Нарушенная клятва

15. Риона

Я просыпаюсь рано утром. Даже раньше, чем когда мне нужно идти в офис.

Возможно, потому что накануне я заснула в восемь тридцать. Или это пение птиц прямо за моим окном. Оно не громче городского шума, обычно я слышу шум транспорта или приглушенный стук из соседних квартир в моем доме. Но я привыкла к этому.

Птицы пронзительны и настойчивы. Не то чтобы неприятный звук, но такой, что прорывается сквозь сон, потому что я не слышала ничего подобного раньше. Не прямо у меня под окном, первым делом с утра.

Солнечный свет тоже кажется другим. Более ярким и прямым. Не загораживается зданиями. Бледно-желтый.

Проснувшись в незнакомом месте, я ощущаю некую энергию. Я чувствую себя бодрой и любопытной. Хочется увидеть больше всего при свете дня.

Я сползаю с кровати и надеваю одежду, которую Бо одолжила мне накануне вечером. Она почти такого же роста, как я, и почти такого же телосложения. На ее теле определенно больше мышц. Наверное, на ранчо больше нагрузок, чем в спортзале.

Я натягиваю джинсы Бо, удобные в носке. Ее рубашка такая же мягкая и чистая, с запахом свежего белья. Я собираю волосы в хвост. У меня нет ни одного из моих обычных принадлежностей, мой выпрямитель для волос за четыреста долларов, наверное, представляет собой кусок расплавленного металла, так что я не могу сделать волосы гладкими и прямыми, как я обычно делаю. На самом деле, из-за влажности они превращаются из волнистых в почти кудрявые.

Я ненавижу, когда мои волосы становятся непослушными. Это заставляет меня чувствовать себя бессильной. Если я не могу контролировать свои волосы, то как я могу контролировать что-либо в своей жизни?

Расстраивает, что здесь нет ничего из моих вещей: одежды, нижнего белья, подводки для глаз. Я думаю, что если я вернусь в Чикаго, все это будет ждать меня там, но я знаю, что это не так. Все сгорело. Единственное, что меня ждет — это чрезвычайно сложная задача подачи страхового заявления за все, что я потеряла. Некоторые вещи никогда нельзя будет заменить.

По крайней мере, у меня дома не было ничего по-настоящему бесценного. Бабушкино кольцо досталось Нессе, когда она вышла замуж за Миколаша, а не мне, как старшей дочери, как это было принято.

Я не жалею, что сказала маме отдать его ей.

В то время я была уверена, что никогда не выйду замуж. То есть, я и сейчас уверена. А Нессе оно всегда подходило больше. Она любит красивые, винтажные и сентиментальные вещи. Вещи, у которых есть история. Вот почему ей нравится жить в старинном особняке Миколаша. Я считаю это место жутким, но она обожает каждый его сантиметр.

В любом случае, кольцо предназначалось ей.

Как бы выглядел мой идеальный дом?

Я думала, что это моя квартира. Потому что это было пространство, которое принадлежало только мне.

Теперь мысль о покупке другого дома, подобного тому, который я только что потеряла… меня не возбуждает. На самом деле, она заставляет меня чувствовать какой-то пустой ужас, который я не совсем понимаю. Мне нравилась эта квартира, почему я не хочу другую? Боюсь ли я остаться там одна? Боюсь, что кто-то снова выльет бензин под мою дверь?

Я не думаю, что дело в этом. Но я чувствую растерянность, когда пытаюсь подумать, чего я хочу в следующем месяце или в ближайшие шесть месяцев. Обычно мой путь вперед так ясен. Я точно знаю, чего хочу достичь.

И вдруг я странным образом теряюсь…

Покончив с беспорядочным хвостом, я чищу зубы и умываюсь, а затем спускаюсь вниз.

Рэйлан уже сидит на кухне с кружкой кофе перед собой и еще одной дымящейся кружкой на пустом стуле рядом с ним.

— Это для меня? — спрашиваю я его.

— Конечно.

Я сажусь и делаю глоток. Кофе насыщенно черный.

