Я отвожу Риону обратно в современный особняк Гриффинов на Золотом побережье. Это дворец из стекла и стали, памятник тому, как их семья росла и процветала в Чикаго.
Когда мы входим в огромную, светлую кухню, я вспоминаю, что именно здесь мы с Рионой впервые встретились. Я оглядываюсь на нее, чтобы убедиться, что она думает о том же. Я ловлю ее взгляд, отчего на ее бледных щеках появляется небольшой розовый оттенок.
Не знаю, почему я получаю такой кайф от того, что она так возбуждается. Наверное, потому что она так старается всегда сохранять безупречное спокойствие. Она как будто бросает мне вызов. А я всегда был из тех, кто принимает вызов.
Имоджен Гриффин как раз заканчивает завтракать. Она уже одета для дня в одно из тех стильных платьев в деловом стиле, ее светлые локоны гладкие и ровные, как стекло.
Риона и ее мать очень похожи. Риона немного выше, у нее рыжие волосы, а не светлые. Но глядя на Имоджен, вы словно заглядываете на двадцать или тридцать лет в будущее Рионы — доказательство того, как изящно она будет стареть. Как культовая актриса, которая, кажется, со временем становится только царственнее.
Я мог бы догадаться об этом, даже не видя Имоджен, хотя Риона слишком упряма, чтобы позволить себе выглядеть не лучшим образом.
Имоджен сразу же подходит к Рионе и целует ее в щеку.
— Как ты, милая? — говорит она. Имоджен нежно проводит рукой по волосам Рионы.
Я с удивлением вижу, что Риона позволяет ей это. На самом деле, она на мгновение прижимается щекой к щеке матери. Она явно уважает Имоджен.
Но она все еще не хочет признать, что кто-то, пытающийся убить ее, хоть как-то повлиял на нее.
— Я в порядке, мама, — говорит она.
— Имоджен Гриффин, — говорит она, протягивая мне свою тонкую руку.
— Рэйлан Бун.
— Спасибо, что пришли помочь нам, — говорит она. — Данте очень хорошо о вас отзывается.
— Я удивлен, — говорю я. — Обычно он такой честный.
Имоджен улыбается, ее голубые глаза смотрят на мои.
— Он честен, — говорит она. — Я стала доверять ему. Меня не перестает удивлять, как даже самые злейшие враги могут стать друзьями. Или наоборот.
Она проверяет изящные золотые часы на запястье.
— Мне пора идти, — говорит она. — У меня заседание совета директоров Чикагской библиотечной ассоциации. Риона, Батчер и Мичем здесь, чтобы присмотреть за всем.
Я предполагаю, что это ее команда охраны. Я планирую осмотреть их перед уходом, хотя уверен, что Гриффины очень тщательно следят за тем, кого нанимают на такую должность.
Риона уже раскладывает свою работу на маленьком столике в комнате для завтрака. Очевидно, что она намерена сразу же погрузиться в работу.
Я восхищаюсь ее трудовой этикой. Хотя наблюдать за ней довольно утомительно, она не высыпается.
Каллум заходит на кухню как раз в тот момент, когда его мать собирается уходить. Мама целует его в щеку, почти точно так же, как она поцеловала Риону. Всегда забавно наблюдать за маленькими привычками в семьях, жестами, передающимися по наследству, как негласный код, который узнают только члены семьи.
— Как Майлз? — спрашивает она его.
— Фантастически, — отвечает он. — Я думаю, они с Аидой — родственные души. Они только и делают, что дремлют, обнимаются и едят.
— Тебе лучше вставать с ним по ночам, — предупреждает Имоджен. — Не оставляй все на Аиду.
— Ты правда думаешь, что она это допустит? — Каллум смеется.
Имоджен улыбается.
— Нет. Скорее всего, нет.
Имоджен прощается с нами, а Каллум наливает себе чашку кофе из большого заварника на безупречной столешнице из белого мрамора.
