На краю вечности. Книга 2

Глава 20

Домой я возвращаюсь к вечеру. Я злой, уставший и голодный. Вот уже полчаса мое воображение лихорадочно рисует, как я скажу собравшимся отверженным правду о том, кто их предал. И с каждым разом получается все хуже и хуже. Не такие слова, не правильная интонация. И вообще все плохо. Хочу принять душ и пару часов отдохнуть. Мы договорились встретиться Ви. У него какие-то новости. После того как я убил его сотрудников, мне неловко с ним встречаться. И от этого кажется, что он сам все поймет. Ведь нас связывает не день знакомства, а целых тысяча лет.

Входя в спальню, я меньше всего ожидаю застать там гостью. На кровати подперев руками лицо лежит Катерина и что-то читает в планшете. Услышав шум, поворачивает в мою сторону голову и улыбается. Хочется ее убить.

— Какого черты ты здесь делаешь?!

— Почему ты такой грубый? — обижается Катерина, поднимаясь на ноги.

— Может быть, потому что это личное пространство, и я сам решаю, кого здесь хочу видеть? — завожусь я. Девушка подходит ко мне и кладет мне руки на плечи. Тут же сбрасываю их. — Будет лучше, если ты уйдешь.

— Я сегодня получила ответ из базы крови, — говорит Катерина и протягивает мне конверт. — А храбрости вскрыть его не хватает. Сделаешь это за меня?

Молча рву бумагу и достаю оттуда бланк, заверенный кучей подписей и печатей. Внимательно читаю каждое слово. Несмотря на то, что я не сомневался в порядочности Лив, ощущаю облегчение от того, что ответ отрицательный. Катерина, замерев, ждет, что я ей скажу.

— Надо же, какая талантливая, — с усмешкой говорю я. — Подписи умеешь подделывать.

— В достижении цели любые средства хорошо, — отвечает Катерина. — Ну что там?

— Лив не твоя создательница, — говорю я, возвращая девушке бумагу. — Придется тебе продолжить поиски. Ну, или с пристрастием допросить того, кто сказал тебе подобную чушь о моей женщине.

— Но зачем Генри солгал мне? Почему назвал имя Лив?

— А вот это мне неизвестно, — снимая пиджак, отвечаю я. — Будь хорошей девочкой, разберись с этим сама.

— Хочешь, я сделаю тебе массаж? — обнимая меня за шею, предлагает Катерина. Смотрю в ее синие глаза и не понимаю, что нас могло связывать в прошлом. Игнорируя мое равнодушие, целует меня. — Ты не в настроении?

— Я хочу, чтобы ты ушла. Какие бы отношения между нами ни были в прошлом, в настоящем меня это не вдохновляет, — звучит жестоко, но я сейчас не намерен играть в игры.

— Ладно, раньше у тебя была Лив и ты хранил верность ей, но сейчас-то что?! — в сердцах бросает разочарованная Катерина. — Она умерла и у тебя больше нет никаких обязательств перед ней!

— Перед ней может быть и нет, а перед собой — присутствуют, — открывая дверь, устало говорю я. — И давай обойдемся без повторения подобного.

Катерина, обиженно поджав губы, уходит. По-хорошему, не стоило бы с ней ссорится, но я слишком вымотан, чтобы прикидываться. И да, я безумно скучаю по Ливии. Тоска по ней с каждым днем становится все глубже, все въедливей. Словно она не спит, а действительно умерла и у нас больше нет шанса на счастье.

Мы встречаемся с Ви в баре. Он сам выбирает место, где мы проведем этот вечер. У меня нет желания сидеть в шумном зале под гомон пьяных голосов, но я не решаюсь с ним спорить. Законник выглядит хмурым и впервые за долгое время начинает беседу с жалобы на свою работу. Ворчит на законы, которые давно устарели и уже не работают так, как надо. На доносчиков, которые заставляют их срываться с места из-за всякой ерунды. На коллег, которые ведут себя как дебилы и даже самые простые дела превращаются в задачку со всеми неизвестными. Он выпивает несколько бокалов вина на подряд и его взгляд становится воспаленным.

