Наследие из сейфа № 666

Первые шаги по Хогвартсу

Вторник–среда прошли без эксцессов. Маггловедение, Чары, Астрономия были представлены, изучены и усвоены без сучка и задоринки. Разве что значимые моменты стоит отметить: урок маггловедения вел профессор Квиррелл, очень нервный молодой человек, заикающийся через слово и побуквенно, да так, что ученикам вскоре представилось, что они играют в викторину «Угадай слово».

— В д-д-до… до-до-доме маггла о-о-осо-бо… О-со. О-о-о…

— Особое?

— Особое место?

— Особое значение?

— Особо важное место занимает пылесос, — с каменным выражением лица отчеканила Гермиона. До остальных как-то не сразу дошло, что она шутит.

В общем, почти весь урок, вернее, его первую половину, маленькие умники провеселились, обсуждая каждую рваную фразу-слово профессора-заики. Позабавил их и тюрбан, который Квиррелл то и дело снимал, чтобы дать подышать вспотевшему затылку. Он был, похоже, декоративный, то есть его не надо было наматывать-разматывать: ткань была сразу вся нашита на шапку-каркас. И всё же Квиррелл любил свой неудобный и жаркий головной убор. Как он уверял, этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Кроме Гарри. Он не только внимательно вслушивался в заикание бедного профессора, но и в лицо всматривался, подмечая малейшие нюансы игры его черт. И когда Шеймус Финниган начал насмехаться:

— Да как он зомби-то победил, если даже собственной тени боится? Заиканием? Типа: и-и-и-зы-ы-ы-ди, нечистая си-и-ила?

Гарри его резко прервал:

— Не говори, чего не знаешь! Профессор и вправду сразился с чудовищем, и тюрбан этот действительно наградной подарок принца Джафара Хартумского в знак признательности.

Все тут же притихли и припухли, силясь понять, что это Гарри только что сказал? Квиррелл мило порозовел и, заикаясь, поблагодарил заступника. Тем временем Гермиона и Джастин с Дином припомнили маггловские прошлогодние газеты, в которых как раз была эксклюзивная новость о чудесном спасении похищенного суданского наследника.

— Сэр! — побледнела Гермиона. — Так принца не простые преступники похитили?!

Из дальнейшего заикания профессора дети узнали, что преступники были как раз самыми обычными, просто на их лагерь ночью напали песчаные зули, местные африканские пустынные упыри. Или зомби, если хотите. Зули выжрали всех бандитов, потом добрались и до заложника, которого пришлось долго выковыривать из прочной брезентовой наглухо закрытой палатки. Вот тут-то в ту пору и случился Квиррелл, путешествующий со своим багажным верблюдом. Услышав в ночи истошные крики о помощи, он без раздумий свернул с караванной тропы и подоспел как раз вовремя, чтобы спасти пленника пустынных басмачей. Парочка отличных противовампирных заклятий, сдобренных крестным знамением, и зуликов как не бывало.

Однако вид настоящих зомби и жуткие следы их последней трапезы были, увы, слишком впечатляющими: бедный принц поседел, а молодой ученый стал заикой. После этой истории дети стали с куда большим уважением относиться к отважному учителю и очень старательно конспектировали его урок, который он догадался просто написать на доске. Над его заиканием больше никто не смеялся.

На уроке Чар всех насмешил малютка Флитвик — зачитывая имена студентов, он дошел до Поттера и, вдруг, пронзительно вспискнув, потешно чебурахнулся с высокой стопки книг, на которой стоял, на что класс заржал, а Гермиона оскорбилась и забрюзжала:

— И обязательно на книгах стоять? Ну совершенно никакого уважения! Вы колдуны или где? Табуретку-приступку из бревнышка не сложно трансфигурировать, нет?..

Среда запомнилась ночной прогулкой на Астрономическую башню. Её верхнюю площадку венчал сферический купол из двух раздвижных половинок, с длинной такой щелью для наблюдения за ходом звезд. В неё таращился огромный телескоп, научный, видимо. Детям были поставлены телескопы поменьше, установленные на треногах на требуемой высоте и нацеленные в небо на свободной от полусферы половине. Ну что ж, в первый раз деткам было очень интересно посмотреть в эти трубы, поизучать звезды и планеты.

Помимо прочего, Гарри, Невилл и остальные узнавали замок, в нем было сто сорок две лестницы. Парадные — широкие и просторные, другие, для персонала или обходные — узкие и скрипучие, как правило, темные, и по ним нужно было идти с предельной осторожностью, потому что у некоторых были странные и неприятные свойства — внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать. Были лестницы, которые в среду приводили Гарри совсем не туда, куда вели вчера, во вторник.

