На руинах Миглаха (легенда о Дигоне)

Глава 34. Дом Венеры. Обретение Воздуха.

-34-

Нет на изменчивых просторах Миглаха ничего прекрасней цветущих весенних Анфейских лесов, обширным покрывалом застилающих центральную и северо-восточную части земель Дома Венеры. Многие их участки обжиты и заселены небольшими городами и селениями, но венеты с большой бережностью и почтением относятся к дарам природы, по возможности, сохраняя в первозданном виде каждый клочок её диких угодий. Они предпочитают приспосабливать свой образ жизни к естественной среде вместо варварских попыток подчинить себе естественность мира. Природа отвечает им щедрыми дарами своего великолепия.

Для формирования тоннеля перехода из суровых пустынных земель возле храмового комплекса Пса, Дигон вспомнил недалёкое счастливое прошлое. Перед глазами всплыли лучи дневного света, местами проходящие сквозь плотно переплетённые ветви раскидистых буков. Слух наполнился звуками мягкого касания ветра о широкие кроны зелёных гигантов, несмолкаемым шелестом их зрелой листвы, разноголосым пением сотен видов птиц, чей щебет вызывал чувства, схожие с глубокой медитацией. Возродил в памяти ощущение покоя и бренности всего, происходящего в жизни, на фоне величия природной гармонии. Вспомнил энергию Дома Венеры – трепетную силу любви, разлитую в воздухе и пропитывающую весь организм при каждом вздохе. Вспомнил то наслаждение, с которым он, ещё будучи поставщиком информации Gs-12, провёл в этих лесах несколько дней по пути в Дарцетос – небольшой городок, затерянный в лесах на берегу реки Эрикина. Его жители занимались преимущественно изготовлением необычайно крепких упругих луков из редчайшей древесины железной берёзы. С договором о поставке необычайного оружия и посещал эти края бывший цифир. Портал Земли открылся на окраине городка, в пределах живописной заболоченной заводи, возле которой он провёл ни один мечтательный вечер. На зелёную сочную траву Анфейского леса с одежды путников упала сухая песчаная пыль пустыни из Дома Аполлона.

- Как здесь волшебно! – Оглядевшись по сторонам, восхитилась Лаянна.

Только она ступила на мягкое покрывало из пырея, местами смешанного с душистым чабрецом – тут же груз враждебной энергии двух предыдущих Домов прекратил своё тягостное давление. Несмотря на измученную душу, разделяющую боль и страдания Дигона, ей стало легче дышать. Момент перехода казался сказочным освобождением от гнетущего плена огненного заключения.

- Да, здесь чарующие места, - подтвердил Дигон. - Я никогда не встречал мест прекраснее.

Даже неизменно саркастичный Ямлих вдруг достал из памяти какие-то рифмованные строки:

«Под голубыми небесами неувядающим порывомВетра целуются с лесами и реки вторят им разливом.Природа, любящая мать, ты – упоенье и отрада.В тени деревьев крепко спать – вот наивысшая награда…»

Немного постоял, наслаждаясь игрой света на заросшей камышом траве и добавил:

- Да уж, прям как здесь писалось.

- Да ты ещё и поэт, - улыбнулся Дигон.

- А ты думал, я только замки ломать умею и по подоконникам лазать за добычей? – вернулся к своему привычному стилю полукровка. – Кстати, о награде, ты мне офион должен. И уже половину второго, а мой карман всё как-то тяжелей не становится.

- Держи, конечно, - согласился Дигон и снял одно из колец цепи. – Идёмте в Дарцетос. Надеюсь, меня там не забыли.

Ямлих, широко улыбаясь, покрутил в грязных руках сверкающую маленькую змейку, демонстративно посадил её на безымянный палец и пошёл в след за идущими под руку по лесной тропе Дигоном и Лаянной.

