Наследие из сейфа № 666

Крадется потихоньку тихая реформа...

Невилла затискали-зацеловали, всего увертели во все стороны: то папа к себе повернет, то мама, не утерпев, обратно развернет, чтоб ещё раз, в сто пятый, чмокнуть в щечки… И главное-то, в зале не было человека, который бы не знал историю Долгопупсов — их судьбу, как и Поттеров, знали все. И поэтому в Большом зале царила облегченно-радостная атмосфера: все без исключения девушки и женщины сидели и стояли со слезами на глазах, парни жевали щеки и играли желваками, а дети помладше просто радовались — смеялись, скакали, хлопали в ладоши и что-то нечленораздельно вопили.

Гарри тоже сиял, ликуя вместе со всеми за воссоединение семьи однокурсника и друга. Ему было вдвойне приятно видеть неожиданно свалившееся на робкого забитого мальчика счастье.

Августа сидела рядом с Дамблдором за профессорским столом и цепко держала его за руку, чтобы не удрал, но тот и не собирался сбегать. Сидел, честно радовался вместе со всеми и недоуменно косился на гостью, гадая — а чего это она в него вцепилась? Постепенно профессорский стол опустел: учителя и деканы, выдержав положенную паузу, отошли к Долгопупсам — выразить им свое почтение-восхищение, и Августа с регент-директором остались в относительном одиночестве.

Хватка Железной леди Августы соответствовала её прозвищу — стала такой же стальной. А вот голосом она напомнила Альбусу кобру.

— Моя невестка кое-что вспомнила, дорогуша… — вкрадчиво прошипела Августа, скалясь на публику, как голодная агама.

— О… неужели? — сипло отозвался Дамблдор, как тот крысёнок под взглядом той же агамы, поймавшей его на обед.

— Напавших на моих было четверо, — продолжала сладко шипеть Августа. — Лестрейнджи и Крауч. Но вот ведь какая штука… Когда их допытали до потери сознания, появился пятый. Услышав его появление, Пожиратели спешно покинули дом Фрэнка… ну, попытались, во всяком случае. И вот тут-то… — бабушка Невилла сделала хищную паузу. Раздразнив Дамблдору нервы ожиданием, она продолжила: — Мракоборцы их быстро повязали, при этом Беллатриса кричала им: «Стойте! Мы же их не убили! Вы же обещали!» Тогда это сочли попыткой смягчить себе приговор. Но теперь… — ещё одна хищная пауза. — Пока колдомедики собирались, пока дозванивались до меня, пока подключали камин к сети летучего пороха, Алиса, прежде чем уйти в беспамятство на долгие годы, стала свидетельницей одной очень странной встречи. В комнату, где их пытали, вошли двое, которых она идентифицировала как мистера Грюма и дядю Элджи. У них был весьма любопытный разговор. Начал его Элджи, и его слова очень сильно удивили Алису.

— Грюм, ну я же сказал — убейте их и дело с концом!

— Не можем. Они сами отказались брать грех на душу. А ребёнка ты уж сам как-нибудь прибей, они из-за него и родителей отказались убивать! Мол, на детоубийство не подписывались, а значит, и остальных не станут, а вот помучить их — это с удовольствием. Но только помучить, учти это, Элд, мои бойцы видели, что они живы, так что не обессудь. Но если укокошишь их, то сам знаешь, на кого подозрение падет. Всего хорошего.

С чем Грюм и откланялся, и последнее, что видела Алиса, это дядя Элджи, стирающий память Фрэнку и ей. Вот так-то, Дамблдор. И сейчас я требую сатисфакции. Мне очень надо, чтоб твой верный пёс оказался за решеткой. Элджи, к сожалению, сдох, его уже не накажешь…

Дамблдор спал с лица.

— Н-но… к-как? Аластор сговорился с Элджи? Ничего не понимаю… — совершенно честно растерялся старик. — Августа, милая, что вы говорите? Я и предположить не мог, что Аластор выдаст Пожирателям Долгопупсов!

