На краю вечности. Книга 2

Глава 14

Глава 14

Америго не спешит посвящать меня в тайны своей организации. Он соглашается принять мою помощь, но делает это очень осторожно, я бы даже сказал, насторожено. Обращается ко мне с мелкими просьба, дает несущественные поручения. Я не тороплю его, потому что знаю, как это будет выглядеть подозрительно. Но Астрид подобного принимать не хочет. Она требует от меня результат немедленно. Каждый день шантаж и угрозы. Напоминание о том, что я могу потерять Айлин и Арсена по своей вине. Мадам контролирует каждый мой шаг. В курсе о каждом вздохе. Ощущаю себя под стальным колпаком, из-под которого не вылезти. А такое на подвиги не вдохновляет.

Прихожу домой за полночь. В гостиной темно. Включаю свет и сажусь на диван. Устало потираю лицо руками. От звонка мобильного подпрыгиваю на месте. С опаской вытаскиваю его из кармана. Если это опять Астрид, то я не буду с ней говорить. Но, хвала небесам, это Ви.

— Тебе знакомо имя Виктор Солинас? — без обиняков начинает он.

— Первый раз слышу, а что?

— Именно его видел Фео, — поясняет Ви и вздыхает. — Но это не самое странное в этом деле. Четыре года назад Виктора казнили. Ему отрубили голову, и мне, как человеку чуждому магии и волшебства, не понять, как после такого он мог снова разгуливать по улицам?

— За что с ним так? — переваривая новость, осведомляюсь я.

— Ну, он это заслужил. На его счету более сотни убийств как смертных, так и вампиров. В основном, это были отверженные, но сути это не меняет. Он похищал их, издевался так, что от тел оставалось лишь месиво. За ним охотились как мы, так и люди. И им удалось первыми выйти на его след. Одному агенту это стоило жизни, поэтому, когда мы пришли и попросили отдать его нам, они очень сильно обиделись. Пришлось долго и нудно уговаривать, но Виктора нам все-таки отдали. Расследование взял под свой контроль Томас Граф. Под пытками Виктор утверждал, что у него была некая сообщница, Меридит Кэмпбелл, но ее так и не смогли найти. В итоге, он признал за собой вину по всем предъявленным пунктам и сознался еще в десяти. Суд вынес ему смертный приговор.

— Виктор пытался его обжаловать?

— Нет, он спокойно принял свою участь.

— Семья, клан, любовницы?

— Пытались найти по базе крови его создателя, но безрезультатно. Знаешь ведь, что через три поколения связь становится очень слабой. Так что, скорее всего, он был создан незаконно и не ясно при каких обстоятельствах. Может быть, кто-то из отверженных приложил руку к началу его новой жизни, и он не смог с этим достойно справиться сам… Понимаешь ведь, как важен для новообращенного наставник.

— Как он мог избежать смерти?

— Никак. Дело было громкое, серьезное. С него не спускали глаз. Если только… Впрочем, это из разряда фантастики, — задумчиво заканчивает Ви и я догадываюсь, что он завис над каким-то размышлением.

— Дэшэн стал его жертвой?

— Да, это его почерк… — глухо отзывается Ви. — Мне жаль. Надеюсь, что смогу разобраться в этом дерьме и отправить этого урода на тот свет уже окончательно.

— Буду рад помочь. Ты только скажи, что нужно, — вызываюсь я. — Дай мне направление.

— Не получится. Ты теперь глава клана, у тебя другие обязанности, — говорит Ви. — Но мне тебя будет не хватать.

Закончив разговор, выключаю телефон. Мне не хочется ни с кем разговорить. Взгляд падет на журнальный столик заваленный книгам и какими-то тетрадями с записями. Беру первую попавшуюся и пролистываю. Магия, магия… Энергия со своей логикой, правилами и законами. И чтобы как-то помочь Айлин, мне нужно научиться в ней разбираться.

Хочу пойти на кухню и заварить себе чай, когда слышу на лестнице шаги. Оборачиваюсь. Держась за перила по ступенькам медленно спускается моя подопечная. На ней тонкая белая сорочка на узких бретельках, ноги босы, длинные волосы распущены и падают на лицо.