Городок начинался за небольшим перекидным деревянным мостом через широкий ручей, который где-то дальше весело впадал в Эрикину. До него друзья шли несколько минут, заворожённо оглядываясь по сторонам, наблюдая абстрактную игру теней, создаваемых лучами светила между непрерывно колышущихся ветвей деревьев. На подходе к мосту толпа ребятишек, завидев троих воинов в броне и при оружии, кинулась в сторону домов с визгом и криками. Местные быстро отреагировали, и когда троица, подняв руки, чтобы показать отсутствие злых намерений, входила в границы поселения, их уже встречали несколько молодых сильных венетов с луками. Хотя стрелы на тетиву никто не навешивал, Дигон знал, что покажи они хоть каплю агрессии, не пройдёт и мгновения, как меткие мастера превратят их в решето.

- Доброго времени вам, жители Дарцетоса! – прокричал он. – Мы пришли с миром. Я бывал вашим гостем четыре года назад. Вы знаете меня, как Gs-12, посланника Дома Цифры. Мне нужно поговорить со старостой.

Взгляды хозяев стали спокойнее, но луки никто не убрал – эти люди хоть и жили в отдалённом уединённом месте, однако новости о неспокойных временах до них доходили. Навстречу вышла старая, седая, но не утратившая следов былой красоты женщина:

- Цифир, привет тебе! Я б тебя и не признала, коли б не представился: возмужал, окреп, подрос. Вон глаза как сверкают.

Дигон не мог ни узнать Алину – хозяйку, приютившую его в своём просторном доме во время прошлого визита. Старая колдунья занималась лечением и собирала травы. В его память навсегда въелся приторно-душистый аромат сухих веников, обильно развешанных по всему её жилищу.

- Алина, здоровья Вам и долгих лет! - подходя к знакомому лицу, порадовался он. – Ваши края ещё прекраснее прежнего.

Молодые люди вокруг опустили руки, когда уважаемая травница обняла за плечи одного из гостей. Но тут же её словно обдало холодной водой:

- Матерь лесов! Да что ж с тобой сталось-то? Зрение моё ещё не настолько слабо, чтобы ошибиться, но внутри ты совсем иной стал. Я долго живу на свете, но твоя суть теперь старше всего, что я знаю. Ты внутри, аки старик из Верховных. Как такое возможно?

- Долго рассказывать, матушка, - ответил маг, - да и не пристало на добрых людей свои проблемы взваливать. Отведи нас лучше к Юргенту – по пути и поговорим. Он ведь староста ещё?

- Он, он. Куда он денется. У нас тут перемены нечастые.

Старушка бодро похлопала его по плечу, выбивая песчаную пыль из мелкой чешуи брони-ящерицы, и все четверо двинулись вглубь домов. Городок – он только носил такое звание. На деле это было уютное поселение из двух-, редко трёхэтажных резных теремов, каких стояло в его границах не больше полутора сотен. И из каждого двора на редких гостей любопытно сверкали десятки молодых и не очень глаз. Придя в дом местного головы, хорошо знакомого с бывшим цифиром, Дигон вкратце изложил цель своего появления, и рассказал, что путь его лежит в Бербею, где их ожидает сама Верховная Мать.

Важных гостей, чей статус несомненно, повысился, предложили поселить в доме старосты. Но Дигон вежливо попросился к старой хозяйке Алине, с которой все трое до поздней ночи сидели и болтали о природе, о силе растений, о целебных качествах воды, вообще о жизни и прочих приятных пустяках. Сон, наполненный благоуханием веников травницы, был таким лёгким и безмятежным, какого Дигон не мог припомнить с раннего детства.

Проснулись друзья только к следующему вечеру, когда их души, истощённые неистовым бегом последних дней, наконец, угомонились. До темноты Лаянна поражала местных мастеров невиданным искусством стрельбы Она устроила конкурс лучников и в сухую разбив трёх десятков претендентов. В это время Ямлих, как заправский оратор, рассказывал голодным до новостей из внешнего мира горожанам байки из своей беспокойной жизни, упуская некоторые не совсем законные подробности. А Дигон просто отдыхал, наблюдая за возбуждающими изгибами тела своей возлюбленной, словно специально соблазнительно отставляющей назад попу при натягивании тетивы. А она поворачивалась и радостно улыбалась в ответ. Энергия Дома работала безукоризненно. Волнения и страхи отступали на второй план, освобождая место чувствам и желаниям.