— Да при чем тут Пожиратели?! — взорвалась Августа. — Всё гораздо хуже — их заказали! Элджи навел убийц, и не его вина, что они оказались человечнее заказчика, отказались убивать малыша Невилла, а вместе с ним и родителей. Вопрос в том, кто именно должен был стать исполнителем? Сам Аластор или всё-таки Лестрейнджи и Крауч, которых он натравил?

— Н-но Аластор… — испуганно запротестовал Дамблдор, никак не желая верить в то, что его друг оказался вот таким оборотнем, волком в теле овчарки… Августа поняла и с сочувствием смотрела, как рушатся шаблоны Дамблдора. Ведь шизофрения не появляется на пустом месте, к тому же стала понятна и причина ходатайства Крауча-старшего, когда он в день гибели Черной метки потащил своего сына в Министерство, рискуя своим собственным положением в обществе и карьерным ростом. Крауча-младшего, кстати, оправдали и отпустили на поруки отца без права выезда за границу.

Осознав всё это, Дамблдор вздохнул и дал согласие на арест Грюма — сообщил Августе его адрес, чьим Хранителем он являлся. А что ему оставалось делать? Ведь Аластор и Элджи дружили с детства, и их тараканы одичали и состарились вместе с ними, развившись в вот такие вот пироги с котятами: мудак Элджи нанял Грюма для убийства своей родни — не иначе крыша совсем потекла… Ну а Грюм, в свою очередь, похоже, перетрусил: кишка тонка оказалась — и убить своими руками не решился, и другу отказать не посмел, вот и спустил Пожирателей, кинув им кость — адрес Долгопупсов.

Получив своё, Августа успокоилась, дала отмашку мракоборцам, ожидающим её распоряжений у стены, и, отвернувшись от Дамблдора, стала смотреть на столпотворение в зале, где возле Алисы и Фрэнка уже сидели их школьные товарищи: Северус, Вижн, Квиринус, Синистра… их счастливые оживленные лица были так прекрасны. Вот Северус и Фрэнк с Вижном, взявшись за плечи и склонившись головами, о чем-то откровенничают, а вот Алиса, обняв сына и Синистру, весело смеется над какой-то шуткой Квиррелла.

Остальные преподаватели отсеялись и разбрелись по залу, исподволь следя за порядком: МакГонагалл, Флитвик, Бербидж, Вектор, они строго и чопорно бродят среди студентов…

Что-то серое и маленькое стремительно промелькнуло по залу и прыгнуло на плечи одному мальчику. Почти сразу раздался вопль Минервы:

— О, святой Августин! Опять этот кошмар! Мистер Поттер, я же вам запретила приносить это животное в зал!

Присмотревшись, Августа поняла: серый зверек на плече у мальчика — не кошка, как ей показалось, а лемур. Невилл, забеспокоившись, выскользнул из материнских объятий, подошел к мальчику, взял его за руку и что-то тихо сказал Минерве. Та взорвалась:

— Да что вы себе позволяете, мистер Долгопупс! Минус пять баллов со Слизерина!

Августа поднялась и, обойдя стол, спустилась в зал. Подойдя к месту дислокации, она встревоженно осведомилась:

— Что здесь происходит?

— Мистер Долгопупс, повторите то, что вы сказали мне! — непреклонно потребовала Минерва. Невилл несчастно глянул на бабушку. Нехотя повторил:

— Если лемур не попал в список запрещенных животных, то, значит, они не запрещены…

— Они не попали в список потому, что в Британии априори нет таких экзотических животных!

— Угу, так же, как и пауки-птицееды размером с суповую тарелку! — буркнул кто-то сбоку. Минерва развернулась к говорившему.

— Вы что-то сказали, мистер Уизли? Где ваш паук?

— А он не у меня, — открестился рыжик. — Он у Ли Джордана!

