Наследница двух родов

Глава 10. То, что всё изменило

Вестница конца.

По прибытии в Эдельстаун, главный порт страны, нас встречал отряд королевских гвардейцев, оставленных здесь Зеланисом. Как выяснилось, они проводили парня из новой столицы сюда, и остались дожидаться нашего возвращения, ведь если солдаты, которые служат королю Эдгару, будут замечены в противоправных действиях на территории соседней страны – это может послужить причиной для объявления войны, которую нам точно не выиграть. Таким образом, в моём спасении участвовали те, кто никак не относился к государству Апатия, по крайней мере, пока.

Как оказалось, младший брат очень хочет видеть меня на своей свадьбе, оттого не стал ждать, как отреагируют Велиант и Риан, мой второй брат, король Брундерка, на известие о моём пленении. Для его невесты, сестры Зеланиса, это был вопрос первостепенной важности, а я понятия не имела почему, и никак не могла найти ответ. В свете тех событий, которыми я жила последний год, присутствие на свадьбе и вся суета, которая крутилась вокруг неё, казались мне столь мелочным и незначительным, что хотелось закатить глаза, махнуть рукой и вернуться домой в поместье. Однако у королевских гвардейцев был приказ доставить меня на свадьбу брата, а приказ короля или будущей королевы для них закон и он стоит выше приказов принцессы. Выбора не было, пришлось подчиниться, и вот наша процессия выдвинулась из Эдельстауна в сторону Кленска. Сперва меня хотели засунуть в экипаж, но я напрочь от него отказалась.

Пленную Богиню заковали в цепи и кандалы. Женщина оказалась весьма опасной и проворной, хоть и лишилась своей божественной силы. Чем дальше от границы, проходившей по морю, мы отъезжали, тем меньше попыток освободиться и сбежать она предпринимала, ведь становилась ещё слабее, чем была при задержании на корабле. Из-за её стремления к свободе за время плавания погибли три члена команды, а при попытках сбежать в порту пострадали пять гвардейцев из десяти, но они были солдатами, закалёнными в боях, и получили незначительные ранения, не угрожающие жизни. Сейчас же, помимо цепей и кандалов, Аиона была привязана к лошади, и с неё не спускали глаз двое самых массивных из всех мужчин, сменяемых при необходимости двумя другими. Её ни в коем случае нельзя было отпускать. Я обзавелась слишком опасным врагом, и это следовало учитывать.

Помимо врага, вся эта ситуация помогла мне завести ещё и друга, вернее, сделать это помог Хенорп ещё раньше, но я считала, что Эрик останется в своей стране, а не последует с нами за море. Встретив его на корабле, я сперва не узнала солдата, ведь ему пришлось снять шлем и доспехи с символами дома Вильгельмских. Зато теперь я смогла рассмотреть его ярко-рыжие волосы, блёклые голубые глаза и объёмную бороду с усами и бакенбардами, в которой различались седые волоски. Если в доспехах он казался массивным и грузным, то облачившись в их кожаное подобие, мужчина сильно уменьшился в объёмах, но не переставал выглядеть устрашающе и могуче.

На мой вопрос, почему солдат не остался дома, Эрик вполне справедливо заметил, что участием в моём спасении он нарушил клятву, данную королю Вильгельмскому и посему не имеет права находиться там. Теперь его место рядом со мной в качестве моего защитника, как того повелел ему Бог смерти, коему он всегда будет верен, ведь в мире нет никого превыше Богов. Мне хотелось спросить у него, а что он будет делать, если другой Бог попросит его ровно о противоположном, но не стала. Если ему так хочется, пусть охраняет меня, хоть я и не нуждалась в этом. Несомненно, свою роль сыграла и моя смерть на столбе, прямо у него на глазах, и вот, я стояла и беседовала с ним, живая и невредимая. Чтобы не руководило солдатом на самом деле, это было его личное дело, и раз он нарушил свои клятвы ради верности Хенорпу и защиты меня, пусть поступает, как считает нужным.

Весь путь до Кленска Эрик ехал рядом на выделенном гвардейцами коне, и на его фоне я выглядела маленьким ребёнком. Вся наша процессия состояла из меня, его, десяти гвардейцев, Зеланиса и пленной Богини войны, и выглядела она весьма устрашающе. Все, кого довелось встретить на довольно прямой и широкой дороге, старались проскочить мимо, но не забывали отдавать положенные почести, ведь нас сопровождали ещё и знамёна с символом моего рода – кленовым листом, обозначающим передвижение представителя королевской семьи. За прошедший год я отвыкла от всего официоза, положенного по праву рождения, хоть в моём поместье и обитало пятеро гвардейцев, но видела их, лишь когда входила или выходила из собственных покоев.

Время от времени я ловила на себе неодобрительные взгляды офицера гвардии, имени которого я даже не запомнила. Трудно сказать, чем именно они были вызваны: тем, что я предпочла ехать рядом с Эриком, взявшимся, по его мнению, неизвестно откуда и неизвестно кем приходящимся мне, либо тем, какие слухи ходят по всей стране в отношении меня и позорят весь род Кленских, как считала половина государства. Да, для всех я оставалась принцессой своей страны, ведь тайну моего происхождения знало ограниченное количество людей, это подразумевало некие обязанности, которые я почти перестала выполнять, отдалившись от брата. Да и все ожидали от меня соблюдения общепринятых правил приличия, чего я тоже не делала.

