Наследница двух родов

Глава 14. Второе предупреждение

Вестница конца.

Ровные стволы деревьев проносились мимо и оставались позади, уступая место своим собратьям. Они стояли довольно близко друг к другу и жались к дороге, что тянулась от Кленска к перекрёстку, а затем в объезд болот, к моему поместью. Мы только недавно уехали из этого города и прибыли в замок, оттого я мысленно проклинала королевскую свадьбу, заставившую меня уехать так далеко вглубь страны. Отправься я домой и сразу оказалась бы там, где надо в нужный момент. Сейчас меня гнал страх за дочь, а я гнала лошадь так, как никогда прежде, и не опасалась, что могу свалиться с неё и сломать себе всё что угодно, ведь наездница из меня никудышная.

Только когда наступила ночь, а из-за туч лунный свет не освещал дорогу, Риан, который бросился следом невзирая на свой титул, обогнал меня и, схватившись за поводья, заставил остановить взмыленную лошадь. Гремя доспехами и вытирая пот со лба, Эрик догнал нас, пока я упиралась в надежде вернуть управление в свои руки.

– Вентира, ты не доберёшься туда быстрее, если твой конь умрёт, ему нужен отдых, я уже не говорю о тебе самой, – резко заявил брат, сурово наблюдая за мной и удерживая животное, которое нервно фыркало и тяжело дышало. Ноги лошади тряслись, и я ощущала это, сидя в седле. Положив руку ей на шею, я признала правоту Риана. Я была в пути целый день, выехала с первыми лучами солнца, и неслась в бешеном темпе без передыха и остановок. Бросившиеся же за мной спутники, в лице брата и Эрика, делали остановки, а затем догоняли, когда я понимала, что лошадь вот-вот упадёт и сбавляла темп. Чудо, что животное оказалось столь выносливым и ещё держалось на ногах. Следовало его пожалеть, хотя бы из-за уважения.

– Хорошо, остановимся в следующей гостинице, но лишь на то время, пока лошади не отдохнут, – согласилась я и только тогда Риан позволил продолжить путь, но ехал рядом и контролировал темп, не отпуская меня от себя. На галоп я больше не переходила. В глубине души я очень боялась опоздать, и у меня была на это масса причин. Главная – это волнение за судьбу дочери. Её жизнь – основная ценность, и я не могла допустить её попадания в руки солдат Вильгельмских, тем более что те могли и не прислушаться к информации о её происхождении и просто убить. Тогда-то всё сразу станет ясно, унаследовала ли она бессмертие или нет. А вторая причина – Хенорп сказал, что лучше ей не попадать в руки Вильгельмских, и если я не смогу этому помешать, то подведу его. Я ещё ни разу его не подвела, а после диалога во сне, не хотела начинать.

Таверна, объединённая с гостиницей, нашлась на обочине дороги, но заметили мы её раньше. Из-за туч, затянувших всё небо, стояла тёмная ночь, а два фонаря, располагавшихся возле ворот заведения, призывно маячили на горизонте. Как только я спешилась, то поняла, что едва стою на ногах, да и первые минуты они отказывались разгибаться. Никаких вещей я не взяла, о чём сильно пожалела прямо сейчас, ведь в горле не было ни капли с самого утра, и невообразимо хотелось пить. Как оказалось, воду и немного еды успел прихватить только Эрик, но по дороге, пока догонял меня, половину фляги опустошил и сейчас демонстративно потряс ей, определяя, что живительной влаги на донышке. Ничего страшного в этом не оказалось, как только мы оставили лошадей на попечение местного конюха и заранее вручили ему пару монет, то прошли в зал таверны, где в первую очередь попросили именно воды.