— Ты чего не спишь? — спрашиваю я, но он не отвечает. Не обращая внимания на меня идет, к двери. Тут же преграждаю девушке путь. Она поднимает на меня голову и смотрит пустым взглядом.

— Выпусти меня, — низкими глухим голосом, похожим на замогильный хрип, просит Айлин. От звука этих слов у меня по коже бежит озноб.

— Нельзя, сейчас ночь, там опасно, — пытаясь взять ее за плечи, мягко говорю я. Она с силой вырывается, делает шаг назад и с криком бросается на меня.

— Выпусти меня отсюда! — истошный вопль оглашает ночную тишину.

— Айлин, очнись, — тряся ее за плечи, прошу я. — Открой глаза, посмотри на меня!

— Выпусти! — рычит девушка, ее взгляд становится безумным. Она легко скидывает мои руки с плеч и рвется к двери. Снова не пускаю ее, но воспитанница настойчива.

Когда и эта попытка вырваться на улицу, проваливается, Айлин бежит на кухню. Иду следом за ней. Не хочу, чтобы она как Америго, воспользовалась окном. Но у нее другие планы. Она хватает со стола нож и пытается меня им ударить. Успеваю отскочить в сторону, но ее следующий удар достигает своей цели — я ранен в живот.

Прижимаю пальцы к ране. Айлин с восторгом смотрит на это зрелище и снова набрасывается на меня. Откуда в ней столько силы? Реакция молниеносна. Скорость, с которой она двигается, превосходит мою. Неужели в нее вселилась какая-то адская сущность? Ее рука с такой быстротой наносит мне удары, что я не успеваю защититься. Отступаю в гостиную. Перед глазами все кружится — повреждены артерии.

Айлин тяжело дышит, ее белоснежная рубашка забрызгана кровью, взгляд полон решимости довести начатое до конца. Убить меня и вырваться на свободу. Не могу позволить ей это сделать. У меня есть еще пара минут, прежде чем лишусь сознания, а потом умру.

— Там! — указывая рукой в сторону окна, хриплю я. Глупый прием, но он работает. Айлин на миг отвлекается, и я выбиваю из ее руки нож. Толкаю ее на пол, наваливаюсь всей тяжестью, прижимая запястья к полу. Она кричит изворачивается, пытается освободиться. Мне приходится прикладывать усилия, чтобы удержать ее.

— Подчинись мне, — держась на одном упрямстве, требую я. Девушка мотает головой.

— Подчинись мне! — повышаю голос я, ловя момент, чтобы поймать ее взгляд.

— Отпусти, — жалобно просит она, на секунду затихая.

— Подчинись мне… — почти не видя ее, прошу я, и чувствую, как обмякает ее тело. Неужели получилось? — Ты сейчас просыпаешься, медленно приходишь в себя…И сидишь рядом со мной, пока я не приду в себя и разрешу тебя уйти… Поняла меня?

— Да… — выдыхает Айлин.

Откатываюсь в сторону. По телу пробегают волны дрожи, во рту противный привкус железа. Мне холодно. Наваливается сонливость, и я проваливаюсь в пустоту, утешая себя тем, что сделал все, что мог.

Мое возвращение к жизни происходит неожиданно. Словно кто-то бьет с размаху кулаком в грудную клетку и сердце запускается. Я еще не властен над своим телом, сил открыть глаза нет, но сознание уже активно работает. Вспоминаю детали происшествия и причину почему я умер. Кто-то гладит меня по волосам, целует в лоб. Давно у меня не было столь приятного воскрешения. Даже признаваться, что жив, не хочется. Решаю подольше притворяться мертвым.

Айлин берет меня за руку, растирает ладони. Пальцы у нее мягкие, теплые. Чувствую, как бежит под кожей кровь. Как сумасшедше бьется ее сердце то ли от страха, то ли от волнения. Как частит пульс ее ребенка, напоминая гул. Впервые за последние три недели ощущаю что-то похожее на умиротворение. И так боязно вспугнуть его! Погрузится опять в эту атмосферу суеты и паники, от которой я уже порядком устал.