— Хочешь? — спрашивает он меня.
— Нет, спасибо. Я только что выпил чашку.
— Как дела с охраной? — спрашивает он меня, бросая взгляд на Риону, которая уже склонилась над своей работой.
— Отлично, — говорю я.
— Правда? — я слышу его легкое недоверие.
— Конечно, — я ухмыляюсь. — Что может пойти не так, следуя за Рионой двадцать четыре часа в сутки, постоянно рядом с ней, следя за каждым ее движением, держась рядом с ней, как будто я хирургически прикреплен? Как она может не наслаждаться этим?
Риона не удостаивает это ответом, она продолжает смотреть в свои бумаги. Но я все равно чувствую, как от нее исходит презрение. Каллуму приходится прилагать усилия, чтобы не рассмеяться.
На более серьезной ноте я спрашиваю:
— Как долго эти парни, Батчер и Мичем, работают на вас?
— Шесть лет Батчер и восемь Мичем, — говорит Каллум. — Мы можем им доверять.
— Хорошо, — я киваю. — Просто проверяю каждую вещь.
— Я ценю это, — говорит Кэл.
— Ты готов встретиться с брокером?
— Определенно.
Кэл допивает кофе и ставит кружку в раковину. Я могу сказать по темным теням под его глазами, что он сказал матери правду, он определенно вставал с новорожденным. Невозможно скрыть этот изможденный, но счастливый вид новоиспеченных родителей.
— Мы вернемся через пару часов, — говорит Каллум Рионе.
— Не спеши, — отвечает она, по-прежнему не поднимая глаз.
— Я могу повести, — говорю я Кэлу, когда мы выходим на широкую, извилистую подъездную дорожку, где я оставил Эскалейд.
— Спасибо, — говорит Каллум. — Это, наверное, к лучшему. По дороге сюда я чувствовал себя, как зомби.
Я сажусь за руль, а Кэл забирается на пассажирское сиденье, потирая внутренние уголки глаз.
— Я не знаю, что это такое прерванный сон, — говорит он. — Даже если ты спишь восемь часов, это не одно и то же.
— Нет, — говорю я. — Даже близко нет.
Я больше никогда не сплю по восемь часов подряд. Слишком много ночей я спал на песке, камне или грязи, постоянно приходилось держать ухо востро, чтобы не прервать сон, тот вид прерывания, который может убить тебя. Ты никогда по-настоящему не восстанавливаешь тот глубокий и мирный сон.
— Так кто этот парень, с которым мы собираемся встретиться? — спрашиваю я Кэла.
— Он соединительное звено, — говорит Кэл. — И он отвратительный кусок работы. Ты вооружен?
Я киваю.
— Всегда.
— Хорошо. Я тоже. Надеюсь, до этого не дойдет, но я не уверен, что он захочет сотрудничать.
Кэл направляет меня, пока я везу нас в Ривердейл. Это на крае юга города. Чем южнее мы едем, тем больше становится старых, бедных и обветшалых кварталов. Вместо возвышающихся высоток я вижу приземистые бетонные многоквартирные дома, забитые досками предприятия и разгромленные автобусные остановки.
Сам Ривердейл кажется малонаселенным по сравнению с центром города. Большая часть территории занята железнодорожными складами, свалками и промышленными объектами, включая огромную станцию очистки сточных вод.
Каллум говорит мне ехать в сторону железнодорожных путей компании Union Pacific.
— Вон там, — говорит он, указывая на то, что выглядит, как заброшенный склад. Все окна разбиты, а металлические бока покрыты, похоже, граффити за двадцать лет, цвета и узоры настолько плотные, что трудно понять, что на них должно быть изображено.
— Машина будет здесь, когда мы вернемся? — скептически спрашиваю я.
— Кто знает, — Каллум пожимает плечами.
— Здесь все еще ходят поезда?