Рэйлан выглядит как никогда. Его щетина почти превратилась в бороду. Есть что-то дикое и животное в его волосах, в том, как они густо и черно растут со лба, в том, как его темные брови дьявольски заострены над ярко-голубыми глазами, и в том, как волосы на лице очерчивают его губы и челюсть, словно жирные мазки туши.

Я не могу представить его без этих волос. Это такая же его часть, как голубые глаза, волчьи белые зубы или форма его рук, лежащих на бедрах. Его руки большие, грубые, мозолистые и покрыты шрамами. При взгляде на них у меня по позвоночнику пробегает дрожь. Одна из его рук слегка напрягается на бедре, как будто чувствует, что я смотрю на нее.

Я отвожу взгляд и делаю глоток горячего кофе так поспешно, что он обжигает мне рот.

— Ты хочешь позавтракать? — спрашивает меня Рэйлан.

Слышу, что он улыбается, даже не глядя на его лицо.

— Ты уже поел? — спрашиваю я его.

— Да, — отвечает он. — Я уже давно встал. На плите стоит овсянка.

— Я в порядке, — говорю я ему.

— Ну, — говорит он, отодвигая стул от стола. — Хочешь еще покататься?

— Конечно, — говорю я.

Пытаюсь говорить уверенно, но я жалею о том, что согласилась прошлой ночью. Мне интересно, каково это, кататься на лошади, но я также понимаю, насколько я буду совершенно неуправляемой, сидя на спине животного в пять раз больше меня. Или даже больше, черт, я понятия не имею, сколько весит лошадь.

Я могла бы спросить Рэйлана, уверена, он знает. Но так я буду выглядеть еще более невежественной.

Все, что я могу сделать, это последовать за ним через заднюю дверь и выйти на просторную территорию за домом.

Вижу большой огород и еще один сад, полный фруктов и цветов: кусты малины, кусты роз, сирень и яблони.

Затем я вижу конюшни, два сарая и несколько больших загонов.

Все выглядит чистым и ухоженным. Амбары выглядят свежевыкрашенными, а трава аккуратно подстрижена. Нигде в поле зрения нет мусора или валяющихся без дела инструментов.

Я вижу двух лошадей, стоящих рядом с конюшней, уже оседланных и с уздечками. Одна из них огромная и темно-серая, такая темная, что кажется почти черной. Другая — красивая лошадь карамельного цвета с черными гривой и хвостом. Ее шерсть такая гладкая и блестящая, что кажется металлической.

— Большой — это Брутус, — говорит Рэйлан. — Другая — Пенни. Она милашка, самая хорошая лошадь из всех, что у нас есть. Так что ты поедешь на ней, а я возьму Брута. Он не такой милый, но он злится, если Пенни куда-то уходит без него.

— Хорошо, — говорю я, предоставляя Брутусу широкий простор. Он смотрит на меня своим большим черным глазом, на котором я не вижу белого. Он не выглядит дружелюбным, но он, по крайней мере, не агрессивен.

Пенни, напротив, охотно кладет свой бархатистый нос в ладонь Рэйлана, затем трется боком головы о его плечо, издавая нежный чавкающий звук.

— Ты скучаешь по мне, Пенни? — говорит Рэйлан своим низким, хриплым голосом.

Не знаю почему, но его тон, которым он обращается к лошадям, действует и на меня. Он посылает маленькие мурашки по моим рукам.

— Хорошо, — говорит мне Рэйлан, спокойный и уверенный, как всегда. — Вот что мы сделаем. Сначала я подсажу тебя на Пенни… ты поставишь левую ногу в стремя, и возьмешься за эту маленькую ручку на седле, она называется лука. А я помогу тебе перекинуть правую ногу через лошадь. Я как бы помогу подтолкнуть тебя.

Стараясь не показывать, как я нервничаю, я просовываю левую ногу в ближайшее стремя. Рэйлан крепко держит Пенни, хотя я подозреваю, что она терпеливо стояла бы там в любом случае. Хотя она излучает мягкость, и она не такая массивная, как Брут, она все равно намного выше, чем я ожидала. Я не совсем понимаю, как я смогу закинуть вторую ногу ей на спину, когда эта спина выше моего плеча.