МакГонагалл, сурово сдвинув брови, пошла разбираться с Джорданом и его пауками, а Августа вдруг залипла на лемура, зависнув на невозможных янтарных глазах необычного зверька. Его узкая мордочка, серый плюшевый мех… он сам весь как будто был нереальным, всего его словно окутывал ореол нездешности… наверное, что-то было во взгляде древнего лемура — в нём читалась мудрость тысячелетий, что само по себе было странным. Он сидел на плече мальчика, крепко обхватив шею лапками, смотрел на Августу и тоненько посвистывал. Мальчик внимательно выслушал лемура и, извинившись, обратился к Вижну:

— Простите, Плио сказала, что мистер Хагрид достал молодого цербера. Вы мне поможете его забрать?

Вокруг — опупелая тишина: все силились осознать, что он только что сказал? Фактов-то столько, и сразу, без подготовки: лемур, оказывается, говорящий, ибо все слышали «Плио сказала», где-то рядом находится цербер, которого Поттер собирается забрать у Хагрида. Есть отчего припухнуть.

— Гарри, что ты сказал? — переспросил Невилл, почесав в ухе. — Я правильно расслышал — тебе нужен цербер? Но… зачем?

— Есть один артефакт, он неполон, — принялся объяснять Гарри. — Ему ужасно много лет, и в прошлом им часто пользовались, забирая у него тех или иных существ, причем не возвращая назад, из-за чего он сильно истощен. Сейчас этот артефакт у меня, и я потихоньку собираю его, возвращаю ему утраченных, недостающих зверей.

— И цербер — один из них? — понятливо уточнил Невилл.

— Да, — улыбнулся Гарри. — Феникса мы ему вернули, теперь очередь за цербером.

— Так вот куда… — начал было Дамблдор, но не договорил. Подумав, он засмеялся и махнул рукой. За прошедшие с момента вторжения школьных попечителей два года слишком много всего произошло, и у Дамблдора было достаточно времени на то, чтобы прийти в себя и осмотреться по сторонам трезвым взглядом. Затуманенный азартом ажиотаж погони за Темным Лордом постепенно сошел на нет, ведь вскорости стало совершенно точно ясно — Темного Лорда больше нет. Те воспоминания, собранные там-сям, свидетельства о крестражах, он после долгих колебаний передал в Министерство и Отдел Тайн, решившись наконец-то довериться специалистам.

И они не подвели старика. Прочесали Британию от побережья до побережья, вдоль-поперек и наискосок. Нашли потомков Хепзибы Смит и самого Карактака Берка, встряхнули их память и проследили путь медальона и чаши чуть ли не пошагово. Извилистый путь медальона привел сыщиков к пещере у моря, где нашли подводное кладбище Волан-де-Морта, а уже поддельный медальон с приветом от Регулуса Блэка привел их в дом на площади Гриммо. Там их встретил Кикимер, долго вруливался, о чем ему толкуют, потом вроде понял, сходил вглубь дома и принес нечто оплавленное и трудно узнаваемое. В нем признали погибший крестраж, насторожились и впервые в истории магического мира провели статистику.

Паззл сложился полностью: тот загадочный огонь загорелся одновременно в пяти местах. Во-первых, вот эта самая библиотека Блэков с медальоном, во-вторых, ни с того ни с сего сгорели ценные бумаги в сейфе Люциуса Малфоя, из-за чего он крупно поскандалил с арендаторами по поводу пропавших страховок. После расспросов Люциус припомнил, что в том сейфе у него хранилась тетрадка Тома Реддла, которую тот передал ещё его отцу, Абраксасу Малфою. Третьим местом автоматически вспомнился подземный уровень банка Гринготтса — хранилища. Наведавшись туда и поковыряв ещё раз сплавленное в куб золото, нашли фрагмент золотой чаши из коллекции Хепзибы Смит!!!

