На краю вечности. Книга 2

Глава 26

Я не говорю законнице, что у меня есть еще одна подозреваемая у которой был мотив прикончить Андреа. Для начала я хочу сам во всем разобраться. Оставив брата в больнице, еду домой. Собираюсь принять душ, подкрепиться и поехать к Катерине. А потом наведываться к Лилиане Керро. Я должен что-то придумать, чтобы вытащить Ви из тюрьмы. У меня нет сомнений в его невиновности.

Войдя в спальню, вижу, что меня ждет гостья. На постели сидит Катерина и обхватив руками колени смотрит в одну точку. Она вся в белом. Даже шпильки в волосах украшены жемчугом. Мое первое желание напомнить ей что она без спросу приперлась на чужую территорию, но заметив ее потерянный взгляд, решаю промолчать.

— Я снова подделала подпись Томаса Графа, — глухо произносит Катерина. — И получила результат по сравнению крови. Андреа — моя создательница. Генри сказал правду. Я пришла к ней с этой бумагой, как подтверждение моим словам, что я не самозванка. А она велела своим слугам выкинуть меня из дома. Хотя не сомневаюсь в том, что узнала меня. Видел бы ты ее лицо… Испуганное, разочарованное… Мне жаль те годы, что я жила надеждой найти того, кто меня создал. И мне очень жаль, что я устроила столько проблем Лив, которая была ни в чем не виновата.

— Ты ее убила? — тихо спрашиваю я.

— Нет, — качает головой Катерина. — Как бы Андреа со мной не обошлась, она подарила мне вечность. Я бы никогда не смогла причинить ей вред. Но до меня долетели слухи, кто это сделал.

Девушка вопросительно смотрит на меня.

— Мой брат не делал этого, — говорю я, садясь в кресло. — Что будешь делать теперь? Претендовать на наследство?

— Насколько мне известно она все завещала этой выскочке Керро, — с обидой произносит Катерина.

— Есть вероятность, что ее скоро объявят в розыск. Не хочется, чтобы все имущество отошло главе клана. Тем более при живой наследнице. Но это так, мои мысли. Ты поступай так, как считаешь нужным для себя, — говорю я. Катерина кивает. Поднимается с постели и подходит ко мне. Наклоняется и целует меня в лоб.

— Спасибо тебе, — тихо говорит она и бесшумными шагами покидает спальню. Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю рукой глаза. Теперь, когда ехать к Катерине не нужно, я хочу пару часов отдохнуть. Не успеваю даже закончит мысль, как меня вырубаюсь.

С каждым днем потребность в чае возрастает. Я уже кажусь себе каким-то чайным наркоманом. Пью его литрами, и жажда напиться еще не отступает. Шкафчики на кухне ломится от обилия всевозможных сортов — мой друг Дэшэн об этом позаботился. Я очень благодарен ему за это, но как всегда забываю об это сказать. Надо будет исправиться при первой же возможности. На кухню входит Дина. В ее руках я вижу вскрытый конверт.

— Как Айлин? — сдержанно интересуется она.

— Вышла из наркоза, теперь спит. Но говорить об улучшениях пока что рано, — отвечаю я и сажусь на подоконник.

— Что ты делаешь, чтобы найти Ирму? — спрашивает она, приваливаясь спиной к стене. — Пойми, пока она жива всем нам, включая тебя, угрожает опасность. Ты ведь уже знаешь, на что способна эта тварь.

— Честно говоря — пока ничего. Скорее всего, это моя большая ошибка, но я не супергерой и у меня не получается заниматься всем сразу, — говорю я, делая глоток. — Тебе что-то известно о ней?

Дина мотает головой. Убирает от лица выбившийся из пучка светлый локон.

— Она поставила защиту и скрывается. Полагаю, что готовит новый удар. И малой кровью уже не отделаться, потому что ей захочется не только забрать магию Айлин, но еще и отомстить тебе. Так что я бы на твоем месте подготовилась, — деловито говорит она.