Однако, когда я вступаю в стремя, Рэйлан кладет свои большие руки на мою талию и помогает мне подняться. С его помощью моя правая нога легко перекидывается через седло.

Теперь я сижу на спине Пенни, и это чертовски высоко. Она шире, чем я ожидала, мне повезло, что я относительно высокая и длинноногая, иначе мне было бы трудно обхватить ее бедрами. Но седло удобное. Оно приятно пахнет кожей, и Пенни тоже пахнет приятно, чистым сеном и солнцем. Под ним чувствуется не такой уж неприятный запах животного пота.

Рэйлан передает мне поводья и показывает, как их держать.

— Просто посиди секундочку, пока я тоже сяду, — говорит он мне.

Он запрыгивает на массивную спину Брута одним плавным движением, которое выглядит таким же легким, как наступление на бордюр. Я вижу, что это вторая сторона Рэйлана. Он удобно сидит на большой темной лошади, направляя Брута малейшим движением руки или каблуком сбоку лошади.

— Слегка постучи по ней пятками вот так, — наставляет меня Рэйлан. — Не волнуйся, ты не причинишь ей вреда.

Я легонько постукиваю Пенни, и она послушно начинает идти вперед. Она, вероятно, больше следует за Рэйланом и Брутом, чем слушает меня. Тем не менее, я рада, что она не несется галопом.

Даже при ходьбе меня трясет больше, чем я ожидала. Ее плечи и сутулость перекатываются подо мной не совсем обычным образом. Трудно поймать ритм, чтобы не подпрыгивать в седле.

— Ты молодец! — говорит Рэйлан.

Мне приходится смеяться над этим. Мы сделали всего пару шагов. Я совсем не молодец.

Рэйлан держится рядом со мной, Брут чуть впереди Пенни, чтобы было понятно, кто лидирует. Вначале он держит медленный темп. Мы идем по лугу. Трава здесь немного выше и полна крошечных белых бабочек, которые порхают в траве, когда лошади проносятся по ней. Раннее утреннее солнце заставляет росу искриться. Трава пахнет сладко, а воздух свежее, чем тот, которым я дышала раньше. Никакого намека на выхлопные газы, как в городе.

Прохладно, может быть, градусов шестьдесят. Но мне не зябко, когда солнце светит мне на голову и подо мной теплая лошадиная плоть.

После того как я освоилась с ходьбой, Рэйлан показывает мне, как ехать рысью. Это менее удобно, мне приходится сильнее приподниматься в стременах, и я чувствую себя нелепо, подпрыгивая на лошади.

— Вообще-то галопом удобнее, — говорит мне Рэйлан.

— Я не знаю как… — нерешительно говорю я.

— Просто возьми поводья вот так… — он показывает мне. — И наклонись вперед, чтобы быть ближе к ее шее.

Он помогает мне занять более удобное положение. Затем он кричит: — ХА! — и лошади несутся.

Мы оказываемся в открытом поле, ярко-зеленом и бархатистом. Земля под нами мягкая, так что, если бы я упала, то, скорее всего, все было бы в порядке. Но я не хочу проверять эту теорию. Я цепляюсь коленями за Пенни, низко наклоняюсь к ее шее, крепко хватаюсь за поводья, пока они почти не врезаются мне в руки.

Ее копыта грохочут подо мной. Рэйлан прав, на галопе легче следовать ритму ее движения. Ветер, дующий мне в лицо, прохладный, чистый и бодрящий.

Брут, кажется, в восторге от бега. Он низко вытягивает шею, его мощные ноги быстро передвигаются, и кажется, что он даже не чувствует веса Рэйлана на своей спине. Две лошади бегут в тандеме, между ними всего пара футов.

Это прекрасно, совершенно прекрасно. Бескрайние просторы ранчо кажутся бесконечными вокруг нас. Небо похоже на огромную перевернутую чашу, синее, как глаза Рэйлана, почти безоблачное. Мое сердце бешено колотится, отчасти от страха, но также и от волнения. Мои волосы вырываются из хвоста и рассыпаются за спиной, как хвост Пенни. Я уже не так крепко сжимаю поводья. Я сжимаю Пенни ногами, желая, чтобы она бежала все быстрее и быстрее. Хочется чувствовать именно это, все больше и больше.

