На краю вечности. Книга 2

Глава 28

Глава 28

Стою напротив дома, где живет Томас Граф. Решение принято и пути назад нет. Из надежных источников, знаю, что это последняя ночь, которую бывший начальник департамента проводит в Лондоне. Завтра он должен покинуть Англию. Один. Его женщина отказалась за ним следовать. Похоже, она тоже узнала правду, и по слухам, спешно съехала из их общего жилья — старинного и красивого особняка.

Томас выходит из дома и идет по дорожке. Не сомневаюсь, на сегодня у него запланирована последняя охота. И я должен ей помешать. Когда он подходит к машине, оказываюсь у него за спиной и приставляю пистолет к его затылку.

— Прокатимся? — не давая ему обернуться, предлагаю я. — Дергаться не рекомендую. Пули серебряные, стреляю я хорошо.

— Вы меня видимо, с кем-то спутали, — медленно произносит Томас. Обыскиваю его и, убедившись, что он безоружен, знаком приказываю сесть в машину.

— О нет, я искал именно вас. Разговор у меня к вам есть. Важный. Поэтому мы прокатимся в одно уединенное местечко, — бодрым голосом говорю я, садясь на заднее сиденье и продолжая держать Томаса под прицелом. Наблюдаю в зеркало за выражением его лица. Граф выглядит спокойным, его лицо непроницаемо. Догадывается ли он в чем причина?

— Мне знакомо ваше лицо, — поворачивая ключ в зажигании, говорит Томас. Его голос звучит осторожно, вкрадчиво. Он хочет просчитать меня, понять, кто перед ним находится, чем меня можно зацепить. — Вы ведь будущий глава клана следопытов? Несолидно ведете себя, с такими-то обязанностями.

— Если я себе это позволяю, значит, мне это окупится. И неважно, каким образом.

— Вы наживете себе неприятности. Я вам это гарантирую! Но если прямо сейчас покинете мою машину с миром, может быть, я смягчусь. Видите, я даю вам шанс! — с деланным воодушевлением говорит Томас. Усмехаюсь.

— Езжай до перекрестка, а потом поверни направо, — говорю я, резко переходя на «ты». — И отдай мне свой телефон.

Томас не спорит. Кажется, этот тип не верит, что я настроен серьезно. Тем лучше. У меня от узких перчаток начинают ныть пальцы.

— Сверни налево, — продолжаю руководить я.

— Не проще ли назвать улицу? — удивляется Томас. — Я прекрасно знаю город и смогу сориентироваться.

— Обойдусь без твоих подсказок, — отвечаю я. Мне не хочется говорить ему, куда мы едем, потому что это то самое место, где обнаружили тело Дэшэна. Но Томас это понимает достаточно быстро и в его глазах проскальзывает тревога. Оставшуюся часть пути он благоразумно молчит.

Подъезжаем. Приказываю ему остановиться и выйти из машины. Он делает это нарочито медленно и чинно, видимо, для того, чтобы побесить меня. Но у него не выходит.

— Какое убогое место… — морщится он, идя с поднятыми над головой руками по свалке. От запаха гнили и разложения у меня слезятся глаза и хочется чихать. Держусь из последних сил. — Не могли найти что-то более приличное?

— Нет, для меня это символично. Хотел, чтобы ты оказался на том же месте, где был убитый тобой мой друг, — останавливаясь, говорю я и перед глазами всплывают фотографии изуродованного тела Дэшэна.

Томас натужно смеётся. Качает головой, засовывает руки в карманы черного пальто. Стою напротив него, и дуло моего пистолета смотрит ему в грудную клетку.

— Судя по тому, куда вы меня притащили и с какой уверенностью держите оружие, у вас ко мне какая-то претензия, которой вам никак не разрешить, — говорит Томас, пристально наблюдая за мной своими карими глазами с поволокой. — Озвучьте вашу проблему, возможно, вместе мы разберемся.

— Правда, Томас? — разглядывая его так, словно впервые вижу, неспешно произношу я. — Или, может быть, Мелинда Кемпбелл?

При звуке этого имени Граф вздрагивает всем телом и невольно подается вперед. Мой палец инстинктивно жмет на курок. Раздается выстрел. Пуля попадает ему в плечо. Он охает и, скрючившись от боли, прижимает руку к ране.

— Как ты узнал? — поднимая на меня глаза, испуганно спрашивает он. Вижу, как по его пальцам сочится кровь.

