Нарушенная клятва

12. Рэйлан

Риона спит несколько часов.

Веду машину сквозь темную ночь, увозя нас из Чикаго.

Время от времени я поглядываю на нее, уверяя себя, что она просто испачкалась от дыма, что ее бледную, нежную кожу не обожгло пламя.

Я никогда не видел, чтобы огонь распространялся так быстро.

Я вбежал в ее комнату, боясь, что к тому времени, как я вытащу ее оттуда, мы будем полностью охвачены огнем.

Не знаю, как, черт возьми, защитить ее. Когда ты постоянно находишься в оборонительной позиции, ты в невыгодном положении. Твоему противнику слишком легко выбрать время и место для атаки. Невозможно быть готовым ко всему и всегда.

Поэтому я должен сменить поле боя.

Забираю Риону из Чикаго. Увожу ее туда, где этот так называемый Джинн не сможет ее найти.

Выслеживание этого ублюдка и защита Рионы не могут происходить в одном и том же месте в одно и то же время. Пусть Данте и Кэл занимаются поисками, а я увезу Риону куда-нибудь подальше.

Когда Риона проснется, мы уже будем на полпути к Луисвиллю. Она садится, трет больные глаза и растерянно моргает, глядя на длинный пустой участок шоссе в свете раннего утра.

— Где… где мы? — спрашивает она.

— I-65, — говорю я ей. — Мы проезжали через Индианаполис, но ты спала.

— ЧТО!? — кричит она.

— Куда, черт возьми, ты меня везешь?

— Я везу тебя в Теннесси, — спокойно говорю я ей.

— В Тен… я не поеду в Теннесси! — кричит Риона.

— Определенно едешь, — говорю я.

— Рэйлан, — говорит Риона, пытаясь сохранить видимость спокойствия. — Разворачивай машину прямо сейчас.

Я продолжаю вести машину.

— Я не собираюсь этого делать, — говорю я.

— Останови эту гребаную машину!!! — кричит она.

Вижу, что она очень зла, поэтому я не свожу глаз с дороги. Я пытаюсь объяснить ей ход своих мыслей.

— Если мы останемся в Чикаго, это лишь вопрос времени, когда этот парень снова нас собьет, — говорю я ей. — Я отвезу тебя туда, где он не сможет тебя найти. Твой брат и Данте выследят Джинна. А ты тем временем будешь в безопасности.

Чувствую яростный взгляд Рионы, устремленный на меня. Она излучает почти такое же тепло, как пожар в квартире. Если бы внешность могла гореть, я бы превратился в угольный брикет.

Тем не менее, она старается сохранить спокойствие в голосе.

— Я не могу поехать в Теннесси, Рэйлан, — говорит она. — У меня работа. У меня встречи. У меня есть обязанности.

— Ты не можешь делать ничего из этого, если ты мертва, — говорю я ей прямо. — У нас есть интернет в Сильвер Ран. Я куплю тебе ноутбук, и ты будешь работать с ранчо.

— Ранчо!? — плачет Риона. — Я не хочу быть на ранчо! У меня нет никакой одежды. Или зубной щетки. Или моих документов…

Ее голос прерывается, когда она понимает, что у нее не было этих вещей и дома. Потому что все они просто сгорели в огне.

— Черт, — говорит она. — Моя сумка…

— Да, — говорю я. — Мне очень жаль. Я не смог ничего вытащить.

Риона сидит молча в течение минуты. Я знаю, что она мысленно подсчитывает все, что было в той квартире. Каждая модная пара туфель, любимая книга или сувенир, который она любила. Все исчезло.

Наконец, она говорит: — Ты меня вытащил.

— Да, — говорю я. — Это было чертовски сложно, но мы выбрались оттуда вместе.

Теперь я все-таки бросаю взгляд в ее сторону и вижу, что ее бледно-зеленые глаза на грязном лице выглядят большими и печальными. Из-за полос сажи она выглядит совсем юной, как ребенок, который играл в грязи. Ее волосы настолько спутаны и дымчатые, что выглядят скорее коричневыми, чем рыжими. Неизвестно, какого цвета была ее шелковая пижама.