Так-так-так… ну-ка, ну-ка, что дальнейшие поиски дадут? Кинули клич по маг-миру — вспомнить два пожара, случившиеся в то-то и в это-то время. После трех дней распространения клича пришли два сообщения, благодаря чему были найдены кольцо Марволо Мракса и диадема Кандиды Когтевран. Кольцо обнаружилось среди обугленных головешек хижины Мракса, а один студент Ховартса вспомнил, что в Выручай-комнате сгорел небольшой участок примерно в то время, которое упомянули в опросе. Отряд мракоборцев совместно с секретными сотрудниками Отдела Тайн наведались в школу, открыли нужную ипостась Комнаты Так-и-Сяк и тщательно обследовали сгоревший шкаф. И там, в скорбных останках пятинога, нашли сильно обуглившуюся Утерянную Диадему…

Таким образом, благодаря Дамблдору стало известно, что чей-то неведомый ритуал сжег крестражи Темного Лорда, все пять штук. Правда, выцарапанное и насильно восстановленное воспоминание Горация Слизнорта утверждало, что Том собирался сделать их намного больше — аж семь якорей. Но, подсчитав годы странствий Реддла, его маршруты и учтя местонахождение пяти сгоревших закромов, мудрые британские ученые пришли к выводу, что крестражей было всё-таки пять, а остальные два Том попросту не успел сделать (слава те господи!).

Кроме того, до Дамблдора дошла абсурдность его идеи: поняв и поверив в окончательную смерть Темного Лорда, он со смущением поймал себя на том, что да, пожалуй, заигрался… Квирелл неоднократно приходил к столу без тюрбана, и у него была нормальная человеческая голова с аккуратной стрижкой русых волос. И с чего он решил, что тот что-то прячет под тюрбаном?

Ну а два года — это всё-таки энное количество времени, текущее часами, днями, неделями и месяцами. Так что к моменту поступления в школу Гарри Поттера Дамблдор успел одуматься и прийти в себя, понять-поверить-принять истину и влиться в текущие события. И тайком принимать таблетки, магический аналог галоперидола, потому что, увы, слабоумие он у себя все же заметил — не полный же он идиот! А после первого шока на распределении, когда волшебная Шляпа объявила Поттера новым будущим директором, после первых минут удивления и протестов Дамблдор постепенно смирился со своим регентством и даже начал получать в том удовольствие, как-никак, будущее определено, растет его преемник, который займет пост, когда он уйдет на покой.

От первоначального дурацкого плана в подвалах пришлось отказаться и отзывать обратно ставший ненужным заказ на доставку тролля и цербера. Тролля тормознули, перехватили и отпустили домой, а вот с цербером пришла закавыка — его кто-то заказал у Хагрида в обход Дамблдора…

Что ж, теперь понятно. Смотреть на то, как его заберет Гарри, отправился весь Хогвартс. Пушок был прикован цепями к четырем вековым дубам на опушке леса в огороженном загончике. Три цепи связывали каждую голову трицефала с отдельным деревом, а четвертая охватывала основание шеи, аккурат над плечами, и была, видимо, страховочной, прикованной к самому большому дереву. Пёс был явно не воспитан, он злобно рычал, щелкал клыками и пускал слюни, глядя на приближающуюся толпу. Студенты и профессора в полном смятении смотрели на огромное хтоническое чудовище, все они сегодня впервые в жизни увидели живого цербера и совершенно точно не знали, как с таким вообще можно совладать? Хагрид строго покрикивал на рычащего зверя и махал на него руками, призывая к спокойствию.

Гарри в сопровождении Вижна прошел сквозь толпу и подошел к каменной ограде, внутри которой бесновался гигантский зверь. Две тоненькие фигурки выглядели особенно хрупкими на фоне огромного чудовища, и уж тем более странно выглядело то, что последовало далее…

— Ну разве ты Пушок? — спросил Гарри, поочередно разглядывая головы. — Ты Тридик. Друг… — Гарри посмотрел на центральную голову и повторил: — Ты умный, значит — друг! — перевел взгляд на левую: — Дикий, — перейдя к третьей голове: — Добрый. Триединый Друг, Дикий Добрый Друг, ты понял, Три-Дик? Лежать!

К вящему изумлению присутствующих, огромный, практически неуправляемый, свирепый, смертельно опасный цербер, гремя цепями, с готовностью плюхнулся на пузо, отчего под ногами ощутимо дрогнула земля и пошатнулись могучие деревья. Вижн растерянно пробормотал:

— Совпадение, что ли? Гарри упоминает триединый мозг существа: дикий — это инстинкт, добрый — эмоции и друг — всё остальное, личность…

Гарри услышал и обернулся к Вижну. Весело улыбнулся.