Рэйлан рядом со мной. Он испускает крик, отчасти чтобы подстегнуть лошадей, а отчасти от чистого счастья. Это самый великолепный день, который я когда-либо проживала. Эти животные сильны и великолепны. Они любят бегать. Похоже, они знают, как это приятно и для нас.

Рэйлан постоянно смотрит на меня, убеждаясь, что мне удобно и безопасно. Убеждается, что я наслаждаюсь этим так же, как и он.

Я никогда не чувствовала ничего подобного. Многие вещи, которые я делаю для удовольствия: плавание, бег, призваны успокоить меня. Ввести меня в состояние дзен.

А здесь все наоборот. Я чувствую себя озаренной. Я чувствую себя живой. Я чувствую ужас, возбуждение и восторг, все одновременно. Я вижу каждый золотистый волосок на гладкой шерстке Пенни, каждую травинку ярко-зеленой травы, каждую птицу, парящую над головой. Я чувствую запах деревьев, травы и даже кожи Рэйлана, как никогда остро.

Мои мышцы болят от напряжения, вызванного тем, что я делаю что-то настолько чуждое моей обычной деятельности. Но ощущения приятные. Я чувствую силу, как лошадь. Безграничную, как открытое пространство. Дикую, как… как Рэйлан, наверное. Он всегда казался силой природы. Как будто он никогда не мог принадлежать городу. Он просто сам по себе, в любое время. Где бы он ни был.

Наконец Рэйлан издает щелкающий звук и натягивает поводья. Брут неохотно повинуется, переходя на рысь, а затем на легкую походку. Пенни в точности повторяет его темп. Я чувствую ее учащенное дыхание и жар ее тела. Я тоже задыхаюсь и потею. Но я в восторге. И не хочу замедляться.

— Почему ты остановился? — спрашиваю я Рэйлана.

— Здесь есть ручей, — говорит он. — Лошади могут попить.

Он ведет нас к зарослям деревьев. Конечно, я слышу, как течет вода. Деревья растут двойной линией по обе стороны небольшой реки. Это как оазис в траве.

День разгорается, солнце все чаще появляется над головой. Мне жарко от поездки, как и лошадям.

Рэйлан слезает со спины Брута и помогает мне сойти. Он снимает с лошадей седла и протирает их. Они недолго катаются по траве, что на мгновение настораживает меня, когда Брут резко переворачивается, а затем подбрасывает ноги в воздух, как это делает собака. Я смеюсь, забавляясь тем, что такое массивное животное ведет себя подобным образом.

Пенни делает то же самое, как только остается без седла. Мне приятно видеть, как они веселятся, после того как они проделали весь этот путь и подарили мне такой опыт, какого у меня еще никогда не было.

Накатавшись, они пьют из ручья, а потом начинают обрезать мягкую траву, набирая полные рты.

— Они могут это есть? — спрашиваю я Рэйлана.

— Конечно, — отвечает он.

— Я ничего не знаю о лошадях, — признаюсь я. — Да и вообще о любых животных.

— Ты так хорошо ехала верхом, — говорит Рэйлан. — Не могу поверить, что ты никогда не делала этого раньше.

— Я думаю, с Пенни это дается легче.

— Так и есть, — признает Рэйлан. — У нас было много хороших лошадей. Но ни одна не обладает такой интуицией, как она.

Рэйлан тоже потеет. Я вижу, как прозрачный пот стекает по его шее в открытый воротник рубашки. Я чувствую его запах, теплый, как трава, сильный, как лошади.

— Тебе жарко? — спрашивает он меня.

— Да, — признаюсь я.

— Вода чистая, — говорит он, расстегивая рубашку. Он расстегивает ее и снимает с себя, так что он стоит с голой грудью в одних джинсах.

Я не могу не смотреть. Я видела Рэйлана без рубашки уже несколько раз, но сейчас он выглядит лучше всех, его мышцы напряглись от верховой езды, кожа блестит от солнца и пота, талия выглядит невероятно узкой по сравнению с широкими плечами и потертыми синими джинсами.