На протяжении всего пути до Кленска, ставшего новой столицей страны, я искренне старалась вспомнить, как быть принцессой и вела себя подобающе, но быстро бросила эту затею. До всех событий двухлетней давности, я бы в жизни не села в седло, ведь терпеть не могла любых животных. Меня раздражал их запах и шерсть, да и верховая езда казалась мне неподходящим занятием для принцессы. Да и никогда бы не отправилась в путь, который займёт не один день, без соответствующей подготовки. Ни за что не отказалась бы от экипажа. Заставила гвардейцев найти мне кучу подушек, компаньонку, а то и не одну, что сопровождали бы в пути, играли роль служанок и выступали гарантом соблюдения приличий. Офицер гвардейцев явно не знал меня и мои привычки тех времён, иначе был бы только счастлив тем переменам, которые произошли и моему нынешнему поведению.

Весь путь занял несколько дней, и на ночь мы каждый раз останавливались в гостиницах, грамотно расположенных на протяжении теперь главной дороги. По слухам, мой младший брат лично верхом преодолел это расстояние и велел обустроить места для ночлега в тех местах, где сумерки заставали его. Многие считали это разумным, меня же поражали те, кто распространял подобные слухи. Видимо, эти люди понятия не имели, что новоиспечённый король Эдгар из-за своей генетической особенности никак не может путешествовать верхом в дневное время суток.

Комнат в гостиницах на всех не хватало, но эти проблемы решались офицером гвардейцев, и до меня доходили лишь итоговые решения, с которыми я не спорила и соглашалась. Аиону всегда держали под наблюдением, и для неё и сопровождавшей охраны находилось отдельное помещение. Ночами мне снились кошмары о том, что случилось в тюремной камере Вильгельмских. Я переживала истязания принца Винсента, раз за разом, и постоянно просыпалась, не в состоянии уснуть снова.

Здесь, на территории страны, где не действовали силы Богов, Хенорп мог явиться мне только во сне. Как-то он объяснял мне, что те вещи, которые необходимы для естественного хода жизни, не оговорены договором, ограничивающим власть Богов. Именно потому день сменяется ночью, люди рождаются и умирают, идёт дождь, дует ветер, и снятся сны. Всё это были моменты, нужные для обычного течения жизни и лишь они остались не затронуты, но особой власти над ними Боги не имели. Так, Бог смерти не мог никого убить одной мыслью, а Богиня стихий не могла устроить стихийные бедствия по своему желанию, как делала в других местах. Сон – необходимая людям вещь, и он не может быть ограничен территорией. Именно потому Богам и доступно посещение людей в их снах, где бы физически те ни находились.

Раз мы пересекли границу, то увидеть Хенорпа и всё ему рассказать, я могла только во сне, но для этого я должна была уснуть. Стоило закрыть глаза, как перед ними снова возникали стены камеры и чувство боли, вспоминать о которых не хотелось. Именно поэтому я особо и не спала, но усталости на удивление, не испытывала. Как бы сильно я ни хотела увидеть Бога смерти, пусть и во сне, но не могла заставить себя пройти через это снова. Тем более что неизвестно ещё, придёт ли Хенорп ко мне, либо решит избегать любых контактов, даже таких? Следовало смириться с ситуацией, чем я и занималась весь путь.

В новую столицу мы прибыли к вечеру, когда солнце опустилось за горизонт. Мне предложили остановиться в одной из гостиниц, и с самого утра, придав себе величественный вид принцессы, продолжить путь в замок, возвышающийся на небольшом холме. Путь до него пролегал через весь город, и прибытие туда в столь поздний час может показаться королю и его невесте неуважительным. Пленницу же решили доставить туда сразу, что вызвало в моей голове некие нестыковки и я отказалась от такого плана. Тогда вперёд отправили одного из гвардейцев, предупредить о нашем визите этой ночью. Вся остальная процессия последовала за ним, стараясь не занимать улицы целиком, что удавалось сделать с большим трудом.

Только когда массивные ворота замка, расположенные по ту сторону каменного моста через ров, приветственно распахнулись, я поняла причины, по которым офицер весьма настойчиво просил остановиться в гостинице и явиться сюда утром. По правилам королевского этикета, меня, как принцессу и сестру короля следовало правильно встретить, и для этого требовалось участие нескольких людей. Совершенно забыв об этом, я намеревалась тихо подъехать к замку и подняться в выделенные комнаты, не привлекая лишнего внимания, а теперь я видела, что так сделать не получится. По ту сторону распахнутых ворот нас уже ожидали гвардейцы со знамёнами с кленовым листом, ряд прислуги, представители знати. Возглавляла всех ожидающих невеста моего брата, сестра Зеланиса, величественно стоя на верхней ступеньке лестницы, которая вела к главному входу в замок.

Хоть блондин и был братом будущей королевы, его встречать с такими почестями не полагалось, по крайней мере, пока брак ещё не был заключён, оттого все эти люди были вынуждены бросить свои дела и в срочном порядке бежать сюда, приветствовать принцессу Кленскую. Въехав на площадь перед ступеньками, я окинула встречающих взглядом, а глашатай на всю округу оповестил о моём прибытии, прокричав полное имя и сопроводив его рядом титулов. Поморщившись от звучания его голоса и всего этого официоза, я с помощью Эрика спустилась с лошади и окинула себя оценивающим взглядом. Да, принцесса из меня в нынешнем обличии никудышная, ведь я как раз была одета в рубашку и брюки, скрывающиеся под зелёным плащом. Зеланис спешился почти одновременно со мной, и первым поднялся по ступенькам и поприветствовал свою сестру, чем вызвал соответствующую реакцию и шёпот неодобрения прокатился по собравшейся толпе.