С дверями тоже хватало проблем — их было слишком много и не там, где надо… Запомнить расположение лестниц, дверей, классов, коридоров и этажей было очень сложно. Казалось, что в Хогвартсе все постоянно меняется и сегодня всё иначе, чем было вчера.

Изображенные на портретах господа и дамы ходили друг к другу в гости. Кроме того, Гарри видел, как шевелятся стоящие в коридорах рыцарские латы — меняют позу, перекладывают меч-алебарду-секиру из руки в руку или полируют бархатной тряпочкой наплечник или грудную пластину… А одни доспехи и вовсе эстетством занимались: идет такой полый рыцарь по коридору и забралом лютики нюхает. Сходил на луг за цветочками…

Из замковых достопримечательностей Гарри пока познакомился со старым завхозом Филчем и его кошкой. Почему-то дети боялись этого высокого патлатого старика… Почему, Гарри не успел спросить — случайно узнал сам. Шли они с Монтегю в библиотеку и почуяли вдруг удушливый запах протухшего навоза. Гарри закашлялся, глаза стало резать так, что они заслезились. Удивился он безмерно: кто в замке свиней держит, да ещё годами навоз не убирает, это ж надо, как его закомпостили, воняет — аж не дыши! Монтегю хмыкнул:

— Ну-ну, опять кто-то бомбы-вонючки взорвал? — и вздрогнул, услышав приближающиеся шаги. Шепнул: — Это Филч. Линяем!

Ну, слиняли дети, а Гарри остался, решив узнать, что за беспорядки тут происходят? Филч дошаркал до места ароматеракта, оглядел-оценил размеры катастрофы и разразился руганью. Ругался он долго, всласть и с такими смачными оборотами, что у Гарри уши покраснели и свернулись в трубочки. Но когда он увидел, как старик ушел и вернулся с ведром, шваброй и тряпками, заныла совесть. Вынул палочку и повел перед собой, выпуская Экскуро Максима — заклинание, которое он выучил ещё дома по учебнику. Грязи и вони как не бывало. Филч удивленно выпрямился и озадаченно оглянулся, увидел первокурсника с палочкой и робко кивнул, благодаря. Гарри пожал плечами, вышел из-за угла и подошел к завхозу.

— Здравствуйте, сэр. А что это такое воняло так неприятно?

— Неприятно? — хмыкнул старик. — Новичок? Не знаешь ещё местных забав бездельников? Ну-ну…

— Новичок, сэр, — согласился Гарри. — Третий день только и многого не знаю.

Вежливый и покладистый тон мальчика успокоил старика, и он расслабился, поняв, что при нем можно вести себя естественно и без угроз. А значит, можно и душу отвести…

— Да вот, делать им больше нечего, кроме как пакостить. Скучно им, особенно тем, кто не первый год учится. Привыкают они за годы-то… Приедается им всё, понимаешь? Заклинания выучены, задания выполнены, а до ночи ещё целый день, ну и до каникул в придачу целых полгода. Впору салом обрасти, вот и бесятся с жиру — идеи девать некуда, разве что в проказы влечь. Ты тут поосторожнее, малёк, сладостей у старших с Гриффиндора и Когтеврана не бери! А то съешь конфетку и привет! Перьями обрастешь, бородавками покроешься, чирьями и чесоткой обзаведешься… или что похуже словишь, например, кровь из носа пойдет так, что и не остановишь.

— А я будущий директор, наверное, не посмеют? — наивно предположил Гарри. Филч фыркнул.

— Да не, малец, некоторых дегенератов и действующий Папа Римский не остановит, и над ним подшутят за милую душу. Так что поосторожнее будь. Эльфы-то, вон, тоже не всегда на помощь могут прийти… Так-то они замок убирают, конечно, да только ночью, но ведь нельзя же коридор грязным до ночи оставлять? Вот мне и приходится корячиться… — старик потряс шваброй.

Гарри хмуро оглядел коридор, потом старика: сухого, жилистого, с морщинистым лицом и седыми патлами. И поставил в уме галочку — обсудить на школьном совете возникшие проблемы и, если получится, организовать дежурные бригады, которые будут следить за порядком. И не старосты это должны быть. Вон, Монтегю сам староста, а и то удрал, ничего не сделал, чтобы навести порядок. Кстати, помнится, навоз — настоящее лакомство для Синего Скарабея. Если выпустить небольшую колонию жуков-навозников, а к ним в помощь Тельцов Даррелла… хм.

В колени мальчика кто-то потыкался. Опустив голову, Гарри увидел крупную и очень пушистую кошку, серо-бурая полосатая киса сосредоточенно бодалась о его ноги, терлась щекой и всем боком, потом, выгнув спину, разворачивалась и снова — трр-р-ах головой в колени, щекой и телом вдоль ног едет… Гарри заулыбался.

— Привет, кошка! — глаза на Филча поднял. — Ваша, сэр?

