На окраине города

27

Лена пришла на вечер, когда началась игра в ручеек. В зале поселкового клуба одна за другой звенели старые революционные и современные песни, которые так полюбились молодежи. «Ох, и весело будет здесь сегодня», — подумала Лена, подымаясь на крыльцо, и вдруг снова с удивительной ясностью вспомнила холодный, застывший взгляд отца, его жилистую руку, тянувшуюся к ней, и девушке снова стало страшно и тоскливо. Нет, нет, она не пойдет больше домой, она все расскажет Володе, и они вместе что-нибудь придумают. А может быть… они решат… быть всегда вместе… Володя не даст ее в обиду.

Игривая песня о Гандзе встретила Леночку, едва она переступила порог сверкающего огнями зала. Лена возбужденно оглядывалась вокруг: где же Володя.

— Лена! — совсем неожиданно окликнул он ее.

Девушка вздрогнула.

— А я… пришла… — шагнув ему навстречу, сказала она, и больше не нашлась, что сказать.

Но он и не хотел от нее слов, он взял ее за руку. Они пошли туда, где играли в ручеек.

— Отпустил-таки тебя Илья Антонович? — ласково спросил Володя, когда они встали за последней парой. — А я уже боялся, что…

— Я сама ушла… И больше не пойду туда, пусть хоть что делает.

— Не пойдешь?! Но где же ты будешь жить?

Лена покраснела, метнув на Володю быстрый взгляд, сердце от волнения забилось гулко-гулко. Но она не знала, как начать разговор? Они прошли в угол, где было мало народа.

— Знаешь, Володя, я ведь уже не вернусь домой, — тихо заговорила Лена. — Мне просто нельзя туда идти.

Она торопливо и сбивчиво стала рассказывать о том, как ей хотелось идти сегодня на вечер, потому что… ну, Володя знает — почему… Ведь они так редко бывают вместе, и это очень плохо, так ведь?

Он ответил, что конечно плохо, но они могут и чаще видеться, вот, например, если она поступит работать на стройку. Она, конечно, пойдет на стройку, заверила Лена, но дело сейчас не в этом… Ей уже сегодня нельзя идти домой, как он этого не поймет?

— Но куда же ты пойдешь? — спросил он, стремясь внести ясность в разговор.

— Я не знаю… — упавшим голосом ответила Лена, так и не решаясь сказать ему то, что думала. Ну, как он недогадлив…

— Лена, — снова наклонился к ней Володя. — Ты серьезно все это? Может, обойдется как-нибудь, а то ведь трудно тебе будет.

— Не стыдно тебе, Володя, — помолчав, с дрожью в голосе, прошептала Лена. — Я думала, что ты обрадуешься, когда узнаешь, что я всегда хочу быть с тобой, а ты…

— Со мной?! Но ведь я… — и не договорил, вдруг поняв, о чем ему хочет сказать Лена. Он растерянно посмотрел на нее:

— Но ведь я… в общежитии, как же нам?

— Не знаю, — качнула она головой: — Может быть, на квартиру к кому-нибудь?..

— Да, да, — горячо подхватил он, — завтра же пойдем искать квартиру. А сегодня… Сегодня ты можешь у наших техничек в общежитии ночевать, правда?

Помолчав, Володя в раздумье произнес:

— Только надо сказать об этом воспитателю. Нет, нет, не обо всем, а вот об этом, чтобы ночевать тебе сегодня у техничек.

— А завтра я пойду устраиваться на стройку. Мы будем и на работе вместе, да?

Володя молча пожал ей руку: да, Леночка, конечно так!

Начались танцы.

— Смотри-ка, Виктор Тарасович опять с Надей Шеховцовой. Весь вечер они сегодня вместе, — сказал Володя, глядя на танцующих Лобунько и Надю. — У бедного Лени Жучкова кошки, наверное, на душе скребут.

И действительно, Виктор весь вечер был с Надей. Если случалось во время игры в ручеек кто-то забирал руку Виктора, уводя его от Нади, то не проходило и трех-четырех минут, как девушка снова была рядом. Возбужденная, взволнованная, с ярко блестевшими темными глазами, она была очень хороша. Видел это и Виктор, но замечал он со все растущим беспокойством и другое: радостный смех Нади, ее взгляды — все это предназначалось только ему. «Нет, нет, Наденька, так нельзя, — думал он. — Разве я забуду Валю?»

И на какие-то минуты чуждым, совсем ненужным стало все вокруг: задорная песня, веселые лица окружающих, теплая ладонь Нади в его руке. Но таким откровенным счастьем светятся глаза девушки, устремленные на Виктора, что ему становится просто жаль обидеть ее своим равнодушием. Он смеется вместе с нею, ласково смотрит на нее.

Но позже попросил:

— Надя, потанцуй с кем-нибудь другим, ладно?

Вздрогнула, словно от удара, Надя, резко повернулась и быстро пошла от него. Вот она уже скрылась за входной дверью.

Долго она не появлялась, и Виктор забеспокоился. Он вышел на улицу. Холодный, порывистый ветер мгновенно охватил Виктора. Где же Надя?

Вот она — около угла здания, где ветер мечется, слово шальной.

— Надя! — позвал Виктор, беря ее за руку. — Ты с ума сошла, на таком ветру после жары быстро воспаление легких схватишь. Пошли, пошли в клуб.

— Не надо, Виктор Тарасович. Я сама знаю, что все это глупо, но… Нет, нет, я не то даже и говорю, простите… Вы идите. Я сейчас. Мне надо побыть одной…

Но пришла она в клуб нескоро, и лицо ее было припухшим и печальным.