Сама девушка на верхней ступени лестницы сильно изменилась с нашей последней встречи полтора года назад. Её золотистые волосы отрасли и сейчас спокойно собирались в любую причёску, а ведь некогда они были подстрижены настолько коротко, прямо как мои в текущий момент, что все принимали её за мальчика. Совершенно детское лицо и зелёные глаза придавали ей облик наивности и самого милого и невинного создания, какое только могло быть. Возможно, именно по этой причине никто из лордов и высокопоставленных лиц страны не воспротивился, когда король решил взять в жены именно её. Милой и наивной королевой легко будет помыкать, а через неё и королём, решили они. Солерис Флорандин, как звали будущую королеву, не принадлежала к богатому роду, у неё отсутствовало приданое и знатное происхождение. Да, их с Зеланисом род был одним из трёх древних, но он не имел отношения ни к одному из государств, и его имя имело вес только в рядах совета и тех, кто чтил память уничтоженного ордена. Несмотря на всё это, девушка явно никому не позволит помыкать собой, и особенно своим мужем, потому и я не была против их свадьбы. Солерис могла защитить и себя, и моего брата, а в крайнем случае, у неё был свой – преданный ей до кончиков его длинных светлых волос.

– Я рада приветствовать вас, Ваше Высочество, – улыбнулась мне девушка, когда её брат вернулся к лошадям и принялся обсуждать с офицером гвардии, что делать с пленницей. Проследив за ним взглядом, я перевела его на будущую королеву и постаралась улыбнуться.

– Не стоило так утруждаться, – отмахнулась я от всего положенного официоза и постаралась уделить должное внимание всем, кому положено при встрече. Последние силы ушли именно на это, и когда все церемонии остались позади, я попросила позаботиться ещё и о размещении Эрика. Положительно кивнув, Солерис отдала распоряжения прислуге, сделала приглашающий жест в сторону дверей замка и улыбнулась мне.

– Конечно, слуги займутся этим. Прошу, я провожу до выделенных покоев, вы, должно быть, устали с пути, – голос девушки звучал, как обычно – уверенно и спокойно. Я же молча кивнула и последовала за ней, бросив взгляд на то, как отвязывают Аиону от лошади. Сегодня у меня не осталось сил заниматься ещё и ей, но мысленно я решила завтра обязательно навестить Богиню и всё с ней обсудить. Главное, чтобы гвардия короля или кто там будет ответственным за пленных, не допустила её побега, но раз Зеланис сейчас продолжал крутиться возле неё, а не шёл с нами, следовало довериться ему.

– Мы ждали твоего прибытия только завтра с утра, – честно заявила Солерис, когда мы передвигались по длинному коридору, увешанному портретами людей в тёмно-зелёных плащах с капюшонами, скрывающими их лица. В центре рамки, заключающей каждый из портретов, было высечено имя представителя рода Кленских. Окидывая их взглядом, я в очередной раз поражалась такому количеству людей, отнятых орденом у моей семьи.

– Да, офицер гвардии пытался уговорить меня переночевать в гостинице, но ведь завтра важный день, мне хотелось провести ночь здесь. Как ты видишь, мне потребуется много помощи, если ты хочешь, чтобы сестра короля выглядела на свадьбе подобающе, – оказавшись вдали от прислуги и представителей знати, мы смогли перейти на более неформальное общение, а я смогла позволить себе расслабиться.

– Я назначу служанок. Они помогут тебе во всём, что тебе понадобится, – мило улыбнулась Солерис. Меня поражало то, как быстро она освоилась и из девушки, сбежавшей из своей деревни ради приключений, превратилась в будущую королеву, хотя незначительные недостатки ещё были заметны в походке, осанке и речи. Она всегда казалась мне общительной и заводной, легко располагающей к себе людей, должно быть, именно потому её так просто приняли все вокруг.

– Благодарю. Честно признаться, я подрастеряла свои манеры за годы в отчуждении, – буркнула я, а мы остановились возле массивных двойных дверей, по обе стороны от которых, стояло двое гвардейцев. Здесь, в замке Кленских, ставшим новым домом для моего брата, представители гвардии оказались повсюду, и от их вида рябило в глазах. Открыв перед нами двери, мужчины поприветствовали меня и, получив ответ, вернулись в полагающуюся позу.

– Я подумала, что эти комнаты подойдут тебе. По словам управляющего замком, именно здесь жила Миаленика Кленская, сестра короля Виктора… – Солерис хотела добавить “и твоя мать”, но не стала, это и так было очевидно. Я лишь положительно кивнула ей в ответ, и мы вошли в довольно просторную комнату, оформленную в светлых тонах. Прислуга подготовила здесь всё и уже ожидала возле ванны, наполненной горячей, дымящейся водой. – Эдгар будет счастлив узнать, что ты будешь присутствовать на свадьбе, он был очень опечален, когда предположил, что ты можешь опоздать, – понизив голос, проговорила девушка, окинув взглядом помещение и заприметив служанок. Складывалось впечатление, словно будущая королева хотела поговорить, но посторонние люди, окружающие нас, смущали её и не позволяли это сделать. Правда, она могла прогнать всех и остаться со мной наедине, но не стала, на что у неё были свои причины.

– Я не хотела приходить, – честно отозвалась я, – но я рада, что могу порадовать брата, – и это на самом деле была правда. Солерис кивнула и вышла из комнаты, я же отдалась в заботливые руки прислуги, которым наказали привести меня в должный принцессе вид перед основными приготовлениями к королевской свадьбе.

