Нарушенная клятва

21. Риона

Мы с Рэйланом возвращаемся в дом на ранчо.

Мы задержались у двери кухни, оба чувствуя, что нам есть что сказать друг другу. Когда Бо прервала нас, я думаю, Рэйлан собирался сказать мне что-то еще. После того, как он уже рассказал мне историю своей семьи.

Я не отношусь к этому легкомысленно. Это секрет, который они хранили тридцать лет.

Он рассказал мне, потому что доверяет мне. Я хотела бы найти способ показать ему, что я тоже ему доверяю.

Но все, что я могу сказать, это:

— Удачи с лошадьми.

Рэйлан усмехается.

— Спасибо. Когда я вернусь, давай выпьем вместе. Сегодня полнолуние. Мы можем посидеть на веранде.

— Звучит прекрасно, — говорю я.

Я намеревалась пойти в дом и еще немного поработать. Но после того, что я узнала о Джоше, я чувствую себя странно. Это заставляет меня чувствовать себя так, как будто проект каким-то образом испорчен. Я знаю, что это глупо, но меня беспокоит то, что правда скрывалась прямо перед носом, а я ее не замечала. Это как осознать, что прямо под водой плавает крокодил. Даже если тебе удается вытащить его, вы уже не смотрите на озеро по-другому.

Наверное, мне стыдно, что я не заметила этого раньше. Я не очень хорошо думала о Джоше. Удивительно, что он так долго нас обманывал.

Думаю, Кэл и Данте уже нашли его. Они, вероятно, позвонят мне в любую минуту.

Я бездумно переворачиваю телефон Рэйлана в руках, ожидая, когда на экране высветится сообщение о звонке. Когда этого не происходит, я кладу телефон на кухонный стол и открываю ноутбук.

Я все еще отвлекаюсь. Мой мозг все время возвращается к нашей прогулке с Рэйланом по березовой аллее.

Я скучаю по нему.

Это звучит так нелепо, но это правда. Я так привыкла, что он почти всегда рядом со мной. Когда он уходит куда-то еще, я чувствую его отсутствие.

Рэйлан стал, как солнечный свет на моей коже. Теплый, успокаивающий, оживляющий. Когда он уходит куда-то еще, я чувствую холод и уныние. Как цветок, который ждет возвращения солнца.

Это нелепо, я знаю. Я говорю себе, что нужно встряхнуться и вернуться к работе. Потерять себя в схемах, документах и договорах купли-продажи, найти свое удовольствие в труде, как я всегда делала раньше.

Я слышу, как дом скрипит и стонет, когда солнце опускается все ниже и тепло дня уходит. Изменение температуры заставляет старое дерево сжиматься. Кажется, что наверху кто-то ходит, хотя я знаю, что сейчас в доме только мы с Рэйланом.

Я не потрудилась включить свет. Теперь, когда солнце садится, кухня становится тусклой и темной. Экран ноутбука подсвечивается, так что для работы свет мне не нужен. Но я все равно чувствую порыв встать и щелкнуть выключателем. Я чувствую беспокойство, крошечные волоски поднимаются на моих голых руках.

Телефон Рэйлана жужжит на столе, пугая меня. Я поднимаю трубку и вижу номер Кэла.

— Привет, — говорю я.

— Привет. Я хотел сообщить тебе, у нас нет Джоша.

Мой желудок опускается вниз, как лифт.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Мы позвонили дяде Орану, и он сказал, что Джош сегодня не пришел на работу, он заболел. Поэтому мы поехали к Джошу домой. Но там никого не было. Там был полный бардак. Трудно было сказать, собрал ли он вещи и убрался, или он просто неряха.

— В его офисе тоже так, — говорю я Кэлу.

— Мы обыскали все улицы, чтобы узнать, нет ли где-нибудь его машины. Подкупили его соседа, но он сказал, что Джош уехал утром в обычное время, и он не видел, чтобы он возвращался. Мы следим за всем, что только можно придумать…

— Вы проверили квартиру его девушки?

— Да, дядя Оран рассказал нам о ней. Она была на работе, сказала, что не разговаривала с ним. Мы взяли ее телефон, пытались отправить смс и позвонить ему. Не отвечает. Мы заставили ее отдать нам ключи и обыскали квартиру. Ничего, блять.

Мне совсем не нравится, как это звучит.

Мы заканчиваем разговор.

Мой желудок сжимается и скручивается. Меня колотит от беспокойства.

Почему Джош вдруг уехал?