На следующее утро, после ночи полной любви, под сенью пряно пахнущих веников, Дигон и Лаянна выглядели спокойными и умиротворёнными, чего не замечалось уже много недель. Ближе к обеду трое путников уже запрягали купленных коней и прощались чуть ли не со всем народом городка, пришедшим проводить дорогих гостей. Через толпу протиснулся Юргент, неся в руках длинный свиток, завёрнутый в старую конопляную ткань.

- Лаянна, дочка, а ну ка поди сюда, - произнёс заговорческим тоном староста. – Ты вчера нам всем такой урок преподала, что мы отплатить обязаны. Я долго держал у себя эту ценность. Мне её великий Кандей передал. Жаль нет старого мастера с нами, думаю, он согласился бы со мной.

Староста развернул свёрток, и все замолчали: у него на руках лежал невероятной красоты чёрный с серебряными вставками рекурсивный лук из железной берёзы. Тетива звенела туго натянутыми бычьими жилами.

- Имя ему Гекатебол. Прими его в дар! - торжественно произнёс Юргент. - В мире есть только один такой же лук-близнец. Его Кандей сделал на заказ Отцу Гипериону. Это оружие превосходства. Он наполнен магией и твоим стрелам теперь будет сопутствовать двойная удача. Он ждёт, когда первый и единственный владелец возьмёт его. Бери. Он твой. Ты одна на моём веку, кто достойна этого сокровища.

Лаянна обняла пальцами рукоять и волна лёгкой дрожи пробежала до самых пяток. Мягкое тепло прошло от прорезанной серебром древесины в ладонь. Дианита подняла оружие. Лук буквально запел в её нежных руках. Она положила древко стрелы на полочку над рукоятью, натянула тугую, но в то же время податливую тетиву. Лук изогнулся плавно и равномерно, как гибкая восточная танцовщица. Воительница развернулась к дереву в пятидесяти шагах от себя и выпустила стрелу. Та быстрее молнии пронеслась в цель и пробила по центру ствол диаметром в две человеческих руки, остановившись только после упора оперения в древесину. Раздалось всеобщее «Ах!».

Лаянна восхищённо провела рукой по гладкому полированному плечу лука и подняла глаза на Юргента:

- Благодарю Вас. Он прекрасен. Это оружие будет служить праведным целям. Возьмите мой лук, как ответный подарок. Мне дала его Мать Селена. Конечно, он не так хорош, как эта прелесть, но мастера ковена Кузни вложили в него немало стараний. Спасибо ещё раз. Надеюсь, мы когда-нибудь ещё посетим ваши края, имея больше времени. До встречи!

Лаянна обняла старого Юргента и три всадника пустили рысью коней по узкой лесной дороге под сходящимися наверху кронами буков.

Путь в Бербею занимал около четырёх сотен лиг, и странники планировали преодолеть его в быстром темпе за три недели. Скрываться не было нужды, а потому они вышли на великий тракт, пересекавший Дом Венеры по всей протяжённости. По широкой каменной дороге держали хороший темп, останавливаясь в частых поселениях для смены коней и пополнения провианта. Везде их встречали с умеренной настороженностью, но новый лук дианиты словно служил пропуском к сердцам местных жителей. Как только кто-то замечал его, тут же раздавались одобрительные возгласы: «К нам приехала хозяйка Гекатебола!». Слава опережала героев и разносилась по землям венетов с необъяснимой быстротой. Зелёные плащи жителей тут же собирались вокруг пришельцев и у них не было дефицита ни в радушном внимании, ни в бескорыстной помощи.

Чем дальше шли путники, тем чаще до них доходили слухи о начале ужасных событий в землях северных и восточных Домов, об огромных армиях, начавших форсирование границ своих соседей, о первых кровавых стычках лесных хозяев дианитов с наступающим врагом, о сожжённых селениях и искалеченных судьбах их обитателей. Война не щадила никого, хотя здесь, в сочащихся любовью и умиротворением землях Венеры, люди чувствовали себя спокойно. Три всадника без помех двигались вглубь Дома, а кристалл Дианы на груди Лаянны светился мягким голубоватым оттенком.