Рэйлан не такой массивный, как Данте, но он эстетичен совершенно по-другому. Если Данте — бык, то Рэйлан — жеребец. Он выглядит быстрым и сильным. Стройным и могущественным.

Он экзотичен для меня, как ни один мужчина, которого я встречала раньше. Я знала гангстеров, бизнесменов и богачей всех мастей. Но я никогда не знала человека с шармом и подлинностью Рэйлана. Я никогда не знала человека, который был бы хорош во многих вещах. Дин был лучшим торакальным хирургом в городе, но он не мог починить кухонную раковину, чтобы спасти свою жизнь. Я думаю, что в руки Рэйлана можно дать любой инструмент в мире, и он с ним разберется.

Может быть, я теряю самообладание после всего того, через что мне пришлось пройти за последние несколько недель. Но я чувствую, что смотрю на него с благоговением. Думаю, что никогда не видела более привлекательного мужчину.

В этот момент он начинает расстегивать свои джинсы.

— Ч-что ты делаешь? — заикаюсь я.

Я никогда не заикаюсь. Я адвокат. Я бесконечно красноречива. Но пока Рэйлан расстегивает молнию на джинсах, я не могу сформулировать предложение, чтобы спасти свою жизнь.

— Я собираюсь охладиться в воде, — говорит он, его рот искривлен в полуулыбке. — Не хочешь присоединиться ко мне?

Он сбрасывает джинсы. Затем, не сводя своих блестящих голубых глаз с моих, он зацепляет большими пальцами боксеры и стягивает их тоже.

Его член свисает между ног, толстый, тяжелый и необрезанный. Он еще темнее, чем его загорелое тело, с подстриженными черными волосами вокруг него, такими же густыми, как волосы на его голове.

Мое сердце бьется о ребра так быстро, что кажется, будто это один непрерывный удар. У меня изо рта течет слюна, и я не могу перестать смотреть на его член. Я раскраснелась от жара и чувствую ноющее, сжимающее ощущение между бедер.

Никогда не испытывала такой реакции на мужской член. Я не знаю, что, блять, со мной происходит.

Может быть, это потому что я никогда не видела такой большой член. Или что-то такое животное. Это заставляет меня реагировать так, как будто я в горячке.

Это так на меня не похоже. Я никогда не бываю неистовой. Я никогда не выхожу из-под контроля.

Я отвожу взгляд от его тела. Я видела Рэйлана почти голым несколько раз. Но полностью обнаженным… это совсем другое дело. Есть что-то в том, чтобы увидеть его раздетым на открытом воздухе, в его естественной стихии. Это намного сильнее.

Теперь я в его пространстве. На его земле. Под его контролем.

Словно почувствовав то же самое, Рэйлан говорит своим глубоким, властным голосом: — Раздевайся.

Он никогда раньше не приказывал мне. Никто мне не приказывает.

Мое естественное желание, вскинуть голову и сказать ему, чтобы он отвалил. Так я обычно и поступаю.

Но тут Рэйлан делает шаг ко мне и более мягко, тем же тоном, каким он говорил с Пенни, говорит: — Давай. Раздевайся. Залезай в воду. Тебе понравится.

И как будто он меня загипнотизировал, я нахожу свои пальцы, расстегивающие рубашку. Я обнажаю свою кожу перед солнечным светом. Я снимаю рубашку и лифчик под ней.

Я чувствую, как глаза Рэйлана голодно блуждают по моей обнаженной груди. Грудь у меня маленькая и очень бледная. Соски светло-розовые, едва ли темнее моей плоти.

Расстегнув молнию на джинсах, я стягиваю их вниз, нижнее белье тоже.

У меня есть подстриженные волосы, такие же ярко-рыжие, как волосы на голове. Мужчины сходят от этого с ума. Они помешаны на этом.

Я смотрю на лицо Рэйлана, чтобы узнать, что он думает о моем теле.

Его глаза такие яркие, что кажется, будто они горят, как голубое пламя под газовой горелкой. Его губы голодно приоткрыты, и я вижу блеск острых белых зубов.