— Да, — говорит Кэл. — Их чертова тонна. Наверное, пятьсот в день. Их оставляют на путях на ночь. Потом парни, которые работают на железнодорожной станции, сообщают другим парням о том, что находится в вагонах. И если это что-то стоящее: оружие, телевизоры или дизайнерские туфли, оно пропадает в ту же ночь. Железные дороги застрахованы, поэтому они скорее сэкономят деньги на безопасности, чем попытаются предотвратить пропажу груза.
— А твой брокер, как его зовут?
— Циммер, — говорит Кэл.
— Я так понимаю, он содействует кражам и находит дом для товаров.
— Верно, — говорит Кэл. — Именно он посредник.
Мы выходим из машины и идем по разбитому тротуару пустого участка. Трудно поверить, что внутри склада кто-то есть, но когда Кэл трижды стучит в металлическую дверь, она со скрипом открывается почти сразу.
Высокий и толстый вышибала молча смотрит на нас. Его голова такая большая и круглая, что его маленькие поросячьи глазки, просто щели в плоти лица.
— Пришел к Циммеру, — спокойно говорит Кэл.
Вышибала похлопывает нас по плечам руками, удивительно маленькими для его огромной фигуры. Даже такая физическая нагрузка заставляет его тяжело дышать.
— Оставьте оружие там, — ворчит он, указывая на картонную коробку, поставленную на табурет.
Каллум безропотно опускает свой глок в коробку. Мне не очень нравится разоружаться в незнакомом месте, но если такова цена за вход, думаю, у нас нет особого выбора.
Я опускаю пистолет и следую за Кэлом в тусклый склад.
Здесь какой-то странный клуб. Я вижу несколько пыльных диванов и кресел, и целую кучу игр. Бильярдный стол, аэрохоккей, настольный футбол и три отдельных телевизора с игровыми системами. Дюжина ребят от подростков до двадцатилетних валяются без дела, убивают друг друга в Call of Duty и уже пьют, хотя сейчас десять часов утра.
Каллум направляется прямо к парню, которому не больше двадцати двух лет. На нем рваные джинсы-скинни, безразмерная толстовка Fila и кроссовки Yeezy. Он пыхтит вейп и выглядит не в себе.
— Доброе утро, — вежливо говорит Кэл.
Циммер медленно кивает ему.
— Мы можем поговорить наедине? — говорит Кэл.
— Ты можешь говорить все, что хочешь, — лениво говорит ему Циммер.
— Это для моего личного пространства, — холодно отвечает Кэл. — Не твоего.
Циммер смотрит на него суженными, налитыми кровью глазами. Но через минуту он поднимается с огромного кресла-мешка, на котором сидел, и ведет нас в дальний угол склада. Здесь мы все можем присесть на секционный диван неопределенного возраста и цвета. Честно говоря, я бы предпочел не садиться, так как он испачкан загадочными жидкостями. Но на такие жертвы приходится идти, когда ты гость гангстера.
Циммер растянулся на своей стороне дивана. Мы с Кэлом сидим под углом девяносто градусов.
— Ну что? — говорит Циммер, делая очередную длинную затяжку из своего вейпа.
Без предисловий Кэл говорит: — Я хочу знать, был ли ты посредником в убийстве моей сестры.
Циммер выдыхает шлейф густого белого дыма. Он вырывается из ноздрей и рта одновременно. Его глаза смотрят сквозь дым, темные и сверкающие, как у дракона.
— Если бы я выдавал такую информацию, каким бы я был брокером, мать его? — говорит он.
— Я это понимаю, — говорит Кэл, сохраняя размеренность голоса. — Но дело вот в чем, Циммер. У нас никогда не было никаких конфликтов. Я остаюсь на северной окраине города. Здесь вы управляете делами так, как вам нравится. Мы поддерживаем взаимное уважение. Если бы ты стал посредником в убийстве члена моей семьи, а я бы узнал об этом… я бы расценил это, как акт агрессии.