***

Большой зал замка Кленских был рассчитан на одновременное нахождение в нём около ста человек, но на свадьбу короля прибыло куда больше народу, из-за чего пришлось подготовить сразу два зала, располагающихся друг над другом. Один оборудовали для пира, а второй – для танцев, расставив столы с лёгкими напитками и закусками вдоль стен. Внизу, в первом зале, обосновались все пожилые представители знати, и те, кто явно не собирался пускаться в пляс. После полагающегося первого танца молодожёнов, Эдгар и Солерис тоже предпочли занять свои места во главе стола именно там, оставив на меня второй зал. Ведь с гостями обязательно следовало находиться кому-то из королевского рода, а нас осталось всего двое, если не считать Риана.

Алист Викториан Виндед, или просто Риан, нынешний король Брундерка, наших других соседей, на службе у которого находились и Зеланис, и Велиант Крист, считался сыном Миаленики Кленской, сестры короля Виктора, и Венториэля Виндед, впоследствии ставшего Богом тьмы, хаоса, разрушений и смерти на двадцать лет. По мнению остальной части знати, Риан приходился нам с Эдгаром двоюродным братом. Однако на самом деле дочерью этих двоих оказалась я, а Риан – порождением силы Бога смерти и Бога жизни, рождённым моей матерью, из-за чего я и считала парня своим братом, хотя фактически он не приходился родственником никому из нас. Тайну нашего с ним происхождения знал слишком ограниченный круг лиц, и мы не объявляли о ней всем, ведь тогда королевой Брундерка должна стать я, а мне это было не нужно. Когда я мысленно проговаривала всё наше родство, изображая, словно пытаюсь объяснить кому-то, кто не присутствовал при событиях двухгодичной давности, то сама начинала путаться в именах и кто кому, кем приходится.

Риан прибыл на свадьбу раньше, но ему не сообщили о моём приезде, потому на встречу возле ступенек замка он не вышел. На церемонии парень стоял рядом с Эдгаром из-за своего официального происхождения, в то время как я занимала почётное место возле Солерис. В начале пира мы занимали аналогичные места, и никак друг с другом не пересекались. Время от времени мы переглядывались, но за весь день так и не обменялись ни словом, и создавалось впечатление, словно парень держится от меня подальше. Пусть так, его дело, сама я не особо горела желанием с кем-то общаться.

Заняв оборонительную позицию возле стола с бокалами, я наблюдала за гостями, всякий раз отказывая в приглашениях на танец, чем вызвала бурю негатива в свой адрес, но высказать его вслух никто не решался, я была принцессой и имела право отказывать. Наблюдая за людьми, которые кружились в танцах, беседовали, обсуждая других гостей, и смеялись над ними, я ощущала накрывающую тошноту. Меня тошнило от всех них, от слухов, что они обсуждали, от царящего в этом помещении духа лицемерия и презрения к тем, кто был ниже их. Ведь я видела, какие взгляды те из гостей, кто был побогаче, бросали на представителей почти обедневших родов, и даже не хотела представлять, как они смотрят на простых людей, не имеющих ни денег, ни знатного происхождения, если вообще их замечают. Находиться в одном зале с этими людьми было противно, и я только радовалась тому, что последнее время жила подальше от всего этого.

Задыхаясь от нехватки воздуха и сдавливающего грудь корсета, я изнемогала от жары и чувствовала, как капельки пота медленно стекали по спине под платьем, и это ощущение казалось отвратительным, ведь напоминало, как капли крови точно так же стекали из ран, оставленных плетью Винсента. От нахлынувших воспоминаний я заметила, как рука непроизвольно дрожит, а учитывая, что в ней был зажат бокал, это слишком бросалось в глаза. Аккуратно поставив его, я вцепилась пальцами в край стола в надежде успокоиться подобным образом, но так я привлекала ещё больше внимания. Тяжесть парика, скрывающего обрубки волос, давила, и я ощущала, как голова сопрела под ним, усугубляя ситуацию. Я давно не носила платьев и всего этого дамского убранства, и сейчас радовалась лишь тому, что смогла отговорить слуг наносить на мою кожу всякую пудру и прочую косметику, блестящую на половине лиц в помещении.

Сорвавшись с места, я преодолела танцевальный зал и выскочила на балкон. Прохлада ночного воздуха ударила в лицо. Лёгкий ветерок проникал под парик, платье, освежая кожу и доставляя истинное наслаждение. Вдохнув полной грудью, я обвела взглядом довольно широкий балкон и проследила за тем, как незнакомая мне парочка, парень и девушка, засмущались и поспешили проскользнуть мимо, возвращаясь в зал. Прекрасно, я нарушила чью-то идиллию, ну, хоть избавилась от противного ощущения на затылке и спине, вызванного потом. Отойдя вправо, я подошла к парапету и замерла, вцепившись в него пальцами. Отсюда открывался потрясающий вид на город, раскинувшийся у подножья замка, и лес, окружавший единственную дорогу, которая вела сюда. Огоньки от уличных фонарей и в окнах домов равномерно распределялись по территории и пропадали ровно в том месте, где заканчивался город и начинался лес. Там, внизу, жили простые люди, которые знали о королевской свадьбе, но не были приглашены на неё. Для них организовали отдельный праздник, но к этому часу он уже закончился, лишь где-то в отдельных уголках продолжалось веселье и в тавернах поднимались тосты, вот только я не была уверена, что в честь свадьбы короля. Половина жителей никогда его и не видела, ведь Эдгар, будучи носителем редкого гена альбинизма, в дневное время суток никогда не появлялся на публике, да и предпочитал не выходить за стены замка, перемещаясь на улице исключительно в закрытой карете. Любили ли подданные своего нового короля? Я не знала, ведь была далеко отсюда.

