Естественно, что мужик с топором не мог представлять никакой угрозы для бывалых солдат.
Дабы избежать ненужной жертвы, вперёд вышел Батя. Он уверенным шагом сократил дистанцию с аборигеном, пока тот растерялся. А чего бы и не растеряться? Вот идёт на тебя глыба стали и даже за оружие не берётся…
В последний момент местный таки попытался замахнуться. Но именно, что попытался. Батя совершил подскок, чтобы оказаться вне досягаемости для полотна топора и просто сбил оппонента собственным весом. Тут и остальные бойцы подоспели. Пока командир держал подошвой сапога топорище, рядовые умело скрутили и обездвижили бедолагу.
К тому моменту, остальное семейство уже успело познакомиться с головным дозором. Пять солдат просто встали на пути семейства и пошли на них. А те, как послушные агнцы, побрели в обратном направлении.
Разборки последовали только когда их «воссоединили» и мужчину поставили на ноги. Что примечательно — Батя гаркнул, чтобы с мужиком полегче и даже снег с его плеча смахнул.
— Кем будете, уважаемый?
Быстрого ответа не последовало. Несостоявшийся дровосек зло хмурился, скалился от бессилия, но рыпнуться не посмел даже когда его совсем отпустили.
— Да будь ты проклят, мистер! — наконец прорычал он. — Пойду я с вами, пойду! Только семью мою не тронь!
— Эм… — наёмник искренне растерялся от такого, несомненно щедрого, предложения. — И на кой ляд ты мне сдался?
— В смысле⁈
— Это ты мне объясни. Чего топором машешь? Не приведи бездна — зашибёшь кого.
— Так вы ж чёрные!
— Мы — чёрная бригада. А шо за чёрные?
— Какая ещё бригада?
— Так, уважаемый, ты мне зубы то не заговаривай! Мы только прилетели. Пристань у нас недолгая и время по чём зря тратить не станем. Так шо прямо кажи, чёрные — то копчёные? Пустынники?
— Не. Пустынников извели. — прежде чем продолжить, местный ещё какое-то время пытался сообразить, не дурят ли его, но, по всей видимости, пришёл к отрицательному ответу и последовательно выложил весь расклад.
С его слов получалось, что пустынники и в самом деле прилетали. Да только сразу же знатно получили по зубам. Да, много их было, и вооружены не в пример лучше, чем горожане. Однако, лорд Колдролл почему-то заранее подготовился ко встрече и уготовил засаду, что на привычной площади посадки, что на стенах.
Несмотря на все принятые меры, шансов выдержать осаду было немного. Ружей мало, подготовку никто не проводил… Но на подмогу внезапно подоспели варвары с соседней внешней орбиты.
У тех как раз намечался ежегодный налёт. А учитывая прошлогоднюю взбучку под стенами деревянного форта — привели многотысячную ораву. А уж разобравшись, что рубиться приходится не с привычным бледным местным населением, а со смуглыми работорговцами — так и вовсе озверели.
По началу, защитники Стиллролла даже обрадовались. Варвары выгодно отличались от них по всем статьям: могучее сложение, великанский рост, абсолютное презрение смерти и даже огнестрельного оружия не боялись! А уж как они в рукопашную шли! Врагов из первых линий не били, а выхватывали и тащили к себе за спины, где тех просто рвали голыми руками…
Но самое главное — пошли на контакт с островитянами! Лорд Колдролл быстро смекнул, что к чему и начал договариваться с вождями. Тогда у варваров появились и доспехи, и драгоценные железные топоры. Как следствие им же достался и авангард по всем фронтам.
Мужик говорил, что ремесленные кварталы и кузницы работали и днём, и ночью. Лишь бы дорогих гостей не огорчить. На сбрую переплавили все инструменты и утварь, чуть ли не петли с дверей и гвозди в расход пускали. И таки справились!
Бесстрашная орава справлялась на ура.
Только вот сам лорд до дня победы не дожил. Как порядочный джентльмен он не отсиживался за спинами подчинённых, и во время очередного штурма схлопотал свинцовый шарик аккурат в забрало. Тогда руководство на себя взял один из полевых командиров — сержант Блэксмит.