Помещение первого этажа небольшого трёхэтажного здания было просторным, если убрать из него все столы с лавками, что занимали три четверти пространства. Их раскидали по территории неравномерно, и в одной части таверны стояли длинные и круглые столы, для большого числа гостей, а в другой – квадратные, для четверых, не больше. Вот к одному из них мы и подошли, благо идти далеко не пришлось, иначе мои ноги грозили отвалиться и остаться при входе. С трудом делая каждый шаг, я разминала бёдра, пока не опустилась на жёсткий деревянный стул. Брат устроился напротив, а Эрик весьма неуклюже присел с правой стороны, положив меч себе на колени и обхватив рукоять ладонью. Солдат выглядел готовым отразить любую атаку, если это потребуется, несмотря на собственный усталый вид и сбившееся после многочасовой езды дыхание. Шлема на нём не оказалось, что было удивительно, ведь мужчина почти никогда его не снимал, забыл в замке, разве что.

Окинув взглядом помещение, я отметила, что защищать нас здесь не от кого. В дальнем углу за длинным столом сидела компания пожилых мужчин в довольно приличных одеждах, и с опрятными, не очень длинными бородами. Они явно следили за своим внешним видом и не экономили на нём, демонстрируя свой достаток. Это вот им следовало опасаться нас, вдруг мы окажемся грабителями. Помимо них, в другом конце зала тихо обедала семья. Мужчина и женщина, скромно одетые в тёмно-коричневую одежду, больше напоминавшую мне простое тряпьё, на вид старше сорока, и трое детей: мальчик лет десяти, девочка – семи и мальчик, ещё младше сестры. Они все сидели к нам спиной, и разглядеть лиц я не могла.

Когда нам принесли кувшин воды и три глиняных стакана, я опередила остальных и не стала церемониться, жадно поглощая жидкость прямо из горла. Да, манеры принцессы были потеряны или оставлены где-то в далёком прошлом. Потупившись, Риан виновато извинился за меня перед усмехнувшейся официанткой, женщиной лет сорока, с пышной фигурой и в платье с довольно глубоким декольте. Этим она, вероятно, зарабатывала большие чаевые, не иначе, а может, и ещё чего, но явно не с сегодняшними посетителями. Сообщив ей все наши пожелания по ужину, питью и ночлегу, Риан недовольно посмотрел на меня, чем заставил опустить кувшин и вернуть его на стол. Махнув рукой, официантка поспешила выполнять заказ, а в её последнем взгляде, брошенном на меня, мелькнула тень узнавания. Мы с королевской процессией останавливались здесь по дороге в Кленск всего пару-тройку дней назад, точно не помню. Тогда я была одета точно так же, вот только все вокруг обращались ко мне: “Ваше Высочество”.

– Может, ты уже сообщишь нам, что на тебя нашло, что ты, словно проклятая, ринулась домой, да ещё и одна, что мы с трудом тебя нагнали? – поинтересовался брат, стянув с рук перчатки, покрытые дорожной пылью, и доставая из кармана рубашки носовой платок, намереваясь утереть взмокшее лицо. Только сейчас я обратила внимание на свои ладони. В отличие от мужчин, я забыла про перчатки, и на внутренней стороне красовались свежие мозоли от поводьев, а кожа почернела от пыли. Да, находиться в помещении с такими грязными руками, а тем более есть, довольно неприятно, и я поторопилась вытереть их о штаны, но получилось только хуже, ведь те не чище.

– Мне нужно домой. Надо кое-кого забрать, – спокойно проговорила я, осматриваясь по сторонам в поисках женщины или умывальника, если здесь такой был. Не найдя ни первого, ни второго, я прикусила губу и пожалела об этом, ощутив солёный привкус. Скорее всего, пот заливал моё лицо, а я не замечала этого, оттого губы постигла участь быть измазанными в непонятно чём.

– Этот кое-кто настолько важен, что ты рискнёшь столкнуться с армией, которая плывёт сюда, если верить… кому, кстати? – в голосе брата слышались нотки недовольства, и я полностью понимала их причину. Получив от меня приглашение прийти после окончания праздника, он явно не ожидал, когда постучал в дверь, что я проигнорирую его, проносясь мимо, в сторону конюшен. Чтобы Риан не рассчитывал получить или услышать прошлой ночью в моих покоях, он остался ни с чем, и сейчас, проделав столь долгий путь в погоне за мной, хотел узнать причины, получить ответы. Мне же нечего было ему дать. Я не могла рассказать, что ребёнок, за которым еду, моя дочь. И так слишком много людей знали этот секрет, и скоро он перестанет быть секретом, но мне хотелось оттянуть этот миг как можно дальше.