Циммер делает еще одну затяжку. Его расслабленная поза не изменилась. Но я вижу новую настороженность в его глазах и напряжение в мышцах. Его лицо неподвижно, но в глазах блестит гнев.
— Я бы счел агрессивным, если бы вы пришли в мой дом и угрожали мне, — шипит он.
Между Кэлом и Циммером на несколько минут воцаряется тишина. Я не собираюсь произносить ни одного чертова слова. Кэл знает этого парня, я — нет, но я наблюдаю за всеми остальными в комнате, краем глаза. Слежу за здоровенным вышибалой, который стоит справа от нас, достаточно близко, чтобы его можно было вызвать в любой момент, и за остальными людьми Циммера, которые, может, и играют в Call of Duty, но, несомненно, вооружены, все до единого.
Наконец, Кэл говорит: — У меня есть информация на обмен. Я знаю, что пару недель назад с железнодорожной верфи в Норфолке пропал вагон, полный ругеров. Сто четырнадцать пистолетов разбросаны по всему городу. В основном здесь, на южной стороне.
Лицо Циммера остается бесстрастным. Я могу сказать, что для него это совсем не новость.
Кэл продолжает.
— Вчера вечером они взяли троих из тех, кто был замешан в этом деле. Брайсона, Ингленда и Доуса. Двое из них держали язык за зубами. Но третий, похоже, считает, что может связать тебя с ограблением. Он договаривается с окружным прокурором, пока мы разговариваем. Полагаю, ты трахнул его девушку пару месяцев назад, и он затаил на тебя обиду. Он думает, что, в отличие от твоего обычного подхода к делу, в этой конкретной партии ты проверил один из пистолетов. Тот самый, из которого ограбили винный магазин на Лэнгли. Помнишь? Тот, где застрелили продавца? Доус говорит, что знает, где находится тот самый ругер. Он говорит, что на нем должны быть твои отпечатки, а также отпечатки того идиота, который застрелил клерка.
Пока Кэл говорит, Циммер сидит совершенно неподвижно. Но его лицо становится все бледнее, пока не становится таким же серым, как дым, все еще просачивающийся из его ноздрей.
— Я могу сказать тебе, где они держат Доуса, — тихо говорит Кэл. — Так что ты можешь заткнуть ему рот, пока он не наговорил лишнего. Но мне нужно знать, кто нанял того убийцу Рионы.
Циммер выпускает последние остатки дыма из легких.
— Хорошо, — тихо шипит он.
Он садится прямо на диван, опирается на колени и говорит так тихо, что я едва его слышу.
— Я сам не был посредником при ударе. Но я слышал об этом.
— Расскажи мне, что ты знаешь, — говорит Кэл.
Впервые голос Кэла теряет свою непринужденность. В его тоне появилась резкость, и я вижу, как напряглись его плечи. Он зол, услышав подтверждение того, что кто-то осмелился нанять киллера для нападения на его сестру.
— Я слышал, что было совершено покушение, и никто не должен был об этом знать. Это должно было выглядеть, как несчастный случай.
Кэл делает маленький, почти незаметный кивок. Это то, о чем мы догадывались.
— Это было дорого. Они наняли парня, которого называют Джинн.
— Джинн? — сказал Кэл, нахмурившись, как будто не верит Циммеру. — Что это за хрень?
— Это его имя, — защищаясь, говорит Циммер. — Я не знаю его настоящего имени. Никто не знает. Ты звонишь ему, и он заставляет людей исчезать.
— Отлично, — говорит Кэл, переходя к тому, что его волнует больше, чем личность этого киллера. — Мне плевать. Я хочу знать, кто его нанял.
— Я не знаю! — говорит Циммер. — Я не знаю. Когда нанимают киллеров, это двойная слепая система. Клиент не знает киллера, а киллер не знает клиента. Все анонимно. Таким образом, никто не может настучать.
Кэл хмурится, явно жалея, что не внедрил подобную систему между ним и Доусом.
