Наследие из сейфа № 666

Волшебная палочка для друида

Дальнейшие два года прошли очень оживленно — протек и утек девятый год, настал и потек десятый… Гарри и Дадли сильно вытянулись, окрепли. Дадли стал плотно сбитым крепышом на радость матери, здоровый такой, с широким лицом и крепкими кулаками. Гарри вырос в тонкого жилистого драчуна, юркий и живой, он угрем вертелся, остро реагируя на каждого обидчика, а их было немало. Очки-то Поттер снял, но странности происхождения никто не отнимал: все в городе знали, что Гарри сирота, что его родители не то разбились пьяными в автокатастрофе, не то были убиты маньяком, в общем, тайна, покрытая мраком. А где загадки, там и непонимание. А непонимание, в свою очередь, порождало отчуждение, со странным мальчиком никто не желал связываться.

Нет-нет, внешне он был обычным: тоненький боевитый шкет, помогающий тёте и дяде по дому, выгуливающий на поводке роскошного ретривера, иногда его видели за городом катающимся верхом на черной лошади в компании родственников. Темные волосы, зеленые глаза, вежливо-лукавая улыбка, воскообразный след на лбу над правым глазом в виде косого зигзага, вот его примерное описание — самый обычный пацан. И безотцовщиной его не назовешь, ну, а как же, ведь его и дядя Вернон воспитывал, и крестный отец свою мужскую руку к воспитанию прикладывал…

Но Поттера всё равно побаивались, замечали за ним некоторые странности: вот идет он по улице, а вокруг него ветер хоровод водит, палыми листьями играется, поднимает с земли желтые — клена и карминно-красные — бука. Казалось бы, ничего такого необычного, ну поднял ветер листья, ну и что? Вот только ветер не просто так эти листья поднял, а в каком-то особом порядке: желтый лист — оранжевый лист — красный лист, и снова — желтый-оранжевый-красный… И закружились они в некоем подобии хоровода, по спирали вверх, кружок в небе и в обратную сторону, по более широкой спирали вниз… Случайные свидетели-прохожие так и застывали на месте, смотря на невозможный танец ветра и листьев, этот своеобразный осенний вальс.

А вот Гарри на крыше столовой обнаружен, стоит там, вниз смотрит и смущенно просит прохожих вызвать спасателей, мол, не знает, как спуститься. А как залез, спрашивается… Вызванные спасатели, кстати, ещё больше озадачиваются тем, как мальчишка вообще смог забраться на крышу здания? Сам-то он — никак не мог бы! Пожарная лесенка на высоте полутора метров от земли — пацану нипочем не дотянуться, чердачный выход заперт на ржавый замок, его спиливать пришлось, чтоб на крышу проникнуть…

Школьный конфликт Поттера и мисс Бимиш заканчивался тем, что у последней синел парик. Начинался конфликт по заведенной схеме:

— Мистер Поттер, вы дописали? Только что был звонок с урока!

— Сейчас, мисс Бимиш, вот, последний абзац допишу…

— Мистер Поттер, — вредным голосом начинает докапываться учительница. — Время вышло, сдайте пожалуйста, лист! Иначе поставлю «F» или «G».

Гарри торопится, спешит дописать, ошибается, пропускает букву или ставит кляксу. Сдает лист и с тоской наблюдает, как учительница, зловредно улыбаясь, выводит красными чернилами жирную «G», и, не выдержав её издевательства, мстительно перекрашивает парик в лазоревый цвет. Пробовал и недописанную работу сдать, но всё равно получал низшую оценку, так как:

— Мистер Поттер, а почему работа не дописана? Ай-яй-яй, за леность — ноль!

И снова Гарри красит её волосы в синий цвет. Мисс Бимиш, узрев перед глазами посиневшую челку, вздрагивает, скрипя зубами, мчится к зеркалу и злобно орет, когда по глазам больно бьёт ядовитая синяя синь. Доведенная до ручки, взбешенная учительница кидается вызывать в школу опекунов на разбор полетов. Вернон Дурсль, грузный и широченный в кости, весьма представительный мужчина, недоуменно гудит в моржовые усы:

— Парик посинел? А при чем тут мой племянник? Может, вы сами его не тем шампунем помыли? Сейчас столько химии в продуктах, краски некачественные, то, сё… Ну как Гарри вам парик перекрасить-то мог? Он его брал? Нет? Ну и к чему претензии? С производителей спрашивайте! Делают вещи хрен из чего, а потом ещё и дивятся — а откуда в мире столько аллергиков!