– Моему библиотекарю, – процедила я сквозь зубы то из обозначений, каким называла Хенорпа в разговоре с братом, а к нам вернулась официантка с подносом и принялась расставлять тарелки и кувшины, позаботившись, чтобы мы ни в чём не нуждались. Брат нахмурился ещё сильнее, я же спросила, где тут можно умыться, и получила в ответ взмах руки в сторону видневшейся двери под лестницей наверх. Поблагодарив и проигнорировав призыв Риана подождать и сесть, я постаралась как можно быстрее добраться до указанного места и скрыться из виду спутников.

Комната под лестницей оказалась настолько крохотной, что я с трудом представляла, как здесь мог бы поместиться Эрик в своих массивных доспехах, если бы решил заглянуть. Стоило открыть дверь, и отвратительный запах мочи ударил в нос, и я сразу поняла, что здесь не только умываются. На стене напротив входа висело металлическое ведро с круглым отверстием возле дна, заткнутым пробкой. Подобная конструкция служила для удобства, а ведро под ней оказалось наполовину заполнено чёрной водой. Освещалось всё при помощи масляной лампы, которая висела на крючке при входе. Задерживаться там надолго было опасно, запах оказался куда невыносимее, чем даже тот, что стоял в тюремной камере, где меня истязали. Подставив ладонь и выдернув пробку, я насладилась прохладой воды, тонкой струйкой брызнувшей на кожу. Смыв дорожную пыль с рук и лица, я встряхнула головой и заметила, что намочила ещё и волосы, которые теперь противно прилипли к щекам и вискам, но из-за их длины не доставляли других неудобств. Внезапно мне вспомнилось, как Хенорп постоянно перебирал их пальцами, и поняла, что они нравились ему, но не в нынешнем виде, а виновата в этом проклятая блондинка. Эти мысли отвлекли меня, но из-за стоявшей вони, ненадолго, и я выскочила из помещения, словно меня вытолкнули оттуда.

Когда я вернулась, Риан и Эрик уже приступили к еде. Солдат немедленно бросил вилку и поспешно встал, намереваясь помочь мне со стулом, как полагалось, но я махнула рукой, возвращая его на место, и устроилась сама. Забавно, что брат даже не шелохнулся. Это понятно, он король, хоть никто вокруг об этом не знал, ведь мы ехали без свиты, штандартов и других опознавательных знаков королевской процессии. Только я собиралась притронуться к еде, ощутив, как желудок сжался от одного её запаха, как поймала на себе взгляд брата, и аппетит напрочь пропал, а это он ещё ничего не сказал. Закатив глаза, я откинулась на спинку стула и сжала в пальцах вилку, чувствуя, как мозоли на ладонях отозвались неприятным ощущением, когда к ним прикоснулся металл.

– Вентира, – произнёс он только моё имя, понизив голос и стараясь не привлекать к нам лишнего внимания. – С каких пор ты превратилась в религиозного фанатика, раз беспрекословно выполняешь его приказы? – поинтересовался Риан, и в его глазах проскочило волнение, которое не могло не удивить.

С чего вдруг ему волноваться, да ещё и за меня? Мы два года жили порознь, в разных странах, и на свадьбе встретились в первый раз, спустя столь долгое время. Нет, я получала от него письма, парочку, если точно, но не отвечала на них, ведь мне было нечего сказать, а брат только выражал своё почтение и интересовался делами.

– Какое это имеет значение? Он говорит, я исполняю, всё просто, – пожала я плечами и заглянула в стакан, тот оказался пуст, но рядом стоял кувшин, и я поспешила налить немного воды для себя, и не прибегать к варварским методам питья.