Нам с братом повезло родиться в королевском роду, который стал таким совсем недавно. Благодаря нашему происхождению, мы унаследовали огромные богатства предков, да ещё и корону в придачу, ничего в своей жизни не совершив и ничем не заслужив всё это. Мне вспомнились рабы в бараках Вильгельмских, вспомнились и те, кто висел, прикованным к столбам. Эти люди хотели свободы, рвались к ней, и в результате поплатились за свои желания. Они не имели права жить так, как сами хотели, их жизнь и труд принадлежали их королю, и это было отвратительно. Отвратительно то, как те, кто в своей жизни и пальцем не пошевелил ради богатств, которыми обладал, обращался с другими, едва сводящими концы с концами и добивающимися всего трудом и своими силами. Меня тошнило от всех людей в зале, их поведения и разговоров, и это я ещё не сидела этажом ниже, где остались все те, кто вызывал бы у меня ещё большее раздражение.

Полтора года жизни в отдалении от людей, где меня окружали те, кого я просто не замечала, сыграли свою роль настолько хорошо, что теперь мне было просто ненавистно человечество. Особенно после всего, что со мной сделал один из его представителей. Пусть в теле принца Винсента и находился мой отец, бывший Бог тьмы, хаоса и разрушений, а в последние двадцать лет ещё и смерти, но солдаты принца Вильгельмского не оказались удивлены тем, что тот делал, а значит, принц ещё и до вселения в него разума отца действовал похожим образом, не просто же так у них есть целая аллея истерзанных рабов. Скорее всего, мой отец поддерживал легенду и вёл себя так, как полагалось Винсенту. Иного объяснения его действиям я не находила, и давно в мыслях перестала искать ответ на этот вопрос, ведь иначе не могла объяснить подобную жестокость. Что-то изменилось во мне за эти несколько дней в стране Вильгельмских, а потеря общения с Хенорпом усилила эффект, чем ввергла меня в нынешнее состояние.

– Твоё отсутствие было замечено, – раздался голос почти возле моего уха, а на парапет, прямо возле моей руки, опустилась мужская, с поблескивающими двумя перстнями на пальцах. Один из них я узнала сразу, на нём красовался кленовый лист зелёного цвета, изображая символ моего рода, одного из двух. Второй отличался тем, что не содержал в себе никаких символов, лишь большой красный камень в центре, и его значения, если оно и было, я не знала.

– А теперь они заметят ещё и твоё, и тогда пустят новые слухи, что весьма своевременно, ведь все остальные уже устарели и всем надоели, – спокойно отозвалась я, не скрывая своего интереса к кольцу с кленовым листом на пальце у названого брата. Скорее всего, оно принадлежало нашей матери, и вполне справедливо, что Риан забрал его себе, ведь я её не знала и стала причиной её окончательной смерти.

– Почему же надоели, вот когда я уезжал, Велиант упорно доказывал моему казначею, что всё это чушь собачья, – пожал плечами мой собеседник, а я не выдержала и подняла на него взгляд, полный удивления. Нет, я слышала от Риана выражения и похуже прозвучавшего, но думала, что, став королём, он начнёт иначе излагать мысли, словами, более подобающими статусу. Видимо, не начал. Парень стоял с прямой спиной и смотрел на город. В его зелёных глазах отражалось пламя свечей из ближайшего окна замка, а до лопаток длинные, слегка вьющиеся волосы были убраны с лица и заколоты на затылке. Мысленно я позавидовала таким волосам, мне теперь свои заново отращивать несколько лет. Подбородок короля Брундерка был идеально выбрит, а ничем не примечательное лицо казалось слишком похоже на моё собственное.

– Они и до вас уже успели дойти, – недовольно буркнула я, поморщившись. – И с кем я там уже сплю? С конюхом? – закатив глаза, я оперлась локтями о парапет и свесила с него кисти рук. Прохлада камня ощущалась даже через рукава платья, но она казалась приятной. Я сама позволила слугам, жившим со мной в поместье, распускать любые слухи о том, что там происходит, но строго-настрого велела сохранить тайну существования моей дочери. Ведь прислуга, хочешь ты того или нет, и как бы сильно ни была тебе верна, но нуждается в темах для беседы в те редкие моменты, когда вырывается в город, и я не могла лишить их этого права. Иначе главной темой для бесед стала бы именно тайна о моей дочери. Так, я хоть чуток обезопасила её.

– Дай подумать, я же не прислушиваюсь к ним, так, мимо ушей иногда проносятся, – брат сделал вид, словно задумался, даже поднял руку, демонстративно погладил подбородок и замер, обхватив его большим и указательным пальцами. – Сперва ты спала с гвардейцами, причём с четырьмя из пяти, распределив их по дням недели. Думаю, для пущей достоверности начали рассказывать, что пятый оказался предан своему делу и не соблазнился на твои уговоры, а один из четвёрки был с жутким шрамом на пол-лица, потому ему достался всего один день, а остальным по два. Затем был управляющий поместьем, но его ненадолго хватило, ведь ему уже за шестьдесят, и ты от него быстро устала. Потом да, был конюх и псарь, причём одновременно, и либо в конюшне, либо в псарне, ведь они воняли, и ты боялась, что их запахом провоняют твои покои, – на этом уже не выдержала я и усмехнулась, покачав головой. За все полтора года жизни в поместье я и знать не знала, что там есть псарь и псарня, и уж точно никогда там не была, ведь животные и запахи от них – на самом деле моя нелюбимая тема. – Ну, и да, сейчас ты спишь с библиотекарем, – закончил Риан, вернул руку на парапет и посмотрел на меня. Мы были одного роста, видимо, и каблуки на обуви подобрались одинаковые. Я же приподняла брови от удивления.