Опытный мужик, жизнь прожил, бесстрашный и находчивый. Вроде потомственный воин, но, увы, как дипломат — проиграл вождям варваров на первых же переговорах. Задавили авторитетом. А за одно и весом всего снаряжения, что сам же Стиллролл чужакам и предоставил.
Пришлось идти на уступки. После совместного кровопролития, речи о грабеже у дикарей больше не шло. Они какие-то свои законы выдумали про боевое братство и родство. И стали насаждать порядки так, что дай Свет каждому правителю! Последнее делали с особым рвением, совсем не как полагается братьям и родичам, а как самые настоящие оккупанты.
И попробуй какая вдова отказать, или малолетнюю дочурку замуж не отдать. И хоть бы до половозрелого возраста ждали, но нет! Ходить умеет? Говорит? По кухне и хозяйству мало-мальски помогает? Всё, полноценная невеста!
Слава Свету, что хоть совсем детей не насиловали. На этот счёт дожидались каких-то своих причуд и знаков свыше. Но всё же, как объяснить ребёнку-девочке, что её главным мужчиной теперь стал не папа или старший братик, а вот этот дурно пахнущий здоровенный и бородатый мужлан⁈
Ладно! Тьху на них! Плохо что ли, что у девок сразу женихи запланированы, и вроде даже принципиальные, хотя и по-своему. Но ведь и это не всё оказалось!
А оказалось, что воины и охотники варваров ещё и свои племена дожидаться будут! И прям на следующую пристань. Да не с одной орбиты, а со всех дальних прибудут! На вопросы о количестве народа, говорили — не счесть, а про количество твердынь, так и отвечали — со всех.
Это как так? Что значит — со всех?
На уточнение — много раз пятерню показывали, и ещё больше раз рукой махали, мол — совсем много. И, мол, все известные племена мигрируют (термин подсказал Даджой).
Но и это ещё не всё!!!
Раз варвары пришли и местные их приняли, значит местным и жить по их законам. Но никак не наоборот. С той стороны тоже мозгов хватило, сообразили, что островитян спасли. И вот незадача, одной твердыни для всех племён — мало будет. Надобно ещё.
А коли местные теперь как бы свои, то и идти дальше вместе надо. Захватывать внутренние орбиты или договариваться с хозяевами — разницы не делали.
Сама-собой образовалась всеобщая воинская повинность. Да какая! Любой военачальник обзавидуется. Копьё в руках держишь — охотник, топором дрова колешь — целый воин. Даже баб привлекли, кто с луком управлялся. И так, от двенадцати и до без ограничения лет, зим, листопадов и вёсен. Да-да! Среди дикарей нашлись и такие, кто летоисчисление по вёснам вёл как в Циндао, и даже узкоглазые племена попадались.
— Ну а «чёрные» почему⁈ — не выдержал Батя.
— Так лорд Колдролл тогда знамя сохранил, под которым этих варваров сокрушили. А тем, вроде как, и понравилось. Ну или не знаю, мистер. Может просто не посмели былую воинскую славу порочить. Бездна их разберёт. — ответил мужчина. К тому моменту он уже окончательно расслабился, поняв, что общается не с пришлыми узурпаторами.
— Вот тебе и на… А где нынче Смита сыскать можно?
— При всём моём призрении, не Смита, а Блэксмита. Он на охоте, вместе с нашими и с племенными. Кабана истребляют. С обратной стороны от города лагерем встали. Народу много, а еды мало, вот и приходится весну ждать, как могут. Слыхал, что какие-то варвары даже павших воинов на харчи пускали. Причём, разницы не делали — чужие или свои. Все трупы подряд разделывали.
Чем дольше Батя слушал откровения беглого горожанина, тем яснее становилось, что лучше не лезть во внутренние дела островитян. Тем более, что по весне они собираются пойти дальше по плоскости, на внутренние орбиты. А там ничейных баб — мал-мала! Коли пустынников не встретят, так хоть мужскую нишу займут.