– Вентира, он Бог смерти, устроивший геноцид, таких как я, и для которого ничья жизнь в этом мире не стоит ни гроша, ничья, кроме твоего отца. Или он запудрил тебе мозги речами про то, что и ты ему важна, раз ты дочь Венториэля? Так знай, что это существо убило всех своих вестников, верно и преданно служивших ему многие сотни, а может, даже тысячи лет, когда поняло, что те сговорились против него, хотя он сам подтолкнул их к этому и предложил план! Он коварный и хитрый мерзавец, если верить историям Богов, и если человек в твоём поместье, за которым ты так рвёшься, столь важен ему, пусть сам его спасает, – когда брат говорил, я уже поднесла стакан к губам и почти сделала первый глоток, но от последней фразы едва не подавилась, отчего пришлось утереть губы рукавом, что было весьма некультурно, и поднять на Риана глаза.

– Ты доверяешь мне или нет? Если нет, то разворачивайся и возвращайся в Брундерк, я не звала тебя с собой, – я не хотела обсуждать эту тему, ведь частично брат был прав, как всегда. Тем более что Хенорп сам сказал мне, что для него главное – это спасение друга, и я понимала это с самого начала.

– Я доверяю тебе, но я не верю Богам, я их слишком хорошо знаю, – спокойно ответил Риан, я же усмехнулась и покосилась на всё это время молчавшего Эрика. Брат и правда знал Богов лучше меня. Двадцать лет его воспитывал мой отец, который и посвятил парня в некоторые скрытые от простых людей вопросы, о существовании которых я и не догадывалась. Сейчас же для меня дело было не только в приказе Хенорпа, и я не знала, как это донести до Риана, не раскрывая всей правды.

– Я еду домой не потому, что он мне это приказал, а потому, что там находится тот, кто ни в коем случае не должен попасть в руки Вильгельмских, а они сейчас слишком близко. Поверь мне. Я бы бросилась туда, даже если бы получила известие о наступлении их армии от кого угодно другого, – трудно пытаться убедить кого-то в важности твоей задачи, если её суть приходится умалчивать.

– Эрик мне всё рассказал. Про то, что было в его стране и про принца. Не только тот человек не должен попасть к ним в руки снова. Просто скажи, кого нужно забрать, и мы сами это сделаем, а ты возвращайся к Эдгару и Сол. Я не нужен Вильгельмским, для меня будет безопасно появиться там, ну, а если они что-то учудят, я справлюсь, благо часть моей божественной силы здесь вполне работает, – спокойно предложил вариант Риан, и на последней фразе пожал плечами, словно для него сразиться с армией – раз плюнуть. Я никогда не видела применения им этой великой божественной силы, о которой твердил и мой отец, и Хенорп, да и сам брат, но не верить им не было причин. Копаясь вилкой в тарелке с репой и кусочками мяса, вид которого я не могла определить, я вздохнула.

– Эрик не мог тебе всего рассказать, он сам половины не знает, – отозвалась я и сурово посмотрела на солдата, уже почти опустошившего тарелку, и жадно поглощающего напиток из стакана.

– Хочешь сказать, Эрик не стоял по ту сторону двери камеры, в которой Винсент сдирал с тебя кожу и вырывал ногти? Ты же понимаешь, что если попадёшь к нему в руки снова, будет только хуже, – брат произнёс это слишком громко, старички за столиком в другой части таверны на несколько секунд замолчали, а в помещении воцарилась тишина, но их молчание продолжалось недолго. Семья же звуков вообще не издавала, их словно и вовсе здесь не было. Я же подняла взгляд на Риана и посмотрела на него исподлобья. От его слов на моей коже появились мурашки, а в голове всплыли воспоминания того самого момента, и я решила, что есть точно не буду, иначе меня ещё и стошнит.

– А Эрик сказал тебе, что в теле принца Винсента в тот момент находился мой отец? Как думаешь, что он сделает с тобой, даже не посмотрев на то, что ты сейчас король? Всё ещё считаешь, что тебе безопасно там появляться? – лицо брата переменилось, стоило этим словам сорваться с моих губ.