– У меня есть библиотекарь? – поинтересовалась я, посмотрев на брата, отчего тот не выдержал и рассмеялся в открытую. – Интересно, и где все мои дети, раз я меняю мужчин как перчатки, – недовольно буркнула я, покачав головой, но брат лишь пожал плечами, будучи не в состоянии ответить словами из-за смеха. – И ты веришь во всё это? – на всякий случай я решила уточнить, но раз Риан смеялся, чего прежде никогда не делал, то ответ оказался очевиден.

– Только в библиотекаря, – вернув себе серьёзное выражение лица, отозвался собеседник и теперь мы смотрели друг на друга, и от его взгляда я невольно поёжилась, ощутив волну мурашек, что пробежала по спине. Сейчас, когда минута слабости и веселья прошла, Риан смотрел на меня так, словно подозревал в укрывательстве правды, от которой зависит судьба мира, и, по сути, он был в этом прав. Смотря на него, я понимала, что он ждал. Ждал, что я расскажу ему всё. И на самом деле он уже и так всё знал, надеясь, что его знание ложно. Вот только для меня эта тема оказалась слишком болезненной, и это по-настоящему злило, но я решилась хотя бы попытаться.

– Ты с ним знаком? – поинтересовалась я, отведя взгляд и снова уставившись на город под Замком и верхушки деревьев, качавшиеся на усилившемся ночном ветру. Ощущая на себе пронзающий взгляд зелёных глаз, мне захотелось развернуться и уйти, но в зал возвращаться было бы огромной ошибкой. Всех тех людей я ненавидела, в отличие от брата, а к нему была совершенно равнодушна.

– Не был до недавнего времени, но пришлось познакомиться, он заходил на чай. Весьма милый мужчина, – стоило Риану ответить, и я сразу поняла, что скрывалось за этими словами, а вернее, кто, и мои губы невольно дёрнулись в улыбке. Хенорп не мог не произвести особого впечатления на любого, к кому являлся, особенно если этот визит нёс в себе определённую цель, известную одному Богу смерти.

– Мне пришлось поменять планы из-за его визита, и оставить Велианта во дворце вместо себя, хотя он всеми силами рвался отправиться сюда, чтобы повидать тебя. Я верно поступил? – слова брата открыли мне глаза, и я снова посмотрела на него. Камень, покоящийся на моей груди, стал тяжелее на пару килограмм, и вовсе не из-за тугого корсета. Моё восхищение Хенорпом лишь усилилось, причиняя этим ещё больше боли, несмотря на то, что я вполне могла сложить картинку неправильно.

– Если это спасёт ему жизнь, то правильно, – пробормотала я, осознавая, что Бог смерти пришёл к моему брату, на службе у которого состоял Велиант, и велел ему ни в коем случае не отпускать лорда Криста из страны. Окажись отец моей дочери здесь вместе или вместо Зеланиса, когда пришло сообщение о моём пленении, и как бы он поступил? Я не знала этого, а Хенорп решил не выяснять и просто удержал его там, где мужчине ничего не грозило.

– Восемнадцать покушений, Вентира, за полтора года с момента моей коронации. Столько раз Велиант только чудом избежал смерти. Его пытались отравить, благо он ещё с давних пор, когда был начальником охраны королевской семьи в твоей стране, приучил свой организм к некоторым видам яда, что спасло его. Пытались подстроить несчастный случай, обрушив балкон, натерев лестницу воском, запускали змей, пауков к нему в покои, а когда он был в пути, даже натравили собак. Нашлись и те, кто открыто бросил ему вызов, обвинив в клевете, но это были настоящие глупцы. Я не знаю, что Боги обещали людям за его голову, но рад, что вот уже полгода ничего такого не происходит. Он мне ничего не рассказывает, но я уверен, что здесь не обошлось без тебя, – пока он говорил, я мысленно выругалась, что поддержала эту тему. Обсуждать Велианта сейчас не было никакого желания, да и не только сейчас. Отведя взгляд, я снова уставилась вперёд и заметила, что огоньков в городе стало куда меньше. Люди укладывались спать, ведь завтра для них такой же день, полный забот о собственном выживании.

– По совету своего библиотекаря я перестала отвечать на его письма, – честно призналась я и поспешно продолжила, – и я не хотела бы впредь обсуждать тему Велианта Криста, ради его собственной безопасности. А ещё лучше, найди ему невесту и вели жениться. Ты его король, он обязан подчиниться.

– Это не составит проблемы, – голос брата изменился, причём настолько, что я уловила в нём нотки раздражения и недовольства. Таким его голос был в первые дни нашего знакомства, когда каждое слово этого человека было произнесено с одной целью – уязвить меня.

– Я не сплю с библиотекарем, – резко заявила я, сперва долго обдумывая фразу. Вернее было сказать, что это Хенорп не спит со мной, но почему-то язык не повернулся высказать всё в таком свете. Краем глаза я заметила, как Риан изменил позицию и встал всем телом в мою сторону, облокотившись о парапет. – Почему это так всех беспокоит?