— Что ты знаешь об Амалике? Он уже живет в новом теле? — спрашиваю я, глядя на ведьму. За последние пару дней она сильно изменилась. Стала спокойнее, вальяжней, умиротворенней.

— Хроники говорят, что он еще между мирами, — отвечает Дина, скрестив руки на груди. — Думаю, что это Ирма постаралась. Но это ненадолго, так что не стоит расслабляться. Кстати, ты в курсе, что Костас оставил завещание в пользу моей кузины? Теперь она владелица магического салона. Как хорошо все для нее складывается, не находишь?

— Нет, — отвечаю я, вспоминая о беременности своей воспитанницы.

— Костас ведь оставил ей не только имущество. Он так же завещал ей свою силу, — понизив голос, говорит Дина, протягивая мне конверт. — Айлин становится все могущественней. Тебя это не пугает? Не боишься того, что Елена была права и ты упустил благоприятный момент?

— Я так не думаю, — возражаю я и собираюсь уйти. Ведьма останавливает меня, беря за руку.

— Зотикус, — мягко произносит она. — У меня есть для тебя новость. Арсен, конечно, сам тебе все скажет, но мне так не терпится, чтобы ты узнал! Твой сын предложил мне вечность, и я согласилась.

— Поздравляю! — ошарашенно произношу я, порывисто обнимая Дину. Знаю, какой это большой и ответственный шаг для моего сына. Рад, что он наконец решился. — Вы уже определись, кого будете просить стать твоим создателем?

— Нет пока, — отвечает девушка и опускает глаза. — Арсен собирался поговорить об этом с Америго, но я не думаю, что тот ответит «да». И между нами — меньше всего на свеет мне бы хотелось стать дочерью этого типа. Но если твой сын решит, что должно быть так, я с ним спорить не стану.

Еще раз обнимаю ее и целую в лоб. В дверь кто-то названивает, и я иду узнать, кого там принесло.

— Я на минуту, — с ходу предупреждает меня Америго. — Не хочу надолго оставлять Айлин без присмотра.

Он все же сходил домой принял душ и переоделся. И судя по его виду, плотно подкрепился. Догадываюсь, что больничные запахи выгнали его, спровоцировав сильную жажду. При такой обстановке перерыв обязателен. Иначе можно слететь с катушек.

— Она в реанимации, ты там все равно абсолютно бесполезен, — напоминаю ему я. — И зря ты забыл об осторожности. За домом все еще следят.

— Астрид меня уже видела, так что это не актуально. К тому же мне все равно, — небрежно отвечает Америго, проводя рукой по волнистым волосам. — Я пришел поблагодарить тебя, за то, что спас мне жизнь. Не думай, что я простил тебя за то, что ты занял мое место и лишил меня моей мечты. Я этого никогда не забуду. Но это уже к делу не относится.

Из кухни выходит Дина и внимательно наблюдает за нами.

— Можно подумать ты поступил бы иначе, — говорю я, глядя ему в глаза. Взгляд у него пустой, отрешенный. Как у человека, жизнь которого потеряла смысл. — Эй, Айлин еще жива. Не хорони ее раньше времени.

— Столько потерь за такой короткий срок, — тихо произносит Америго. — Я растерян. Не знаю, куда идти дальше, что делать. Все, что было для меня важно рухнуло в один момент. Я верю в лучшее, правда. Всегда. До последнего. Только лучшее почему-то уверено, что я его не заслуживаю. Я устал бороться.

— Если ты сдашься легче не станет, — предупреждаю я. Мне близко и понятно его состояние. Я много раз проживал его сам. Но мой брат всегда казался мне существом особенным. Типом, чью волю было невозможно сломить, а упорство в достижении цели можно сравнить с фанатизмом. — Тех, кто уже ушел нельзя вернуть. Но можно позаботиться о тех, кто остался. Они в этом нуждаются больше, чем те, о ком ты скорбишь.

— Обойдемся без душеспасительных бесед, — хмурится Америго. — Они мне уже не помогут.

Он достает из кармана пальто револьвер и протягивает его мне. Осторожно беру оружие в руки и с любопытством рассматриваю. На рукоятке замечаю именную гравировку.

