься? Беседа будет серьезной.

— Будет лучше если ты поднимешься ко мне, — подумав, говорит Антонелла. Мне не нравится это предложение, но я решаю согласиться. Она быстро поднимается наверх, я неспешно иду следом. Мы входим в комнату. Закрываю за собой дверь и приваливаюсь к ней спиной. Амати сбрасывает с себя халат, подходит к шкафу и начинает выбирать одежду.

— Чего ты хочешь? — спрашивает она, натягивая на себя джинсы.

— Чтобы ты забрала свое заявление против Ви, — говорю я. Антонелла громко смеется.

— Ты зря потратил время. Этого никогда не будет, — вплотную подходя ко мне и глядя в глаза, резко произносит она. — А если будешь настаивать — с тобой случится тоже самое.

— Нет, милая. С тобой это произойдет, — говорю я, смотря ей в лицо. — Мой друг — Кай Веге поведал мне, кто его нанял чтобы устранить Андреа. А потом и Катерину, так как она является настоящей наследницей твой любовницы по линии крови. И он готов повторить слово в слово в разговоре с жандармами.

— Блефуешь, — со скучающим видом, реагирует Антонелла.

— Отнюдь. Но знаешь, это не все. Если ты не согласишься на мои требования, я передам Америго где тебя искать. Он больше не будет добрым и ласковым, ты же понимаешь. Я даже боюсь представить, какой способ он изберет, чтобы убить тебя.

— В свое время ты за этим меня спасал? Чтобы потом издеваться? — зло спрашивает Антонелла. Берет с постели блузку и накинув ее на себя, спешно застегивает пуговицы.

— Поверишь ты или нет, но я искренне сожалею об этом. Столько бы других жизней сохранил, — честно говорю я. Антонелла свирепеет.

— Ненавижу, — сжимая кулаки, сквозь зубы цедит она, вскидывая подбородок. — Если ты вынудишь меня пойти против моей воли, жить тебе останется недолго!

— Если я внезапно погибну, признание Кая тут же попадет к законникам, — спокойно отвечаю я. Достаю диктофон и включаю запись с Каем. — У тебя две минуты, чтобы собраться. Выкинешь фортель — и я сам убью тебя.

Антонелла бросается на меня дикими зверенком. Вцепляется зубами в горло, пытается разодрать мне ногтями лицо. Но я быстро справлюсь с ее яростью, скрути ей руки за спиной.

— Иуда! — шипит она.

— Спокойней, дорогая. Вдох-выдох, — тихо говорю я, склоняюсь к ее уху. — Не стоит испытывать мое терпение. Оно у меня сегодня на грани.

Антонелла клокочет от злости, но тем не менее, подчиняется мне. Через пять минут мы вместе выходим из дома и отправляемся в жандармерию.

Вот уже два дня я не могу дозвониться до Астрид. Обычно, когда законница не желает разговаривать, то просто сбрасывает. Сейчас же никто не берет трубку. Через полчаса повторяю попытку, но теперь телефон выключен. Нехорошая догадка мгновенно вспыхивает в сознании, и я отправляюсь домой к мадам Пайпер.

На звонок в дверь никто не выходит. Машина женщины стоит возле дома. Заглядываю внутрь салона. С удивлением обнаруживаю, что ключ вставлен в зажигании. Значит, она собиралась куда-то ехать, но в последний момент что-то или кто-то заставил ее передумать. Вспоминаю, как был похищен Алонсо. Тот тоже не успел сесть в машину, когда убийца вынудил его уйти с ним.

Забираюсь на свое любимое дерево, чтобы заглянуть в комнаты дома. Меня ждет очередное разочарование — там пусто. Спрыгиваю на землю, отряхиваю руки и понимаю, что у меня остается всего один вариант — взлом.

Открыть дверь не составляет никакого труда. Замок легко поддается, и я оказываюсь в маленьком коридоре. Здесь все еще пахнет Шанелью. Значит, мадам покинула свое жилище не так давно. Заглядываю в гостиную. Там царит идеальный порядок и чистота. Все вещи на своих местах, ничего лишнего. Иду в спальню. Постель аккуратно застелена, на нее небрежно брошен шелковый халат. Заглядываю в шкаф. Он до отказа забит платьями, чемодан на колесиках лежит на нижней полке. Мысль о том, что она могла взять и спешно сбежать от той жизни, которой ей пришлось жить, отпадает. Да и не из тех она существ, чтобы бежать от трудностей.

Просматриваю бумаги, что лежат у нее на прикроватной тумбочке. Ничего, что бы указывало на причину ее исчезновения. И это может значить только одно — скорее всего мадам уже нет в живых.