Он должен знать, что мы узнали о его поступке. Но откуда он мог это знать?

Может, это совпадение? Неужели он всегда планировал взять деньги и сбежать, как только соберет достаточно денег?

Я не верю в такие большие совпадения. Он исчезает в тот самый день, когда мы его ищем? Это кажется странным.

Может, он узнал, что Люси послала мне эти файлы. Я никогда не просила ее держать это в секрете.

Я помню, как Рэйлан отреагировал, когда я рассказала ему о переписке. Он выглядел неловко, как будто я совершила ошибку. Можно ли отследить IP-адрес? Если я писала Люси с этого ноутбука, мог ли кто-то определить, откуда пришло мое письмо? Могли бы они узнать, где я прячусь?

Я говорю себе, что у меня просто паранойя. Здесь я в безопасности — вот почему Рэйлан привез меня на ранчо.

Это было просто письмо.

И все же мне хочется, чтобы Рэйлан был здесь, рядом со мной, а не в поле, собирая лошадей.

Я тихо сползаю со стула и подхожу к стойке, где в резном деревянном блоке аккуратно уложены в пазы ножи Селии. Я достаю один из ножей, не тесак, он слишком большой и громоздкий. Вместо него я беру нож для рыбы — длинный, тонкий и смертельно острый. Затем я снова возвращаюсь к столу.

В кухне становится совсем темно. Я могла бы включить свет, но что-то подсказывает мне не делать этого. Вместо этого, очень тихо, я закрываю экран ноутбука, гася последние лучи света.

Затем я сижу в темноте и прислушиваюсь.

Сверху доносится тоненький скрип. Я уже хорошо знаю этот дом на ранчо. Думаю, этот звук доносится из гостевой спальни. Моей спальни.

Я помню, как Джинн ждал меня в бассейне. Как он ждал почти час, тихо и неподвижно, на дне бассейна. Должно быть, он видел, как я прыгнула в воду. Он смотрел, как я плаваю взад и вперед по бассейну, над его головой. Он наблюдал за мной снизу, как акула. Нет… как угорь в пещере.

Джинн — хищник из засады.

Он любит прятаться, ждать и наблюдать. Наслаждаясь беспамятством своей жертвы. Позволяя им подбираться все ближе и ближе.

Затем, когда наступает подходящий момент… он набрасывается.

Мое сердце колотится о ребра. Все это может быть полной фантазией. Нет причин думать, что Джинн нашел меня здесь. Нет причин думать, что он прячется наверху, в моей комнате, только потому что я услышала пару скрипов.

Но я не могу выбросить из головы эту картину — темную фигуру, лежащую в ожидании под моей кроватью. Ждет, когда я лягу и усну, чтобы подняться снизу и снова обхватить мое горло.

Я застыла на месте, желая выйти к Рэйлану, но боясь пересечь темные поля в одиночку. Я сжимаю в кулаке рукоятку ножа для рыбы, застыв неподвижно на кухонном стуле. Мои уши напряжены в поисках любых других звуков, которые могли бы подсказать мне, реально ли то, что я себе представляю, или это всего лишь параноидальная фантазия, как у ребенка, который выбегает из подвала, думая, что за ним по пятам идет монстр.

Тишина. Полная тишина.

Я идиотка. Я просто заставляю себя бояться, сидя одна в темной кухне.

Тем не менее, я хочу видеть Рэйлана так, как никогда никого не хотела видеть. Если бы он сидел рядом со мной на веранде, с напитком в каждой из наших рук, я бы ничего не боялась.

Он, должно быть, уже почти закончил с лошадьми. Я собираюсь выйти ему навстречу.

Все еще держа нож, почти забыв, что он у меня, я быстро иду к двери кухни. Там так темно, что я полуслепо нащупываю ручку.

В тот момент, когда мои пальцы сомкнулись вокруг нее, рука сомкнулась на моей шее.

Я ничего не слышала. Ни скрипа. Ни вздоха.

Джинн хватает меня сзади и рывком поднимает на ноги.

Его рука — стальной прут на моем горле, мгновенно перекрывающий доступ воздуха. Он поднимает меня на ноги, нечеловечески сильный. И сжимает сильнее.

Все это слишком знакомо, мы на воздухе, а не в воде, но я снова оказываюсь там, где мы были. Я снова тону, задыхаясь в объятиях Джинна.

Другая его рука зажимает мне рот. Это не имеет значения, без воздуха я не могу кричать. А даже если бы и могла, Рэйлан слишком далеко, чтобы услышать меня.