— Дорогому брату на вечную память. А. - вслух читаю я. — Ты что, попрощаться пришел?

— Типа того. Думаю, что, когда я найду Антонеллу и отправлю ее на тот свет, у нас с тобой уже не будет времени на эту чушь, — Америго заставляет себя улыбнуться.

— Ты заешь, где она? — спрашиваю я. Брат усмехается.

— Догадываюсь. Но тебе не скажу, чтобы ты не испортил мне кайф, — отвечает он. — Ладно, мне пора. Береги себя.

Мы обнимаемся. Он долго хлопает меня по спине, а я вслушиваюсь в стук его сердца. Мне не хочется верить, что эта встреча последняя. И мне жаль, что столько лет которые мы могли провести вместе, безвозвратно потеряны.

— Я провожу тебя, — говорю я и бросаю взгляд на Дину, которая с грустью смотрит на нас. Выходим с братом из дома и спускаемся с крыльца. Он идет на полшага впереди мне. И в следующий момент этот факт становится решающим. Америго закрывает меня собой. Слышу свист и запоздало соображаю, что рядом убийца. Брат тихо вскрикивает и заваливается назад. В метре от себя вижу лысого типа с костяшками на черепе. Он целится в меня из арбалета. Но я успеваю выстрелить первым. Пул угождает ему в солнечное сплетение. Скрючившись от боли, он роняет из рук оружие, прижимая пальцы к кровоточащей ране. Озверев, стреляю ему по ногам, что бы не смог уйти.

Америго хрипит, пытаясь вытащить из грудной клетки стрелу. Помогаю ему подняться и затаскиваю в дом.

— Дэшэн! Скорее, сюда! — кричу я.

— Его нет, он ушел в школу за детьми, — наскоро вытирая руки, говорит Дина, выбегая в гостиную. — О Боже. Я сейчас принесу его саквояж.

Укладываю Америго на пол. Он в полубессознательном состоянии. На лбу выступили крупные капли пота, тело ходит ходуном от дрожи. Слышу, как стучат его зубы. Мне не нравится его состояние. Ранения для вампира пустяковые, что же его так корежит? Выскакиваю на улицу. Кай или как его там как раз тянется к арбалету. Ногой отбрасываю его в сторону.

— Кто тебя нанял меня убить? — хватая его за горло и поднимая над землей, зло спрашиваю я. Тот бормочет сквозь зубы что-то нечленораздельное. Мне некогда сейчас с ним разбираться. Тащу его в дом, и обыскав, заталкиваю в подвал. Позже устрою ему допрос с пристрастием.

Америго мечется в бреду. Сердцебиение учащается в три раза, что для вампира не нормально. Дина аккуратно вытаскивает из его ран стрелы и кладет их на пол. Поднимаю одну из них и подношу к носу. Улавливаю едва заметный запах, который хорошо знаком мне. Перевожу взгляд на брата, который мечется в бреду и по телу которого пробегают волны судорог. Меня охватывает чувство безысходности и беспомощности. У него осталось меньше часа. Аконит — смертельный яд для вампира. Возможно, сейчас изобрели какое-то противоядие, но раньше считалось, что это отрава, от которой нет спасения. Достаю телефон и набираю Фабрисио.

— Ты мне нужен немедленно! — выпаливаю я, едва он берет трубку.

— Покойник на столе с тобой не согласен, — размеренным тоном возражает Монти.

— В моего брата стреляли из арбалета. Стрелы оставлены аконитом. Если не приедешь сейчас же, то все твои мечты тоже можно будет похоронить, — говорю я, не сводя глаз с Америго.

— Мысленно я уже у тебя, — поспешно отвечает Фабрисио и тут же выключается.

— Может быть, дать ему крови? — поднимаясь с колен, спрашивает Дина. Неужели прониклась к нему сочувствием?