— Знаешь, я все-таки хочу, чтобы ты нашел убийцу Конрада, — неожиданно говорит он. Вытаскивает из бокового кармана пиджака свернутый в трубочку лист бумаги. — Это распечатка его последних разговоров за неделю до смерти.

— С чего вдруг? — немало удивляюсь я.

— В прошлый раз на меня надавили, чтобы я его спустил на тормозах. Но мне самому интересно кто и за что пришиб старика. Не для официального расследования. Ты вспомнишь годы былой славы, а я успокою свою любопытство. Что скажешь? — с воодушевлением говорит Ви.

Первое желание — отказаться. У меня сейчас и так проблем выше крыши. Но что-то заставляет меня взять в руки распечатку и пробежать по ней глазами. Четыре номера оказываются знакомыми для меня. Один принадлежит моему брату, другой Антонелле, третий Монти, а последний… специально достаю свой мобильник чтобы сверить. Сомнений нет. Он говорил с Андреа Бруни. Что ж, видимо пришло время наведываться к красотке еще раз.

— В свободное время попробую в этом разобраться, — лениво говорю я.

— А у меня горе, — помолчав, неожиданно говорит Ви и смотрит мне в глаза. — Погибли два моих лучших сотрудника. Получили анонимку о твоем брате. Мол, так и так, будет там-то. Пошли проверять и не вернулись. Ты ничего не слышал об этом?

— Нет, откуда же? — пожимаю плечами я. Взгляд Ви становится более жестким и злым. Он знает, что я лгу ему. Но сделать ничего не может.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — строго спрашивает он.

— Вот дерьмо, — с глубоким сочувствием произношу я, чем выбешиваю Ви.

— Где твой брат сейчас? — подаваясь вперед, спрашивает Ви. — Это между нами, я не побегу тебя сдавать, ты не бойся. Просто хочу, чтобы он заплатил за гибель моих коллег.

— Мне не чем тебе помочь, прости, — отвечаю я. Только бы не выдать себя с головой. Не дать возможности законнику вцепиться в себя мертвой хваткой.

— Я догадываюсь, что Астрид заставила тебя сотрудничать с ним, — говорит Ви. — Всем известно, что она неровно дышит к отверженным. Я даже допускаю мысль, что ты мог вынужден пойти на крайние меры из-за ее задания. Но будь честен со мной, пожалуйста. Зачем ты покрываешь Америго? Ведь он монстр. Тебе мало того, что он сделал с твоей семьей?

Молчу. Не знаю, что сказать на это. Представляю себе, как это выглядит со стороны. Ви долго смотрит на меня. И не дождавшись ответа, тяжело вздыхает. Если он и после этого продолжит общаться со мной, то мне придется признать, что лучшего друга, чем он у меня еще не было. Но я сильно в этом сомневаюсь. А еще я думаю, что ему пришло время узнать правду. Уже собираюсь с духом ее ему озвучить, как мне приходит сообщение от Америго: «Собираемся через двадцать минут».

— Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе все как было. И буду рад, если ты меня выслушаешь, — поднимаясь, говорю я. — Но сейчас у меня есть тысяча причин, почему я не должен этого делать. Мне очень жаль, что все складывается именно так.

— Сам себя не перехитри, — бросает мне на прощание законник. Покидаю бар, а он задумчиво смотрит мне в след.

Сегодня нас всего шестеро. Мы сидим на полу в доме моего брата. Молчим. Каждый занят своими мыслями. На Америго больно смотреть — он убит горем. Лицо восковое, нижняя губа до крови искусана. Трупные пятна не только на висках, но и на скулах. В руке он сжимает бутылку вина. Задумчиво делает глоток и обводит гостиную отрешенным взглядом.

— Гибель каждого из вампиров на моей совести, — глухо говорит он. — Я не смог уберечь тех, кто мне доверился. Это мой провал.

— Раньше надо было биться в истерике, — огрызается Джек. — Что нам теперь от твоих сожалений? Ими потери не восполнишь.

