Нарушенная клятва

6. Рэйлан

Мы с Рионой на Убере добираемся до квартиры Каллума, объезжая дом Галло. Мне не нравится, когда мы прыгаем в наемные машины и выходим из них. Я хочу, чтобы Риона могла сама вести машину, в которой я уверен, что она безопасна.

Поэтому мы одолжили одну у Данте.

Это тот же Эскалейд, на котором мы с ним ездили в прошлый раз, когда я был в городе. Я опускаюсь на водительское сиденье, в вмятину, которую сделал Данте. Риона, похоже, чувствует себя в машине, как дома, автоматически устанавливая свою бутылку с водой в подстаканник, прежде чем пристегнуть ремень безопасности.

— Ты часто ездишь на этой машине? — спрашиваю я ее.

— Что это значит? — отвечает она.

— Кажется, ты знаешь, где что находится.

Риона раздраженно фыркает.

— Что? — говорю я.

— Между мной и Данте нет ничего романтического.

— Я никогда не говорил, что это так.

Она закатывает глаза.

Я веду нас по Лейкшор Драйв, вода плещется рядом с нами справа. Риона смотрит на озеро, которое сегодня плоское и серое, почти такого же цвета, как пасмурное небо.

— Я знаю, что он все это время нес факел для Симоны, — говорю я.

— Не поэтому! — огрызается Риона. — Я имею в виду, я знала, что он был влюблен в нее. Он говорил, что это не так, но это было очевидно. Все, что я думала, это то, что я надеялась, что когда-нибудь это сработает. Мне было грустно видеть, что он так страдает. Между нами не было ничего романтического. Мы были просто друзьями. Мы и сейчас ими остаемся.

— Хорошо, — говорю я. — Я тебе верю.

— Мне все равно, веришь ты мне или нет. Это правда, — Риона молчит мгновение. Затем она тихо говорит: — Он уважал меня. Так часто мужчины ведут себя так, будто ты должна доказывать им свою правоту. Когда я появилась в тюрьме после того, как его арестовали, ты знаешь об этом?

Я киваю. Когда Гриффины и Галло воевали с польской мафией, польский босс Миколаш Вилк подставил Данте в убийстве. Риона добилась снятия обвинений.

— Данте доверил мне помочь ему. Хотя мы едва знали друг друга. А незадолго до этого наши семьи были врагами, — Риона нежно сцепила пальцы на коленях. У нее красивые руки — бледные и тонкие, с прозрачным лаком на ногтях. — Мы во многом похожи. Дисциплинированны. Трудолюбивы. Неэмоциональны. Люди уважают это в мужчинах. Но когда речь идет о женщине, они говорят, что ты холодна или жестока.

— Люди говорят это и о Дьюсе.

— Но они не обижаются на него.

Я думаю об этом. Как рассматриваются качества мужчин в сравнении с женщинами. Как женщин критикуют за поведение, которое у мужчин может считаться достоинством. В армии можно увидеть много подобного, парней хвалят за их лидерские качества, а девушек называют стервами, когда они отдают те же приказы.

— Ты права, — говорю я через минуту. — И ты права в том, что я не должен был предполагать, что ты с Данте не можете быть просто друзьями.

Риона смотрит на меня, удивленная тем, что я хоть раз согласился с ней.

— Люди всегда говорят мне, чего я должна хотеть, или что я должна чувствовать, — говорит она.

— Дин — один из этих людей?

Это было не то, что нужно было сказать. Я почти вижу, как ее барьеры снова поднимаются.

— Ты лгал, когда говорил, что не любишь искусство, — говорит Риона. — Ты подстроил ему ловушку, чтобы выставить его дураком.

— Для умного парня было ужасно легко выставить его дураком.

— Ты невзлюбил его, как только он сделал тот комментарий о военных.

— Все думают, что знают, каково это служить в армии, потому что смотрели «Спасти рядового Райана».

Риона медленно кивает.