Плохо что ль? Хорошо же!
Но вот цвет их знамени…
С одной стороны — и впрямь неплохо. Если бедуины с церковниками тоже перепутают и начнут мстить варварам за проделки бригады. Глядишь, окончательно переключатся. А с другой стороны, не нужна чёрной бригаде такая репутация, что мол трупы жрут и малолеток в оборот берут.
Тьху ты! Ещё и Макс рядышком засопел как кузнечные меха. Тоже, значится, к чёрным знамёнам неравнодушен. Но у него своя причина есть. Другая…
До охотничьего лагеря дошли часов за шесть, если не больше.
И ни охранения тебе, ни дозоров, ни часовых. Вот честно слово! Заходи, и в каждом жилище засаду устраивай. Тем более, что народу то хватит. Не так уж и много этих шатров из шкур. Кстати, да! Что примечательно — все «палатки» были возведены максимально грубым способом: покрыты практически не обработанными шкурами зверей и все — косые да кривые.
Да не с простого зверя те шкуры были! С длинной шерстью и из крупных фрагментов. Даже с коровы такие большие не добыть, и даже если бы бурёнки таким волосяным покровом обладали! На каждый шатёр пошло по три, максимум — по четыре, шкуры.
Направились сразу к Центру табора. Только там было возведено более-менее капитальное жилище. Кроме покрова из шкур, оно имело ещё и что-то вроде опалубки из крупных булыжников.
Ажиотаж среди обитателей лагеря возник по чистой случайности.
Из одной из палаток вышла женщина, явно варварша, с ведром источающим густой пар. Раненых охотников что ли обслуживает? Но не важно. Она бросила свою ношу, заголосила и помчалась вдоль лагеря. На ходу что-то горланя и возбуждая всеобщую тревогу. Хотя, «всеобщая тревога» — это слишком уж громко сказано…
По итогу поднятия обитателей бивака в ружьё — собралось, дай Свет, человек тридцать. Но настроены были серьёзно! Судя по хватам — приготовились метать свои примитивные топоры и копья с каменными наконечниками. И ни численное превосходство, ни обмундирование пришельцев, ни наличие среди них великана, не влияло на решительность хозяев!
Среди толпы нашлось лишь несколько местных. Эти щеголяли жиденькими доспехами, а один даже ружьё в руках держал.
Урегулировать ситуацию вышел Батя. Продемонстрировав пустые руки, он заявил, что явился с миром и…
— Серж? Капитан Серж⁈ Это Вы⁈ — из-за спин варваров показался ещё один боец с мушкетом. — Покажите лицо, бездна меня подери!
Командир бригады пожал плечами и распахнул забрало шлема.
— Серж!!! — радостно воскликнул воин. Следует отметить, что кроме него, ни у одного местного больше не было полных лат.
— Блэксмит, надо полагать? — успел уточнить Батя, прежде чем был заключён в стальные объятия. А затем последовал и радостный ответ:
— Так точно, я!
— Дорогой, я ненадолго. — обозначил время аудиенции наёмник. — Что у вас тут было и что сейчас происходит?
Всё время воссоединения «старых» знакомых, у дикарей чуть ли не глаза на лоб лезли. А уж когда их лидер стал обниматься с блестящим чужаком, так и вовсе — рты пораскрывали.
Дабы не вести разговор посреди заснеженной равнины, Блэксмит пригласил гостей в самый большой шатёр. И лишь там, за чашкой отвара из кореньев и листвы, полились откровения.
Местные и новые местные хлебали во всю глотку, да подливать не забывали. Наёмники же пили с опаской. А Кен с учеником — так и вовсе только делали вид, что пьют.
Но, как бы там ни было, а ничего нового сержант не рассказал. Вторжение, битвы, подкрепление дикарей, снова битвы, победа и скорая миграция сюда чуть ли не всего населения дальних орбит. Ну и, конечно же, планы по шествию вдоль плоскости по направлению к Свету.