— Вина моего брата лишь в том, что он не смог вовремя разглядеть предателя, — говорю я, доставая телефон. — Но могу поспорить, что никому из вас подобный вариант даже в голову бы не пришел.

Все взгляды тут же устремляются на меня. Америго нервно вскакивает на ноги и воинственно смотрит на меня.

— Ты раздобыл записи? Ну, говори, кто это! — заходится от возбуждения он. Перевожу взгляд на Арсена. Он спокоен и сосредоточен, увлечен своими размышлениями. Кажется, что трагедия произошедшая с товарищами, совершенно его не трогает. Меня это удивляет.

— Думаю, все узнают этот голос, — говорю я, включая диктофон. Слышатся помехи, шум и треск, потом звонкий голос произносит:

— Я хочу сделать заявление… Анонимно. Я ведь попала на горячую линию по предотвращению преступлений отверженными?

— Именно так, — отвечает ей мужской голос. — Что у вас за информация?

— Отверженные готовят налет на первый склад с оружием. Их будет шестеро. При простых автоматах. Буудет две машины. Нападение планируется между десятью вечера и полуночью, — голос Антонеллы звучит жестко, твердо. Никаких эмоций, никакого сожаления. Только холодная решимость и уверенность в том, что она делает. Бутылка выскальзывает из пальцев Америго, падает на пол. Красная жидкость растекается по паркету.

— Не верю… — беззвучно произносит он, меняясь в лице. Джек сидит, опустив глаза. Арсен закрывает лицо руками. Двое других вампиров испуганно перешептываются. — Не верю! Это не может быть правдой! Откуда у тебя эта чертова запись?! Отвечай!

— Попросил друзей помочь. Но это еще не все.

Включаю кусок записи, где Антонелла сдает Америго Вианору, рассказывая его маршрут. А так же ее доносы на местонахождения отверженных, их адреса, привычки. Арсен растирает пальцами виски, поднимается на ноги, начинает нервно прохаживаться по гостиной.

— Вот сучка, — злобно шепчет Джек и в его глазах вспыхивает недобрый огонек. — Убью гниду.

— Нет! — тут же подскакивает к нему Америго. — Ты не сделаешь этого, потому что она — моя! Я сам отправлю ее на тот свет. У меня больше всего прав на это. Вот только в толк не могу взять… За что? Почему? Она же была частью всего этого, можно сказать, негласным лидером… Не понимаю. Ее заставили сделать это? Вынудили шантажом?

Он как утопленник цепляется за последнюю соломинку надежды, чтобы оправдать ту, что его предала. Мне жаль его. Потери и испытания сыплются на него как из рога изобилия. Справится ли он с ними?

— Не верится мне в это, — говорю я, поднимаясь.

— Что вы мучаетесь, — говорит Джек. — Надо найти ее и спросить обо всем саму. Я знаю пару действенных способов как разговорить любого.

Америго хватает журнальный столик и с яростью швыряет его в стену. От того отскакивают щеки. Следом летят светильники и несколько книг. Пять минут — и в комнате не остается ничего целого. Арсен пытается его успокоить. Я не вмешиваюсь, понимая, что ему надо спустить пар, иначе будет только хуже.

— Ты знал?! Знал? — нервно спрашивает Америго, заглядывая Арсену в лицо. Тот лишь отрицательно качает головой. Он сам с трудом принимает новость о своей возлюбленной. — Смерти Тадеуша и Яна — тоже ведь ее рук дело? Да? Неужели она и к этому причастна?

— Нет никаких доказательств этому, только предположения, — подходя к брату, говорю я. Джек подносит ему уцелевшую во время погрома бутылку с вином. — Тебе надо взять себя в руки.

— Зачем? Все, кто доверял мне, погибли… Для чего мне брать себя в руки? — голос Америго срывается от горя. — Чтобы казаться сильным и несгибаемым? Покойным это как-то поможет? Кому-то от этого станет легче?

С ужасом думаю о том, что было бы со мной, если бы я стал виной всему этому. Я бы не смог пережить его боль. Не смог бы вынести отчаянье, которое сейчас плещется в его глазах. И я люблю его сильнее, чем мне когда-то казалось.