Если бы я посмотрела на лицо собеседника, то непременно увидела бы удивление, не меньше. Вспомнив то, как на подобное заявление отреагировала Аиона, я чуть отстранилась от парапета и впилась в него пальцами, пытаясь сдержать нахлынувшую злость. Я не имела права на это чувство, но оно не слушалось и не поддавалось контролю. Риан слишком аккуратно коснулся моего предплечья и повернул меня к себе лицом. Теперь мы оба стояли боком к раскинувшемуся вдали городу и лесу. В голове сразу всплыл момент, как принц Винсент, когда местами срезал с меня кожу, сделал один из надрезов как раз в том месте, где пальцы брата невесомо коснулись меня, и тогда было по-настоящему больно. Сейчас же это прикосновение почему-то напомнило тот момент, не более.

– В этом мире очень редко всё складывается именно так, как мы того хотим, и чаще всего мы вынуждены смириться с тем, что наши желания никогда не исполнятся, такова жизнь, Вентира, и с ней стоит смириться, – когда он это произнёс, я ощутила, как приятная волна тепла прокатилась по телу, облегчая камень, давящий на грудь.

Посмотрев прямо в глаза брату, я поняла, что за этими словами скрывается что-то большее. Складывалось впечатление, словно Риан оказался в такой же ситуации, как и я, потому эта фраза сказана от самого сердца и была именно тем, что должно мне помочь, справиться с моей тяжестью. На самом деле я хотела слишком многого, и очевидно, что не могла получить всего. Я хотела защитить дочь от Богов и спасти нас с ней от уничтожения мира, раз оно неизбежно. Это всё, о чём я могла думать с момента её рождения, а когда Хенорп забрал её, ради исполнения своей части нашей сделки, я невольно переключилась на него. Логично, что весь последний год я думала только о том, как бы не подвести Бога смерти и не нарушить клятву, данную ему, вызвав его неудовольствие. Проще говоря, весь последний год я думала только о нём, чем и навлекла на себя эту глупую, детскую влюблённость, которая сводила меня с ума, выплыв наружу совершенно не вовремя. Хенорп же всё это время думал лишь об одном – как найти и спасти разум моего отца от предстоящего уничтожения мира, ведь он верил в то, что до этого события осталось не так много времени, как мне хотелось бы.

Из танцевального зала донёсся неприлично громкий смех, вернув меня из собственных мыслей обратно в реальный мир. Обернувшись на двери, я не заметила признака, что кто-то подслушивал нас, или вообще пытался выйти сюда. Вернув своё внимание городу у подножия холма, я погладила каменный парапет и поняла, что должна буду делать после этой свадьбы.

– Тогда правильно, что Боги хотят уничтожить этот мир. Он получился неправильным и слишком суровым. Может, в следующий раз у них выйдет лучше, и люди в нём, наконец, начнут получать то, что они хотят. Может, в том, новом мире, что они создадут, не будет таких людей, как те, кто сейчас перемывает нам все кости, обсуждая уединение короля Брундерка с его двоюродной сестрой на балконе и вспоминая явно лживые и неприличные слухи обо мне, распускаемые слугами. Не будет несправедливого деления на знать и бедняков, и каждый человек будет иметь только то, что заработал сам. Я не знаю, правильно ли будет жить в таком мире, я не политик, но, мне кажется, это вполне справедливым. И может, люди смогут быть с теми, кого они любят несмотря на своё происхождение, так часто встающее между ними, – меня буквально прорвало, и слова лились рекой сами по себе. Честно говоря, я даже не задумывалась над тем, что говорила, просто озвучивала пришедшие в голову мысли и не заметила, как на глаза навернулись слёзы. Только когда одна из слезинок скатилась по щеке и сорвалась с подбородка, капнув на ладонь, пришла в себя, замолчала и встряхнула головой.

– Вентира, – со страхом в голосе обратился ко мне Риан, заставив посмотреть на него. Лицо брата ничего не выражало, но это и было самое страшное. Лучше бы он злился за мои слова, был в ужасе от услышанного, либо рассмеялся, посчитав это глупостью, но он стоял с каменным выражением, словно обдумывал услышанное и понимал, что я права.

– А ты бы этого не хотел? Ты не считаешь это правильным? Что мой отец делал с тобой, только потому, что считал своим сыном, и этими действиями заставлял нашу мать повиноваться себе? В этом мире твоя судьба уже определена, стоит тебе только родиться, причём определена не тобой, а тем, кто тебя произвёл на свет. Не родись я Кленской, никому не было бы до меня дела, и Боги даже не знали бы о моём существовании, а я либо не знала бы о них, либо просто молилась, как и все остальные за пределами этой страны, и не помышляя ни о чём большем. Я просто хочу жить так, как я хочу, а не как положено, либо как того хотят от меня Боги. И да, я хочу, чтобы весь этот мир сгорел, вместе со всем этим сбродом, что сейчас веселится за чужой счёт в танцевальном зале и особенно вместе с моим проклятым отцом, – наверное, я бы так и продолжала говорить, не затыкаясь, приводить примеры и подкреплять их логичными для меня доводами, если бы Риан не сделал шаг вперёд, оказавшись ко мне почти вплотную, и не поцеловал.

Когда губы парня коснулись моих, я как раз говорила, и оттого они невольно ответили на этот поцелуй, вне зависимости от наличия у меня желания это делать. Нагло протиснувшись языком сквозь не успевшие сомкнуться зубы, он столкнулся с моим, окончательно выбив из лёгких остатки воздуха и лишив возможности продолжать речь. Аккуратно положив ладонь мне на щёку, Риан не позволил отстраниться от него, удерживая мою голову в том положении, в каком ему удалось её захватить. Дышать стало нечем, а я внезапно поняла, что впервые мужчина поцеловал меня первым. С Велиантом всё всегда было иначе, и он обычно вынуждал меня делать первый шаг в этом направлении, оставаясь непреклонным. Это обескураживало, хоть и пугало, ведь я ничего не чувствовала, а должна была бы.