— А это имеет какое-то значение? — пожимаю плечами я. — Могу сказать одно — в Америке тебя еще помнят. Точнее, Мелинду, жестокую убийцу, на которую никто не мог найти управу. Сколько существ ты растерзала в застенках своего ранчо? Сколько семей обездолила? Но у тебя были знакомства и все тебе сходило с рук. Пока ты не убила юную девушку, парень которой не стал поддаваться правилам. Он поднял жителей, устроил настоящий мятеж, и озверевшая толпа двинулась к твоему дому. Тебе хотели устроить самосуд, но ты забаррикадировалась и долго держала оборону. Пока все тот же смельчак не поджег твое логово.

Каким-то чудом тебе удалось выбраться оттуда, но лицо и тело было сильно изуродовано. И тогда пришло решение начать жизнь заново. Смена имени, пола, новая легенда, и вот ты уже в другой стране, покоряешь всех своей харизматичностью и обаянием. И первое, что делаешь — заводишь правильные знакомства. Опыт не пропьешь, как говориться. И вот ты уже трудишься в департаменте… Теперь можно, не боясь быть заподозренным, вспомнить былое. Не сомневаюсь, что те годы, что тебе приходилось себя сдерживать, у тебя была настоящая ломка. А потом появился Виктор… Парень из твоей прошлой жизни. Твой любовник. Не знаю, как он вышел на тебя, но с тех пор вы стали неразлучны. И боясь, что ты его бросишь, когда он попался, он называет твое настоящее имя — Мелинда Кемпбелл, давая тебе понять, что он не будет молчать и сдаст тебя с потрохами, если ты не вытащишь его. Ты находишь похожего по типажу парня, обращаешь его и заменяешь им своего сообщника. Но удача отворачивается от тебя, когда появляется Астрид — некогда тобой замученная женщина, которую Виктор имел глупость обратить в вампира.

— С такой буйной фантазией ты мог бы потеснить книги Стивена Кинга в списке бестселлеров, — криво улыбается Томас. — Я так полагаю, все дело в Астрид… Да, мы были любовниками. Тебя ведь это волнует? Ты ради этого сюда меня притащил? Она говорила, что вы встречаетесь, но я не думал, что у вас все серьезно…

— Ты понял, кто она и почему вьется вокруг тебя и вынудил ее стать убийцей, своей сообщницей. А когда она отказывалась, заматывал ее в цепи из серебра. Когда Виктор слетел с катушек и его пришлось убить, ты понял, что пора что-то менять в своей жизни. Играть с мадам Пайпер стало опасно, и ты ее устранил. Скажи, твоя жена знает, кто ты? Поэтому она ушла от тебя?

— Какая-то сволочь донесла ей, что в прошлом я был женщиной, — откровенничает Томас. — И эту дуру переклинило. Твоих рук дело?

— Нет, но мне жаль, что я не успел этого сделать. Мне было бы это приятно, — зло отвечаю я.

— Все, что ты сейчас озвучил здесь — не более, чем бред сивой кобылы. Если бы у тебя были доказательства, ты бы уже отнес их в департамент, а так это просто сотрясение воздуха досужими сплетнями, — сухо говорит Томас. — Я обвиню тебя в клевете и посягательстве на мою честь и безопасность.

Его последние слова вызывают у меня хохот. Неужели он настолько наивен, что надеется уйти живым?

— У тебя не будет возможности сделать это, — понимая, что надо заканчивать, говорю я. — Да, мне было бы приятней, если бы ты оказался в пыточной камере и твое тело протыкали шипами и растягивали на дыбе. Это было бы вполне залужено. Так же, как и суд, а потом приговор. Но обойдусь как-нибудь без морального эстетизма. Уподоблюсь тебе, стану таким же ночным убийцей, заметающим свои следы, но моя совесть будет спокойна. У тебя есть минута, чтобы помолиться. Или что там принято делать перед истиной смертью.

Томас снисходительно улыбается. Он все еще сомневается, что приговорен. Минута пролетает быстро. Моя жертва не произносит ни слова. Жму на курок, чувствую отдачу, пуля попадает Графу в грудь. Он издает сдавленный стон, падает на землю. Когда подхожу к нему, вампир прижимает руку к грудной клетке. Испуганным взглядом следит за моей рукой, сжимающей пистолет, но ни о чем не просит.

Следующие три выстрела делаю в сердце. Пятый — в голову. По телу Томаса пробегает дрожь, и он затихает. Убираю оружие, обыскиваю карманы убитого. Снимаю с него часы и цепочку из золота с медальоном, в котором находится портрет его жены. Красивая женщина. Представляю себе, какое чувство смятенья и отвращения она сейчас проживает. Засовываю свои находки в карман.

Запихиваю труп в мусорный бак. Обливаю бензином из заранее припасенной канистры и поджигаю. Смотрю, как огонь пожирает его мертвую плоть. Меня тошнит от запаха жареного мяса, глаза внимательно следят за танцующими языками пламени. Не ощущаю ни умиротворения, ни эмоций, ни сожаления. В душе тихо. Лишь четкое понимание того, что сделал все правильно.