— А это дядя Вернон нам читал теорию Пола Маклина, делился с нами впечатлениями о триедином мозге. Что-то из этого я, оказывается, запомнил.

— Ну ты монстр, Гарри… — покачал головой Вижн, наблюдая за тем, как мальчик перелезает через ограду. — Что ты делаешь?

— Отстегиваю… — пропыхтел Гарри, пытаясь отжать тугой язычок огромного карабина. Вижн, боязливо вздрагивая при каждом движении цербера, подошел и взялся за второй карабин. Освобожденного пса Гарри и Вижн увели в лес, никому не позволив следовать за собой.

Раскрытая на страничке «Цербер», Книга выглядела неприлично маленькой, но чем ближе подходил к ней трехглавый пёс, тем больше она росла и ширилась, пока не стала высокой белой аркой, окутанной туманом. А ведь со стороны она смотрелась обычной книгой! А огромный цербер, ступив на страницу, резко уменьшился, втекая-врастая в страницу, чтобы застыть на ней простой картинкой. Но это внешне, для простого, реального мира, внутри же было все наоборот: войдя в арку, Три-Дик осмотрелся, жадно втягивая воздух всеми своими тремя носами — перед ним расстилалась сумрачная каменистая долина, по земле одеялом стелился серый туман, скрадывая очертания скал и пещер. Из них навстречу пришельцу выходили такие же, как он, Большие Псы — Орфы и Гармы. Радостно виляя хвостами, они растягивали губы, припадали к земле грудью, растопырив передние лапы, и коротко взлаивали, приветствуя нового обитателя своей Долины, трехголового, как и тот, которого когда-то увел собакокрад Геракл…

Спустя много сотен лет сильно видоизмененный потомок первого Цербера наконец-то вернулся домой. Книга Зверей, как вы, наверное, начинаете понимать, являлась ничем иным, как порталом в параллельные миры. Миры, где жили Изначальные Звери. И её Вратами надо пользоваться очень осторожно и правильно.

В субботу Гарри, как и обещал, привел подругу Миссис Норрис. В учебнике Ньюта Саламандера нунду изображают как некую невнятную хрень леопардовой окраски с шипами по всему телу и чем-то вроде надувного мешка в области шеи, который, раздуваясь, выглядит, как грива у льва… с весьма сильной натяжкой, потому что ничуть не похоже. Пузырь и пузырь, шипастый только…

Кошка, идущая рядом с Гарри по коридорам замка, выглядела как Мурка — кот, простой, помоечный, серый-полосатый. Треугольные уши, полосатый тонкий хвост трубой, стройные лапы, зеленые глаза. И только размеры «Мурки» заставляли встречных-поперечных уважать-бояться и почтительно уступать дорогу, прижимаясь к стенам, ибо кошечка в длину не уступала уссурийскому тигру.

Филчу она понравилась: и впрямь милая чудная киса, кличка у неё оказалась под стать — Робин. Следующий зверь, появившийся рядом с Гарри, уже никого не удивил, но, как и нунда, заставил всех понервничать, когда стало понятно, что Вандар Баюн намерен оставаться с Гарри долго, не на год, а на много лет.

С понедельника на столах во время завтрака всех поджидали стаканы молока, миски со сметаной и творогом. И всех удивил Филч, смотрящий в окно, бормочущий под нос:

— А где ж коровы-то? На лугах никого нет…

— М-му-у-уууу! — раздалось почему-то сверху. Все задрали головы вверх — с потолка на них дружелюбно смотрел коричневый телёнок, его крутолобая голова выглядывала из тепло-кофейной улиточной ракушки размером с автомобиль, была она в форме улитки-рапаны. Только с рожками на конце сзади… Лунные Тельцы Даррелла прибыли в Хогвартс, чтобы бесперебойно снабжать детей целебными кальцием и белками.