— Точно. И все стали адвокатами, потому что смотрели «Форс-мажоры».

Я смеюсь.

— Ну… это был неплохой сериал.

Риона чуть улыбается.

— Я смотрела его из-за одежды. Донна знала, как одеваться. Джоан из «Безумцы» тоже. Они не всегда показывают рыжих правильно на телевидении, но с этими двумя…

Мне жаль, что мы уже подъезжаем к дому Каллума. Как раз когда Риона начала немного расслабляться. Мне требуется минута, чтобы убедиться, что мы приехали в нужное место, потому что здание похоже на старую церковь, а не на жилой комплекс. Но Риона уверяет меня, что это то самое место.

В свой последний визит я так и не встретил Каллума, он был занят наблюдением за рождением своего сына. Но я знаю о нем все. Он женат на младшей сестре Данте — Аиде. Он старший ребенок Гриффинов и наследник империи.

Я сразу вижу, как сильно он заботится о Рионе. Он ведет нас на свою уютную кухню, небольшую, но теплую, с кирпичными стенами и столом для разделки мяса. От первоначальной церкви сохранилось многое, включая длинные балки крыши и несколько витражных окон.

Несмотря на позднее время, Каллум все еще одет в брюки и белую рубашку на пуговицах с закатанными рукавами. Он говорит негромко, наливая нам всем по бокалу, не забывая об Аиде и ребенке, спящих в соседней комнате.

— Как Майлз? — шепчет Риона.

— С каждым днем становится все более упрямым, — Каллум улыбается.

Он наливает нам по бокалу красного вина.

— За семью, — говорит он просто.

На этот раз я делаю глоток. Вино кажется особенно хорошим после рибая. Забавно вот так есть и пить. За два месяца до этого у меня не было ни одной хорошей еды. А теперь я нахожусь в роскоши. Мне нужно быть осторожным, чтобы не привыкнуть к этому. Голод дает тебе преимущество.

— Хорошо, — говорю я, отставляя вино. — Что мы знаем о дайвере?

Каллум открывает свой ноутбук и воспроизводит видео с камер наблюдения.

Хотя я вижу, что это расстраивает Риону, она смотрит все сначала, не отрываясь от экрана.

— Как ты ушла от него под водой? — спрашиваю я.

Она объясняет про заколку.

— Это была удача, — говорю я. — И достаточно умно.

Когда драйвер вылезает из бассейна, я говорю:

— Он выглядит примерно на шесть футов два дюйма, двести фунтов. Это звучит правильно, Риона?

Она кивает.

— Он был сильным. Молодой, наверное, меньше сорока. Темные глаза, — она делает паузу на мгновение, вспоминая. — Я думаю, он был левшой, — добавляет она.

— Почему ты так думаешь?

— Когда я лежала на спине, его рука легла мне на шею вот так… — она изображает, как он пересекает ее горло слева направо. — Я думаю, это была его доминирующая рука.

— Хорошо, — я киваю.

— Не очень-то похоже на описание, — скептически говорит Риона.

— Это лучше, чем ничего, — говорю я.

Мы все смотрим, как дайвер забирает телефон после того, как вылезет из бассейна.

— Ты пробовал отследить телефон? — спрашиваю я Каллума.

— Да, — говорит он. — Он ненадолго включился в Гриктауне. Потом он снова исчез.

— Какая информация есть на этом телефоне?

— Много чего, — говорит Риона. — Личная и банковская информация. Вся моя рабочая электронная почта… Она защищена паролем, но ты же знаешь, что это ни черта не значит для того, кто знает, что делает.

— Может ли телефон быть целью?

Риона пожимает плечами.

— Кажется, есть более простые способы украсть его.

Я снова обращаюсь к Каллуму.

— Ты знаешь, кто занимается посредничеством в Чикаго? Если этот парень был нанят на месте, брокер мог бы сказать нам, кто был дайвером. И, возможно, кто его нанял.

— Я знаю кое-кого, — Каллум кивает.