— Минут через пять его начнет рвать, так что вряд ли это имеет смысл, — задумчиво произношу я. Что если дать ему свою кровь? Поможет ли она ему? Да, возможно в ней нет такого совершенства, как у Римута, но что если ее силы вполне хватит для того, чтобы снять отравление? Время играет против меня и некогда размышлять. Бегу на кухню. Из подвала доносятся вопли отчаянья, которые извергает Кай. Так ему и надо. Пусть помучается. Достаю из холодильника пакет крови, почти все сливаю в раковину. Прокусываю себе вену и начинаю наполнять пластиковую тару заново. Только бы помогло. Только бы мой брат остался жив. От сомнений становится холодно и неприятно на желудке. Ни к месту вспоминаю, что я давно не питался.

— Думаешь, поможет? — спрашивает Дина, наблюдая за моими действиями.

— Я не знаю, — честно отвечаю я. В очередной раз удивляюсь тому, что стоит только о чем-то подумать, как тебе об этом спросят.

— Ты так сильно любишь его? — тихо произносит Дина.

— Больше, чем я могу понять, — отвечаю я. У меня кружится голова. Перед газами становится темно. Смотрю на пакет. Он полон. Спешу к брату. Его рвет. Жду, когда он немного успокоится. Выглядит он паршиво. А висках трупные пятна, щеки потемнели. Лунки возле ногтей кровоточат. Кай продолжает жалобно стонать в подвале. И это порядком раздражает.

Опускаюсь рядом с Америго на колени. Приподнимаю ему голову и начинаю поить. Медленно, чтобы не произошло отторжения. Он скрипит зубами, стискивает челюсть мешая жидкости стекать в горло. Мечется, желая оттолкнуть мою руку. Но я настойчив. Похоже, что мы с ним поменялись ролями. И теперь оптимистичный брат — это я. Заканчиваю его поить. Смотрю в его бледное лицо. На кудри с тонкими прядками седины. Они появились у него после того, как он оказался в тюрьме после моего доноса. Если бы можно было все вернуть назад…

Раздается звонок в дверь, и Дина бежит открывать. В гостиную быстрыми шагами входит Фабрисио. Сбрасывает с себя пальто и склоняется над раненым. Осматривает след от стрел, ставшими от яда фиолетовыми. Обнюхивает их. Открывает свою сумку, достает оттуда салфетку и взяв двумя пальцами стрелу, проводит по ней. На белой ткани остаются сиреневые разводы.

— Точно аконит, — бормочет он и смотрит на меня. — Я очень надеялся, что ты ошибся. Но увы. И мне нечем тебя порадовать. Противоядия все еще нет. Я могу ему только помочь, ускорив смерть, чтобы не было сильных мук.

— Нет, — качаю головой я. — Пусть уйдет сам.

Монти ничего не отвечает. Он с грустью смотрит на Америго, сердце которого бьется все реже и тише. Он перестает дрожать. Мышцы расслабляются. Под глазами выступает чернота. Дыхания почти не слышно. Кай заканчивает голосить и в гостиной повисает тишина.

— Вот и все, — произношу я, не узнавая собственного голоса. Закрываю ему глаза и поднимаюсь на ноги. Монти с недоверием берет Америго за запястье, ища пульс.

— Такая смерть не типична для аконита, — бормочет он, продолжая осматривать моего брата. — Что-то здесь не так.

Ко мне подходит Дина и кладет мне руку на плечо. Накрываю ее пальцы своими. Я еще не до конца осознаю, не полностью могу понять, что все закончилось. Брата больше нет. Нужно будет поехать в крематорий к Элиоту. И позвонить Астрид. Оборачиваюсь. Монти все еще колдует над телом Америго, лицо которого начало чернеть.

Беру саквояж Дэшэна и спускаюсь в подвал. Кай лежит без сознания. Пользуясь этим вытаскаю из него пули. Все, кроме тех, что застряли в коленных чашечках. Киллер медленно открывает глаза. Смотрит на меня с презрением, губы кривятся в ухмылке. Наставляю на него револьвер и забытая скромность мгновенно возвращается к нему.

— Повторю свой вопрос. Кто тебя нанял? — ровным голосом спрашиваю я. Парень молчит. — Кай, у меня плохое настроение. Только что умер мой брат. Моя боль огромна. И мне очень хочется разделить ее с тем, кто стал ее причиной.