— Очнись, пожалуйста, — шепчет Айлин. — Я хочу, чтобы ты открыл глаза… Ну же…

Ее монолог прерывает грохот открываемого на кухне окна. По шагам, раздающимся в гостиной, узнаю Америго. Да и больше никто не может входить в мой дом столь дурацким способом.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — сурово спрашивает он, подходя ближе.

— Я его убила, — виновато всхлипывает Айлин.

— Ступай к себе. Умойся и оденься, — приказывает он ей. И тут же склоняется надо мной.

— Я должна дождаться, когда он разрешит… — робко возражает она, помня о моем внушении.

— Топай в свою комнату, с братом я разберусь сам, — в тоне Америго столько злости, что мне кажется ослушайся его Айлин, и он вытолкает ее отсюда силой. — Живо!

— Ладно, — испуганно отзывается моя воспитанница и поднимается по лестнице.

— Хватит притворяться, я тебя слышу, — пиная меня носком ботинка в бок, делится со мной своим плохим настроением Америго. Попадает в еще не зажившую рану и меня скручивает от боли. Морщась, поднимаюсь.

— Не хило так, — присвистывает Америго, глядя на мой торс, покрытий красными рубцами. — Двенадцать, пятнадцать… Ого, семнадцать ранений… За что она тебя так? Решил ее в угол за плохое поведение поставить?

— Из дома сбежать не дал.

— Ну тогда поделом тебе, бездушный деспот! — с пафосом говорит Америго. Иду на кухню, чтобы подкрепиться и восстановить силы. Брат тащится следом. Он хмур, сердит. Брови недовольно сдвинуты.

— Что-то произошло? — открывая пакет с кровью, спрашиваю я. Тот кивает.

— За неделю законники выследили и убили пятерых вампиров, — говорит он. — И мне не кажется, что это случайность.

От этой новости у меня по спине пробегает волна озноба. Только этого не хватало сейчас. Подобное стечение обстоятельств может нехило меня подставить. Хотя…

— Думаешь, кто-то крысятничает? — осторожно спрашиваю я.

— Возможно, — сухо отвечает Америго. Догадываюсь, что он не хочет посвящать меня в свои мысли и наблюдения. — У нас завтра вечером будет большое собрание в связи с последними событиями. Хочу, чтобы ты на нем присутствовал. Пора тебя представить.

Я был уверен, что обрадуюсь, когда он это скажет. Но радости нет. Только напряжение и неприязнь к самому себе.

— Благодарю за доверие, — взволновано произношу я. Америго внимательно смотрит на меня. Хочет что-то сказать, но потом передумывает. Берет у меня из рук пакет с кровью и подходит к окну.

— Почему за тобой следят? — спрашивает он. — Ты в курсе?

— Да. Некая мадам Пайпер из департамента подозревает, что я связан с отверженными, — небрежно говорю я. — Хочет найти подтверждение своим идеям.

На кухню входит Айлин. Ее волосы еще мокрые после душа. Н ней короткое платье малинового цвета и черные плотные колготки.

Подходит ко мне и крепко обняв, прижимается лицом к моей груди.

— Прости меня, — с раскаяньем произносит она. И я сквозь ткан рубашки чувствую е горячее дыхание. Америго оборачивается и смотрит на нас. — Я не знаю, как так вышло. С ужасом представляю себе, что было бы, если бы на твоем месте оказались близнецы или Дина.

— Зато теперь мы квиты, — глядя ее по голове, говорю я. Она поднимает на меня глаза и с укором смотрит мне в лицо. — Что, разве нет?

— Зотикус, я боюсь себя, — тихо говорит она. — Ночью думала, что бабушка была права, когда попросила тебя меня убить. Я — зло. И меня надо остановить.

— Леди, ты несешь чушь, — тут же встревает брат, но встретившись со мной взглядом, замолкает. Мы перебираемся в гостиную, и я рассказываю о встрече с Ирмой и о ее предложении. Айлин жадно вслушивается в каждое в мое слово. Она нервничает. То и дело поправляет рукава платья, проводит руками по коленям.

— Ты можешь позвонить ей и сказать, что я согласна? — спрашивает она, когда я заканчиваю.

