Над пылающей бездной

Глава 45

— Мало кто приезжает сюда на машине, как это сделали вы, — начал Кениг. — Большинство перемещается по Африке в рамках строго расписанного плана. Гости прилетают в международный аэропорт Килиманджаро, откуда мы перевозим их сюда легкими самолетами. Они приезжают, стремясь поставить галочку в охоте на крупных животных. Речь идет о большой семерке: львах, гепардах, носорогах, слонах, жирафах, африканских буйволах и гиппопотамах. Покончив с этим, большинство улетает на курорт Амани-Бич. Это поистине волшебное местечко на побережье Индийского океана. Амани на суахили означает «покой», и, можете мне поверить, — это идеальное место для отдыха в полном уединении. — Лицо Кенига потемнело. — Но мне покой только снится. Все свое время я посвящаю тому, чтобы у нас было достаточно животных из большой семерки, дабы удовлетворить запросы наших гостей. Я пилот и совершаю антибраконьерские вылеты, патрулируя территорию заповедника. Вероятно, «патрулирование» — это слишком громко сказано. Мы мало что можем противопоставить отлично вооруженным браконьерам. — Он извлек из кармана потрепанную карту. — Я совершаю вылеты по секторам и все записываю на видео, передавая это в компьютеризированную систему карт. Таким образом, мы получаем видеокарту, действующую в режиме реального времени и фиксирующую все случаи браконьерства, которые привязаны к точным координатам. Эта система — настоящий шедевр, и можете мне поверить, мы способны позволить себе нечто подобное лишь благодаря финансированию со стороны моего босса — мистера Каммлера. Правительство не оказывает нам почти никакой поддержки.

Каммлер. Он это произнес. Не то чтобы Джегер сомневался в том, кто заказывает в этих местах музыку, но ему приятно было получить окончательное подтверждение этого.

Кениг понизил голос:

— В прошлом году у нас было три тысячи двести слонов. Звучит довольно неплохо, верно? Это лишь до тех пор, пока вы не услышите, что за прошлый год мы потеряли около семисот животных. В среднем каждый день погибает два слона. Браконьеры стреляют в них из штурмовых винтовок, отпиливают их бивни цепными пилами, а трупы оставляют гнить на солнце.

На лице Наровой отразился ужас.

— Но, если так пойдет, через пять лет у вас вообще не останется слонов.

Кениг мрачно покачал головой.

— Все гораздо хуже. Прошло лишь четыре месяца этого года, и еще не было ни единого вылета, во время которого я не обнаружил бы убитых животных… За эти четыре месяца мы потеряли около восьмисот слонов. Всего за четыре месяца. Это практически катастрофа.

Нарова побледнела от шока.

— Но это омерзительно. Мы видели стадо в той пещере… я хочу сказать, что всех их и еще многих других просто уничтожают… В это трудно поверить. Однако откуда такой всплеск? Не разобравшись в этом, трудно принимать меры.

— Чем система карт хороша, так это тем, что она позволяет делать определенные выводы, отслеживая деятельность браконьеров. Мы уже сузили свои поиски до определенной деревни. Более того, до конкретной личности. Это ливанский дилер, скупщик слоновой кости. Именно с его появлением в этих местах связан рост уничтожения слонов.

— В таком случае сообщите о своих выводах полиции, — предложил Джегер. — Или представителям властей, занимающимся охраной животных.

Кениг горько усмехнулся.

— Мистер Гроувс, это Африка. Вы не представляете, какие на этом делают деньги. Преступники откупаются от чиновников на всех уровнях. Вероятность того, что кто-то привлечет ливанского дилера к ответственности, близка к нулю.

— Но что здесь делает ливанец? — поинтересовался Джегер.

Кениг пожал плечами.

— Нечистоплотные ливанские бизнесмены действуют во всей Африке. Я полагаю, этот парень решил стать Пабло Эскобаром[20] торговли слоновой костью.