Однако, нарастающий ком терзаний в душе Дигона не обмельчал. Первая эйфория от разительных перемен после Домов Аполлона и Ареса закончилась, а следом вернулись зудящие тени страданий мира, щедро наполнившие природу мага с приходом в неё стихийных начал. Он снова ощущал роптание каждой сущности, молящей пропитания у иссушенной реки жизни Миглаха. А теперь, когда беспощадные тени войны вернулись в мир, отвыкший от её ужасов, боль природы ощущалась ещё сильнее. Молчание и задумчивость всё чаще сменяли собой желание радоваться жизни, и только постоянное участливое присутствие прекрасной любимой женщины не давало Дигону скатиться в пропасть мрачного уныния. Лаянна не отходила ни на шаг от него. Как только выдавался момент среди непрерывного гона коней, обнимала, ласкала своего возлюбленного, утешала, тихо присев у его ног и положив голову на колени. Тяжесть сказалась и ей. Аура единения и слияния, пронизавшая энергетические потоки Дома Венеры, не щадила её, передавая хрупкой душе переживания Дигона. К концу пути даже цинично-жизнерадостный Ямлих, похоже, заразился этой напастью. Он ехал угрюмый, похожий на маленького уставшего и озлобленного сыча верхом на лошади.

Лаянна начала узнавать места, памятные по её неожиданно прерванному обучению. Столица Дома была уже близко. Вот вдали поблёскивают белые ступени амфитеатра, спускающиеся по кругу к центральной кафедре. На них всё так же мирно сидят молодые венеты, слушая выступающих, и думая, обычно, о чём-то своём. Широкие расписные ворота Бербеи появились на двадцатый день путешествия. Кони прошлись усталым пассажем по вымощенным брусчатым дорожкам города-леса, внося смятение в размеренный быт его жителей, и направились прямиком к деревянному дворцу Урании. Обольстительная хозяйка уже ждала желанных гостей, а стол в огромном холле на первом этаже был заставлен изысканными блюдами.

- С приездом, мои дорогие! – пропела она, выходя в зал к трём измученным долгой дорогой путникам. Их уставший и запылённый вид резко контрастировал с наполненной жизнью обстановкой. – Моё почтение, ученик Держателя. Проходи, присаживайся, подкрепись, мы успеем ещё поговорить.

Верховная подошла к осунувшейся и загоревшей в пути дианите. Нежно погладила её по щеке и шепнула:

- Лаянна, прелесть моя, не ожидала увидеть тебя так скоро.

Потом всмотрелась повнимательнее и добавила, повернув голову к Дигону:

- А-а-а, так вот кто причина твоего цветения и столь скорого бегства от меня. Тогда понятно. Выбор очевиден. Шутница-судьба одарила тебя спорной долей. С твоими нынешними великими тяготами может соперничать только столь же великое счастье любить Разрушителя. Смотрю, вы побывали в гостях у дарцетанцев и ты покинула их края с бесценным приобретением. Будь достойна этого лука.

Она произнесла это нежно, без претензии, словно заботливая, участливая мать. И подошла к Ямлиху:

- А ты кто у нас? Хм, полукровка? Друг, пришедший ко времени?

- Наёмный работник, которому пришло время поговорить с работодателем об истинной цели этого похода. О «Разрушителях», о боях с Верховными Отцами и прочих прелестях, о которых он забыл упомянуть при найме, - с иронией ответил вор и сел возле Дигона, вопросительно смотря ему в глаза.

- Не беспокой его, любезный, - Урания подошла к нарочито расправившему плечи Ямлиху. Она потрепала его спутанные волосы нежной, будто фарфоровой, рукой. - Я сама тебе всё расскажу. Иди сюда.

Ямлих, словно заворожённый поднялся и прошагал за Верховной Матерью Дома Венеры, которая усадила его на стул подальше от Дигона и Лаянны. А те принялись с упоением поедать лакомства. Кровь в венах полукровки кипела. Он никогда не встречал никого прекраснее хозяйки Дома и готов был выполнять любые её команды, попроси она хоть сейчас броситься в бой со всеми армиями Квирина. Капелька магии пробудила в нём неистовую страсть, на которую только способны герметы, и холодная расчётливая часть кронианца в его природе была тут совершенно бессильна. Пока ученик Целума с возлюбленной утоляли голод, Урания, соблазнительно покачивая ножкой, рассказывала поглощённому её персоной Ямлиху о происходящих событиях. О судьбе Миглаха, о возрождении Держателя и о важной миссии, частью которой стал одарённый вор. А тот просто смотрел на неё восхищённым взглядом, и даже желая, не мог подобрать ни одной едкой шутки, подходящей по случаю.