В помещении таверны стоял приглушённый свет от камина в дальнем углу и нескольких ламп на стенах, и я отчётливо заметила, как маска надменности и уверенности Риана треснула по швам. Мой отец издевался над ним, когда ещё считал своим сыном и не знал о моём существовании. Всё, через что мне пришлось пройти в камере дворца Вильгельмских в течение нескольких дней, брат испытывал на себе двадцать лет. Он ненавидел Венториэля Виндед сильнее меня и у него было куда больше причин на это.

– Он покинул фибулу? Как? – с ужасом в голосе проговорил Риан, уставившись на меня.

– Я её выбросила, кто-то без зелёных глаз подобрал и он вселился в него, а затем как-то добрался до принца и теперь он в нём. Оказалось покинуть эту тюрьму для разума Бога не так уж и сложно, – пожала я плечами, отпуская вилку и отставляя от себя тарелку, так и не притронувшись к еде. Пальцы брата с глухим стуком принялись барабанить по поверхности стола.

– А в плену у него ты оказалась по приказу своего библиотекаря? – напряжённо спросил он, и я просто кивнула. Риан поставил локти на стол и потёр подбородок, на котором ещё не успела проступить щетина после последнего бритья. – И сейчас ты бросилась домой, за тем таинственным человеком, о нахождении которого там тебе сообщил этот же библиотекарь. В то самое время, как отец, – он слегка запнулся, ведь Венториэль не был его отцом, но он долго считал, что это так, оттого это слово вырвалось у парня само собой, – едет в соседний город?

– Риан, к чему ты ведёшь? – взмолилась я, устав от бессмысленных разговоров. Что бы он сейчас ни сказал, я всё равно не развернусь, даже если по прибытии меня будут ожидать все Боги сразу. Там была моя дочь, которую я год не видела из-за вынужденного сохранения секретности её существования, и её требовалось спасти.

– А ты не думала, что твой библиотекарь не просто так отправляет тебя туда, где будет твой отец? Он хочет спасти его от конца мира, а для этого ему нужно бессмертное тело, а оно есть только у тебя, а вселившись в тебя, он добьётся своего, – меня и так начинало тошнить, и еда не лезла в рот, а от произнесённых братом слов чуть не вывернуло наизнанку, и я не заметила, что моя голова сама по себе мотается из стороны в сторону. В логичности версии Риана можно и не сомневаться, у Хенорпа на первом месте всегда будет только его лучший друг – мой отец, но вселить того в меня – это выходило за рамки моего понимания.

– Разум Богов не может вселиться в человека с зелёными глазами, – озвучила я основную причину, по которой картинка не складывалась в единое целое, но тут уже Риан покачал головой, пытаясь поймать мой взгляд и что-то в нём увидеть.

– Да, это так, но у тебя зелёный всего один глаз. Именно это останавливает Богов от попыток наделить силой тебя для разрыва клятвы, твой разум может просто не выдержать их силы, и они сидят и ждут рождения чудо-ребёнка. Ты не думала, что всё это время твой библиотекарь ищет способ вселить Венториэля в тебя исходя из этого маленького недостатка? Мне неизвестны другие люди с подобным недостатком, и думаю, что сами Боги не знают, как с этим быть, – пока брат говорил, я застыла в нерешительности и смотрела прямо на него, в то время как внутри всё тряслось от страха, что он может оказаться прав. Как назло, в голову лезли мысли и о том, что Хенорп за весь год так и не притронулся ко мне, что было ему не свойственно, если верить Аионе. Могло ли такое быть, что Риан прав, и поведение Бога смерти вызвано именно этим? Должно быть, ему будет неловко общаться с другом в теле той, с кем он переспал.

– У отца была куча возможностей вселиться, пока он истязал меня, – с трудом выговаривая слова и глотая буквы, высказалась я, а к нам в этот момент подошла официантка, собирая пустую посуду со стола и вынуждая Риана повременить с ответом.

– Вам одну комнату или две? Есть с тремя кроватями, – поинтересовалась женщина, обводя нас взглядом по очереди.

– Одну, – сказал брат.