— А как насчет носорогов? — Носороги были любимыми животными семьи Джегера, и он испытывал чувство глубокой привязанности к этим удивительным животным.

— С носорогами все еще хуже. Заповедник для молодняка, в котором мы стреляем на поражение, существует прежде всего ради носорогов. Наличие нескольких тысяч слонов означает, что у нас все еще есть вполне жизнеспособные стада. Что касается носорогов, то нам пришлось завезти сюда несколько взрослых самцов, чтобы подстегнуть рождаемость и поддержать жизнеспособность стад.

Кениг потянулся к своему бокалу и осушил его. Было ясно, что тема разговора его очень тревожит. Не спрашивая у него согласия, Джегер снова наполнил бокал мужчины.

— Если браконьеры так хорошо вооружены, то вы должны быть их основной целью, — заметил он.

Кениг мрачно улыбнулся.

— Буду считать это комплиментом. Я летаю очень низко и очень быстро. Над самыми верхушками деревьев. Пока они заметят меня и приготовят оружие, меня уже и след простыл. Раз или два в моем самолете оставались отверстия от пуль. — Он пожал плечами. — Это ерунда.

— Итак, вы пролетаете над ними, видите браконьеров, отмечаете их местонахождение, а что дальше? — спросил Джегер.

— Если мы отмечаем на земле какую-то активность, то вызываем по радио наземные группы, и они на автомобилях пытаются перехватить эти банды. Проблема заключается во времени реагирования, наличии достаточного количества людей, в уровне их подготовки и размахе деятельности преступников, не говоря уже о том, что вооружение наших людей не соответствует стоя́щей перед ними задаче. В общем, к тому времени, как мы добираемся до места убийства животных, там уже нет ни бивней, ни рогов, ни, разумеется, самих браконьеров.

— Вам, должно быть, страшно, — предположила Нарова. — За себя и за животных. Вы боитесь, но в тоже время взбешены.

В ее голосе звучала искренняя озабоченность, а в глазах светилось восхищение. Уилл напомнил себе, что удивляться тут нечему. Между Наровой и этим немецким воином-защитником животных существовала очевидная связь — их объединяла любовь к животным. Она сближала их, и Джегер чувствовал себя странным образом исключенным из этой близости.

— Иногда да, — согласился Кениг. — Но чаще я зол, чем напуган. Эта злость — на масштабы бойни — она меня мотивирует.

— На вашем месте я была бы вне себя от ярости, — сообщила Нарова Кенигу, пристально глядя ему в глаза. — Фальк, мне хотелось бы увидеть все это самой. Можно мы с вами завтра полетим? Присоединимся к вашему патрулированию?

Кенигу потребовалось несколько секунд на то, чтобы ответить.

— Не думаю. Никогда не брал с собой гостей. Видите ли, я летаю очень низко и быстро. Это как американские горки, только хуже. Мне не кажется, что это доставит вам удовольствие. Кроме того, существует риск попасть под обстрел.

— И все же вы возьмете нас? — не отступала Нарова.

— Это и в самом деле не очень хорошая идея. Я не могу брать кого угодно… И с точки зрения страховки это просто не…

— Мы не кто угодно, — перебила его Нарова, — как вы уже, вероятно, поняли в той пещере. К тому же, я думаю, мы можем посодействовать вам. Я и в самом деле считаю, что мы способны помочь вам положить конец бойне. Фальк, нарушьте правила. Всего один раз. Ради ваших животных.

— Андреа права, — добавил Джегер. — Мы действительно могли бы помочь вам справиться с этой угрозой.

— Каким образом вы сделаете это? — поинтересовался явно заинтригованный Кениг. — Как поспособствуете тому, чтобы прекратить эти убийства?

Джегер в упор смотрел на Ирину. В его мозгу медленно созревало некое подобие плана. Ему казалось, он придумал то, что вполне может сработать.