Несколько оправившись от душевного потрясения после встречи с отверженными, отправляюсь в гости к Андреа Бруни. Дворецкий, напуганный в прошлый раз поведением моего брата встречает меня с подозрением. Даже высовывается за дверь, чтобы удостовериться, что сегодня я пришел один. Только после этого осмеливается доложить своей госпоже о моем визите.

Андреа встречает меня в коротких розовых шортах, призывающих полюбоваться стройными ногами и топом, едва прикрывающим грудь. Волосы убраны в пучок. Увидев меня, она тут же виснет у меня на шее, демонстрируя бурную радость от встречи. На секунду отрываю ее от пола, она смеется, бьет меня ладонью по спине.

— Как хорошо, что ты пришел! — беря меня за руку и увлекая за собой, говорит Андреа. — Мы давно не говорили по душам… Прими мои соболезнования в связи со смертью Ливии. До меня дошли эти печальные слухи, я хотела нанести тебе визит, но потом подумала, что ты вряд ли захочешь кого-то видеть….

— Сильные жизненные потрясения лучше проживать в одиночестве, — откликаюсь я. Мы входим в спальню хозяйки дома. Здесь царит настоящий хаос, куча вещей беспорядочно разбросанных и развешанных. Статуэтки разных времен и эпох, словно часовые выстроились на поддоннике. Здесь же лежат наборы с косметикой и стоят флаконы с духами.

— Просто помни, что у тебя есть друзья, к которым ты можешь обратиться, — вкрадчиво говорит Андреа. — У меня здесь не особо прибрано… И мне немного стыдно. Но совсем чуть-чуть. Просто, когда начинаешь жить с кем-то, следить за порядком становится чем-то из области фантастики.

— Я так полагаю, тебя можно поздравить? — осведомляюсь я, находя место, куда можно приземлиться ничего не сломав и не потревожив. — Ты наконец обрела личное счастье, преодолев страх ответственности?

— Я влюбилась, и все остальные чувства выключились, — на полном серьезе говорит Андреа. — Зотикус, я поняла, что способна на то, чего даже раньше не могла себе представить… Только бы быть рядом с этим существом. Иметь возможность держать за руку, видеть улыбку… Прости, эта глупая сентиментальность, не достойная того, кто познал вечность, но все же…

— И кто же это? — заинтриговано спрашиваю я, помня о нетрадиционной ориентации подруги. Андреа достает из шкафчика бокалы и наполняет их вином.

— Для меня — самое милейшее существо в мире, а если по делу… То, аристократка, которую в восемь лет похитил вампир. Несколько лет она жила у него в плену, потом ей удалось бежать, вернуться в семью… Но он все же ее нашел и обратил, а ее близких безжалостно убил. Ей снова пришлось жить с ним. Позже нашелся благородный герой, который смог помочь избавиться от этого монстра… Но из-за своего происхождения она оказалась на обочине жизни. Ты ведь знаешь, как в обществе относятся к тем, кто создан незаконно. Почти так же, как к отверженным.

— И как ее зовут? — проникаясь этой историей, интересуюсь я.

— Лилиана Керро, — усаживаясь напротив меня, отвечает Андреа. — Не уверенна, что тебе знакомо это имя…

— Ошибаешься, оно мне знакомо, — задумчиво отвечаю я, на миг возвращаясь в прошлое. — Как давно вы вместе?

— Больше года. Не понимаю, как я могла жить раньше без нее и чувствовать себя счастливой? — глупо улыбается Андреа. — Скажи, а твой брат нашел тех, кто убил его друзей?

— Пока что нет, но, зная его, не сомневаюсь, что он даже в аду их достанет, — отвечаю я, вспоминая с каким остервенением он сейчас ищет исчезнувшую Антонеллу.

— Ты ему помогаешь? — Андреа внимательно смотрит на меня.

— Нет, он и без меня прекрасно справляется. Почему ты спрашиваешь?

— Ну, просто я в курсе, что Тео упомянул тебя в завещании. Это значит, что ты станешь главой клана, а твой брат он все-таки, отверженный. И дружба с ним может тебе дорого стоить, — здраво замечает Андреа.