– Две, – ответила я одновременно с ним. Приподняв густые чёрные брови, официантка с любопытством осмотрела сперва его, а затем меня, словно пытаясь определить, кого ей слушать, а я настойчиво повторила. – Две. И разбудите нас, пожалуйста, когда наши лошади будут готовы продолжить путь.

Кивнув, женщина опустила на стол два массивных резных ключа с выбитыми на них цифрами, и убежала с пустыми тарелками, оставив нам кувшины, стаканы и мою нетронутую порцию еды. Поднявшись, я взяла первый попавшийся ключ, надеясь, что вторая комната содержит как минимум две кровати для спутников, иначе будет слегка неудобно перед ними.

– Значит, что-то ему мешало и он искал способ это исправить, – Риан поднялся следом за мной, не собираясь заканчивать разговор, но от соседнего столика раздался громкий смех, заставивший меня вздрогнуть и обернуться. Старички, если можно их так назвать, произнесли тост, и их деревянные кружки с пенящейся жидкостью ударились в центре стола друг о друга. Вернув внимание брату, я тяжело вздохнула:

– Я верю Хенорпу. Стоило мне только заикнуться, и он забрал бы меня из той камеры, и он не останется в стороне, если ситуация возобновится здесь. А если ты испугался попасть в руки к моему отцу, то разворачивайся и уезжай, – заявила я и направилась в сторону лестницы наверх, но для этого пришлось пройти мимо Риана, а парень остановил меня, слишком резко схватив за руку чуть выше локтя.

– Не в тех мужчин ты влюбляешься, Вентира, – справедливо заметил он, а я опустила взгляд на пальцы, сжимающие руку, и затем снова посмотрела в зелёные глаза брата.

– А ещё он просил тебе передать, что если ты ещё хоть раз ко мне притронешься, то не доживёшь до уничтожения мира, – вырвав руку, поспешила скрыться из виду Риана в надежде, что брат разозлится и уедет, и с утра я не увижу его в таверне, но этого не случилось.

Все несколько часов до стука в дверь, оповещающего о готовности лошадей продолжить путь, я ворочалась без сна. Стоило закрыть глаза, и перед ними представала картина камеры в подвале дворца Вильгельмских, и ухмыляющееся, и злое выражение лица Винсента. Но, кроме этого, я постоянно думала о словах Риана, пытаясь найти правдоподобное опровержение, но так и не нашла. Всё, что я знала, складывалось в описанную братом картину событий просто идеально, за тем единственным исключением, что я верила Хенорпу, хоть головой и понимала, что не стоило.

По историям и легендам, что мне удалось прочитать за эти два года, я узнала, что Хенорп и Венториэль были неразлучны с самого сотворения мира, а учитывая историю Богов, я смела предположить, что так было всегда, и ещё задолго до нашей эпохи. Мой отец был Богом тьмы, хаоса и разрушений, Хенорп – Богом смерти, а эти вещи всегда шли рука об руку, как и война, но Аиону они сторонились, не признавая в ней соратницу, что злило её и вынуждало вечно соперничать с ними. Их истории настолько разнились в каждой из книг, что я не знала, какая настоящая, но в одном все они были едины – Бог смерти жестокий, суровый и неумолимый, и всегда шёл к своей цели, даже если для этого требовались массовые смерти, вернее сказать, особенно если они требовались. Вполне очевидно, что если Хенорп хотел любыми средствами спасти моего отца, то ради него он пожертвует кем угодно.

Лёжа на продавленной кровати в тесном номере гостиницы, сцепив руки в кулак на животе и уставившись в потолок, я не заметила, когда слёзы навернулись на глаза и начали стекать к ушам. Больше всего на свете я хотела вернуться в ту жизнь, что у меня была два года назад и всё изменить, но могло ли это помочь? Мне следовало вообще не рождаться, только это избавило бы от всех бед, которые грозили миру из-за моего существования. Я ненавидела людей и не была против их уничтожения, но вот дочь спасти я хотела и не знала, как это сделать, ведь если верить Аионе, без унаследованного бессмертия ничего не выйдет. А ещё я хотела быть для Хенорпа особенной, единственной и неповторимой, той, ради кого он пойдёт на всё, но в его жизни уже было такое существо – мой отец, и мне не занять его место. А вся романтическая ерунда, как он обозвал крутившиеся в моей голове мысли, и правда затмевала глаза и мешала мыслить продуктивно.