В общем, уел Дурсль училку, поставил на место. А потом, когда она его в третий раз вызвала по тому же вопросу, разозлился и поинтересовался, а всё ли в порядке у неё с мозгами? А то, может, психиатров пора вызвать и сказать им, что у тётки бзик? Как ребёнок может перекрасить парик, не прикасаясь к нему??? Может, это химсостав искусственных волос такой, на ультрафиолет в определенное время суток реагирует?

Не знаю, что именно подействовало, но мисс Бимиш притихла, перестала придираться к Поттеру, тем более, что школьный психолог объяснил ей прямо в лоб, что у мальчика до недавнего времени было плохое зрение, и что раньше чтение и письмо ему очень трудно давалось, сейчас зрение исправлено, но сосредоточенность и концентрация внимания остались прежними, поэтому Гарри не умеет быстро читать и писать.

Кроме того, в копилку неприязни добавлялось ещё и то, что Гарри временами видели в компании какого-либо животного. Чаще всего это был серый лемур, сидящий на плече мальчика, обернув хвостом шею. Потом, в синих сумерках, рядом со знакомой фигуркой явственно видели силуэт гигантского льва… огромный косматый зверь, весь окутанный паром изо рта и ноздрей, степенно и величаво вышагивал рядом с тоненьким, крошечным на его фоне, мальчиком. И что самое странное, свет луны и фонарей, падая на льва, не высвечивал его желтую масть, или серебристую, на худой конец, не играл золотистыми бликами на его шкуре, напротив, лев при освещении оставался черен, как окружающий мрак наступающей ночи.

Уже этих фактов было достаточно, чтобы счесть Гарри странным, загадочным и непонятным мальчиком. А где странное, там и всё остальное — боязнь и неприятие. Ведь не было никаких предпосылок к тому, чтобы Дурсли или сам Поттер завели себе экзотического зверя. Лемур, лев, венесуэльский пуделевый мотылек и прочие диковинные зверушки появлялись как бы из ниоткуда. И исчезали в никуда, стоило только заинтересоваться невиданной тварью. Львы и лангуры растворялись в воздухе, вызванные полисмены, поглазев на лохматого ретривера, подозрительно начинали принюхиваться к доносчикам — а не примерещилось ли вам, батенька, дыхните-ка вот в эту трубочку! Что значит — не пили? А с какого рожна вы приняли собаку за льва???

Про то, что лев — черный, доносчики и сами догадывались умолчать, понимали, в черного лёву никто не поверит. Зачем — спросите вы — зачем Гарри вытаскивал из Книги своих Зверей? Для адаптации к современному миру, для того, чтобы Звери потихоньку привыкали к новому климату и времени. Гарри просто выполнял обещанное — призвать к себе навсегда некоторых четвероногих друзей, в частности, Вандара, который не имел ничего против того, чтоб ненадолго выйти из Книги и немного размять лапы, вдохнуть настоящего воздуха и просто пожить в реальном мире, где течет живое время.

Не обошлось и без курьезов. Несколько раз Гарри призывал из Книги Тулпара — волшебного коня для Сириуса. Антрацитово-черный, с золотыми гривой и хвостом, Небесный Аргамак имел гордый и независимый характер, уздечку и седло не признавал, сразу начинал чахнуть и грустить. Единственное, на что он соглашался, это ремешок на груди, так называемое «кордео», его подсказала Гамаюн, чтобы у всадника была хоть какая-то иллюзия управления, а то без него было как-то совсем печально. Ну не мог Сириус полностью довериться немой скотине, пусть и магической.

После покатушек Немедиса — так назвали аргамака — возвращали в Книгу, потому что его горделивая натура не признавала и конюшен, совершенно искренне полагая, что настоящий дом лошади — это свобода. Ну, в чем-то он, наверное, прав, да? Живут же на воле дикие мустанги, брамби, камаргу и иже с ними.