Кожей чувствую на себе чей-то тяжелый взгляд. Оборачиваюсь. За спиной никого. Я один. Но ощущение чьего-то присутствия не оставляет меня. Становится не по себе. Неужели у этой казни есть свидетель?

Римут надевает на себя пиджак и откидывает на спину тяжелые, черные волосы. С усмешкой смотрит на Америго, который с трудом держится на ногах после его крови. Его шатает, как последнюю пьянь и он беспомощно хватается за стул, чтобы не упасть. Первородный безучастно наблюдает за ним, потом переводит взгляд на меня.

— Я, конечно, не могу вам этого запретить, но настоятельно рекомендую не давать своей крови никому из вампиров. Даже в критической ситуации. Это не спасет существо, а напротив, изрядно навредит ему впоследствии. Помните, вы оба — полукровки. В вас нет той силы, что есть во мне, — строго говорит Римут. — И да, больше я таким щедрым не буду. Когда-то я уже говорил, что не люблю вампиров. Сегодня повторю это. Вы — исключение из правил.

— Так же, как и Савитар? — не удерживаюсь от вопроса я и Римут мгновенно мрачнеет.

— Никогда не упоминай при мне им этой твари, — скалится он.

— Неужели все было настолько плохо? — не сдаюсь я.

— Еще один вопрос — и ты закончишь так же, — отвечает Римут. Впервые вижу его в бешенстве. Что же между ними все-таки произошло? Америго непонимающе смотрит то на меня, то на него. — Так, у меня свидание с прекрасной женщиной, и я надеюсь в течение ближайших четырнадцати часов ничего о вас не слышать.

Римут белозубо улыбается и не прощаясь уходит.

— Не нравится мне этот тип, — признается Америго, когда мы остаемся вдвоем. — Скользкий какой-то, лицемерный.

В библиотеку с подносом, на котором стоит чайник, от которого исходит аромат терпкой заварки и две большие кружки, входит Айлин. Осторожно ставит его на стол и выпрямляется. Судя по ее хмурому выражению лица, она чем-то озабочена.

— Дина пропала, — говорит девушка. — Выехала из салона пару часов назад и до сих пор не вернулась. Мобильный выключен. Я очень боюсь, что Ирма добралась до нее.

Америго бросает на меня тревожный взгляд. Он еще не до конца очухался после крови Римута и выглядит растерянным. Прежде, чем мы успеваем выдвинуть какие-то предположения, у меня звонит телефон. Номер мне незнаком. Нажимаю ответить.

— И снова вы все вместе, — звучит насмешливый голос ведьмы Агли. Включаю сотовый на громкую связь. — Что ж, это даже к лучшему. Думаю, вы уже поняли, что Дина у меня.

— Что ты хочешь? — тут же перехожу к делу я.

— Магию Айлин и ничего больше, — отвечает Ирма. — Я хочу, чтобы она пришла ко мне. Ей ничего не угрожает, поверь мне, все чего я хочу — это забрать ее силу в обмен на жизнь ее сестры. Мне кажется, это честная сделка.

— А мне кажется, ты заслуживаешь пули в лоб! — не может сдержаться Америго. Ведьма лишь смеется.

— Куда я должна подойти? — спрашивает Айлин, прижимая руки к округлившемуся животу.

— Она никуда не пойдет, — категорично возражаю я, пытаясь сообразить, как можно выпутаться из всего этого, но в голове ни одной путной мысли.

— Айлин взрослая девочка и сама должна решить, что для нее важнее. Безопасность и грязная совесть, или же риск и душевная гармония, — говорит Ирма и Америго громко чертыхается.

— Говори адрес, — требует Айлин. Она полна решимости и какого-то мистического умиротворения. Ведьма диктует ей название места, где будет ждать ее.

— И вот еще, — помолчав, добавляет Ирма. — Если вы пойдете следом за девушкой или попытаетесь проникнуть в дом — Арсен умрет. Я наложила на него заклятье смерти. Он сейчас за рулем своей машины возвращается в Лондон. Впереди него едет бензовоз. Если я активирую заклинание — он умрет. Столкновение станет неизбежным. А насколько я знаю, мертвые вампиры в огне не выживают. Вам все понятно?

— Да, дьявол тебя раздери! — сквозь зубы отвечает Америго, который вне себе от ярости. Судя по его виду он сейчас готов крушить и убивать без разбора. Подходит к Айлин и берет ее за плечи. — Я тебя туда не пущу. Даже не думай об этом.