О причинах такого резкого переселения народов, Блэксмит ответить затруднялся. Лишь обмолвился, что якобы какой-то авторитетный шаман всё это нездоровое движение затеял. Якобы, на совсем дальних орбитах от года к году жить труднее становится и скоро там всё вымереть должно.
Беды описывались просто: тяжёлые беременности, увеличение детской смертности, чуть ли не повальное слабоумие среди малышни, старики тоже уходить раньше привычного начали. Даже здоровые мужики после пустячных простуд дураками становились, или из-за простых царапин приходилось конечности отнимать. Был охотник — стал калека. И никакие привычные средства не справлялись с воспалениями и гангреной. А ещё животных меньше стало и растительность чахла целыми рощами. Причём, чем дальше от Света — тем хуже обстояли дела по всем направлениям.
Блэксмит не стал вдаваться в подробности и лишь махнул рукой, обозначая тем самым, что он думает о проблемах варваров. Братья родных сестёр валяют, вот и все их беды. Про знания дикарей о медицине и земледелии говорить не приходилось. Да и с животными всё просто объяснялось — дикого зверя перебели, а домашнюю скотину держать лень. Ну или тоже мозгов не хватает.
Что примечательно, ни жёсткие эпитеты по отношению к варварам, ни планы по насильственному захвату плоскости, он не стеснялся называть своими именами. И зря, что сами зачинщики — под боком сидели. Но, похоже, сержант особо не переживал.
После похода, поголовье дикарей сильно сократится, а через пару поколений они растворятся в цивилизованном народе. Так что и не вспомнит никто. Летописи то они не ведут. Только присные шаманы что-то там малюют на шкурах, зарубки на костях делают да узелки какие-то вяжут.
Затем настал черёд Бати рассказывать о творящемся на внутренних орбитах. От слова к слову, лицо Блэксмита то Светлело, то мрачнело.
С одной стороны, и правда, чего бы не порадоваться? Ведь если капитан Серж не лгал — мужчин на плоскости почти не осталось и кровопролития удастся избежать. Только бабы и детвора. Как раз будет на что переключить внимание варваров, и на что разрядить их несокрушимый темперамент.
Да и прокормиться не проблемой будет. Ведь чего стоит один только Шварцштайн, с его бесчисленными пахотами? А главное — сколько там должно быть женщин⁈
Про самую натуральную цитадель из неприступных стен и про диктат церкви, Батя благоразумно смолчал. Собственно, как и про то, что население огромной твердыни выстояло против вторжения бедуинов.
Остальные наёмники отнеслись к хитрости неоднозначно. Это же сколько там народу поляжет⁈
Но ведь кто поляжет? По большей части гибнуть будут именно дикие племена. Никто не питал иллюзий по поводу их искушённости в осадном искусстве. Хотя и милиции метрополии достанется. А может и фанатикам перепадёт. Но это вряд ли. Церковь своих прихлебателей в первые линии точно ставить не будет.
Короче, в любом случае, Блэксмиту хуже не будет, если сам переживёт. Лишь бы Светопоклонники потом карательную экспедицию не снарядили.
— Ладно, родной, рад за вас всех… — Батя тяжело вздохнул, — Но чёрное знамя прошу отдать и больше не пользовать.
— С чего вдруг⁈
— С того, шо это штандарт нашего подразделения. И сторонним под ним выступать не положено. Всё честь по чести.
Сержант потёр подбородок, думая над услышанным.
По всей видимости, ему и самому нравился такой лаконичный флаг. Да и за прошлогоднюю битву под ним — наверняка получил награду. Притвориться, что согласен, отдать и потом новый сделать — не проблема. Но тогда в авторитете перед дикарями утратит. Как ни как, а сам к пришельцам обниматься бросался и в гости звал. Обман — недопустим.
Блэксмит, как ему самому показалось, нашёл выход:
— Господин Серж, сэр, мы честные люди и ваше знамя не опорочим. Готов поклясться на крови.
Увы, не угадал. Ещё и ошибку допустил, признавая, что флаг ему не принадлежит.