Сириус так часто видел, как Гарри зовет из Книги тех или иных Зверей, что однажды, когда ему приспичило покататься на коне в то время, когда Гарри был в школе, не утерпел и сам раскрыл Книгу. Не зная, на какой странице живет Тулпар, он начал листать, пока не наткнулся на Золотую Антилопу. Длинноногая и стройная, вся какая-то легкая и ажурная, она привела его в эстетический восторг — ах, красота, ах, грация! — и покорённый видом великолепного животного, призвал его, возжелав прокатиться на газели. Разумеется, не догадавшись дать ей имя и не прочитав, что такое Золотая Антилопа…

Ну и порезвилась зверушка. Обскакала всё приречье вокруг домика, с каждой каприолью осыпая землю горами золотых монет. Хорошо ещё, что дело происходило за городом и на частной территории, и никто посторонний не увидел живую золотоносную жилу. Но нервы Сириуса были сильно прорежены, оставив ему энное количество седых волос. К моменту возвращения Гарри из школы вокруг дома высились целые монбланы сказочных червонцев, больших золотых монеток со странной чеканкой в виде копытца, без номинала и серийного номера. Но количество их явно зашкаливало. Холмы и горы, реки и озера… Редкие случайные свидетели, проезжающие мимо, к счастью, просто не поняли, что это там вдали золотом блестит, решили, что солнышко как-то по-особенному ярко осветило осенние луга и рощи.

— Господи, Сириус, ты что наделал? — схватился за голову Гарри, увидев масштабы проблем. Призвал к себе Книгу и выпустил из неё Волков и Вандара, чтобы те нашли и пригнали обратно безымянную Золотую Антилопу. Пятеро Волков: Грей, Брэй, Дрэйк, Тревис и Трой, и Лев Баюн быстренько разыскали беглянку и играючи пригнали её к хозяину, а пока она гарцевала перед ними, стремясь удрать, Гарри ласково заговорил с Антилопой:

— Ну будет, будет, девочка! Давай-ка домой… — посмотрел на её золотые копытца и прикрикнул: — Марш домой, Фаберже!

Получив спонтанное имя прямо в лоб, Антилопа вздрогнула, весь гонор из неё куда-то выдулся, и она, трогательно присмирев, нагнула голову и зашла на страницу. С золотыми полями пришлось поработать: позвали Билли и гоблинов, и те, прибыв на место, едва не охренели, увидев столько первозданного чистого злата. Тут же навели антимаггловские чары окрест дома, во избежание, так сказать, после чего скрупулезно двое суток собирали дармовое золото. Пополнив счета Дурслей, Поттеров и Трампа. Ну и себя не обидели, конечно.

Так что дни рождения Гарри и Дадли прошли на самом высшем уровне — столько подарков было-о-о! После праздников Гарри ещё одного Зверя в Книге нашел — Олешка Серебряное Копытце — и срочно дал ему имя Северное Сияние, обезопасив его на всякий случай. Ну, мало ли… тем более, что изображен он был на заснеженном склоне холма, усыпанного брильянтами и алмазами.

С Сириуса Гарри содрал обещание и на пушечный выстрел не приближаться к Книге, не прикасаться к ней и даже не смотреть в её сторону! А самой Бестии велел не открываться кому попало. Звериная Книга очень удивилась такому приказу — до сих пор ей и в корочку не приходило, что можно кому-то не открыться. Она же Книга! Но воля хозяина — закон, тем более такой, строго обозначенный, и встревоженная Бестия, скрепя чернила, пообещала быть поосторожнее, не даваться в руки чужому и дурному.

Ну, в общем, насыщенно два года прошли. И к одиннадцатому году Гарри, как личность, состоялся полностью. Это был тощенький мальчуган с лисьими чертами лица, «весь в маму», по выражению тёти Петуньи. Язвительный и колючий, острый на язык и скорый на кулаки, Гарри тем не менее имел добрый характер, к своим, по крайней мере… А вот недоброжелателей хотелось уже заранее пожалеть, потому что от противников Поттер и мокрого места не оставлял. Уничтожал сразу и без остатков, насквозь видя любую ложь. Конечно, имея полную Книгу специалистов всех ремесел и направлений, и не такому научишься.