— В глубине души ты знаешь, что это единственное верное решение, — мягко, но настойчиво произносит Айлин, касаясь его щеки. — Если я поступлю как-то иначе, то просто не смогу жить.

Брат ничего не отвечает, сгребает ее в объятия, прижимаясь щекой к ее щеке. Она не пытается оттолкнуть его, проводит рукой по его волосам и тихо шепчет:

— Время уходит…

Америго отпускает ее и делает шаг назад. Опускает голову, нервно прячет руки в карманы.

— Дорогая, — обращаюсь к ней я. — Помнишь, когда ты искала где держат Америго, ты могла видеть его глазами… Он может так видеть твоими?

— Да, — подумав, отвечает Айлин. — Если я сделаю определенное заклинание и он выпьет моей крови, то сможет. Но зачем вам это?

— Нам так будет спокойней, — поддерживает мою идею Америго.

— Ладно… Только пока он будет видеть все моими глазами, для этой реальности станет абсолютно бесполезным, — поясняет последствия этой затеи девушка.

— Ничего, меня есть кому подстраховать, — глядя в мою сторону, говорит Америго.

Айлин молча протягивает ему руку. Он осторожно берет ее отодвигает ткань рукава, и выпустив клыки, подносит ее к губам. Моя воспитанница зажмуривается от укуса, тихо охая. Америго делает пару глотков и отпускает ее. Запечатывает рану своей кровью и смотрит на девушку. Она кладет руки ему на щеки и начинает шептать заклинание. Ее голос звучит страстно, звонко. Ее щеки краснеют, на лбу выступает испарина. Делает короткий выдох и отступает на шаг назад.

— Кодовое слово — Ливия, — хрипло произносит она. — Едва произнесешь его, и начнешь видеть все моими глазами. Захочешь вернуться к своей реальности — назовешь свое имя. Зотикус, вызови мне такси. И пожалуйста, без глупостей, мальчики? Ладно?

Не дожидаясь ответа, Айлин выходит из моего кабинета. Америго нервно проводит рукой по волосам. Со злостью пинает ногой стул. Переводит взгляд на меня.

Ты ведь знаешь, что я пойду за ней, - тихо говорит он, глядя мне в глаза. - Понимаю, что это значит для твоего сына, но я выбираю ее, и если ты хочешь помешать, то тебе придется меня убить.

Что на это ответить? Как выбрать какая жизнь этих двоих мне дороже — Айлин или Арсена? С другой стороны, если я буду защищать сына, а Дина погибнет, простит ли он мне такое малодушие? Не знаю, что делать. Это тупик, ловушка из которой я не вижу выхода.

— Я не сделаю этого, — тихо отвечаю я. Америго подходит к столу и упирается руками в его края.

— У меня есть план, — говорит он и в его глаза появляется лихорадочный блеск. — Попробуем как всегда спасти всех. И будь что будет.

Он в двух словах озвучивает мне свою идею и с надеждой смотрит на меня. Она мне категорически не нравится. Она наивна, безрассудна и не выдерживает никакой критики. Последовать ей, все равно что подписать всем нам смертный приговор.

— Но это же бред! — вырывается у меня.

— У тебя есть что-то более стоящее? — засовывая руки в карманы, осведомляется Америго.

— Нет, но привлечь к этому оборотней… Это как-то уж совсем дико. Тем более тех, чьи ряды ты конкретно проредил.

— Ничего, они тоже в долгу не остались, — проводя рукой по грудной клетке, отзывается Америго. — Вызывай такси для Айлин. Начинаем действовать.

Логово оборотней находится на таких задворках, что мы полчаса крутимся вокруг места, не зная, как к нему подъехать. Несколько раз Америго подключается к Айлин, чтобы узнать, где она и что делает. До дома, где ее ждет Ирма, моя подопечная еще не добралась. Машина, в которой она едет, застряла в пробке. Значит, у нас есть еще немного времени, хотя это очень обманчивое успокоение.

Пользуясь этой паузой, звоню Арсену. Он рассказывает, что час назад выехал в Лондон, очень волнуется за Дину, которая с обеда не отвечает ему. Лгу ему, что с ней все в порядке, и она сейчас в магическом салоне с клиенткой, поэтому не может говорить. Сын мне верит и успокаивается.

Наконец мы добираемся до бара. Америго входит первым, я иду следом, внимательно оглядываясь по сторонам. Атмосфера здесь такая же, как в любом другом подобном заведении страны. Запах пива, хохот, грубые шуточки, трансляция какого-то хоккейного матча по телевизору. Единственное, что бросается в глаза, это стены, украшенные картинами, с изображениями волков. Они разные — большие и маленькие, волки по одиночке и стаей. И настолько мастерски, что сдержать восхищение трудно.