— Давай, — хрипло говорит он.

Он спускается в поток, в то место, где река расширяется и становится плоской, образуя небольшой бассейн. Вода совершенно прозрачная, так что под ней видны гладкие камни.

Рэйлан протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься.

Его прикосновение подобно электрическому разряду. Энергия пробегает по моей руке, и я чувствую, как напрягаются мои соски. Каждый шаг, который я делаю, заставляет мои губы тереться друг о друга. Я никогда раньше не была обнаженной на улице. Я никогда не была обнаженной перед таким мужчиной, как он, с которым я не должна встречаться или трахаться.

Вода холодная, но она и близко не трясет меня так сильно, как кожа Рэйлана. Я едва чувствую воду на своей плоти по сравнению с тем, как сильно я ощущаю, как его глаза блуждают по мне.

Никогда не видела его такого свирепого взгляда. Его теплота и юмор сгорели, сменившись интенсивностью, о которой я никогда бы не подумала.

Я опускаюсь в ручей, надеясь, что холодная вода поможет охладить мой пыл.

Рэйлан делает то же самое. Он плещет прозрачной водой на лицо и грудь, смывая с себя пот. Он опускает голову под воду и стряхивает сверкающие капли с густых черных волос.

Стараюсь не смотреть на него. Но каждое движение напрягает мускулы на его широком теле. Когда он поворачивается, я не могу не смотреть на его широкую спину и упругие, круглые ягодицы. Когда он моет волосы, его бицепсы напрягаются, как мячи, и я вижу узкие полосы мышц, идущие по ребрам и вниз по торсу.

И еще этот тяжелый член, который раскачивается и со звонким стуком ударяется о его бедро. Он не уменьшается в холодной воде. На самом деле, когда Рэйлан снова пробегает глазами по моему телу, мне кажется, что он набухает от возбуждения.

Чувствую прохладную воду между бедер. Струя течет между губами моей киски. Как бы я ни пыталась переключиться, чтобы остановить стимуляцию, она становится только интенсивнее. Я чувствую румянец на своей бледной коже. Я знаю, что Рэйлан тоже это видит. Он видит мои твердые соски и пылающее красное лицо.

Я говорю себе, что мы просто окунаемся.

Говорю себе, что ничего не случится.

Рэйлан — профессионал. Он мой телохранитель. Вот и все, вот и все. Он знает, что мне больше ничего не нужно…

Но, конечно, это гребаная ложь.

Я хочу его. Я хочу его прямо сейчас. Это написано на моем лице. Я не могу это скрыть.

— Ты все еще встречаешься с Дином? — прямо спрашивает Рэйлан. Его голос низкий и намеренный. Его глаза прожигают меня.

— Я… я…

Опять это чертово заикание. Я должна солгать и сказать ему, что мы все еще вместе.

Рэйлан возбуждает меня так, что я в ужасе. Я никогда не была так ослеплена мужчиной. Я никогда не чувствовала такого отчаяния.

Я привыкла, что меня преследуют. Я привыкла иметь преимущество.

С Рэйланом у меня нет преимущества. Если я отпущу его прямо сейчас, если поддамся этому желанию, я полностью потеряю контроль. Я окажусь на совершенно неизведанной территории. Я не понимаю ни своего желания к нему, ни того, что я чувствую к нему, как к мужчине. Иногда он сводит меня с ума. А иногда я восхищаюсь им, против своей воли. Все это не является нормальным для меня. Ничто из этого не комфортно.

Он пугает меня. Моя единственная защита — притворяться, что я этого не хочу. Притворяться, что я предана другому мужчине.

Но я не могу лгать Рэйлану. Он слишком честен, слишком открыт. И чертовски проницателен. Он поймет, если я солгу. Это бессмысленно.

— Я порвала с ним, — признаюсь я.

— Почему ты мне не сказала? — рычит Рэйлан.

— Я хотела, чтобы ты думал, что я занята, — признаюсь я.

Какого черта я делаю? Почему я признаюсь в этом?

— Почему? — говорит Рэйлан.

Облизываю губы, пробуя на вкус прохладную, чистую реку.