Я хочу согласиться с Каллумом в этом. Поэтому я говорю Рионе:

— Можно я завтра отвезу тебя к твоим родителям? Всего на пару часов.

— Конечно, — говорит она без особого энтузиазма.

— Хорошо, — говорю я. — Теперь что насчет врагов. У кого на данный момент есть на тебя зуб?

— Против Рионы конкретно, ни у кого, — говорит Каллум.

— Против Гриффинов — хренова туча народу. На первом месте в списке — русские. Мой отец убил их последнего босса, Колю Кристоффа. Новый — гангстер старой школы из Москвы. Его зовут Алексей Енин. Он работал следователем в КГБ, так что, как вы можете себе представить, он такой же злобный, как и они.

— Утопление не является обычным стилем русского, но я могу представить, что бывший офицер КГБ был немного более чутким, чем большинство, — говорю я.

— Верно, — Каллум кивает. — Тем не менее, странно, если они выбрали Риону.

— Кто еще?

— Может быть, семья Хартфорд, — говорит Риона.

— Кто это? — спрашивает Каллум.

— Пару месяцев назад Энцо Галло попросил меня о помощи. Точнее, помощь понадобилась одной из других итальянских семей, — говорит Риона с выражением неприязни. — Боско Бьянки ехал пьяный и под кайфом с парой шестнадцатилетних девочек в машине. Одна из них вылетела через лобовое стекло. Ее ввели в медикаментозную кому. Тест на токсичность Боско пропал, и я добилась отмены его признания. Прокурор согласился на восемь месяцев в тюрьме средней тяжести. Девушка так и не пришла в себя.

Я могу сказать, что Риона чувствует себя плохо из-за девушки. И ей неловко, что она способствовала сделке Боско, но она не стесняется признаться в этом.

— На прошлой неделе Вирджинию Хартфорд сняли с аппарата жизнеобеспечения, — говорит Риона. — У нее есть отец и старший брат. Если бы я была на их месте, я бы захотела отомстить.

Я записываю это, как и информацию о русских.

— Хорошо, — говорю я. — Мы проверим и это. Кто-нибудь еще?

Пауза затягивается, а затем Риона говорит: — Может быть, Люк Баркер.

— Кто это?

— Он был старшим юристом в моей фирме. Он завязал со мной отношения на рождественской вечеринке компании, и дядя Оран его уволил.

— Где он сейчас?

— Понятия не имею, — холодно говорит Риона.

— Хорошо, — говорю я, записывая и его имя. — Это хорошее начало. Мы проверим все возможные варианты с завтрашнего дня.

Время близится к полуночи. Я вижу, как Каллум старается не зевать. Он обнимает сестру и говорит ей: — Мы все выясним, Ри. Не волнуйся.

— Я не волнуюсь, — говорит она. — Я просто хочу знать, так или иначе.

— Передай привет Аиде от меня, — говорю я Каллуму.

— Уверен, у меня будет такая возможность через час или два, когда Майлз разбудит нас, — говорит Кэл.

Мы с Рионой возвращаемся в Эскалейд и едем обратно к ее жилому дому.

— Мы можем припарковаться на подземной парковке, — говорит она. — У меня есть выделенное место, хотя нет машины.

Я понимаю, почему Риона выбрала эту квартиру, она очень похожа на ее угловой офис. Высокая и одинокая, с потрясающим видом. Я могу сказать, что ей нравятся вещи, которые эстетически строги и полностью под ее контролем.

Только когда мы остаемся одни в квартире, Риона, кажется, понимает, что я буду спать здесь, в пузыре ее личного пространства.

— Мне хорошо на диване, — говорю я ей.

— Точно, — говорит Риона с выражением дискомфорта. — Я принесу тебе чистые простыни.

Я расстегиваю рубашку и снимаю ее, планируя умыться и почистить зубы у раковины, как я обычно делаю.