— Живуч… — говорит бармен, увидев Америго. Заканчивает вытирать стакан, ставит его на стол, отбрасывает в сторону полотенце, явно готовясь к атаке. Шум в зале мгновенно стихает, все смотрят на крепкого мужика за стойкой и моего брата, с губ которого не сходит наглая усмешка.

— Я хочу поговорить с твоим вожаком, — глядя ему в глаза, говорит Америго.

— Только после того, как станешь трупом, — перемахивая через стойку и подходя в плотную к вампиру, зло скалится бармен. — Я его позову, чтобы поднять ему настроение.

— Может, для начала его мнением поинтересуешься? — предлагает Америго. — Я ведь не просто так пришел, а по делу.

— Ты либо наглый без меры, либо безмозглый, — собеседник брата багровеет, жилы ходуном ходят на его мощной шее.

— Либо в ситуации, из которой нет выхода, — выныривая откуда-то из темноты, говорит мужчина лет сорока. У него длинные черные волосы с проседью, убранные в хвост, короткая густая борода. Он смугл, лобаст и от него пахнет табаком. Одет в коричневый кожаный пиджак и такие же штаны. — Зачем ты пришел, вампир?

— Просить помощи, — говорит Америго и по залу проносится ропот, который тут же стихает и в помещении повисает гробовая тишина.

Вожак, наклонив голову вбок, внимательно смотрит на брата, потом переводит взгляд на меня. Он выглядит сдержанным, спокойным и рассудительным. Молчание в зале сменяется бурными негодованием и предложениями гнать в нас в шею. Идея кажется мне все более и более провальной, а время, между прочим, уходит!

— И чем тебе могут помочь оборотни? — спрашивает вожак.

— Не совсем мне — моей жене. Той самой девушке, которая однажды пришла к вам, — поясняет Америго. — Ее зовут Айлин.

— Что ж ты так плохо присматриваешь за своей шлюхой? — кричит кто-то из зала, но брат пропускает эту реплику мимо ушей. В любой другой ситуации он бы уже перегрыз наглецу горло. Может же быть сдержанным, когда хочет.

Вожак тут же хмурится, его лоб прорезает глубокая морщина, от чего он кажется древним стариком, познавшим все тяготы вечности. Проводит рукой по бороде, пытаясь сосредоточиться.

— Думаю, что всем будет комфортнее, если мы пройдем ко мне в кабинет, — говорит оборотень. Америго согласно кивает, бросая победный взгляд на разгневанного бармена.

В кабинете царит сумрак. Вожак включает настольную лампу, видимо, чтобы не смущать нас ярким светом. Один этот жест побуждает меня ощущать симпатию к нему.

— Меня зовут Оливер Кинг, — представляется мужчина. — И прежде, чем мы начнем беседовать, я хочу знать ваши имена.

Америго весьма скромно представляется сам, а из моего имени делает что-то несусветно пафосное, что мне даже становится неловко. На оборотня это не производит впечатления. Он садится за стол, кладет руки перед собой и смотрит на моего брата.

— А вот теперь рассказывай, — это звучит мягко, почти по-отчески. Америго опускается на стул и начинает говорить. Он старается быть немногословным, но как можно понятней изложить суть ситуации. Оливер слушает внимательно, иногда постукивает карандашом по столу. Потом достает карту города и раскладывает ее на столе. Просит показать, куда отправилась Айлин.

— Ведьма Агли, значит, — задумчиво произносит Оливер, откидываясь на спинку кресла.

— Тебе знакомо это имя? — тут же настораживается Америго. Начинает заметно нервничать, то и дело бросать взгляд на часы.

— Оно было хорошо известно моему прадеду и проклято нашим родом. Но, как видно, проклятье до этой семейки не долетело, — сухо поясняет Оливер. — Что вы хотите от меня, братья?

— Твоих парней, как отвлекающий маневр. Они нападают на здание, устраивают шум, и это дает нам возможность ворваться внутрь, отправить ведьму на тот свет и забрать мою жену, — просто говорит Америго. — Если Ирма почувствует нас, она может уничтожить сына Зотикуса.

— После всего, что ты устроил в прошлый раз, я должен убить тебя, или если уж быть совсем добрым, то послать к черту… — поднимаясь и прохаживаясь по кабинету заложив руки за спину, говорит Оливер.

— Я не желал драки, лишь хотел забрать свою женщину, — упрямо держится своей позиции Америго.

— Не стоит повторять одно и тоже, как попугай, — одергивает его Оливер. — Я все понял. Моя стая поможет вам.

Мы едем в машине Оливера. Следом за нами в трех автомобилях следуют двенадцать оборотней, которые должны атаковать дом, где находится ведьма. Многие не согласны с ним, но никто не оспаривает его решения, все подчиняются.