Эффект жалкий. Это вызывает у меня чувство вины. Я чувствую, что должен был защищать ее лучше. Это была моя работа — быть ее телохранителем, а я позволил всей ее квартире сгореть вокруг нее.

— Мне жаль, — говорю я снова.

Риона вздыхает.

— Тебе не нужно извиняться, — тихо говорит она. — Ты спас мне жизнь.

— Что ж, — говорю я, — сохрани этот дух благодарности. Потому что я отвезу тебя в Сильвер Ран. Даже если мне придется перекинуть тебя через плечо и нести туда.

В глазах Рионы снова вспыхивает зеленый огонь.

— Ты думаешь, что всегда знаешь, как лучше, не так ли? — говорит она.

Я пожимаю плечами.

— Любая идея лучше, чем никакой.

Риона хмурится, скрещивая свои маленькие руки на груди.

— Нам придется где-то остановиться, — говорит она. — Мне нужна одежда. Кроме того, я умираю с голоду.

— Я тоже, — говорю я, слегка улыбаясь. — По крайней мере, мы можем с этим согласиться.

Мы останавливаемся в Сеймуре и платим за номер в мотеле 6, чтобы мы могли принять душ и привести себя в порядок. Пока Риона принимает душ, я иду в магазин по соседству, чтобы купить одежду для нас обоих. Продавец смотрит на меня безучастным взглядом, когда я вхожу в дверь, грязный, в боксерских шортах, ботинках и безразмерной толстовке, которую я нашел в багажнике машины Данте.

— Мне нужна рубашка, — говорю я ему.

— Тебе и брюки нужны? — говорит он.

В женском отделе не очень большой выбор, но я выбираю несколько вещей для Рионы, которые, как мне кажется, ей подойдут. С пальто я не заморачиваюсь, потому что даже после нескольких часов езды на юг я уже чувствую, как потеплело. Ноябрь в Теннесси совсем не похож на ноябрь в Чикаго. Там, наверное, будет градусов семьдесят по Цельсию.

Продавец упаковывает мои покупки, и я несу их обратно в мотель, не желая задерживаться там слишком долго.

Я раскладываю вещи Рионы на дешевом, ворсистом покрывале. Затем я меняюсь с ней местами, как только она выходит из душа. Я стараюсь уступить ей место в тесном пространстве и не смотреть на нее, когда вокруг ее тела обернуто белое полотенце, а мокрые волосы рассыпаны по плечам. Трудно удержать взгляд на полу. Это единственный раз, когда Риона выглядит уязвимой, без брони профессиональной одежды, гладкой прически и стильного макияжа.

Это ее версия раздетой, самой естественной и прекрасной. Но я знаю, что она не хочет, чтобы кто-то видел ее такой, и в первую очередь я. Поэтому я не позволяю своим глазам блуждать по ней, как они того хотят.

Вместо этого я снимаю свою грязную одежду, с облегчением избавляясь от резкого запаха дыма.

Это дерьмовая маленькая ванная комната, душевая кабина едва достаточно большая, чтобы я мог закрыть стеклянную дверь, стоя внутри. Но горячая вода невероятно расслабляет после безумной ночи, которую мы провели. Вода бьет по моим плечам, заставляя меня осознать, как я устал после спуска на нижний балкон с Рионой на спине.

Не знаю, переживал ли я когда-нибудь более отчаянный момент. Я слышал, как над нами треснуло стекло балконной двери. Я чувствовал, как хрупкая простыня рвется в моих руках под нашим общим весом. Я чувствовал, как руки Рионы соскальзывают с моей шеи.

Я думал, что уроню ее.

Я думал, что мы оба сгорим в пекле.

Я чертовски зол на этого Джинна, этого бугимена, преследующего нас. Часть меня хочет остаться в Чикаго и выследить его, даже если для этого придется устроить ловушку и караулить несколько дней. Но я не могу сделать это с Рионой, моим приоритетом номер один должно быть обеспечение ее безопасности. И это то, что я собираюсь сделать.