Джинн наблюдал и ждал. Он знал, что я одна в доме.

Потеря воздуха настолько внезапна, что мои конечности слабеют. Пальцы ослабли. Я чуть не выронила нож.

Почти… но не совсем.

Собрав все силы, я крепко сжимаю его. Я вслепую качусь назад, целясь в его тело.

Рыбный нож вонзается ему в бок. У меня в ухе раздается вопль боли и ярости. Это первый звук, который я услышала от него. Но он не отпускает меня.

Я держусь за рукоятку и снова выкручиваю нож, а затем снова замахиваюсь им на него. Он дергается всем телом, уклоняясь от лезвия. Но ему приходится ослабить свою хватку на моем горле.

Как только я чувствую, что его предплечье ослабло, я поворачиваю подбородок в сторону и падаю всем весом вниз, выскальзывая из его хватки. Я дико размахиваю ножом, и на этот раз он вонзается ему в бедро. Я теряю хватку на рукоятке. Джинн издает придушенный вопль и бьет меня сзади, отбрасывая назад.

Я сползаю назад по кухонной плитке. Впервые я хорошо вижу Джинна во плоти. Или, по крайней мере, настолько хорошо, насколько это возможно в темноте. Он одет в облегающий черный костюм, не сильно отличающийся от того, в котором он был в бассейне. Его голову закрывает плотный капюшон, а глаза выглядят чудовищно увеличенными, как у мухи, потому что на нем очки ночного видения. Рыбный нож торчит из его бедра.

Это все, что я вижу, прежде чем снова вскочить на ноги и побежать к двери. Я открываю ее ключом и выбегаю из дома на задний двор. Я бегу босиком по дорожке между огородом и цветником. Я кричу как можно громче:

— РЭЙЛАН!!!

Я понятия не имею, как далеко он находится, и есть ли шанс, что он меня услышит.

Мы так далеко от всего. Если я попытаюсь выбежать на главную дорогу, мне придется пройти больше мили по проезжей части. На улице кромешная тьма, единственные фонари расположены прямо вокруг сараев и конюшен. Мне не по душе идея бежать в одиночку в темноте. Особенно когда я знаю, что Джинн видит гораздо лучше меня.

Поэтому я бегу к конюшням. Я проскальзываю внутрь, вдыхая теплый запах лошадей, чистого сена и рассыпанного овса. Я слышу, как лошади переминаются в своих стойлах, их ноги мягко стучат по деревянному полу.

Я нахожу стойло Пенни и захожу внутрь к ней. Она узнает меня и тихонько поскуливает. Она трется боком своей головы о мое тело.

Я говорю:

— Шшш, — очень тихо.

Я стою рядом с ней, сердце колотится.

Я жалею, что не огляделась вокруг в поисках какого-нибудь оружия, хотя бы лопаты или грабель. Я хотела попасть сюда как можно быстрее, боялась, что Джинн вытащит нож из бедра и выйдет из дома, чтобы увидеть, куда я побегу.

Я внимательно прислушиваюсь, но ничего не слышу. Это мало что значит, я уже поняла, как тихо он может двигаться.

Куда он пошел?

Я не слышу ничего, кроме лошадей.

Теперь я боюсь совсем по другой причине. Что если Рэйлан вернется? Джинн устроит ему засаду. Рэйлан понятия не имеет, что происходит, насколько он знает, Кэл и Данте схватили Джоша и отменили заказ. Он понятия не имеет, что кто-то может прийти сюда и искать нас.

Я переминаюсь на ногах, размышляя, стоит ли мне попытаться пересечь поля, чтобы найти его. Я не могу просто оставаться здесь и прятаться, пока Рэйлан тоже в опасности.

В тот момент, когда я собираюсь двинуться с места, я вижу, что уши Пенни напряглись, и она делает быстрый шаг в сторону. Я слышу сердитое фырканье Брута в соседнем стойле. Лошади чуют кого-то еще. Кого-то, кого они не узнают.

Джинн внутри конюшни.

Я остаюсь совершенно неподвижной. Едва дышу. Время кажется чудовищно медленным.

Я не знаю, видел ли он, как я вошла сюда, или просто обыскивает самые очевидные места. Я не знаю, насколько тщательно он будет искать, или он просто оглядывается по сторонам, прежде чем уйти. Я не знаю, есть ли у него пистолет или нож для рыбы.

Я жду, мои зрачки настолько расширены, что я вижу каждый волосок на ярко-медной шерсти Пенни. Она кажется такой же напряженной, как и я. Возможно, она чувствует мой страх.