Америго снова подключается к Айлин. Забавно наблюдать за ним, как он хмурится, гримасничает, тянет шею, разглядывая что-то невидимое для меня. Его губы что-то шепчут, пальцы нервно сжимаются в кулаки.

— Ну что? — спрашиваю я, когда он делает жадный вдох и открывает глаз.

— Айлин вошла в дом, — говорит брат. — В гостиной помимо Ирмы еще пятеро мужчин разного возраста… Вся семья Агли. Они вооружены и охраняют окна на первом этаже и вход. Есть еще одна девочка-подросток… Дочь ведьмы.

— Почему о наличии мужчин с оружием я узнаю только сейчас? — негодует Оливер и я его понимаю.

Вместо ответа Америго пожимает плечами и материться. Ну, а что еще можно сделать? Времени на то, чтобы вооружиться, уже нет, а того револьвера с серебряными пулями, что торчит у меня за поясом, явно недостаточно.

Оливер тут же связывается со своими ребятами. Предупреждает их об опасности. Кто-то догадался прихватить с собой ружье. Значит, перестрелка все-таки будет.

До места ехать не больше десяти минут. Мы с Америго переглядываемся. Кинг понимает, что мы собираемся сделать и тормозит у обочины. Следующие за нами машины делают тоже самое. Из них один за другим выходят парни, на ходу сбрасывая с себя одежду, и, оглушая ночную улицу пронзительным воем, переходящим в угрожающий рык, обращаются в волков.

Впервые вижу столь массовое обращение. Мы выскакиваем из авто и с вампирской скоростью бежим в сторону здания. В квартале от него останавливаемся, давая фору волкам. Америго закрывает глаз, шепчет кодовое слово и переходит в реальность Айлин. Судя по его выражению лица, там развиваются драматические события. У меня мелькает мысль — уж не почуяла ли Ирма наше приближение?

Оливер сообщает, что можно идти к зданию, оборотни уже окружили его и перетянули внимание на себя.

— Эта тварь подчинила ее себе заклинанием! — глухо произносит Америго и поворачивается ко мне. — Она вынудила ее отдать ей свою жизнь и всю магию своего рода! Как только Дина умрет, Айлин будет следующей…

— Где она сейчас?

— В каком-то подвале… — отвечает Америго.

— Поговори с ней! — предлагаю я. — Попробуй вернуть ее из-под влияния Ирмы! Вдруг она услышит тебя?

— Что говорить-то? — теряется Америго.

— Да все, что угодно, черт тебя подери! — в сердцах бросаю я. — Будь с ней на связи! Я иду в дом. Нельзя терять ни минуты.

Когда я перемахиваю через забор, во дворе слышится стрельба. Краем глаза вижу одного убитого волка. От раны, кровь из которой испачкала шикарную шерсть, исходит пар.

Входная дверь уже снесена с петель. В коридоре один из мужчин Агли лежит в луже собственной крови. Его горло разодрано на части.

Борясь с желанием прильнуть к его ране и сделать пару глотков, подбираю уже ненужный ему автомат и иду дальше. Успеваю убить одного из ведьминых, приспешников, что ведет огонь по волкам из окна. Другой, увидев меня тут же открывает стрельбу.

Мне удается увернуться и откатиться в сторону, а потом прикончить его одним выстрелом в голову. Троих противников уже нет в живых, чудесно. Спешу в сторону подвала. Нужно как можно скорее вытащить оттуда Дину и Айлин. Дверца не поддается. По-видимому, запечатана магией. До слуха доносятся легкие детские шаги. На цыпочках иду к источнику звука. Вижу девочку лет двенадцати в белом платье. Подкрадываюсь к ней сзади и хватаю ее в охапку одной рукой, а второй закрываю ей рот.

— Не кричи, и я тебя не трону, — шепчу я. — Мне всего лишь нужно, чтобы ты открыла мне дверь, ведущую в подвал. Поняла меня?

Перепуганная девчонка едва заметно кивает, упираясь мне зубами в ладонь. Вена на ее шее лихорадочно пульсирует, по вискам струится пот.

— Открывай, — подводя ее к подвалу, требую я. Отпускаю ее и тут же приставляю автомат к ее голове. Девочка трясущимися руками достает из кармашка ключ и вставляет его в замок. Что-то бормочет, поворачивая его. Бросает осторожный взгляд на меня, и я догадываюсь — сейчас она попытается предупредить Ирму о моем визите. Не могу позволить ей сделать этого — коротким ударом вырубаю ее и опускаю на пол.