— Так где же стукач? — требует Циммер.
— Они держат его в Столичном исправительном центре, — говорит Кэл. — Блок Д.
Циммер кивает.
Кэл встает с дивана, наш разговор с Циммером, очевидно, завершен.
Крупный вышибала следует за нами до самой двери, где мы забираем свои пистолеты.
— Не возвращайтесь, — ворчит он, снова распахивая перед нами дверь.
Кэл поворачивается и смотрит на него холодным взглядом.
— Не давай мне повода, — говорит он.
Даже воздух запущенного железнодорожного двора кажется свежим после того, как мы побывали внутри этого склада. Мы возвращаемся к Эскалейду, который, к счастью, остался нетронутым. Несомненно, любой наблюдатель узнал Каллума и знал, что с его машиной лучше не связываться.
Было странно наблюдать, как обаятельный и воспитанный политик исчезает, и я вижу под ним ирландского гангстера. Легко видеть Гриффинов такими, какие они есть сегодня, одна из самых богатых и успешных семей в Чикаго. Вы забываете, что их империя была построена на крови и преступлениях. Фергус Гриффин, и его отец до него, и его дед до него не гнушались уничтожать любого, кто вставал на их пути. Я подозреваю, что Каллум такой же.
— Тебя не волнует, если он убьет Доуса? — говорю я Кэлу.
— С чего бы? — Каллум смотрит на меня своими ледяными голубыми глазами. — Он преступник низкого уровня, не верный даже собственному боссу. Мне плевать на него. Я бы задушил его голыми руками, чтобы Риона была в безопасности.
Я киваю.
— Достаточно справедливо.
Я позволяю Кэлу вести разговор, потому что он знает этих людей, а я нет. Но я хочу узнать поближе этого так называемого Джинна. Если я собираюсь защитить Риону, мне нужно знать, кто он такой и как он работает.
По этой причине я звоню Данте и прошу его встретиться со мной в доме Гриффинов.
Он приезжает туда около часа дня, неся большой пакет с тайской едой. Он раскладывает ее на длинной мраморной столешнице и говорит Рионе:
— Сделай перерыв и поешь с нами.
Риона откладывает ручку, соблазнившись ароматом куриного сатэ и кокосового риса.
— Хорошо, — говорит она.
Кэл, Риона, Данте и я ставим большие тарелки с едой. Кэл и Риона пользуются палочками, а мы с Данте взяли вилки из ящика для столового серебра. Я уверен, что именно из-за деревянных палочек вы не увидите много тучных тайцев.
Пока мы едим, Кэл рассказывает о нашей встрече с Циммером.
Данте совсем не выглядит довольным, когда слышит имя Джинн.
— Ты его знаешь? — спрашиваю я.
— Я его не знаю, — говорит Данте. — Но я знаю, что он чертовски дорогой. Лучшее, что можно найти здесь. Профессионал.
Я бросаю взгляд на Риону, чтобы посмотреть, как она это воспримет.
Она ковыряется в своем Пад Тае, явно не в восторге от того, что человек, нанятый убить ее, слишком хорош в своем деле.
— Эй, — говорю я ей. — Мы найдем его.
— Я бы предпочла найти того, кто его нанял, — говорит Риона.
— Я ездил и встречался с русскими сегодня утром, — говорит нам Данте. — Енин отрицал свою причастность к этому. Но все равно выглядел чертовски довольным. И я сомневаюсь, что он сказал бы нам, если бы это был он.
— Нам нужно узнать больше о Джинне, — говорю я. — И проверить двух других людей, которых Риона упоминала, как возможных обидчиков.
— Я поищу семью Хартфордов, — говорит Данте.
— А я найду того парня, которого уволил дядя Оран, — говорит Кэл.
Риона отодвигает свою тарелку, едва прикоснувшись к еде.
— Я возвращаюсь к работе, — говорит она. — Похоже, вы все уже сделали.