- Прекрасная госпожа, - произнёс он, когда Верховная Мать закончила, - я маленький человек и все эти высшие материи для меня бесполезны. Но если ты скажешь мне действовать – я ни на секунду не задумаюсь.

Урания расхохоталась, заливая холл весёлым переливом своего смеха:

- Уймись, шустрец, вы поживёте у меня какое-то время, восстановите силы, а там посмотрим.

Урания оставила полукровку, который проводил её походку томным взглядом, и подошла к насытившейся паре:

- Пойдём, я провожу. Вам приготовили одну из гостевых комнат. Отдохните, а завтра займёмся вами серьёзнее.

Две недели жизни в Бербее, в заботливых руках Урании, преобразили всю троицу. Энергия Дома Венеры наполняла радостностью и оптимизмом. Лаянна снова заливалась задорным смехом и прыгала, как маленькая девчонка, заигрывая и кокетливо любезничая с Дигоном. К нему самому вернулись и прежняя бодрость, и силы, и смех. Страдания мира словно померкли перед живительной сладострастной магией Венеры. Урания научила его непринуждённому владению своими чувствами. Он стал свободно отделять дурные ощущения от хороших и подчинять их своей воле, а не идти на поводу переживаний. Наладилось взаимодействие с новыми обретёнными силами. Дигон стал лучше понимать свою природу и мастерски с ней работать. Научился изолировать душевные порывы, к которым неблагосклонны отдельные Стихии, и усиливать те, которым они покровительствуют. Сложные магические действия, которые раньше не давались или выходили криво, теперь выстраивались профессионально и легко.

Вечером пятнадцатого дня Ураиня пришла в комнату к молодому магу Единства и сказала:

- Пойдём, Дигон, кое-что произошло. Думаю, ты будешь удивлён. Ты должен один разобраться с этим.

Лаянна посмотрела им вслед с лёгкой тенью ревности. Они поднялись на третий этаж и зашли в просторное помещение, напоминавшее маленький охотничий домик. Четыре глубоких кожаных кресла стояли с одной стороны низкого квадратного столика, полуповёрнутые лицевой частью к незажжённому камину. На полу лежал мягкий ковёр с плотным ворсом и ноги, становясь на него, почти утопали по щиколотку. По стенам висели картины с пейзажами лесной глуши, рукотканные панно и разные экзотические виды холодного оружия. Внутри ученика Целума что-то дёрнулось, пропустив волну мурашек по коже. Что-то давно утраченное, с неприятным привкусом волнения, всплыло в памяти. Он обогнул кресло и его глаза встретились с пронзительным тяжёлым взглядом Кетера.

Первая мысль, родившаяся в голове молодого мага: «Предательство!».

Дигон сориентировался мгновенно. Двумя прыжками преодолел четыре метра и, оказался возле стены. Сорвал с неё две подмеченные ещё при входе короткие фалькаты, какими удобно биться в ограниченном пространстве. Тут же обратился к жару Огня и тот с радостью высвободил в блестящий металл клинков частицу своего пламени. По вогнутому долу пробежали искры и края лезвия заметно покраснели, раскаляясь под чарами мага Единства. Не задумываясь Дигон бросился на Верховного Отца Дома Цифры.

Кетер не ожидал такой прыти и ему пришлось немало постараться, чтобы успеть встать и, пока противник не приблизился на расстояние удара, выбросить вперёд «воздушную реку». Простое, но действенное заклинание, создающее мощный поток ветра, летящий в цель со скоростью в три раза быстрее скаковой лошади. Вещи, расставленные по комнате, разлетелись в разные стороны, подхватываемые ураганом. Воздух не был частью единства, собранного Дигоном, но остальные энергии восстали раньше, чем он сам подумал об этом. Между ним и «воздушной рекой» образовалась тонкая прослойка, разогрелась и заискрилась силовым противостоянием.