— Уверена? — уточняю я. — Дело-то серьезное.

— Я хочу, чтобы это кошмар закончился, — решительно говорит Айлин. — Вот только с Костасом еще посоветуюсь. Но даже если он будет против все равно — да!

— Милая, я думаю ты должна знать правду, — мягко говорю я, но девушка все равно напрягается. — Костас — сын Амалика.

— Нет! — выдыхает Айлин и закрывает руками лицо. Америго, сидящий рядом нежно обнимает ее за плечи.

Катерина приносит мне целый ворох бумаг, связанных с моим вступлением в должность главы клана. Детально с ними можно ознакомиться за полгода, но никак не за две недели, что остались до моего вступления в должность. Слишком много деталей надо запомнить, уловить тайных связей, просчитать развитие событий. А у меня помимо этого дел по горло. Утешает только одна мысль, что через год я могу найти для себя приемника и благополучно вернуться к своей тихой домашней жизни.

В дверь раздается тихий стук и на пороге появляется Арсен. Он выглядит смущенным и задумчивым. Светлые волосы небрежно растрепаны, объемный белый свитер днлае его более крепким и плечистым.

— Помнишь Америго нашел в телефоне Якуба переписку с девушкой по имени Николь Клавель? — упираясь руками в спинку стула, начинает он.

— Помню, и что? — отвлекаясь от документов, спрашиваю я. В последнюю неделю мы с ним почти не общались. Изредка созванивались или писали смс. Теперь, когда он связался с отверженными, вся его жизнь буквально расписана по минутам. И дома его не застать.

— Я нашел ее. Сначала мы общались в соцсетях, потом я решил пойти дальше. Она долго отказывалась от встречи, но я настоял. Не буду скрывать, мне хотелось отыграться на ней за поступок Якуба. Чисто для морального удовлетворения. Чтобы меня отпустило. Я догадывался, что она дорога ему по каким-то причинам. И мне хотелось ее уничтожить. Так же как он растоптал все, что мне дорого. Но когда мы встретились лично…

Арсен замолкает. Опускает голову, смотрит в пол. Долго собирается с мыслями, чтобы продолжить.

— Ты влюбился? — спрашиваю я.

— Я пока еще не понял, но дело не в этом. Николь человек. На днях ей исполнилось девятнадцать. И она смертельно больна, — говорит он. Отодвигает стул и садится. — Якуб познакомился с ней полгода назад. Он знал о болезни девушки. Обещал, что обратит ее. Но шли месяцы, а он не спешил с выполнением своего обещания. Давал ей свою кровь. На какой-то период она чувствовала себя лучше, а потом наступало резкое ухудшение. А он продолжал петь сладкие песни, и расписывать ей райскую жизнь после обращения. Я никак не мог понять, почему он так медлил. До тех пор, пока Николь не обмолвилась о провалах в памяти. Тебе ведь не надо объяснять, что это значит?

— Пожалуй, что нет, — отвечаю я и мне становится не по себе.

— Если бы Монро ее обратил, то она бы все вспомнила. И тогда бы ему пришлось очень туго. Вряд ли бы Николь простила его. Она не испытывала к нему романтических чувств. Считала, что они просто друзья. А тут такой сюрприз.

— Ну я так понимаю, что, узнав об этом, желание мстить у тебя отпало, — высказываю свое предположение я. Арсен кивает. — Чего же ты хочешь теперь?

— Просить тебя, чтобы ты обратил ее, — помолчав, говорит мой сын. — Я понимаю, что она может не пережить обращение в таком состояние. Даже полностью здоровые люди не всегда справляются с переходом. И тем не менее, для нее это шанс.

— Тебе зачем это надо? — спрашиваю я. — Любовь? Милосердие? Стремление показать, что ты лучше Якуба?

— Учитывая, с какими намереньями я шел, то нет, — усмехается Арсен.

— Не перегибай палку в стремлении быть хуже. Хотеть и сделать — это большая разница. Но я должен тебя огорчить. После болезни у меня больше нет способности обращать. Поэтому я ничем не смогу помочь тебе и твоей девушке. Впрочем, ты можешь это сделать сам. Твой возраст, финансовое состояние и положение в клане позволяют тебе в полной мере. Если в твоих планах, конечно, нет желания обручиться с ней, — внимательно наблюдая за сыном, говорю я. Арсен хмурится. Поднимается на ноги, начинает мерить шагами кабинет. Потом открывает окно. Тут же мерзну.