— Моя, — тряхнул брылями старик. И развеселился вдруг, хохотнул: — Ты смотри-ка, метит тебя, как самого достойного. Добрый ты человек, малёк, вон кошка как тебя любит!

— Вы тоже добрый, — вежливо ответил Гарри. — Плохой человек кошек не держит.

Кошку Филча звали Миссис Норрис. И как позже узнал Гарри, сидя в каморке завхоза и слушая его истории, её никто не любил, как и Филча, многие мечтали пнуть её под зад, несколько раз Филч находил её с опаленными усами или с консервной банкой, привязанной к хвосту. Стало быть, некоторые осмеливались отловить кошку и помучить её. При этом известии на глаза Гарри навернулись злые слезы — вот же сволочи, нашли забаву: издеваться над старой беззащитной кошкой! Заобиделся Гарри, погладил кошкину худую спину и зло спросил её:

— А хочешь, я тебе подружку дам? Нундочку милую? Поживет с тобой годик… или все семь лет, а?

— Мур-мур-мур… — монотонно пела Миссис Норрис, лежа у Гарри на коленях передней частью — не умещалась она пока целиком на маленьких гарриных конечностях. Сидевший рядом на том же топчане Филч удивленно глянул на Гарри.

— Нундочку? — с опаской переспросил он. Гарри серьезно посмотрел на него.

— Да, сэр. У меня кое-что есть… — подумав, он решил довериться ещё одному взрослому человеку в своей жизни, потому что Филч заслуживал этого. — У меня есть артефакт, с помощью которого я могу призвать верных помощников. Хотите, я позову ручную нунду и попрошу её защищать Миссис Норрис?

— Ух ты… — восхитился Филч. — А она обидчиков… того… не скушает? Вишь ты, малёк, кошку-то она защитит, а от самой нунды кто защититься сможет?

— Я ей скажу, она неглупая, людей есть не будет, — заверил Гарри старого завхоза. — Я ещё навозников позову — пусть за чистотой следят, и улиток-сороедов выпущу, они пылью питаются. А ещё я хочу выпустить Слизневых Коров, а то я заметил, что на завтрак нам молока не дают, только сок.

— Ну так коров-то у нас и сроду не было, — со знанием дела покивал Филч. — Разве что в далеком прошлом, лет триста назад, при Хогвартсе неподалеку располагалась небольшая молочная ферма, вот тогда студентов снабжали молоком и творогом. От неё фундамент остался, и на её месте сейчас Визжащая хижина стоит, лет двадцать назад её там для чего-то построили.

Теперь покивал Гарри, тоже со знанием дела:

— Ну, Тельцам Даррелла хлев не нужен, им вполне подойдут луга вокруг Хогвартса, до зимы могут пастись, а на зиму их можно под крышу взять. Они мешать никому не будут.

— Потому что они меньше коров? — попробовал угадать Филч. Гарри засмеялся.

— Нет, сэр, ни за что не угадаете!

Договорившись с Филчем встретиться на выходные, Гарри покинул нового знакомого. Идя к себе в подземелья, он грустно думал о несправедливости: ведь если подумать, то ситуация в целом выглядела парадоксально. Студенты в большинстве своем вроде как должны любить животных, не зря же во всех исторических альманахах с колдуном упоминаются вороны, кошки, летучие мыши и жабы с лягушками. А на деле что? Обижают старую кошку злобного нелюдимого завхоза. Только потому, что он всех гонит шваброй и ругается, когда хулиганы сильно намусорят. Ну так и мусорных урн на каждом шагу не видно…

Погруженный в раздумья, Гарри не заметил, как ступил на банановую шкурку. Подошва правой ноги резко уехала вперед, левая подогнулась, не удержав равновесия. Гарри от неожиданности упал и больно расшиб колено. Охнув, он сел и схватился за ногу, поглаживая ушиб. Из глаз непроизвольно брызнули слезы — было чертовски больно: со всего маху впечататься коленной чашечкой в твердющий камень… Кто-то мерзко захихикал над головой.

— Что это? Кто это? Кто это такой маленький упал и расшибся, кто это такой несчастненький сидит и плачет?

Гарри обиженно съежился, стараясь не обращать внимания на вредного полтергейста Пивза, ещё одного из местных достопримечательностей. Он был очень склочным, особенно если встретить его, когда опаздываешь на занятия. Пивз ронял на головы первокурсникам корзины для бумаг, выдергивал из-под них ковры, забрасывал их кусочками мела или благодаря своей невидимости незаметно подкрадывался и внезапно хватал за нос с хриплым криком: «Попался!» Вот и сейчас он нашел себе цирковое представление — пострадавшего первокурсника.