- Стой! – закричат Кетер. – Я не враг тебе!

- Стойте! – повторила Урания. – Выслушай его!

Глава цифиров нерешительно опустил руки и воздушный пресс исчез.

- Подожди, - уже спокойно произнёс он, - дай сказать, а потом решай, что делать.

Незапланированный щит, окружавший Дигона, растаял, но сам он продолжил держать наготове два изогнутых клинка, уже почти полыхающих огнём.

Видя, что противник не идёт на сближение, Кетер продолжил:

- Наша последняя встреча окончилась боем, но и началась она неудачно. Позволь объясниться, мой бывший адепт.

- Говори, – последовал короткий ответ.

- Тогда в подземелье я пришёл на зов ограбления. Я даже не знал, что это ты. Иначе, наверное, начал бы с вопроса. Но потом твой подельник засыпал мне глаза перцем. Я даже не догадывался, что ты жив. Только под конец боя я узнал тебя. Но было уже поздно. Послушай, прошу тебя, многое изменилось с тех пор. Я никогда и не подумал бы воевать с Держателем мира и его последователями. Лишь недавно, когда сам Целум пришёл ко мне, я стал до конца понимать, что происходит. Я не враг тебе, поверь.

Дигон опустил фалькаты и они постепенно остывали, покрывая радужными переливами тонкий перекалённый металл кромок лезвий.

- Прошу, присядь, - сказала Урания, недовольно обводя взглядом беспорядок, рождённый заклинанием Кетера.

Верховная Мать прошла через комнату и грациозно села в единственное, оставшееся стоять крайнее кресло. Цифир поднял второе и так же сел, вытирая со лба испарину после творения магии. Дигон, немного повременив, повторил действия Кетера. Тот продолжил:

- За прошлый месяц в наших Домах всё перевернулось. Совместные армии Гипериона, Квирина и Агорея начали наступление. Половина из них перешла через мои земли и напала на Дом Дианы, вторая – пересекла Центральное море, высадилась на берегу Дома Кроноса и уже пробивается вглубь. Но я не поддерживаю эту войну. У меня совершенно иные цели. Недели две назад ко мне во сне пришёл Целум и рассказал столько нового, ранее от меня сокрытого, что потребовалось время для понимания. Мы нашли общий язык. Я считал и считаю сейчас, что только гордость Гипериона стала причиной вражды. Сам Квирин не стал бы нападать, несмотря на свою воинственную природу. Нам ведь удавалось сдерживать его ярость, пока все соблюдали конвенционное равновесие. Тем более Агорей. Я думаю, что он вообще примкнул к огненным только чтобы его Дом не трогали. Но напрямую в этой бойне я участвовать не стану. Ты же знаешь, что наш Дом не любит противостояний. У нас есть общая более важная проблема – Миглах умирает. И я буду бороться с этим своими методами. Но и в стороне от вас стоять не стану. Держатель мира отпустил меня за несколько услуг. Во-первых, в знак доброй воли я договорился с Фульгуром. Он согласился принять тебя и поговорить. Если он поймёт, что твои намерения чисты, то отдаст свою пиксиду. Ты же за этим приходил и ко мне в подземелья? А, во-вторых, я помогу тебе, Gs… Дигон. Чтобы набрать полную силу тебе не хватает стихии Воздуха, и я наполню твою природу недостающим элементом в меру своих сил. Ты же не забыл ещё мои методы обучения?

Повисла тишина. Кетер и Урания смотрели на молодого мага Единства и ждали его решения. Появись глава цифиров немного раньше, до того, как Дом Венеры подарил Дигону искусство совладать с чувствами, он бросился бы в бой, не раздумывая. Столь явно ещё горела в душе ярость после столкновения в подземелье, которое чуть не лишило жизни и его самого, и возлюбленную дианиту. Но сейчас разум преобладал:

- Я не стану держать зла на тебя, мой бывший Отец. Давай попробуем быть если не союзниками, то хотя бы сотрудниками. И помни, что мои люди – это такая же часть меня. Будь, пожалуйста, с ними так же обходителен.