— Я не знаю, что к ней чувствую. Николь такая хрупкая, беззащитная. Мне хочется заботиться о ней, поддерживать, — с воодушевлением говорит Арсен. Кажется, эта девочка по-настоящему зацепила его. — Познакомишься с ней?

— Как только ты определишься с тем, кто она для тебя и что ты намерен делать, — отвечаю я. — Я не люблю связываться с людьми, ты же знаешь.

В гостиной раздается шум. А вслед за ним звук падающего тела.

— Зотикус, помоги… — доносится до меня сдавленный голос Айлин.

Выбегаю из кабинета. Вижу свою воспитанницу лежащей возле лестницы. Она беспомощно прижимает руки к животу. Ее светлое платье стало бордовым от крови. Арсен издает грозный рык, и я слышу, как щелкают его клыки. Подбегаю к ней. Поднимаю ее на руки.

— Заводи машину, быстро! — обращаясь к сыну, кричу я, но то продолжает стоять как вкопанный.

— Спаси нас… — беззвучно шепчет Айлин, силясь заглянуть мне в глаза. И тут же теряет сознание. Арсен приходит в себя и бегом несется на улицу. Быстрым шагом иду следом. От запаха крови кружится голова и болит желудок. От жажды мутится рассудок. Но ловлю себя на мысли, что все намного легче, чем раньше. Мне проще управлять собой и подавлять инстинкт. А вот моему сыну приходится сложно. Он садится за руль. Его лихорадит, глаза алые. Скрипт зубами, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не наброситься на девушку. Прокусываю себе запястье и начинаю ее поить. Она не приходит в себя, не открывает глаз. Сердце бьется слабо. А пульс ребенка вообще не слышен.

— Прибавь скорость, что ты тащишься в режиме зомби?! — кричу я Арсену.

Он ничего не отвечает, и вот мы уже почти летим по шоссе.

В больнице мне приходится использовать внушение, чтобы истекающую кровью Айлин как можно скорее отвезли в операционную. Санитары быстро грузят ее на каталку и бегут по коридору. К нам подходит молодой доктор, лет двадцати восьми. Он темноволос, смугл. У него карие глаза и татуировка на запястье. Он задает мне несколько вопросов о состоянии моей воспитанницы, спрашивает мое имя. Умудряется не расслышать его и переспрашивает еще раз. Меня бесит, что он теряет время на всякие глупости, но я терпеливо отвечаю.

— Почему мне никто не сказал, что Айлин беременна? — обиженно говорит Арсен, когда врач уходит. — Кто отец? Неужели Костас?

— Ну, может тебе хотя бы иногда самому стоит интересоваться, как идут дела дома? — прижимаясь спиной к стене, говорю я.

— Думаешь, она потеряет ребенка? — пропуская мои слова мимо ушей, волнуется Арсен.

— Так было бы лучше для всех, — озвучиваю свои мысли я. — Но в первую очередь для нее самой.

У меня звонит мобильный и, достав его, я вижу на дисплее имя Астрид. Как не вовремя! Мысленно проклинаю ее.

— Слушаю тебя.

— Хочу, чтобы через сорок минут ты был у меня, — требовательно говорит она, и в ее тоне слышны капризные нотки.

— Я сейчас в больнице… — начинаю я, желая изо всех сил как-то отмазаться от этой встречи.

— Да, знаю. Очередное недоразумение с твоей человеческой дочерью. Но она в руках медиков, тебе нет никакого смысла там ошиваться. И не смей опаздывать, — категорично говорит Астрид и отключается.

— Уходишь? — удивляется Арсен.

— Вынужден, — виновато отвечаю я. — Присмотри за Айлин, ладно? И напиши мне, как будут новости.

— У тебя все хорошо? — кладя мне руку на плечо, осведомляется сын.

— Нет, но я разберусь с этим, — отвечаю я, направляясь к выходу.