Кстати, Люпина Гарри именно поэтому и отказался впускать в Книгу. Сириус его нашел и уговорил встретиться с Гарри в Риджентс-парке, и в назначенное время они встретились — мальчик и оборотень. Высокий худой мужчина в драном плаще обычно вызывал жалость, но Гарри, посмотрев на его лицо, испещренное шрамами, ощутил вдруг острую неприязнь. Малейшие нюансы черт, движений, поведения, внешний вид наконец, всё это кристально ясно подсказало Гарри, что за личность перед ним стоит. И личность эта — крайне неприятная и трусливая. Покачав головой, Гарри тихо сказал Сириусу:

— Это человек. В Книгу ему нельзя.

— Э-э-э… В смысле «нельзя»? — не понял Сириус. — Ты же обещал…

— Я не знал, — возразил Гарри. — Не знал, что волк окажется единым целым с человеком. Люпин и его волк — неразделимы. Вот в этом и есть проблема. Люпин — одержимый волком, другими словами — ликантроп.

— А в Книге кто? — взвыл Сириус, в ажиотаже вцепляясь в волосы, честно силясь понять гаррину точку зрения.

— А в Книге — Волки! — категорично заявил Гарри. — Настоящие Волки, отпущенные на волю.

— А почему на пустой странице написано «Волк-оборотень», а, Гарри? — продолжал тормозить Блэк.

— Да потому что они Волки-Оборотни! — аж затопал ногами Гарри, не могучи достучаться до тупых мозгов Сириуса. — Настоящие! Их никто не кусал и не обращал! Рожденные волками, как вилки и волвены, понимаешь? Только те, наоборот, рождаются людьми и с рождения владеют даром превращения в волка.

— А-а-а… — до Сириуса начало доходить, и он смущенно покосился на Люпина, который, стоя неподалеку, старательно грел уши. — Э… значит, ему туда никак?

— Никак! — заверил Гарри. — Человеку туда нельзя, да даже животных не всех туда можно, а только волшебных.

— А, ну, а Люпин, он ведь волшебник! — «озарило» Сириуса. Но Гарри покачал головой.

— Сириус, не выйдет, человеку, даже и волшебнику, в Книгу можно зайти ненадолго — в гости. Навсегда он не сможет там остаться, мне жаль, но Люпин и его волк — неразделимы. Я думал, что он войдет в Книгу волком, но сейчас вижу, что как волк он не волк, а одержимый. Ликант. Он очень опасный оборотень.

Вежливо кивнув Люпину на прощание, Гарри побежал к автобусу.

Одиннадцатый день рождения ознаменовался письмом из Хогвартса. Подобрав почту, Гарри принес её на кухню и, отдав дяде корреспонденцию, принялся за пудинг. Вернон, сортируя счета и открытки, коротко буркнул, протягивая Гарри пухлый конверт:

— Это твое.

Отложив ложку, Гарри взял конверт, открыл и погрузился в чтение. Прочитал и скуксился.

— Ну во-о-от… волшебству по учебникам учатся… Дядя Вернон, а ты отвезешь меня в Косой переулок? Надо купить учебники и волшебную палочку. Кстати… Тут в конце написано: «Ждем вашу сову не позднее тридцать первого июля». Дядь, это они о чем? Как я им сову отправлю, если у меня её нет?

— Психи! — пренебрежительно фыркнул в усы дядя Вернон. — А в Косой переулок тебя пусть Вижн проводит, иди, свяжись с ним, введи его в курс дела.

Гарри улыбнулся, доел последние две ложки пудинга и пошел к себе — писать письмо Вижну.

***

Тем временем далеко-далеко от Литтл Уингинга, в своем директорском кабинете, недоумевал Дамблдор. Сначала был нормальный адрес на конверте — никаких чуланов под лестницей, как предполагалось спервоначала, ведь Минерва уверяла его тогда, в ту памятную ночь, что хуже этих магглов свет ещё не видывал. Что толстый вредный ребёнок пинал маму оттого, что та не купила ему конфетку, что Гарри в этой семье будут обижать. Что ж, даже допуская плохое отношение, Дамблдор всё же предпочел отдать Гарри именно Дурслям, полагая, что как родственники, они позаботятся о мальчике, а не сдадут в работный дом.