- Да, Целум предупреждал, что ты не тот поставщик информации, которого я знал. И он был прав. По рукам. Встретимся завтра на рассвете, – ответил хозяин Дома Цифры и сдержано кивнул головой, после чего поднялся и покинул развороченное помещение.

Наступившее утро стало для Дигона откровением. Он знал о мудрости Кетера, но то, как виртуозно тот обращался со своими не самыми выдающимися по меркам Верховных Отцов силами, вызывало почтение. Каждый пасс, каждое сформированное заклинание, даже импровизированное, выходило так, будто их создатель оттачивал мастерство исполнения бесконечными тренировками. Там, где Кетеру не хватало могущества, он с лихвой восполнял недостачу талантом и необычайной прецизионностью. Такой ювелирной точности в обращении с энергиями молодому магу явно не хватало. Совместно работать им было легко, ведь цифиры изначально получили дар, пусть и поверхностный, управлять всеми Стихиями. Разница была лишь в том, что в магии Дома Цифры первоэлементы оставались несогласованными, попарно враждебными друг другу. Об использовании их, как единой силы, не могло быть и речи. А Дигон мог. И под восхищённое одобрение правителя Цифры делал это.

Через пару дней Кетер получил достаточную согласованность своих с учеником действий, и принялся насыщать его природу Воздухом. Тонкая энергия с простотой и лёгкостью встала на предназначенное для неё место в новом сосуде души Дигона. Поток влажной и горячей энергии влился в компанию Земли, Воды и Огня. Их переплетение принялось кружиться в ритмично ускоряющемся танце полного союза всех начал. Плотные тяжёлые части Земли бубнящими комьями скакали вверх и вниз. Сгустки Воды, разлетаясь весёлыми брызгами, орошали всё вокруг. Воздух, найдя долгожданное единение, метался струями хаотичных порывов. Огонь заканчивал этот бурный хоровод неистовым трепетом разгулявшихся языков. Стихии принялись постепенно обволакивать друг друга, плавно проникали, смешиваясь между собой. Чёрный, синий, красный и белый цвета перестали различаться в бешеном вихре. А в какое-то мгновение резко сжались в одну точку и внутри их носителя произошёл колоссальный взрыв, следы которого прокатились по междумирью и достигли самых отдалённых уголков Миглаха. Всё естество Дигона наполнилось хрустальным туманом, переливающимся немыслимыми флуоресцентные цветами. Его плотная субстанция вибрировала и звенела давно забытым в пределах этого мира многоголосьем. В экстатической неге слияния всех Стихий мага Единства наполнил их первозданный прародитель – Эфир. На самой грани восприятия, теряя связи с реальностью, Дигон ощутил, как хрустальный туман начал осаждаться, разделяться, обретать знакомые формы, заново порождая слои первоэлементов: Землю, Воду, Воздух и Огонь. Сознание покинуло разум бывшего цифира, а отныне – цельного, безраздельного мага Единства.

Очнулся он только через сутки. До пробуждения услышал голос, шёпот которого разносился в пространстве глухим рифмованным слогом. Затем почувствовал нежные пальцы Лаянны, монотонно гладившие его заросшую щетиной щёку, тяжесть груди, прислонённой к другой части головы, потом её родной запах и в конце, уже открывая глаза, увидел расплывчатый, постепенно собирающийся и различимый, прелестный образ. В комнате сидела так же Урания и методично раскачиваясь над горящей свечой, что-то тихо шептала.

- Наконец-то! – вскричала дианита, когда лежащее у неё на руках тело зашевелилось. – Я уже боялась худшего!

Лаянна жадно приникла к иссушенным потрескавшимся губам Дигона. Мать венетов оторвалась от свечи и подошла, протягивая чашу с тёплой жидкостью. От неё исходил сильный пряный аромат, напоминавший эссенции лекарей Цифры или атмосферу в доме старой травницы Алины.