— Знаю, — отвечаю я, допивая вино. — Ты слышала об ученом, по имени Конрад Грэй?

Андреа отводит взгляд в сторону и пожимает плечами. Наполняет опустевший бокал.

— Возможно, — наконец отвечает она. — Судя по тому, как прозвучал вопрос, я не только должна была о нем слышать, но и знать лично.

— Схватываешь на лету, — улыбаюсь я. — Так что?

— Нет, мы не были знакомы, — спокойно отвечает Андреа. Ее взгляд пуст и отрешен. — Он достоин внимания?

— Более чем, жаль только, что этот тип мертв. За день до гибели он собирался встретиться с Андреа Бруни, вот мне и стало интересно, что он мог хотеть от тебя, — беспечно говорю я, но Андреа хмурится.

— Ну, вполне возможно, что речь шла о моей полной тезке, — подумав, говорит она. — Мало ли совпадений на свете. В силу возраста, я уже ничему не удивляюсь.

— Мудрый подход, — соглашаюсь я. — Но тогда получается, что эта женщина не только твоя тезка, но еще и временно пользовалась твоим телефоном.

— Не понимаю, о чем ты, — взгляд Андреа становится холодным, а в голосе появляются нотки надменности. — Я никогда не звонила этому вампиру.

— Но разве я сказал, что он вампир? Всего лишь представил его как ученого, — наклонив голову вбок, замечаю я. — Из этого я могу сделать вывод, что вы все-таки, были знакомы. Что вас связывало?

— Давно не играл в детектива, решил поупражняться? — в усмешке Андреа проскальзывает агрессия. — Я знать не знаю никакого Конрада, точно так же как этих чертовых поляков, из-за которых приходил твой брат! Если вам скучно, найдите другой объект для развлечений!

— Андреа, если ты невиновна, то откуда столько негодования? — спокойно говорю я, продолжая наблюдать за ней. Вампирша подходит к двери и распахивает ее.

— Убирайся! — звонко требует она. — И больше никогда не переступай порог моего дома. Ты мне противен.

Поднимаюсь и ухожу. Не хочу дожидаться, когда охрана выкинет меня отсюда пинками. Уверен, что вряд ли смогу доказать то, что Андреа убила Конрада. Но в том, что это действительно сделала она, у меня нет ни малейших сомнений. Вот только мотив ее поступка остается мне до сих пор непонятным.

А история Лилианы Керро и вовсе ставит меня тупик. Я не стал говорить об этом Андреа, но все было совсем иначе, чем ей рассказала ее возлюбленная. Не было никакой кровавой расправы. Мать девочки умерла от сердечного приступа почти сразу после исчезновения маленькой Ли. Дедушка сошел с ума, ушел ночью из дома и его так и не смогли найти. А отец, не в силах пережить это горе, повесился. Лилиана вернулась спустя четыре года после похищения. Дальние родственники отнеслись к ее появлению с недоверием — мало ли мошенников на свете. Но девочка доказала, что она та самая Керро и отвоевала право на наследство семьи. Так как она была еще несовершеннолетней, ей назначили опекуна, и вместе с ним она уехала во Францию, где ее следы затерялись. Зачем девушке понадобилось придумывать такую небылицу? Если она любит Андреа, то зачем пытается ее обманывать? Снова загадки.

В памяти всплывает наш разговор с Америго. Похожу историю о своей жизни ему рассказывала Антонелла. От неожиданного озарения, я застываю на месте. Долго стою посреди улицы, жадно втягивая носом воздух. Все мгновенно и без малейших усилий раскладывается по полочкам. Мотивы становятся понятными и логичными. Скольких потерь и горя можно было бы избежать разберись я в этом деле раньше! На душе становится муторно. Хотя, казалось бы, куда еще больше? Думаю о том, как сообщить обо всем брату. У меня нет сомнений — он кинется убивать и натворит кучу ошибок. А я не хочу терять его. Тем более сейчас, когда я понял, как он важен для меня. Придется снова пойти на ложь. Видимо, такая у меня карма. Но все, что во спасение, плохим не считается.