— Ты меня пугаешь, — говорю я.

Я никогда не признавалась, что меня пугают. Я никогда не признавалась, что боюсь.

— Это… пугает меня, — говорю я, жестом показывая между нами двумя.

Рэйлан подходит ближе ко мне, не оставляя между нами расстояние. Я почти слышу, как его сердце бьется так же быстро, как мое. Я уверена, что услышала бы его, если бы не шум текущей воды.

— Я сказал себе, что больше не буду целовать тебя без твоего разрешения, — говорит он.

Я тяжело сглатываю.

— Но это было глупое, блять, обещание, — рычит он.

Он берет мое лицо и целует меня крепко, крепче, чем в спортзале. Его голая, обжигающе горячая грудь прижимается к моей. Его язык проникает в мой рот. Его борода царапает мое лицо.

Я целую его в ответ, запустив руки в его черные волосы. Его волосы горячие от солнца, густые, грубые, как мех животного. Запах его кожи резкий и дикий.

Он поднимает меня и кладет на берег реки, в нагретую солнцем траву. Затем он забирается на меня сверху и целует меня еще крепче, прижимаясь своим обнаженным телом к моему. Я чувствую, как его член стоит прямо, тверже кочерги.

Его губы пожирают мои, а затем голодно пробегают по моей шее, спускаясь к груди. Он сосет и покусывает мои соски, заставляя меня стонать и выгибать спину. Тем временем он ласкает мои бедра, поглаживая мою киску, сначала слегка, потом чуть сильнее, когда его пальцы становятся влажными.

Моя киска мокрая. Мокрее, чем когда-либо прежде. Это началось в тот момент, когда я увидела его голым, и становилось только хуже. Река не смогла смыть это. Моя киска набухла и болит, пульсирует от его прикосновений.

Я сжимаюсь от его руки. Ненасытная к его прикосновениям.

Он тянется другой рукой вверх, чтобы погладить мое лицо, а я захватываю его пальцы между зубами и кусаю их, затем сосу его указательный и средний пальцы, забирая их полностью в рот.

Никогда в жизни так себя не вела.

Честно говоря, я эгоистичная в постели, делающая только то, что нравится лично мне. Я не встаю на колени и не сосу мужские члены — это было бы унизительно. Я позволяю им поклоняться мне, но не отвечаю им взаимностью.

С Рэйланом у меня нет гордости. Он пробудил во мне голод, о котором я раньше и не подозревала. Я охреневаю от него. Я готова на все ради него прямо сейчас. Я хочу попробовать его на вкус, прикоснуться к нему, вылизать его абсолютно везде. Я хочу его так, как никогда раньше ничего не хотела.

Хочу этот член. Я хочу его внутри себя прямо сейчас, где угодно.

Я беру член Рэйлана в руку. Он такой толстый, что мои пальцы не до конца обхватывают ствол. На ощупь он словно раскален до двухсот градусов. Я чувствую, как он пульсирует, словно живой.

Съеживаюсь в траве, чтобы закрыть рот над головкой.

Буквально истекаю слюной. Я хочу попробовать Рэйлана на вкус. Мне это нужно.

Закрываю рот вокруг его члена и начинаю сосать. Сразу же мой рот наполняется тонкой, теплой спермой. На вкус она чертовски восхитительна. Я жутко голодна из-за того, что пропустила завтрак и скакала все утро. На вкус эта сперма — самое приятное, что я когда-либо брала в рот. Она соленая и насыщенная, на вкус как кожа и пот Рэйлана. Это как наркотик, чем больше я получаю, тем больше хочу.

Набрасываюсь на его член ртом, скользя языком вверх и вниз по стволу, сильно посасывая головку. Я использую обе руки, чередуя отсасывание и взятие в рот его яиц, пока я скольжу руками по его скользкому стволу.

Это самый лучший минет, который я когда-либо делала. Это самое большое удовольствие, которое я когда-либо получала от орального секса. Рэйлан стонет, его руки вцепились в мои волосы. Его мощные бедра толкаются в мое лицо, и огромная, толстая головка его члена бьется о заднюю стенку моего горла. Это неряшливо, влажно и первобытно, а тот факт, что это происходит на открытом воздухе в поле, делает это еще более животным.