Понимаю всю абсурдность своего предположения, но все же решаюсь проверить то место, где нашли убитым Алонсо. Маловероятно, что он мог продолжать совершать свои преступления там же, где уже побывала целая толпа жандармов и экспертов, но зная, кто он, меня бы такое не удивило.

Добираюсь туда быстро. Быстрыми шагами иду к дому, вокруг которого пестрят дежурные ленточки фиолетового цвета. Оглядываюсь по сторонам. Ни одной живой души поблизости. Для успокоения нащупываю за поясом пистолет.

Вламываюсь в подвал. Затаив дыхание, спускаюсь по лестнице. Запах крови дразнит и заставляет вспомнить о голоде. Значит, он был здесь… Миную последнюю ступеньку, сжимая в руках оружие, выхожу на середину. Никого. Лишь в центре на полу большая лужа крови и прядь белокурых волос, наполовину ставшая багровой.

Осознание того, что Астрид умерла, неожиданно вгоняет меня в тоску. И это вызывает удивление. Ведь я сам желал ей смерти, столько раз рисовал в своем воображении, что наступит такой день и я смогу поквитаться с ней за все, что она меня вынудила сделать. А теперь, когда кто-то уничтожил ее, освободив меня тем самым из ее цепких лап, у меня не проходит ощущение горькой потери. Что это? Внезапно всплывшая человечность? Стокгольмский синдром? Стоит ли искать ответ на это? Как это ни грустно, он какое-то врем мне будет ее не хватать.

Айлин уже дома. Она еще до конца оправилась от аварии, но ей уже значительно лучше. Переломы срослись, раны затянулись и превратились в едва заметные шрамы. Поднимаюсь к ней в комнату, чтобы поболтать и узнать, как у нее дела. Но прежде, чем успеваю взяться за ручку, слышу голос Америго:

— У меня есть свой дом в Кейптауне. Знаешь, это по-настоящему райское место! Переехав туда, наконец понял, что такое иметь свой угол, осесть где-то. Там, я ощущаю себя счастливым. Океанское побережье, белый песок. Ветер, пропитанный запахом солнца и свободы, с легким привкусом соли. Рядом с местом, где живу, расположен маяк. Иногда я пересекаюсь с его смотрителем. Это древний дед, с длинной, седой бородой. Он никогда не расстается со своей серой кепкой. Не удивлюсь, если он даже спит в ней… А еще он мастер рассказывать истории. Поначалу и не поймешь — правда это или вымысел. Но потом становится неважно — настолько это ладно и интересно у него получается… Я бы хотел познакомить тебя с ним. Вы бы подружились и по вечерам он бы угощал тебя крепким чаем со сладостями, которые сам готовит.

Нет, ну надо так размечтаться? Усмехаюсь про себя. В дверь настойчиво звонят, и я не слышу, что ему отвечает Айлин. Сбегаю вниз, чтобы узнать кого принесло. Дэшэна нет дома, он отправился на поиске жилья поблизости. Мне удалось убедить его, что близнецам небезопасно жить рядом с вампирами и он ко мне прислушался. Отворяю, вижу на пороге юношу в форме курьера.

— Могу я увидеть мистера Зотикуса Дорадо? — наклонив голову вбок, интересуется он.

— Это я.

— Простите, но вы можете предъявить какой-то документ, удостоверяющий, что это действительно вы? — смущенно просит он. Достаю из кармана пиджака регистрационную карточку, показываю ему. Тот довольно улыбается. — Эту коробку вам просила передать госпожа Пайпер. Лично в руки.

— Благодарю, — забирая из его рук наследство, оставленное Астрид, произношу я. — А на словах она ничего не просила мне передать?

— Нет, мистер Дорадо, не просила, — звонко отвечает мальчишка. Даю ему на чай, и он торопливо уходит. Задумчиво смотрю на его тощую фигуру, пока та не скрывается из вида. Поднимаюсь на второй этаж, сажусь на пол, открываю коробку. Вынимаю оттуда пару толстых папок, две видеокассеты, две флэшки. В самом низу натыкаюсь на конверт. Вскрываю его и меня охватывает волнение.

«Здравствуй, Зотикус! Если ты читаешь это, значит, мы уже никогда больше с тобой не встретимся. Я попалась. Поэтому я пишу тебе, осмеливаясь просить, чтобы ты закончил это за меня. Так, как считаешь нужным. Да, я хотела для этого ублюдка суда, пыточных камер, разоблачения. Мне казалось, что это правильно, справедливо. Сейчас же я жалею, что просто не остановила зло любым удобным мне способом. Сколько бы жизней я тогда спасла! Ты не похож на меня — и в этом моя последняя надежда. Оставляю тебе видео с моим участием — это единственная улика против Томаса Графа. Раньше мне было страшно ее обнародовать. Я очень хотела жить, но теперь мне все равно.