Риона возвращается на удивление быстро, неся стопку свежего постельного белья. Ее взгляд скользит по моему голому торсу, и я с удивлением замечаю, что она покраснела. Я не думал, что она такая скромная.

— Вот, — говорит она, пихая мне постельное белье и не встречаясь с моим взглядом.

— Что случилось? — говорю я, не в силах удержаться, чтобы не поддразнить ее немного.

— Ничего, — грубо отвечает она.

Я почти уверен, что заставил честную Риону сказать неправду.

— Тебе нужна зубная паста или что-нибудь еще? — бормочет она.

— Нет. Я взял свой набор Dopp.

— Хорошо. Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Риона.

Она удаляется в свою спальню, и я слышу приглушенные звуки льющейся воды и легкие шаги, когда она готовится ко сну.

Поскольку я любопытный ублюдок, я немного пошарил в ее гостиной.

Там тревожно чисто. В отличие от Дина, Риона прекрасно справилась бы с военной службой. Ее книги выстроены с солдатской точностью. Я не смог бы найти ни пылинки даже в сотне белых перчаток. Даже ее пульт дистанционного управления установлен под идеальным углом в девяносто градусов на подставке для телевизора.

Весь этот порядок заставляет меня задуматься. По моему опыту, когда кто-то так крепко держится за чувство контроля, это потому что в какой-то момент жизни с ними произошло что-то, что заставило их почувствовать себя бессильным.

Я вспоминаю, как Риона описывала Люка Баркера и то, как он лапал ее на рождественской вечеринке. Ее голос был спокоен, как никогда. Но я не чувствую спокойствия, думая об этом. Я чувствую укол чего-то очень похожего на гнев. Я хочу поставить Люка на первое место в списке людей, с которыми я планирую поговорить.

Я расстилаю чистую простыню на диване, чтобы защитить подушки. Затем я ложусь и погружаюсь в легкую дрему. Солдатский сон — такой, от которого легко проснуться.

Крик Рионы заставил меня вскочить с дивана.

Еще не успев открыть глаза, я вскакиваю и бегу в ее комнату.

Я распахиваю дверь и включаю свет.

Она запуталась в своих простынях, рвет и царапает их там, где они обмотаны вокруг ее горла.

Я вытаскиваю ее из-под простыни и обнимаю. На ней только легкий шелковый вверх и шорты, и она дрожит, то ли от холода, то ли от страха.

— Шшш, — говорю я ей. — Все в порядке. Я здесь.

Смутившись, она пытается отстраниться от меня. Но я обнимаю ее, прижимая к своей груди. Я чувствую, как ее сердце бьется о мою голую кожу, а ее стройная фигура дрожит.

— Я думала, что тону, — задыхается она.

Я снова чувствую прилив гнева за то, что мужчина поднял руки на эту женщину. Риона отчаянно пытается казаться сильной и независимой. Но на самом деле она хрупкая, как хрупки все женщины — меньше, чем мужчины, и уязвима для насилия.

У меня есть сестра. Я бы убил на хрен любого, кто попытался бы ее тронуть.

И я чувствую то же стремление защитить Риону. Чтобы она была в безопасности. Не только потому, что Данте попросил меня об этом. Потому что она нуждается в этом. Ей нужна моя помощь.

— Я здесь, — говорю я ей снова. — Никто не причинит тебе вреда.

Я чувствую, как ее сердце бешено бьется о мое предплечье. Оно похоже на птицу, пойманную в клетке и пытающуюся выбраться наружу. Все тело Рионы дрожит.

Но через минуту она перестает бороться и прижимается к моей груди, позволяя мне обнять ее. Позволяет мне согреть ее своими руками, так что ее дрожь прекращается.

Я не думаю, что она когда-нибудь позволила бы это, если бы не была измучена и напугана. На самом деле, утром ей, вероятно, будет стыдно.

Но сейчас она принимает мое утешение.

Я держу ее так почти час, пока ее тело не становится тяжелым и теплым от сна.