У командира наёмников были совсем иные мотивы, чтобы требовать отдать свой символ. Да и понятие порока у варваров было таково, что смутило бы любого даже самого прогнившего и распутного человека.
Про клятву — это он тоже зря. Сам себе свинью подложил.
Кому попало такие предложения не делают. Да ещё и уважительным тоном! Шутка ли⁈ Уж это, присутствующие дикари понимали на уровне инстинктов. Так что, грех не воспользоваться…
— Блэксмит! — строго прикрикнул Батя, словно собирался отчитывать мальчишку за хулиганский проступок. — Я запрещаю тебе и твоему походу пользоваться МОИМ знаменем!
Обозначая принадлежность, наёмник специально надавил. Не послушаться в такой ситуации — считай, что украсть! А воровство — есть преступление в любых племенах и народах. И за него не хвалят.
Однако, и право сильного никто не отменял. Тем более — у дикарей.
— Отказываюсь! — констатировал Блэксмит и припечатал своё слово, громко поставив кружку на камень у очага. Мол, попробуй отбери. Но как бы уверен он ни был, а последнюю ошибку таки совершил. Добавил значительно более мягким тоном:
— При всём моём к Вам уважении, сэр.
Старый лис усмехнулся на такое замечание:
— Не знаешь ты никакого уважения, раз чужой флаг берёшь и под ним сражаешься.
Батя тоже стукнул тарой о булыжник, обозначая тем самым конец разговора. Уже поднимаясь и разворачиваясь к выходу, он выдвинул ультиматум:
— Если ты своих друзей и правда уважаешь, если не вор, то к завтрашнему утру, шоб чёрного знамени тут не было. Своё придумывайте и пользуйте.
Разговор был окончен. Наёмники покидали шатёр в тяжёлой тишине. После всего выказанного уважения, удара в спину не опасались. Как и преследования, когда уходили из охотничьего лагеря.
Уже на обратном пути Кеншин поравнялся с Батей:
— Блэксмит прекрасно знает, что мы — наёмники. Будь он чуть сообразительнее и обязательно ткнул бы тебя носом в этот факт. Это я к твоим словам про сражения под чужими знамёнами.
— Слово было сказано. — старый пожал плечами. — Не будет же уважаемый в своих кругах человек нас догонять и просить второй шанс шобы объясниться?
— А мне понравилось. Хоть прям сейчас в любой университет, преподавать дипломатию и риторику. — Даджой поделился своим мнением из-за спин товарищей.
К беседе старших присоединился и Макс:
— Объясните пожалуйста, что плохого в том, что они под нашим цветом до церковников доберутся? Плохо что ли, что кардинал будет думать, что с нами воюет? Я же правильно понял, что рано или поздно будет столкновение дикарей с силами метрополии?
— Правильно то правильно, но не для нас. — Батя облизнул усы, не смотря на мороз, и взялся за подробные объяснения:
— У фанатиков голуби есть. И они не преминут возможностью разослать их во все стороны, с рассказом о варварской армии под чёрным флагом. Трупы жрут, малолеток насилуют, законы не признают… Вот это вот всё будут о нас талдычить на всех серединных плоскостях. Не ровен час — гонения почнутся. А нам оно надо? Да и репутация карателей бедуинов у нас уже кое-какая есть. Жалко херить, шоб она в бездну провалилась. Вот потому, Блэксмит и должен знамя спрятать.
Оптимизм внезапно не разделил Кеншин:
— Не послушается он.
— Как не послушается, если утром проснётся, а флага уже нет? Не признавать же такой позор, шо из-под носа спёрли⁈ — Батя хитро прищурился и ничего хорошего этот прищур не предвещал. — Так шо енто… Видишь во-о-н те кустики заснеженные? Как мимо пройдём, вы с Максом там останетесь. В халаты свои маскировочные полезайте и ждите ночи. А когда Свет погаснет — вертайтесь в бивак варваров и помогите уважаемому Блэксмиту нас послушаться. Не слышу, Кен!
— Слушаюсь, есть! — после тяжёлого вздоха рапортовал степняк.