Передаю так же в самые надежные руки все документы и улики, собранные мной против Арсена Сержери и Айлин Дорадо. Уверена, что никто не сможет распорядиться ими более правильно, чем ты. Больше никому о них ничего неизвестно, так что ты будешь их единственным хранителем.

Я бы очень хотела попросить прощение у Дэшэна, но трусость никогда не позволит мне сделать этого… поэтому прощу прощения у тебя. За то, что воспользовалась ситуацией и пытала его для своих нужд. Мне жаль, правда. Очень жаль.

Вот и все. Прощай. С теплом, от всего сердца. Милена Куин».

Откладываю исписанный лист в сторону. Мне больше не надо беспокоиться за сына, что всплывет его преступление, его снова будут пытать или того хуже — посадят в тюрьму. Переживать за Айлин, лгать брату… Лучшего подарка, чем этот, Астрид бы не смогла для меня придумать. Глазам становится горячо, и я ловлю себя на мысли, что скучаю по ней.

Справившись со своими чувствами, начинаю разбирать бумаги.

Останавливаюсь возле ворот тюрьмы. Сегодня Ви должны выпустить на свободу. Антонелла скрепя сердце сделала все, что я от нее хотел. Правда, забрать заявление оказалось гораздо сложнее, чем подать. На слово ей там не поверили — слишком уж серьезные обвинения она выдвинула, чтобы сделать это не подумав. Ко всему прочему они были подтверждены экспертизой. Ей пришлось добиваться проверки на детекторе лжи, под вакциной, чтобы убедить следователя, что в прошлый раз ее обвинения были ложными и сейчас она говорит правду по доброй воле. Когда законники наконец остались довольны результатом, то выписали Антонелле крупный штраф за ложные показание и запрет в течении трех лет появляться в Лондоне. Ну и не вести никаких дел с Вианором. Не думаю, что она расстроена таким поворотом событий. Впрочем, после визита в жандармерию, мы с ней больше не общались.

Какое-то время Кай остается в моем доме, но я помогаю ему оформить новые документы и отсидеться в Новой Гвинеи, на что тот радостно соглашается. И обещает мне пониженную скидку на любые свои услуги. Чудесно, у меня теперь есть личный киллер.

Бросаю взгляд на часы. Ви задерживается на полчаса. Из-за того, что он признал себя виновным по одному из пунктов обвинений, после освобождения ему грозит суд и скорее всего, опала. И на свободу он выходит исключительно под мое поручительство.

Наконец ворота открываются и на улицу выходит Вианор. Морщится от яркого солнца и прикрывает рукой глаза. Вылезаю из машины, иду к нему навстречу. Он выглядит всклоченным, чересчур бледным. На висках трупные пятна.

— Ну, вот как можно быть таким идиотом? — не сдерживаюсь я, после коротких объятий. Ви понуро смотрит на меня.

— Давай без нотаций. И так тошно, — просит он.

— И правильно, что тошно! Так и должно быть. Какого черта ты к ней поперся? Знал ведь, чем все кончится! — злюсь я.

— Антонелла сама позвала меня, а я не смог отказаться… — виновато отвечает Ви. — Я так понимаю, она не по доброй воле решила отозвать обвинения… Твоих рук дело?

— Моих. Не могу сказать, что это было приятно, — садясь за руль, говорю я. Вианор вздыхает, устраивается рядом. — Но главное, что все позади.

— Что с ней теперь? Где она? — тревожится Ви. — Ты ведь не убил ее, правда?

— Ви, забудь о ней. Вам даже подходить друг к другу нельзя. Как законник, ты должен понимать…

— Бывший законник, — поправляет меня Вианор. — Я был уволен сразу же, как только оказался в кабинете следователя. У меня теперь ничего нет.

— Хороший повод для начала новой жизни, не находишь? — пытаюсь как-то приободрить его я.

— Было бы еще ради чего жить, — окончательно раскисает Ви. — Ты меня ни о чем не спрашивал, и я расцениваю это как доверие… Но все же мне важно, чтобы ты знал, что я не сделал ничего из того, в чем она меня обвинила.

— Если бы я считал как-то иначе, то не стал бы тебя вытаскивать, — отвечаю я. Ви слабо улыбается и прикрывает глаза. Ему потребуется немало времени чтобы прийти себя и пережить личную трагедию. И я сделаю все, чтобы поддержать его.