Я не слышу шагов. Я надеюсь, молюсь, что Джинн ушел.

Затем дверь кабинки Пенни со скрипом открывается.

Я вижу обутые в сапоги ноги Джинна, стоящие прямо перед ее задними копытами.

Не думая, я сильно бью Пенни по бокам. Она бьет обеими ногами назад, попадая Джинну прямо в грудь. Он летит назад, врезаясь в дверь стойла напротив стойла Пенни.

Я снова бегу, выбегаю из конюшни, пересекаю открытый двор.

На этот раз я не кричу Рэйлану. Джинн слишком близко. Я не хочу, чтобы он меня услышал.

Нет… он не близко…

Он прямо за мной.

Я слышу его сапоги, здесь невозможно вести себя тихо. Я слышу его неровное дыхание. Он задыхается, стонет с каждым вдохом. Он явно ранен, возможно, Пенни сломала ему несколько ребер. Но все равно этот ублюдок настигает меня. Он быстр и неумолим. Он никогда не остановится. У меня больше нет оружия. Если он снова схватит меня за горло, я умру.

Он приближается. Так близко, что я чувствую его горячее дыхание на своей шее.

Затем, из ниоткуда, Рэйлан ударяет его сбоку. Он несется к нам со стороны дома, сбивая Джинна набок, подхватывая его под колени, так что они перекатываются по щебню.

— Беги, Риона! — кричит Рэйлан.

Он борется с Джинном. У него тоже нет оружия, и я вижу вспышку серебра, когда Джинн замахивается рыбьим ножом в глаз Рэйлана. Рэйлан хватает его за запястье и едва успевает повернуть лезвие. Вместо этого оно режет ему щеку.

Рэйлан на самом деле крупнее из двух мужчин, но я никогда не видела такого быстрого человека, как Джинн. Он наносит Рэйлану удар за ударом, некоторые блокирует, а некоторые режут Рэйлану предплечье и плечо. Рэйлан держит одну руку на горле Джинна и сжимает ее, а другой рукой пытается блокировать нож. Все это происходит в течение двух секунд, пока я стою на месте и в ужасе смотрю на них.

Я не знаю, что делать.

Мы находимся рядом с сараем, где Грейди делает седла. Там же произошла наша с Рэйланом встреча.

Я вбегаю туда и хватаю со скамейки два предмета: фонарь и шило. Я бегу назад к Рэйлану, который заперт в дрожащей, неподвижной позе с Джинном: лезвие рыбного ножа направлено на горло Рэйлана, Джинн обеими руками держится за рукоятку, а Рэйлан пытается оттолкнуть его руки назад.

Джинн выглядит нечеловечески, его пучеглазые линзы смотрят на Рэйлана, а на лице застыла гримаса ярости. Я поворачиваю фонарь прямо к его лицу и включаю его.

Свет вспыхивает прямо в очках ночного видения. Джинн воет и шатается назад, срывая очки с лица. Он спотыкается, ослепленный.

— Рэйлан! — кричу я.

Я бросаю ему шило.

Он ловит его правой рукой и вонзает в грудь Джинна. Джинн вскрикивает, не понимая, что его ударило. Он нащупывает его вслепую. Но, в отличие от рыбьего ножа, он не может вытащить шило. Оно слишком глубоко вонзилось, в слишком важное место.

Вместо этого он опускается на колени с протяжным булькающим стоном. Он падает на бок, гравий впивается ему в лицо.

Рэйлан пинает Джинна носком ботинка. Джинн переворачивается на спину, его рот продолжает беззвучно работать.

Я подхожу ближе и смотрю на него сверху вниз. Я поднимаю фонарь, чтобы видеть его лицо.

Без очков он выглядит… совершенно обычным. У него мягкое, простое, почти нежное лицо. Карие глаза, широкие и налитые кровью, но почти красивые с темными ресницами под прямыми бровями. Тонкие губы и слабый подбородок. Человек, на которого вы никогда не посмотрите дважды, проходя мимо на улице.

Полагаю, это было полезно в его профессии.

Вместо этого я смотрю на Рэйлана.

Он тяжело дышит, его рубашка разрезана на плече, правая щека в крови.

Его голубые глаза находят мои, и я вижу в них бесконечное облегчение, когда он осматривает меня, когда видит, что я в безопасности.

Он притягивает меня в свои объятия, крепко прижимая к своей теплой груди.

— Ты в порядке. Ты в порядке, — говорит он мне.

Я думаю, он успокаивает себя.