- Тут все боялись. Внутри тебя произошёл настоящий апокалипсис. Я и не надеялась встретить кого-то, кто остался бы цел после такого взрыва Эфира. Даже Мы, древние главы Миглаха, и то можем выдерживать его влияние лишь снаружи, и недолго. Например, в процессе сотворения порталов, когда Эфир структурирует и удерживает вектор стихийных потоков. А так, чтоб внутри – нет уж, извольте. Оставлю вас. Устала я за эти дни. И ты, Лаянна, ляг поспи – второй день глаз не сомкнула. Всё в порядке будет с твоим сокровищем. Теперь он быстро поправится.

Тёплая тягучая жидкость из предложенной Уранией чаши обожгла язык, но быстро наполнила тело приятным успокаивающим блаженством. Сделав несколько глотков, Дигон уложил рядом дианиту, обнял её и так они проспали до следующего утра.

Ещё три недели маг Единства провёл, ежедневно погружаясь в учение Кетера. Воздух не чинил препятствий и беспрекословно слушался нового хозяина: направлял свои потоки по его воле, выставлял щиты, сгущался или полностью разряжался в пределах указанного пространства. К концу обучения Дигон мог уже парить на небольшой высоте без посторонней помощи, что было доступно и далеко не всем герметам, полноправным управителям этой Стихии. Благодаря умиротворяющей энергии Дома Венеры даже скорби мира, привнесённые Воздухом, ощущались не в пример проще, чем тяготы других первоэлементов. Так же, как и раньше, он почувствовал растущую тоску безбрежного атмосферного массива, укрывшего собой всю затухающую планету. Осознал боль каждой молекулы, запертой под сводом «сферы безмолвия», и томящейся в нереализованной жажде прильнуть к единому началу Плеромы. Его душу так же пропитала горечь дряхлеющей стихийной энергии, которая видит неминуемое приближение конца. Но силы Дома сглаживали острые углы этих страданий, растворяли в своём светлом покое и позволяли перенести их, по возможности, меньшим сопереживанием.

Время в уютном мире венетов летело неумолимо быстро. Герои так свыклись с благостным укладом их жизни, что день расставания примчался незаметной горькой вестью.

- Верховный Отец Дома Зевеса ждёт вас, - говорила Урания, ведя троих друзей к вратам Талари. – Это будет последняя безмятежная остановка на вашем пути. Вам нужно спешить. Армии Домов Аполлона, Ареса и Гермеса уже прошли треть пути до северных окраин Кроноса и острова Дагарок. Ты должен успеть, повторнорождённый. Бери мою пиксиду. Мы сделали то, что приказал Целум. Теперь всё зависит только от тебя.

Она обняла Дигона и протянула холщовый мешочек с металлической капсулой. По очереди путники подходили к пульту управления вратами, клали руку на кахолонговую плиту прибора, готовясь к перемещению. Проход отвечал бело-голубым свечением. Первым в вибрирующее полотно портала вошёл Дигон, на всякий случай обнажив подаренный Целумом меч.

- Лаянна, милая, - обратилась Урания, - ты удивила меня. А это непросто. Не ожидала от дочери холодной Дианы такой пламенной энергии любви. Похоже, уроки моего Дома не прошли для тебя даром. А в твоём роду, случайно, не попадались венеты?

Дианита смутилась, не зная что ответить.

- Да не переживай ты так. Я шучу. Хотя, если бы это было и так, мне всё равно. Я хоть и отношусь к полукровкам отстранённо, но делаю это только для соблюдения правил конвенции. Они ничем не хуже нас. А некоторые – непредсказуемо лучше, и мы этого просто боимся. Посмотри вон на Ямлиха. Если бы не этот полукровка, вы бы одни с Дигоном до сих пор бродили лабиринтами подземелий Кетера в поисках его капсулы.

Вор покраснел и горделиво поднял подбородок. Урания продолжила:

- Прощай, девочка, если судьба будет благосклонна к нам, мы непременно встретимся. И тогда ты не уйдёшь от меня так просто.

Хозяйка Дома провела левой рукой по ягодицам Лаянны и слегка хлопнула по ним, хитро подмигнув дианите. Немного растерянная и улыбающаяся, та шагнула в проход. Что сказала Урания Ямлиху не знает никто, но на другой стороне он появился пунцово-красный, с мелкими капельками пота на лбу, а губы его пылали.