Рэйлан хватает меня за бедра и поворачивает так, что мы оказываемся лицом в разные стороны. Теперь я сверху на нем, моя киска над его лицом. Он раздвигает мои бедра и погружает свое лицо в мою киску.

Я всегда считала, что 69 — это глупо. Теперь, впервые, я понимаю смысл этой позы. Когда ты полностью теряешь голову от орального секса, ты просто хочешь больше, больше, больше. Я хочу больше его вкуса и запаха. И больше наших тел, соприкасающихся.

Рэйлан ест мою киску, как обед из десяти блюд. Он лижет, ласкает и проникает в меня языком. Ощущения охуенно фантастические. И в то же время мой рот полон его члена и вкуса его спермы, которая вытекает струйкой, как награда за то, что я отсосала ему так, как ему нравится.

Сосать его член вверх ногами сложнее, но угол наклона помогает его члену скользить еще дальше в моем горле. Я расслабляю челюсти и стараюсь принять как можно больше. Я не могу так быстро двигать головой вверх-вниз, но это не имеет значения, потому что он двигает бедрами и делает большую часть работы сам.

Это хорошо, потому что я едва могу сосредоточиться. Я потерялась в безумно приятных ощущениях от его языка, ласкающего мой клитор, и его пальцев, проникающих в меня и выходящих из меня. Его пальцы проникают в мою киску одновременно с тем, как его член входит в мое горло. Он стимулирует меня, как орально, так и вагинально. Двойные ощущения дико интенсивны. Я никогда не знала, что минет может быть приятным и для меня. Я никогда не знала, что мои губы и язык могут быть такими чувствительными.

Наши тела плотно прижаты друг к другу, мои бедра обхватывают его лицо, а его член проникает в мое горло. Я чувствую, как Рэйлан ускоряется еще больше, приближаясь к краю.

Я тоже близка. Оргазм, нарастающий внутри меня, полностью выходит из-под моего контроля. Я бьюсь о его лицо, сжимаю бедра, но именно Рэйлан дразнит кульминацию в моем теле. Его пальцы поглаживают идеальную точку внутри меня, а язык прижимается к нужному месту на моем клиторе.

Наслаждение пульсирует во всем моем теле. Я чувствую, как оно пульсирует в ногах и руках, в пальцах рук и ног. Все мое тело вибрирует от одного, долгого, бесконечного ощущения.

Стону вокруг члена Рэйлана. Я начинаю кричать, мой рот все еще набит до отказа.

Я кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни, оргазм скручивает мое тело в узлы.

И пока я кончаю, Рэйлан тоже кончает, глубоко в моем горле. Его член дергается и пульсирует, выплескивая густую белую сперму, целым потоком. Обычно я никогда не глотаю, но сейчас у меня нет выбора. Его член засунут слишком глубоко в мое горло, чтобы я могла отстраниться.

И мне это нравится. Я хочу, чтобы он кончил так же сильно, как кончаю я. Я хочу, чтобы ему было так же хорошо, как и мне.

Чувствую, как его густая струя растекается в моем горле. Я захлебываюсь и глотаю его, и мне наплевать. Потому что я тоже кончаю, на его язык.

Это продолжается, продолжается и продолжается. Время растягивается. Наслаждение растягивается, увеличивается и снова растягивается.

Потом, наконец, все заканчивается.

Рэйлан вынимает свой член из моего рта, и я перекатываюсь на спину, яркие вспышки мелькают за закрытыми веками.

Рэйлан наваливается на меня сверху и целует меня. Я чувствую вкус своей киски на его губах, и я уверена, что он чувствует вкус своей спермы у меня во рту. Это абсолютно антисанитарно, то, что обычно вызывает у меня отвращение. Но мне плевать. Я все еще нахожусь в состоянии блаженного экстаза, где все для меня сексуально, и ничто не кажется неправильным.

— Чёрт. О. Мой. Бог, — стону я.

— Я давно хотел это сделать, — говорит Рэйлан.