Этот поцелуй оказался настолько неожиданным, что выбил меня из колеи на некоторое время, заставив мысленно попытаться найти ему объяснение. Ведь со дня нашего знакомства Риан никогда не проявлял ко мне никакого романтического интереса. Планы же моего отца должны были навсегда расставить точки в описании того, какими должны быть отношения между нами. Парень, будучи наделённым божественным даром, причём сразу от двух Богов, был идеальным кандидатом на роль отца для человека, который должен был бы унаследовать моё бессмертие. При таком стечении обстоятельств Богам даже не требовалось наделять моего ребёнка своей силой, он унаследовал бы её от Риана. Именно это и задумывал два года назад Венториэль Виндед, мой отец, когда приказал нашей матери вторгнуться в эту страну, развязать войну, и в результате захватил нас с братом в плен. Но планы отца не осуществились, а я узнала правду о своём происхождении. Если мы хотели предотвратить разрыв клятвы между Богами и лидерами совета, заключённой много лет назад, и не допустить уничтожение этого мира, то нам с этим парнем особенно стоило держаться друг от друга подальше, а мне, по словам Хенорпа, вообще от всех представителей мужского пола. Вот только я всего пару минут назад сказала, что не хочу спасать этот мир, а наоборот, желаю его разрушить.

Оторвавшись от меня, Риан заглянул мне в глаза, а я увидела своё отражение в его, и с трудом себя узнала. Дело было не в парике, уложенном в совершенно несвойственную мне причёску, выглядящую, как здоровый пучок на самой макушке, и не в серьгах, оттягивающих мочки ушей, отвыкших от их ношения. Дело было в том, каким взглядом я смотрела на парня, и в застывшем выражении на моём лице, говорившем о нерушимой решительности, ведь у себя в голове я уже определила, что собиралась делать после свадьбы, и меня это даже не пугало.

– Но вместе с миром сгорят и те, кого ты любишь, – прошептал он так тихо, что я едва услышала эти слова. Каждая клеточка моего тела дрожала, но эта дрожь была вызвана вовсе не голосом Риана, и не поцелуем, объяснений которому я очень ждала. Я дрожала, потому что понимала весь ужас мыслей, крутящихся в голове, но я уже давно пришла к мнению, что меня в этом мире беспокоят лишь две жизни, но не стоило озвучивать это брату, которому будет суждено сгореть вместе с миром. Мне хотелось ответить ему, что я уже давно не люблю никого из тех, кого он имеет в виду, а о дочери я позабочусь, ведь время ещё будет, но не стала.

– Не сгорят, – заявила я, обдумывая каждую фразу, которую собиралась произнести. Этот поцелуй резко поставил мне мозги на место, вернув к реальности, и в глубине души я была за него даже благодарна. Нельзя сейчас поддаваться эмоциям, только не мне. – Я найду способ защитить их, у меня Богиня войны в камере, в подвале, – мысли вернулись в правильное русло, и с Аионой действительно стоило поговорить, может, она окажется более болтливой, нежели Хенорп, и расскажет что-то полезное. Возможно, её нынешнее положение сыграет свою роль и развяжет Богине язык. Стоило мне заикнуться про неё, и брови собеседника едва заметно шевельнулись, он удивился, но попытался не показывать этого, сохраняя выражение суровой серьёзности. Смотря на парня, я вспоминала, как его лицо выглядело два года назад, когда щёку украшал шрам, пропавший благодаря вмешательству Бога жизни.

– Вот с этого и следовало начинать, – спокойно отозвался Риан, вызвав у меня подобие улыбки.

– Я собиралась этим закончить, но ты заткнул мне рот. Что это вообще было? – задала я больше всего интересующий вопрос, не отрывая от брата глаз. Я настолько сильно раздражала его своей болтовнёй, что он не нашёл другого способа заткнуть меня? В первые дни знакомства ладонь Риана часто оказывалась на моих губах, заставляя замолчать, по сути, изменился только метод.

– Видишь ли, вот уже год, как кто-то из Богов издевается надо мной, и каждую ночь во сне, я вижу тебя. Не знаю, на что они рассчитывают. Возможно, что брошу все дела и поеду уговаривать тебя выйти за меня. Или что сойду с ума, – Риан запнулся и убрал ладонь с моей щеки, которая так и лежала там, всеми забытая и не ощущаемая. – И там, во сне, мне часто приходилось затыкать тебе рот подобным образом, ты же просто невыносима, когда начинаешь исторгать слова. Я слегка забылся, – спокойно оправдался брат, заставив удивляться уже меня. Логично, что кто-то из Богов хотел свести нас с ним столь хитрым образом, но мне же подобных снов не снилось.

– Если ты готов мне помочь, приходи, когда весь этот праздник закончится. Мне же срочно нужно кое-кого увидеть. – я пока не придумала окончательного плана, и свежая голова Риана может мне в этом помочь, но для начала следовало переговорить с пленной Богиней, и собрать всё, что у меня было воедино. Лучше бы мне обсудить всё с Хенорпом, но даже если бы он мог прийти, с ним диалог на серьёзные темы никогда не клеился.

Риан положительно кивнул, оповещая о своём согласии, я ответила ему тем же, развернулась и пошла прочь с балкона, намереваясь уйти с ещё не закончившегося празднования заранее. В зале меня попытались перехватить двое лордов, но с кем-то беседовать у меня не было настроения. Все мысли крутились вокруг вопросов, которые я собиралась задать Аионе, а мой путь лежал именно в подвал замка, где должны были содержать пленную Богиню войны.