— От меня ты ничего не узнаешь, — решительно говорит Кай и приподнимается на локтях. Зря, зря он испытывает мое терпение, я ведь сказал ему правду. Ярость рвется наружу, и я не хочу сдерживать. Заставляю его подняться. Он не может стоять, и заезжаю ему кулаков в челюсть, придерживая его за плечо. Мне хочется слышать, как хрустят, ломаясь его кости. Как он просит пощады. Ярость полностью захлестывает меня, и я не собираюсь ей противиться. Я сдаюсь ей, проживая ее каждой клеткой своего тела.

Когда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, Кай похож на отбивную. Лицо посинело, губы разбиты. Одно из сломанных ребер выпирает наружу. Он тихо сипит что-то себе под нос.

— Кто тебя нанял, ублюдок? — повторяю я, доставая оружие и наводя его на сердце.

— Женщина, — едва слышно произносит Кай.

— Имя у нее есть? — приближая дуло пистолета к его коже, продолжаю допрос я.

— Она не представилась, — с трудом ворочая языком отвечает Кай. — У нее был русский акцент…

А вот это уже интересно. Кто же из русских так сильно ненавидит меня?

— Как она выглядела? — настораживаюсь я.

— Карие глаза, шатенка, — Кай заходится в кашле и тихо стонет. — Не толстая, но и худышкой не назвать…

Он тяжело сглатывает и закрывает глаза. Похоже, ему уже все равно убью я его или нет. По его описанию мне приходит на ум только Ирма. Но почему так? Неужели ей не хватило бы ее магических способностей, чтобы отправить меня тот свет? Зачем ей понадобилось нанимать киллера? Не понимаю.

— О чем она говорила? Отвечай! Меня интересует все, даже самое нелепое! — требую я. Кай морщится, по его телу пробегает судорога.

— Сказала, что ты похитил девчонку и держишь ее заложницах… Я должен был убить сперва тебя, а потом твоего брата. Если случится наоборот, то я погибну. Такой был уговор, — задыхаясь, бормочет лысый и выключается. Пристрелить его что ли? Вряд ли я получу от него еще какие-то полезные сведенья. А отпускать нельзя. Раздается скрип и чьи-то торопливые шаги. По аромату духов сразу понимаю, что это Дина.

— Ты не поверишь, — взволнованно говорит она, переступая через окровавленное тело Кая. — Но твой брат очнулся! Монти бьется лбом об стол и молится! Ты должен это увидеть.

Бросаю взгляд на киллера. Черт с ним. Потом прикончу.

Америго плох, но он дышит. Он еще не может говорить, двигаться, взгляд беспомощный, но его сердце бьется. Я боюсь верить, что опасность позади. Вселенная, спасибо тебе! Благодарю! Мы относим его с Монти на второй этаж в мою спальню. Дина идет следом, неся в руках пакет с кровью.

— Поезжай в больницу, — открывая глаза шепчет Америго. — Позаботься об Айлин…

После признания Кая сам собираюсь сделать это. Реанимация не слишком надежное место. Туда при желании может проникнуть любой. А для ведьмы такого уровня как Ирма — это вообще трудности не составит.

Укладываем брата на кровать. Он тихо станет.

— Сейчас поеду, — заверяю его я и смотрю на Фабрисио. — Присмотришь за ним?

— А чего за ним присматривать? — пожимает плечами тот. — Кризис миновал, теперь жить будет. Сутки поломает и все. Меня больше интересует — как ему это удалось? Неужели ты подсуетился?

— Ну не на Божью же милость уповать? — пожимаю плечами я. Снимаю с себя испачканную в крови рубашку и подхожу к шкафу, чтобы достать свежую.

— Кстати, у меня для тебя новость, — говорит Монти, садясь возле постели на которой лежит мой брат. — Та нитка, что ты мне принес… Очень сложно по таким маленьким вещам что-то определить. Но тебе повезло. Или же кто-то захотел, чтобы тебе повезло, потому что я в такие случайности не верю. Короче, на ней следы ДНК принадлежащие либо Томасу Графу, либо Мелинде Кепмбелл. С этим уже ты должен разобраться сам.