Но Гарри вместо чулана обитал в нормальной комнате, кроме того, открыл и прочитал первое письмо, о чем директору честно доложил специальный артефакт. Хм? Нашествие сотен сов и чары Умножения на письма откладываются? Нет смысла атаковать маггловский дом, раз Гарри получил письмо. Ну, хорошо-хорошо, одной проблемой меньше. Ну и кого за Гарри отправить? Хагрида? Гм-м-м… лучше подождать. Если до конца августа Гарри не выберется в Косой переулок, тогда пошлем Хагрида или другого какого преподавателя, скорей всего, Минерву…

***

Гарри уныло тащился за Вижном, в который раз убедившись в том, что шоппинг — ужасно скучное занятие. Сначала Вижн проволок его по всем лавочкам, торгующими мелочевкой вроде сумок и канцелярских товаров. Перья гусиные и стальные, пергаменты, весы, скляночки… всё это позвякивало и шуршало в сумке на боку Вижна, сзади гремел и дребезжал сундук с котлом и книгами, чтоб их… И в сумку-то не упихнешь, иной фолиант размером превышал столовый поднос. Толстый, как диванная подушка, и тяжелый, как сто кирпичей, этот монстр назывался «История Хогвартса» за авторством Батильды Бэгшот. Её Гарри начал уже заочно ненавидеть — старая карга, не могла брошюрку накалякать?!

Увидев очередной магазин, Гарри чуть не взвыл благим матом — тряпочки??? Нет, пощадите! Но бессердечный Вижн ловко цапнул Гарри за подмышки и поставил на табурет рядом с каким-то белобрысым прыщиком.

— Едем учиться в Хогвартс? — жизнерадостно проворковала полная тётка, приступая к обмерке. — Не волнуйтесь, господин, у меня для вашего сына всё найдется!

Гарри осторожно покосился на Вижна, но тот, как и за весь день, и на этот раз спокойно отнесся к тому, что их считают сыном и отцом. Белобрысый прыщик, видя, что Гарри не один, так и не рискнул вступить с ним в диалог. Постеснялся. Обмерка-примерка-подгонка закончились, и Гарри спрыгнул с табуретки. Взглядом попрощавшись с белобрысиком, он покинул ателье мадам Малкин. Его ждал, слава богу, последний в этот день магазин — «Волшебные палочки Олливандера».

Старик с призрачными серебристыми глазами нагнал на Гарри жути, и он, страшно оробев, инстинктивно спрятался «за папу», держался за спиной своего провожатого. После вступительной лекции, которую Гарри прослушал, рассматривая стеллажи с пеналами, мистер Олливандер приступил к подборке подходящей палочки. Приносил пенальчик за пенальчиком, вынимал палочку, минуты две расписывал, из чего она, какого дерева и с какой начинкой, после чего торжественно вручал мальчику и, затаив дыхание, чего-то ждал. Гарри слушал, брал палочку и взмахивал ею, чувствуя себя малость идиотиком. По крайней мере, поначалу, потом втянулся, включил в себе музыку и спокойно дирижировал палочкой, это было хотя бы не так глупо.

Наконец какая-то -дцато-энная палочка отозвалась на магию Гарри, потеплев и засветившись в его руке.

— Гм… — глубокомысленно произнес мистер Олливандер. — Дуб и волос единорога. Одиннадцать дюймов, крепкая и спокойная палочка, верная помощница друидов. А вы очень странный клиент, мистер Поттер.

— Какой есть, — буркнул Вижн, выкладывая на стол семь галлеонов — стандартную плату за палочку.

Давно ушли Вижн и Гарри, «странный клиент», а Олливандер всё смотрел на груду опробованных волшебных палочек, среди которых лежала и та, которую он сделал по личному заказу Дамблдора. Палочка из остролиста с пером феникса просто не отозвалась на магию Гарри, оставшись мертвой и ненужной деревяшкой…