Когда в дверь постучали, я вздрогнула и спустила с кровати ноги, ощутила засохшие слёзы на лице и поспешила избавиться от них. Мне предстоял ещё не один день пути, а там кто знает, как обернётся дело и успею ли я оказаться дома вовремя. Когда я вышла из гостиницы, готовая отправиться в путь, засовывая в рот яблоко, украденное с чьего-то стола, то удивилась при виде Риана и Эрика, ожидавших меня верхом. Мы ничего не сказали друг другу, лишь поприветствовали кивками голов, и когда я взобралась в седло, помчались галопом на спасение моей дочери от её деда.

Чем ближе мы подбирались к перекрёстку, откуда дорога развивалась в четыре стороны и вела, в том числе к Эдельстауну, тем больше народу встречалось нам на пути. Разнообразие людей, что проносились мимо и с интересом рассматривали нас, поражало. Здесь были и пешие путники, целые семьи с сумками за плечами, самодельными тростями, запряжённые в небольшие тележки вместо лошадей, и богато одетые всадники, которые спешили объехать пеших людей и вырваться на пустую дорогу. Множество экипажей как с одной лошадью, так и с двумя, четырьмя, и телеги, больше всего оказалось их. Гружённые сундуками, мебелью, некоторые даже картинами. Складывалось впечатление, что люди собрали всё, что могли поместить. Вот только они ехали по направлению из порта и спешили как могли.

Сперва я приняла их за купцов или торговцев, вполне логично, учитывая основной промысел города, но, всмотревшись в лица, одежду, поняла, что здесь не только они. Среди общей толпы наблюдались и простые жители, бедные крестьяне, у которых даже денег на обувь не нашлось и передвигались они в тканевых обмотках.

Ехать галопом становилось всё труднее. Из-за моих ограниченных навыков в верховой езде пришлось сбавить темп, иначе я вполне могла налететь на любого встречного путника, или даже телегу. Риан и Эрик только обрадовались этому и с облегчением на лицах последовали моему примеру.

Когда на горизонте стали различимы силуэты четырёх строений, одно из которых после пожара так и не восстановили, я не поверила своим глазам и тому, какой поток жителей рекой тянулся со стороны моря и главного порта страны. Честно говоря, я никогда в жизни не видела столько людей одновременно, здесь и сейчас их были тысячи. Вполне логично, что люди, увидев на горизонте армаду под флагом Вильгельмских, решили бежать из города заранее.

– Значит, корабли уже видны на горизонте, а может, армия уже высадилась и захватила город, – подвёл итог Риан в процессе изучения передвигающейся толпы.

– Видимо, эти люди ещё не забыли то, что им пришлось пережить два года назад, – высказалась я, пробираясь сквозь толпу, периодически не желающую расступаться. В те дни двухгодичной давности Вильгельмские захватили порт малым числом только потому, что уже находились в Эдельстауне на момент атаки. Сейчас дело обстояло иначе, но я сомневалась, что гарнизон, насчитывающий не так много солдат, как следовало бы там оставить, будет в состоянии отбиться.

Объездной путь к поместью займёт больше времени, особенно если придётся передвигаться со значительно меньшей скоростью, чем планировалось из-за плотных рядов встречной толпы. Прижавшись почти полностью к кромке леса, я время от времени пыталась пустить лошадь в галоп, но буквально через несколько метров находился самый умный из пеших людей, кто выскакивал из общего потока с намерением обогнать впереди идущих и натыкался на меня. Откинув упавшие на лоб волосы в сторону, совершенно забыв, что они недостаточно длинные, чтобы зацепиться за уши и в результате вернуться на место, я выругалась про себя и признала – этот путь окажется куда длиннее и сложнее, нежели я предполагала, выезжая из замка в одиночестве.