— Спасибо, друг! — искренне говорю я. — Скажи мне такую вещь — каковы шансы у девушки с приобретенным пороком сердца пережить обращение?

— Крайне низкие, — подумав, говорит Монти. — Это как-то касается твоей семьи?

— Да. Мой сын хочет продолжить линию крови, — отвечаю я.

— Пусть позвонит мне. У меня есть свои фишки в этом процессе. Я ему помогу минимизировать опасность. Но стопроцентной гарантии не даю! Это все непредсказуемо. Здоровые-то люди не выдерживают, — вздыхает Фабрисио.

Дина с напряжением ловит каждое сказанное им слово. Не сомневаюсь, что ей сейчас тало страшно. Но ей никто не говорил, что это легко. Да и адаптация процесс не быстрый и болезненный. Но зная девушку, у меня нет сомнений в том, что она не струсит и пойдет до конца. Коротко прощаюсь со всеми и отправляюсь к Айлин.

В больнице мне сообщают, что состояние моей воспитанницы улучшилось и ее перевели в обычную палату. Что такое можно назвать только чудом, и ей очень повезло. У меня нет настроения слушать все эти восторженные речи, лишь молча киваю. Иногда невпопад, но меня это не волнует.

— Хреновый ты опекун! — именно такими словами встречает меня Римут, едва я переступаю порог палаты. Как он вообще здесь оказался? Со всей своей бессмертной силой он бьет меня кулаком в живот. Сгибаюсь пополам от жгучей боли. Кажется, из меня вышибли все внутренности. Но первородная задница не собирается на этом останавливаться. Хватает меня за плечи и наносит удар коленом в пах. Делает шаг назад и довольно хмыкает.

— Ну не настолько же, — возражаю я, когда способность говорить возвращается. Римут смеется, и мы обнимаемся. Выглядит он как всегда пафосно. Красный костюм, в волосах заколка из чистого золота. От него пахнет эфирными маслами, аромат которых струится из памандера, что висит у него на шее.

— Я дал ей свою кровь, — кивая в сторону безмятежно спящей Айлин, говорит бессмертный. — Теперь она выздоровеет. Твоя для этого недостаточно сильна, ты все-таки полукровка. Как и твой брат.

— Ты уже знаешь, — вздыхаю я, садясь на стул. — Но как? Это случилось лишь пару часов назад…

— Почувствовал, — сухо отвечает Римут. — Зря ты это сделал. На него твоя кровь окажет скоротечный эффект. Он может по-настоящему погибнуть.

— Я не мог допустить, чтобы он умер, — поясняю я. — На тот момент мне казалось, что это правильное решение — использовать все возможности.

— А мне придется исправлять последствия твоего безрассудства, — корчит недовольную гримасу Римут. — И на одного гибрида станет больше. Не могу сказать, что меня это радует.

— Ты надолго в Лондон? — спрашиваю я.

— Буду здесь, пока она не родит, — проводя рукой по волосам Айлин, ласково говорит мой собеседник. — Кстати, что известно об Амалике?

— Ничего, — отвечаю я. Неспешно рассказываю ему о последних событиях. О Костасе, о Каей, который пытался меня убить, о коварстве Ирмы. Римут внимательно слушает, изредка трет переносицу. Похоже, что мои слова вызывают в нем нешуточное беспокойство.

— Знаешь, а ведь та ведьма, к которой мы обратились с Саидом, чтобы уничтожить Амалика, тоже была из рода Агли, — задумчиво говорит он. — Теперь понимаю, почему у нас ничего не получилось. Я должен был догадаться о подвохе… Уму не постижимо, какой я все-таки болван!

— Или же — какая у них сильная магия, чтобы так обдурить первородного.

— Не надо слов, Зотикус, — улыбается Римут. — Опыт лучше утешений. Мне лень искать жилье, можно я поживу у тебя?

Кажется, мой дом скоро превратится в общежитие.