Врач предупреждал, что эта болезнь у всех протекает по-разному, начинаясь, однако, у большинства пациентов в области бедер и ног. У Лотты все происходило иначе. Боль пронзила плечевые суставы, руки, мышцы запястий и кистей.

«Она знает, как взять меня за горло», — сказала Лотта в тот день, когда попросила моей помощи.

Я помнил о присущем ей, порой далеко заходящем анимизме, поэтому такое одушевление болезни ничуть не удивило меня, и я спросил, есть ли у нее имя.»

«Нет, это просто судьба, моя судьба, она женского рода и говорящая».

Боли в руках начались, по ее словам, уже несколько недель назад. На мой негодующий вопрос, почему она не сказала мне об этом раньше, она ответила, что терпеть не может жаловаться и боится, что впереди будет еще достаточно нытья по поводу ее недугов.

Уже довольно долго она работала над эссе, о котором почти ничего не рассказывала.

«Пока мне самой не станет ясно, что это будет, мне трудно об этом говорить. Я даже не знаю, например, пишу ли я его для большого романа, что было бы естественно, или с какой-то другой целью».

Теперь пришло время, когда я понадобился ей, чтобы записывать под диктовку. Нам предстояло испробовать способ, в эффективности которого она всегда сомневалась.

«Я настолько привыкла думать и записывать мысли, что не представляю, смогу ли это делать устно. Боюсь, что процесс мышления имеет сильную зрительную связь со словами. Произнося их, я не буду их видеть».

«Ты недооцениваешь себя, — попытался я ее успокоить, — иногда я замечаю, что ты думаешь и произносишь вслух».

«Правда?»

«Да», — сказал я. Это на самом деле было так.

Загрузка...