— Слушай… — кривясь от боли, обратился Гарри к Пивзу. — Ты вот корзины для бумаг из классов таскаешь, чтобы нам на голову кинуть, так? — дождавшись настороженного кивка, продолжил: — А если потяжелее чего кинуть? Например, мусорную урну?

— А она тяжелая, Пивз не поднимет! — недобро отозвался полтергейст.

— А-а-а, слабо тебе, — подколол Гарри. И кивнул на банановую шкурку впереди. — А её — можешь?

— Да легко! — рявкнул Пивз, подлетел и поднял кожурку. — Вот, видишь? — и помахал перед Гарри трофеем.

— Молодец! — одобрил Поттер. — А туда можешь её кинуть? — и глазами на мусорную урну показывает. А когда полтергейст проделал это, Гарри снова его похвалил. — Какой ты умница! Можешь ведь!

После чего встал с пола и ушел, хромая. А над баком завис одураченный Пивз, не знавший, то ли восхититься, то ли разрыдаться, ибо такого позора он никогда в жизни не совершал — подобрать за студентом мусор и выкинуть его в мусорное ведро. Ему очень-очень захотелось удавиться: чтобы он да делал то, что не свойственно ни одному уважающему себя полтергейсту?! О, позор… о, мои бедные бубенчики…

В четверг (ура, наконец-то!) состоялся урок Защиты от Темных Искусств. Увидев Вижна в прямой досягаемости, Гарри не удержался и побежал к нему обниматься, чем вызвал удивление и зависть своих однокурсников. Они, конечно, и раньше видели, как Поттер и незнакомый парень улыбаются друг другу при встречах в Большом зале, из чего следовало, что они знакомы, но чтоб настолько… Вот чтобы так, с объятиями, визгом, смехом, хватанием под мышки и подкидыванием к потолку!!!

Поставив Гарри на пол, Вижн весело сообщил классу:

— Ну, привет, пострелята! Будем знакомиться и дружить?

Разумеется, в его яркие зеленые глаза и косоватую улыбку вмиг влюбились все дети без исключения. Первый урок был, увы, вводным: Вижн рассказывал о том, что такое темные искусства и как с ними нужно бороться. Дети внимательно слушали и конспектировали в тетради. Практический урок Гринвуд пообещал провести в следующий четверг, а за это время ребятам лучше посидеть в библиотеке и поизучать всё на заданную тему. Вы согласны? Конечно, все были согласны!

Таким же вводным уроком оказался и урок Зельеварения у профессора Снейпа в пятницу. Увидев носатого угрюмого ворона в непосредственной близости, Гарри почувствовал огромное облегчение — в лице Северуса больше не было той неизбывной горечи, которую он видел два года назад. А профессор, стоя перед партами, начал свою тщательно отрепетированную речь, ибо это тоже был его первый день в качестве учителя.

— Меня зовут Северус Снейп, я буду преподавать вам зельеварение. Это очень тонкая и очень точная наука, она не терпит рассеянности и невнимательности. Малейшая ошибка в зельеварении может привести к катастрофическим последствиям. Запомните это, пожалуйста, как можно крепче, и прошу вас, будьте предельно точны, внимательны и собраны, ведь от правильно приготовленного зелья зависит так много. Я очень надеюсь, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я многое могу, например, научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Все это при условии, что вы будете очень внимательны на моих уроках.

Договорив, профессор ознакомился с классом, после чего провел краткий инструктаж в области зелий и ингредиентов. Спокойным и ровным голосом он ввел ребят в тайны зельеварческого мастерства, приведя несколько исторических фактов, в которых так или иначе участвовали зелья. Невилл, сперва дрожавший при виде профессора и его голоса, постепенно перестал трястись, поняв и поверив, что Снейп своих не обижает. А то он наслушался от старшекурсников с Гриффиндора всяких ужасов о том, что злобный Летучий Мыш первоклашек варит в котле, чтобы вытопить из них жир. Теперь же, слушая его мирный голос, Невилл засомневался в том, что шутники говорили правду.

Урок закончился, и дети пошли на обед. Попинывая сумку коленками, Невилл негромко спросил у Гарри:

— И с чего я взял, что он страшный? Как я мог поверить тем глупым россказням о кровожадности профессора Снейпа.

— Понятия не имею, — философски отозвался Гарри. — Врут зачем-то. Ты им не верь, Нива.

В Большом зале стояла странная тишина, все лица повернулись в сторону вошедших первокурсников, а все взгляды выделили-вычислили и остановились на Невилле. Тот неуверенно оглянулся, не понимая, с чего такое всеобщее внимание к нему? От стола Пуффендуя встали и подались в его сторону две высокие фигуры. Взрослые.

— Невилл! — мягко позвала Алиса. Позади неё рвано улыбался отец. Задохнувшись счастьем, Невилл перешел на бег, со сдавленным воплем он врезался в них и был тут же заключен в крепкие объятия мамы и отца.