Я заканчиваю мыться и чищу зубы одной из дешевых маленьких одноразовых зубных щеток, предоставленных мотелем.

Когда я возвращаюсь в комнату, Риона одета в одежду из магазина: джинсы, ковбойские сапоги и рубашку на пуговицах в западном стиле. Ее волосы влажные по плечам, ярко-рыжие и волнистые. Я не знал, что они волнистые. Она всегда укладывает их так прямо и гладко. Я никогда раньше не видел ее в джинсах. Джинсовая ткань облегает ее длинные ноги. Она выглядит чертовски сексуально, на самом деле.

Я стараюсь держать свои мысли профессиональными, но надо быть слепым, чтобы это не заметить.

Риона жестом показывает на всю свою персону.

— Серьезно? — говорит она.

— Что?

— У них не было нормальной обуви?

Я смеюсь.

— Это нормальная обувь. Достаточно нормальная. В чем проблема? Ты хорошо выглядишь.

— Я выгляжу так, будто мой новый кантри-альбом выйдет со дня на день.

— Ну… мы недалеко от Нашвилла. Так что если это твоя мечта…

— Это не так.

Я усмехаюсь, представляя Риону на сцене с гитарой на шее. Я действительно не могу представить ее поющей для удовольствия других людей. Или делающую что-либо для удовольствия других людей.

— Поверь мне, — говорю я ей. — В этом ты будешь лучше вписываться, чем в костюме Элли Макбил.

Как только мы оба оделись, мы пошли через дорогу в захудалую закусочную в стиле 50-х годов, обещающую «Завтрак весь день!» на своей выцветшей вывеске. Поскольку сейчас 7:20, я полагаю, что мы в любом случае позавтракаем.

Мы с Рионой забираемся в одну из виниловых кабинок. Она морщит нос от ламинированного меню и шатающегося стола из керамики.

— Кофе со сливками, пожалуйста, — говорит она официантке.

— Тоже самое. А также блинчики, бекон, ветчину, яичницу и хашбраун, пожалуйста, — говорю я.

Риона качает головой.

— Ничто не может заглушить твой аппетит, да?

— Я думаю, что весь этот опыт сделал меня более голодным, — говорю я. — Я, наверное, сжег много калорий, бегая и карабкаясь. Плюс ехал всю ночь. Наверное, стоило заказать еще и омлет.

Риона фыркает.

Несмотря на все это, когда подается еда, жирная, хрустящая и вкусно пахнущая, я вижу, как она смотрит на мой бекон. Я подталкиваю тарелку к ней.

— Давай, — говорю я. — Здесь много.

Риона неуверенно берет вилку и откусывает кусочек от хашбрауна. Картофель хорошо подрумянился, покрыт солью и перцем.

— Видишь? Неплохо, да? — говорю я.

Я знаю, что она голодна. Я знаю, что она хочет еще.

— Не ужасно, — признает она.

— Ешь, сколько хочешь.

В следующие две минуты она съедает половину тарелки. Как бы ей не хотелось признавать это, но сумасшествие этой ночи подействовало на нас обоих. Она тоже проголодалась.

— Так где же все-таки находится Сильвер Ран? — спрашивает меня Риона.

— Прямо у подножия Дымчатых гор, — говорю я ей. — Недалеко от Национального парка Грейт Смоки Маунтин. Недалеко от Гатлинбурга или Ноксвилла.

Риона смотрит на меня так, будто я говорю на мандаринском языке.

— Никогда не слышала ни о чем из этого? — поддразниваю я ее.

— Я знаю Дымчатые горы, конечно, — защищаясь, говорит Риона. — И Ноксвилл.

— О да? Что ты знаешь о Ноксвилле?

— Ну… — она краснеет. — Что он находится в Теннесси.

Я смеюсь.

— Не часто выбираешься из Чикаго, да?

— Я была в разных местах, — жестко говорит Риона. — Нью-Йорк. Париж. Лондон. Я путешествовала.

— Но не до глубинки.

— Нет. У меня никогда не было причин для этого.

— Ну, тебе понравится, — я усмехаюсь.