На цыпочках спускаюсь по каменным ступенькам. Выглядываю из-за выступа и вижу, что бесчувственная Дина, сидит привалившись спиной к стене. Сердце пусть слабо, но еще бьется. Запястья изрезаны, на полу лужи крови. Ее волосы полностью стали седыми и спутанными прядями падают на грудь. Нервно сглатываю, стараясь отвлечься от голода, но режущая боль под ребрами тут же дает о себе знать.

Перевожу взгляд на жертвенник, где лежит Айлин. Ее лицо безмятежно, руки сложены на груди, глаза закрыты, словно она крепко спит. Ирма мягко гладит ее по голове, губы ведьмы беззвучно двигаются. Она выглядит такой воодушевленной, такой увлеченной. Глаза сияют от предвкушения скорой победы. Откуда-то из складок платья она достает кинжал — тот самый ритуальный, с арабской вязью, которым была заколота Ливия. Берет Айлин за руку, намереваясь провести лезвием по ее запястью.

Наверху слышатся перестрелка и протяжный вой. Достаю пистолет, целюсь ведьме в голову. Будет достаточно сделать один выстрел, она даже понять ничего не успеет, как окажется на той стороне. Но если я вдруг промахнусь… Нет, об этом я даже не хочу думать. Палец уверенно нажимает на курок. Слышится хлопок, пуля летит в сторону ведьмы, но, ударившись о какую-то невидимую преграду, рикошетит в стену напротив и, расплющившись, падает на пол.

Ирма поднимает голову и наши взгляды встречаются. Понимаю, что это провал. Хищная улыбка женщины это подтверждает. Краем глаза вижу, как безмятежность Айлин сменяется беспокойством, словно ей снится страшный сон. Прятаться бесполезно и я выпрямляюсь во весь рост. Делаю шаг вперед, но упираюсь в нечто, похожее на стекло.

— Я смотрю, тебе совсем наплевать на своего сына, — Ирма отпускает руку Айлин и подходит ко мне. — Неужели любовь к этой девчонке важнее жизни Арсена?

— Какую из рук ты больше любишь — правую или левую? — спрашиваю я, глядя ведьме в глаза.

Ирма усмехается и несколько секунд смотрит на меня. Потом выхватывает у меня пистолет и стреляет мне в грудь. Меня отбрасывает к стене. Боль жаркой волной разливается по грудной клетке. Еще бы, пуля-то серебряная! Хорошо, хоть проходит навылет.

— Ты все равно не сможешь помешать мне сделать то, что я задумала, — ровным голосом произносит Ирма. — Сегодняшнее уже предрешено.

Бросает пистолет на пол и возвращается к моей подопечной. Тяжелый топот заставляет повернуть голову. Это Америго несется вниз по каменным ступенькам. Он прижимает руку к животу и сквозь его пальцы сочится кровь. Похоже, кто-то из защитников дома подстрелил его. Бросает взгляд на меня и тут же устремляет его на жертвенник.

— Айлин, черт тебя побери, пробудись! — кричит Америго. — Я рядом, вместе мы справимся! Ну же, пробуждайся!

Он хочет бросится к ней, но со всего маха ударяется о магическую стену.

— Проклятье! — сжимая кулаки, рычит он. Со всей силы бьет неугодное препятствие и тут же потирает расшибленные до кости пальцы. — Есть идеи как от этого избавиться?

Едва заметно качаю головой — нет сил произнести ни слова. Перед глазами темнеет, пальцы становятся холодными.

— Ну же, Айлин! Открой глаза! Если ты этого не сделаешь, смерть Арсена и сестры будет на твоей совести! Ты ведь их любишь, ты не можешь с ними так поступить! Вспомни, о чем тебя просила Рита — беречь все живое, — с чувством произносит Америго.

— Заткнись, — зло обрывает его Ирма. — Она все равно тебя не услышит.

— Раз тебя это беспокоит, значит, у меня есть надежда, — тут же толкует по-своему ее замечание мой брат. — Леди, ну же… ты ведь не только за себя отвечаешь, но за маленькую Дорадо. Неужели дашь ей умереть?

А он молодец, использует все возможные рычаги, чтобы достучаться до девушки. Ирма подходит к жертвеннику и заносит кинжал над Айлин. Хочется зажмуриться, чтобы не видеть, как острие войдет в ее тело, но я не позволяю себе этого сделать.

— Айлин, не будь дурой, вставай! — в крике Америго звучит отчаянье.

— Девочка моя, в тебе моя кровь, ты должна справиться… — шепчу я, хватаясь за стену, чтобы подняться на ноги.

Клинок оказывается в нескольких сантиметрах от сердца Айлин, когда она распахивает глаза, резко откатывается в сторону и падает на пол. Лезвие со скрежетом ударяется о камень. Лицо Ирмы искажает гримаса гнева. Она бросается к девушке, пытаясь беспорядочно наносить ей удары кинжалом, но та ловко уворачивается, а потом вовсе выбивает ногой из рук ведьмы опасное оружие. Замечаю, что от ее кожи исходит золотистое сияние, а в помещении становится холодно.

— Зря ты надеешься меня победить, — хватая Айлин за волосы и с яростью прикладывая ее головой о стену, шипит Ирма. — Только сдохнешь помятой и уставшей.

Моя воспитанница бьет ее ногой по колену и улучив паузу, когда Агли концентрируется на внезапной боли, вырывается из ее рук. Несколько раз заезжает ей кулаками в лицо. Когда она на секунду оборачивается, то я вижу, что ее глаза стали алыми и есть в них что-то демоническое. Не этого ли боялась Елена, когда просила убить ее? Золотое сияние становится ярче, и Ирма тоже замечает его. Она хватается за край жертвенника, чтобы встать на ноги, ее губы разбиты, на скулах фиолетовые подтеки.

— Кто ты такая… — с ужасом шепчет она, глядя на Айлин.

— Та, что убьет тебя, — отвечает Айлин и в ее голосе звучит что-то неестественное. Она подбирает с пола кинжал и приближается к Ирме. Сейчас она похожа на хищницу, что вышла на охоту. Та пытается остановить ее с помощью магии, но моя воспитанница лишь хохочет, перехватывая ее энергию и возвращая обратно. Господи, да она монстр! Ведьму отбрасывает в сторону, она ударяется спиной о стену и падает на колени.

Айлин подходит к ней и, схватив Ирму за волосы, проводит лезвием по ее горлу. Остается тонкий красный след.

— Это ведь не наша родоначальница виновата в том, что никто из нас не может выйти замуж… А проклятье твоих предков. Все дело в зависти и только в ней. Но сегодня будет поставлена точка, — с уверенностью произносит Айлин и от нее исходит энергетика могущества. Мы с Америго переглядываемся. Тот ошарашен происходящим не меньше меня.

— Не убивай меня, пожалуйста, — просит Ирма. В ее глазах дрожат слезы, но я почему-то не верю ей. — Прости, что позарилась на твою магию, прости. Если ты сохранишь мне жизнь, я сделаю все, что ты захочешь. Можешь забрать мою силу, если хочешь. Пожалуйста…

— Прием запоздалых покаяний закончился, — жестко отвечает Айлин и бросает взгляд на сестру. — Ты и так отсрочила свою смерть, переведя ее на мою тетушку. Каково это было быть милой и любезной с ней, изображать подругу, готовя ей смертный приговор? Уверена, ты ликовала.

— Твоя тетка была еще той тварью и заслужила это! — тут же встает на дыбы Ирма. И Айлин в сердцах бьет ее наотмашь по лицу.

— Еще одно плохое слово о моей семье и умрешь беззубой, — спокойно говорит моя подопечная и одним движением руки заставляет Ирму спиной впечататься в стену. От меня не укрывается, что она наслаждается своей властью над этой женщиной. Кожа ведьмы начинает трескаться, обнажая мясо. Она воет от боли. — Отмени заклинание на смерть для Арсена, и я избавлю тебя от этой муки.

— Нет, ты не возьмешь власть надо мной, гнилая Савро! — со злостью отвечает Ирма. — Я никогда не уступала никому из вас, и ты не станешь исключением.

— Да неужели? — усмехается Айлин и дует на ладонь. Платье Ирмы в момент оказывается охвачено огнем. — Я жду!

— Айлин, прекрати над ней издеваться, — встреваю я. — Ты сама потом будешь жалеть об этом.

— Ты чего? — возмущается Америго. — Эта сука должна заплатить за смерть Ливии!

В воздухе появляется запах горелого мяса. От воплей Ирмы у меня закладывает уши. Айлин делает легкий взмах рукой и огонь мгновенно усмиряется.

— Решилась? — глядя Ирме в глаза, спрашивает она, та едва заметно кивает. Начинает что-то шептать. Айлин ее внимательно слушает, а потом с криком «Нет!» вонзает кинжал ведьме в сердце. Та издает тихий вздох и безвольной тушкой падает на пол.

Айлин делает шаг назад внимательно глядя на свою жертву. От солнечного сплетения Ирмы отделяется золотой шар, точно такой же, как в прошлый раз у Риты, только чуть больше и ярче. Он поднимается все выше и выше и наконец оказывается возле груди моей подопечной.

— Я принимаю твою магию, — тихо говорит она и шар плавно входит в ее тело, заставляя девушку содрогнуться, вскрикнуть и упасть без чувств.